Календарь

1812 год. 8 августа (27 июля ст.ст.) корпус М.И.Платова разгромил кавалерию генерала О.Ф.Б.Себастиани в сражении при Молевом Болоте.

Джордж Доу. Портрет Ивана Семеновича Дорохова (одного из участников сражения при Молевом Болоте). 1823-1825 гг.

Полковник Степан Федорович Балабин. Фототипия К.Фишера по оригиналу Е.Копылова. 1911 год

Карта сражения при Молевом Болоте 8 августа 1812 года

История в лицах

Атаман Платов, из письма главнокомандующему Первой Западной армии генералу Барклаю-де-Толли:
Сего числа в 4 часа пополуночи находящийся в авангарде моем генерал-майор Денисов 7-й донес мне, что неприятель в 9 полках кавалерии и одном пехотном следует от деревни Лешни по дороге, где я находился, впереди деревни Зарубенки. (Почему приказал я ему, Денисову, неприятельский авангард, в 4 кавалерийских полках бывший, удерживать, а сам с находящимися при мне полками и 12 орудиями донской конной артиллерии двинулся поспешно вперед и, сближаясь к неприятелю при деревне Молево Болото, где он со мной повстречался, приказал помянутому генерал-майору Денисову с полками имени его и подполковника Мельникова 3-го, прибавя к ним бригаду генерал-майора Иловайского 5-го, в 2 полках состоящую под командою подполковника Грекова 18-го и 200 человек башкир при адьютанте моем поручике Жилине, ударить на неприятельский авангард, который храбростью оных полков был в лазах моих опрокинут и преследуем поражением до 2 верст до остававшихся в подкрепление оному авангарду еще 5 неприятельских кавалерийских толков и одного пехотного. Тогда неприятель сильно стал наступать на мой авангард, за которым вслед шел я не более версты с оставшимися при мне полками и, увидя сильное неприятельское наступление, пустил с правого фланга моего в его левый полки: весь Атаманский, Харитонова 7-го и Симферопольский татарский под командою генерал-майора Кутейникова 2-го, который только что освободился в течение месяца от полученной им в сражении при местечке Мире в правую руку саблею раны; сам я с донской конной артиллерией и находящимся при мне конвоем в центре, где способствовал мне генерал-майор Иловайский 5-й, также освобождающийся только от полученной им в сражении при Мире в правую ногу пулею раны. Тут вышло упорное сражение, продолжавшееся более часу, так что неприятельский кавалерийский полк под командою полковника с подкреплением батальона пехоты их сражался против картечных выстрелов наших и даже приближался к пушкам не более как на 60 саженей, кои были в опасности, чему доказательством служит то, что артиллеристы и артиллерийские лошади были ранены неприятельскими пулями, а особливо, если бы не подоспели два казачьих полка Мельникова 3-го на пехоту, а Харитонова 7-го на кавалерию во фланг неприятеля, где отличившийся во многих случаях неустрашимой храбростью подполковник Мельников 3-й, к сожалению, убит, но полк имени его не остановился; Харитонов же остановил поражением оный кавалерийский полк, и командовавший им полковник с некоторыми подчиненными своими взят в плен.

Тогда с нашей стороны со всех пунктов сделана на неприятеля сильная атака, простиравшаяся с фланга на фланг не менее полуторы версты, и неприятель с божьей помощью храбростью российских войск совершенно опрокинут и преследован с большим поражением на 2-верстное расстояние. А между тем по данному от меня известию подоспел ко мне в сикурс находившийся не в близком от меня расстоянии генерал-майор граф фон дер Пален с тремя гусарскими полками: Изюмским, Сумским и Мариупольским, которому препоручил я дальнейшее преследование и поражение неприятеля, а сам по нездоровью моему остался на месте...

Неприятель потерял большое количество - ежели не больше, то по крайней мере половину кавалерийского корпуса его, из пехотного же полка осталось не более 100 человек, и те спаслись кустарниками. В плен взято: полковник полка конно-егерского, подполковник гусарский майор один, обер-офицеров 7. Разных полков унтер-офицеров и рядовых еще не сочтено, но полагательно, что будет более 300 человек.

Неприятель пардона не просил, а войска российские его императорского величества, быв разъярены, кололи и били его.

Командирами были неприятельского войска сего генералы Монбрюн и Себастиани. С нашей стороны, по милости божеской, убитыми урон невелик, а более ранеными, о которых долг имею донести вашему высокопревосходительству, как и об отличившихся, подробно особым рапортом моим.

Сейчас получил я повеление вашего высокопревосходительства, чтобы возвратиться мне на первый мой лагерь и, остановясь там, дождаться присоединения авангарда II Западной армии, а потом принять следование направо к Холму на Пореченскую дорогу, что мною и будет исполнено.

Цитируется по: ГАРО, ф. 46, оп. 3, д.16, лл. 1 и 5

Мир в это время

В 1720 году во Франции финансист Джон Лоу начинает проведение преобразований с целью оздоровить экономику Франции. в большом количестве выпускаются бумажные купюры, банк Лоу, в соответствии с его теоретическими постулатами, предоставляет правительству страны кредит на большую сумму. Однако к концу года система Лоу дает сбой, его банк лопнул, а сам Лоу бежит из Франции.



Элизабет Джерихау-Бауман. Портрет братьев Гримм. 1855 год



Оскар Херфурт. Иллюстрация к сказке «Бременские музыканты».
Для истории немецкой литературы очень важны работы братьев Гримм по изучению средневековых немецких текстов («Der arme Heinrich» — «Бедный Генрих», 1815; «Rosengarten» — «Цветник», изд. В. Г., 1828; «Vrîdanks Bescheidenheit» — «Поучения Фриданка», изд. В. Г., 1834 и др.) и по переводу памятников других германских лит-р («Altdänische Heldenlieder» — «Стародатские героические песни», перев. В. Г., 1811; «Lieder der Edda» — «Песни Эдды», 1815, новое изд., 1885); для понимания средневековой немецкой лит-ры имели в свое время большое значение положения Гримм о естественной (народной и героической) и искусственной (куртуазной) поэзии; их взгляды по вопросу о делении средневековой немецкой лит-ры на периоды, о немецком героическом сказании изложены в работах: Jacob G., «Ueber den altdeutschen Meistergesang» (О старонемецком мейстергезанге, 1811); Wilhelm G., «Die deutsche Heldensage» (Германские героические сказания, 1829, издание 3-е, 1889) и др.

Но величайшая заслуга братьев Гримм в области литературоведения — это реабилитация прозаической устной «народной сказки» и «сказанья» путем собирания и издания знаменитых «Kinder- und Hausmärchen» (Детские и семейные сказки, 1812, множество изданий) и менее известных, но сыгравших все же большую роль — «Deutsche Sagen» (Немецкие сказания, 1816, изд. 3-е, 1891). В сказке Гримм открывают одну из древнейших форм человеческого творчества, один из драгоценнейших памятников «народного духа», отражение древнейшей мифологии народа и его древнейшей истории. В сказаниях они выявляют пережитки исторических преданий, раскрывают причины их географической локализации. Особенно настаивают собиратели на необходимости точной неприкрашенной записи сказок. В примечаниях к своему сборнику Гримм отмечают многочисленные параллели, существующие между сказками различных европейских народов, и выдвигают гипотезу, по которой эти сходные черты являются общим наследием этих народов от их единого народа-предка (так наз. «арийская теория» Якоба Гримм).

Влияние «Kinder- und Hausmärchen» Гримм на развитие фольклористики огромно; можно сказать, что именно с этого сборника начинает свое существование наука о сказке (Märchenforschung) как особый отдел изучения устной словесности; недаром и в настоящее время фольклористика пользуется классификацией сказочных типов, в основном опирающейся на сборник Г. (Aarne A., Verzeichnis der Märchentypen, Helsing., 1911; F. F. Communic. № 1—4). И столь же большое значение имели в развитии сравнительного метода «примечания» братьев Гримм из которых в настоящее время выросли три толстых тома исследования Bolte u. Polivka, «Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmärchen» (1914—1918), систематизирующего весь огромный материал общих сюжетов и мотивов вокруг сборника братьев Гримм. Правда, «арийская теория» Якоба Гримм довольно скоро уступает место менее рискованным научным теориям: «теории заимствований» Бенфея, «антропологической теории» Ланга. Но все же за Гримм остается незабываемая заслуга — первая попытка сравнительного изучения сказок.

Наряду с реабилитацией сказки как объекта литературоведения, сборник Гримм реабилитировал сказку и как форму художественного творчества. Гримм заставили впервые взрослого «образованного» читателя оценить специфические формы сказочного стиля, ввели их в литературу. Отсюда — огромное влияние сборника Гримм на форму литературной художественной сказки XIX века. В этом отношении особенно поучительно сопоставление сказки старших романтиков (Тика и даже Брентано и Гофмана) со сказками Гауффа и в особенности Андерсена».

Цитируется по: Литературная энциклопедия: В 11 т. М.: Изд-во Ком. Акад., 1930

• Переход на Григорианский календарь Название «григорианский» календарь получил по имени папы римского - Григория XIII (1572 — 1585), по чьему указанию он был разработан и принят.
• КАЛЕНДАРЬ (от лат. calendarium, букв. - долговая книга, называвшаяся так потому, что в Др. Риме должники платили проценты в первый день месяца - в т. н. календы...>>>