Календарь | ||
В этот день
|
24 июня
Взятие Азова. Гравюра XVII века
1713 год. 24 июня (13 июня ст.ст.) между Россией и Турцией был заключен Адрианопольский мирный договор«На новых конференциях послы согласились, чтоб граница была проведена между Самарою и Орелью на половине, но никак не согласились на поселение здесь козаков, изменивших России, не согласились и на ежегодную дачу хану, хотя турецкие комиссары объявляли, что мир, заключенный без этого условия, не может быть крепок. Турки грозили впадением стотысячного татарского войска в пределы России; Шафиров отвечал: "Царское величество от татар никогда опасения не имел и не имеет и трактует с Портою, а не с татарами, ибо их мужество русскому народу знакомо. Удалось им теперь за миром войти в Россию и побрать в плен подданных царских, к чему они заобычны всегда, а во время войны биться не умеют и не охочи". Насчет киевской границы послы согласились, чтоб она была по договору, заключенному с султаном Магометом, т. е. ниже местечка Стаек, а от этого местечка до самой Сечи городов строиться не будет. Согласились и на то, чтоб царь не въезжал в Польшу, хотя бы и без войска; а войска русские должны оставить Польшу в продолжение двух месяцев. Шафиров согласился на эти условия без указа царского и для оправдания своего изложил "Рации, для которых он с Толстым рассудили отважиться на заключение мира"; в "Рациях" говорилось: "Хотя эти варвары (турки) и безумны, и непорядочны, однако сильны, многолюдны и безмерно многоденежны и ныне имеют благовременство, ибо имеют таких учителей, которые все интересы и силу не только Российского государства, но и всей Европы знают и им непрестанно внушают, и именно французского посла с его секретарями и переводчиками, Лещинского с гетманами его в Бендерах, и здесь от них Понятовского и Кришпина: головы преострые! Король шведский хотя не умен, но при нем есть несколько министров и генералов умных; Орлик и прочие изменники - черкасы и запорожские и донские казаки сведущи о всем внутреннем состоянии государства его величества, а им всем промотор и ходатай хан нынешний крымский, человек преострый и за неполучение своего запроса о даче погодной весьма на нас непримирительно озлобившийся, так что ничем его склонить не могли. Маврокордато сказал нам: "Не думайте, что войска турецкие пойдут прямо на Киев, ибо и сами они то ведают, что им то опасно и трудно; у них есть способ лучший войну продолжать через короля шведского и Лещинского, дав им денег довольно, и с знатным корпусом войска ввести их в Польшу и принудить оную отступить от Августа, принять Лещинского и соединить оружие против царского величества, ведая, что Франция и иные области христианские королю шведскому против царского величества вспомогут; притом Порта, имея у себя головы умные и знатные из царских подданных, надеется и козаков на свою сторону склонить".Шафиров беспокоился тем более, что считал канцлера Головкина своим врагом. "Я имею сильных неприятелей, - писал он, - меж которыми ясно себя мне показал главный мой товарищ, господин канцлер: во все мое двухлетнее здесь пребывание ни одного указа и обстоятельного ответа мне не прислал, а только отвечал о приеме моих писем". В своем беспокойстве подканцлер обратился к царице Екатерине Алексеевне: "Мы новый договор о мире на мере поставили; однако же в том обретаюсь в великой печали, что сие принужден учинить, не получа нового указа, понеже тому с 8 месяцев, как ни единой строки от двора вашего ни от кого писем не имели. Того ради прошу о всемилостивейшем предстательстве ко государю, дабы того за гнев не изволил принять, что я не смел сего случая пропустить и сей мир заключил, дабы изволил повелеть на сей трактат немедленно прислать ко мне подтвержденную грамоту, чтоб от медления присылки тех грамот, как и в прошлом году учинено, неприятели ваши не нашли паки случая сей мир разорвать и мне бы, сирому вашему рабу, от сих варваров не пострадать смертью, как и ныне тем многократно угрожали и всеконечно убить хотели, называя нас обманщиками, и пять месяцев в такой тюрьме нас морили, в которой, ежели б не явное чудо божие нас спасло, невозможно бы было живым быть, и понеже я, сирый, никакой иной помощи и заступления, кроме вашей государской милости, которою я взыскан, не имею, но наипаче чаю заочно и многих неприятелей безвинно имею: того ради припадаю к стопам ног вашего величества, со слезами прося меня, своего раба, по всемилостивейшему обещанию своему, данному мне при отпуске моем, всей погибели не оставить". 14 июня новый великий визирь Али-паша созвал к себе сановников и офицеров и спросил, начинать ли войну из-за двух пунктов, которых не принимают русские послы. Муфтий, которому Шафиров посулил 10000 левков и мех соболий, отвечал, что война будет незаконна, ибо царь выполнил условия договора; остальные согласились с мнением муфтия, и это решение отправлено было к султану, который отвечал, что и он согласен на мир; а 15 августа послы были обрадованы письмом Головкина от 15 июля из Петербурга, что царское величество доволен заключенным договором».
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 16. М.: Мысль, 1993
История в лицахТурецкий трактат об османских крепостях: Знающие люди рассказывают, что, когда московский царь захватил крепость Азак, он созвал всех верноподданных бояр и стал держать с ними совет, опросив: «Отныне крепость Азак перешла в наше владение, однако каким способом лучше следует нам ее уберечь?» И ему отвечали: «В том месте, где река Дон впадает в Азовское море, как говорят, на расстоянии восьми часов пути от крепости Азак находится залив. Если там будет построена крепость, то станет возможным все надлежащим образом обеспечить». И московиты потом построили на этом месте крепость, установили в ней также пушки и создали арсенал, назвав ее Тыган (Таганрог). Однако когда [царь] получил сведения о том, что с полуострова Минтана с мусульманской стороны из упомянутого места, на котором была построена крепость Ачу, можно пройти к озеру Кызылташ, а оттуда попасть в Черное море, то он призвал к ответу бояр, с которыми он раньше держал совет, и сказал: «Вы наговорили мне, что надлежит построить крепость Тыган, однако скрыли от меня и не уведомили о месте, где находится крепость Ачу. Вы ввели меня в заблуждение, уверив, что если бы на том месте была построена крепость, то, полностью овладев Азаком, мы завоевали бы полуостров Шахи и стало бы легко выводить лодки в Черное море», — и он приказал казнить двадцать бояр. Из этого рассказа совершенно ясно, насколько крепость Ачу является важной и в какой мере враги веры были огорчены ее постройкой.
Цитируется по: Зденка Весела. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVIII в. // Восточные источники по истории народов юго-восточной и центральной Европы. Т. 2. М.: Институт Востоковедения, 1969. с.130-131
Мир в это время
Портрет Фридриха Вильгельма I. Антуан Пэн. 1733 год
«Король Пруссии из династии Гогенцоллернов, правивший в 1713--1740 гг. Сын Фридриха I и Софии Шарлотты Ганноверской. Ж.: с 1706 г. София Доротея, дочь короля Великобритании Георга I (род. 1687 г. Умер 1757 г.). Род. 1688 г. Умер 31 мая 1740 г.
Фридрих Вильгельм был полной противоположностью своего отца. Он ненавидел этикет, вел точный счет мельчайшим расходам и был образцом бережливости. Вступив на престол, он сократил большую часть придворных должностей (так, число камергеров было уменьшено со 100 до 12), уволил многих слуг и уменьшил оклады оставшимся. Драгоценности и выездных лошадей своего отца он продал с торгов, а королевскую серебряную утварь велел переплавить в монету. Всю жизнь он одевался в синий поношенный мундир с медными пуговицами. (Когда королю шили новый мундир, то пуговицы на него перешивали со старого.) Роскошь и великолепные одежды были навсегда удалены от берлинского двора. Театральные представления, концерты и балы также совершенно прекратились в его царствование. Единственным развлечением короля были военные смотры, охота и знаменитые "табачные коллегии", на которые приглашались, наряду с генералами и ближними людьми, также и молодые офицеры. Как в Берлине, так и в Потсдаме у короля были особые комнаты для курения. До обеда он держал в них военный совет, а по вечерам курил и пил с министрами пиво. Прочие лакомства состояли из козлятины, ветчины и холодного жареного мяса. Все гости должны были курить табак или, по крайней мере, держать во рту пустые трубки. На этих коллегиях обсуждались самые важные государственные дела. В близком общении Фридрих Вильгельм был тяжелым человеком: он был резок в обхождении, несговорчив и причудлив, невоздержан в вине, очень горяч в гневе и скор на расправу. Никто - ни министры, ни судьи, ни поселяне - не были защищены от его трости. Не раз под горячую руку попадали его дети и сама королева. Но больше всего он не терпел бездельников. После утреннего смотра король обычно прогуливался по улицам, и если встречал праздношатающегося гуляку, то с ужасными проклятьями отсылал его домой заниматься делами, награждая при этом ударами. Как-то он задержал нескольких гуляющих дам, всучил им метлы и заставил мести плац. Такая строгость наводила страх на обывателей. Однажды на берлинской улице какой-то прохожий, завидев короля, пустился бежать от него что было силы. Фридрих Вильгельм велел немедленно поймать его. "Зачем ты бежал от меня, бездельник?" - грозно спросил он у беглеца. "Я испугался, ваше величество", - отвечал тот. Король принялся бить его палкой, приговаривая: "Ты должен любить меня, любить, любить, а не пугаться, бездельник!" Две страсти наполняли его жизнь: страсть к деньгам и страсть к солдатам. Он с юных лет обнаруживал большую любовь ко всему военному. После того как отец позволил Фридриху Вильгельму составить из своих сверстников-дворян роту кадет, любимым делом принца стало обучение маленького войска, которое он одел в особые мундиры и научил чудесно маневрировать. Эта детская склонность еще более развилась после вступления на престол. Главная идея Фридриха Вильгельма заключалась в том, что король должен быть силен, а для этого ему нужно хорошее войско, потому что хорошее войско есть главная основа величия страны. С 45 тысяч человек в 1713 г. прусская армия была доведена до 64 тысяч в 1725 г., а в год смерти Фридриха Вильгельма достигла 84 тысяч. Только Франция и Австрия располагали в эту эпоху более значительными силами. Особой заботой короля было улучшение корпуса офицеров. Военная карьера сделалась тогда самой благородной и желанной из профессий прусского дворянства. Король строго следил за тем, чтобы солдаты всегда были сыты, здоровы и одеты, но в требованиях дисциплины и выправки был неумолим: каждое учение сопровождалось тяжкими наказаниями провинившихся, а учения продолжались с утра до вечера. Король очень благоговел к своей потсдамской гвардии, состоявшей из солдат исполинского роста (их с большими издержками добывали во всех странах Европы). Ничем нельзя было более угодить ему, как поставкой рослых парней в гвардейский полк. Фридрих Вильгельм знал всех своиx гвардейцев поименно, дарил им всевозможные подарки и исполнял их челобитные охотнее, чем просьбы своих министров. Любопытно, что при всем этом. Фридрих Вильгельм почти не принимал участия в военных конфликтах. В 1715 г. он вступил в Северную войну на стороне России и получил в 1720 г. по Стокгольмскому миру верхнюю Померанию с Штетином, островом Волином и устьем Одера. Отдавая много сил армии, король не забывал и прочих государственных обязанностей. По характеру он был грубый невежда, но при этом оставался умным, трудолюбивым и честным государем. Он очень ясно сознавал нужды Пруссии, не пренебрегал никакими подробностями и хотел все видеть собственными глазами Очень немногие государи были тогда столь же деятельны. "Господь, - говорил Фридрих Вильгельм, - создал царей не для того, чтобы они проводили время в наслаждениях, а для того, чтобы они управляли своей землей. Государь существует для того, чтобы работать, и если он хочет царствовать честно, то должен сам управлять делами". Прежде всего король радел об увеличении государственных доходов и лично возглавлял учрежденное им Генеральное управление финансов. От всех чиновников и министров король требовал исполнительности и аккуратности и совершенно не выносил противоречий. Удар тростью нередко подкреплял грубость его ответов: "его глаз и палка были всюду". Все служащие дрожали перед ним. Для увеличения доходов король заботился о приросте народонаселения. Раны, нанесенные Пруссии Тридцатилетней войной, еще далеко не зажили. Многие села лежали в развалинах, да и в городах множество домов еще не было восстановлено. Фридрих Вильгельм старался заселить пустоши колонистами-протестантами, которых созывал к себе со всей Европы и прельщал многочисленными льготами. Он не только отдавал в их собственность землю, но брал на себя часть расходов по постройке домов и на много лет освобождал переселенцев от всяких податей. Таким образом были основаны сотни сел, осушены гавельские болота и освоены обширные пространства. Прием и обустройство колонистов обходились Фридриху Вильгельму в огромные суммы. Так, например, пригласив к себе 15 тысяч зальцбургских протестантов, изгнанных католиками из своих земель, король в течение шести лет тратил по миллиону талеров в год на их обустройство. Но он знал, что дело того стоит. Вскоре благодаря переселенцам Пруссия совершенно преобразилась. Искусные зальцбургские ремесленники подняли благосостояние маленьких прусских городков, которые до них не знали промышленности. Король отменил крепостное право на всех своих удельных землях и указом от 22 марта 1719 г. пригласил последовать этому примеру всех дворян. Он запретил сгонять крестьян с земли и ограничил применение телесных наказаний, которым те подвергались до сих пор. В городах король заботился об основании заводов и фабрик по всем отраслям промышленности. Он хотел, чтобы промышленное производство возрастало наравне с сельскохозяйственным, а для того чтобы население меньше покупало товары иноземного производства, облагал импортные изделия крупными пошлинами. В общей сложности государственный доход увеличился при нем до 7 млн талеров. Но он не довольствовался материальным благоденствием своего государства - не менее следил он за духовным развитием народа и распространением образования среди низших классов. За время его правления на государственный счет было устроено несколько тысяч школ и построено множество церквей. В Берлине он учредил медицинский факультет и больницу. Однако король не жаловал искусств и остерегался ученых. Университеты и обе академии пришли при Фридрихе Вильгельме в полный упадок. Знаменитый философ Вольф был изгнан из академии за то, что его учение, как считал король, извиняло побег из отечества». Цитируется по: Рыжов К.В. Все монархи мира. Западная Европа. Энциклопедия. М.: Вече, 2001
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях
|