Календарь | ||
10 октября
А.Е. Коцебу. 1849 год. Вступление русских войск в Берлин в 1760 году.
1760 год. 10 октября (29 сентября ст.ст.) в ходе Семилетней войны корпус генерала Тотлебена вступает в Берлин, капитулировавший днем ранее.Взятие Берлина русскими войсками. 28 сентября 1760 года
«После этого к Берлину, подошел на помощь принц Фридрих Виртембергский и генерал Гильзен (Hülsen), а к Тотлебену - русские генералы Чернышев и Панин и австрийский граф Леси. Начались ежечасные сшибки, а 29 сентября Чернышев назначил на рассвете напасть вдруг на весь неприятельский корпус, тогда как Тотлебен должен был сделать приступ к городу. Но Гильзен не дождался нападения и ночью с 28 на 29 число, пользуясь темнотою, вобрался в близлежащий лес и скрылся. Узнавши об этом на рассвете, Чернышев отправил немедленно требовать сдачи города, но его посланный встретился на дороге с офицером, посланным от Тотлебена объявить, что город сдается и он, Тотлебен, занимается составлением условий сдачи. Условия состояли в том, что все военные, находившиеся в Берлине, получили свободный выход со всем имуществом; королевский замок и другие публичные здания остались нетронутыми. Берлин должен был заплатить полтора миллиона талеров контрибуции и 200000 талеров на войско. Два дня (29 и 30 числа) победители занимались сбором контрибуции, забранием королевской казны и очисткою арсеналов и магазинов; чего забрать было нельзя, то все было истреблено; все пороховые мельницы около Берлина, литейные пушечные дворы, потсдамские и близ Шпандау находившиеся ружейные и шпажные заводы были разорены до основания. Когда известие о занятии Берлина было получено в Петербурге, то 11 октября приехали к канцлеру все иностранные министры, кроме английского, с поздравлениями; они распространялись о том, как славно это событие для царствования Елисаветы, для ее министерства и армии, причем особенно послы австрийский и французский и саксонский советник посольства Прассе предлагали, как необходимо для чести русского оружия и общей пользы, чтоб Берлин был удержан; они говорили, что сверх находящихся уже в городе укреплений можно в скором времени укрепить его еще больше и привести в такое состояние, что будет совершенно безопасно в нем остаться; что, вероятно, там найдены достаточные магазины провианта и фуража, притом окрестности Берлина никакими войсками до сих пор не были посещены, и потому можно надеяться, что в фураже и хлебе недостатка не будет; что русская армия, владея Берлином, может занять зимние квартиры в Бранденбургии и Новой Мархии, имея для помощи себе всю Саксонию, из которой неприятель совсем уже изгнан, а если б, паче чаяния, нельзя было всей армии там остаться, то хотя бы отпущен был русский корпус от 20 до 25000 человек для соединения с австрийскою армиею на содержание императрицы-королевы: что король прусский, сколько до сих пор видно, больше всего думает о сохранении Силезии: а если б покусился предпринять что-нибудь против находящихся в Берлине и Бранденбурге русских войск, то в этом предприятии может найти только свою погибель, ибо, кроме того что все русские корпуса стоят один от другого вблизости и могут подать друг другу помощь, корпус графа Леси, соединившийся с русским войском, может подать немалую помощь; притом граф Даун не оставит следовать по пятам за королем. Итак, если эти представления о сохранении Берлина и перезимовке в Бранденбурге и Новой Мархии или об отпуске в Саксонию от 20 до 25000 человек императрица соизволит принять, то прусский король со всех сторон может быть так стеснен, что должно ожидать совершенного окончания войны. Но эти внушения опоздали; Берлин был занят с финансовою целию: контрибуциею с него облегчить тяжесть военных расходов, и потому, как только добыча была захвачена, с 30 сентября на 1 октября Чернышев и Тотлебен оставили Берлин. Одновременно с известиями о занятии Берлина обнародовано было известие о вторичной неудаче русского войска под Кольбергом: не было утаено, что при вести о приближении генерала Вернера на помощь городу русские офицеры и солдаты бросились спасаться на суда, вследствие чего часть артиллерии была оставлена в добычу неприятелю». Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 23, глава 5. М.: Мысль, 1991
История в лицахИз записок И.Е.Гочковского: МНичего не оставалось делать как постараться по возможности избегнуть бедствия посредством покорности и уговора с неприятелем. Затем возник вопрос, кому отдать город, Русским или Австрийцам. Спросили моего мнения, и я сказал, что по моему гораздо лучше договориться с Русскими, нежели с Австрийцами; что Австрийцы—настоящие враги, а Русские только помогают им; что они прежде подошли к городу и требовали формально сдачи; что, как слышно, числом они превосходят Австрийцев, которые, будучи отъявленными врагами, поступят с городом гораздо жесточе Русских, а с этими можно лучше договориться. Это мнение было уважено. К нему присоединился и губернатор, ген.-лейтенант Фон-Рохов, и таким образом гарнизон сдался Русским. В 5 часов того же утра опять позвали меня в Думу. Русские генерал Тотлебен потребовал, чтобы члены магистрата и купечества явились к Котбусским воротам, и для этого выбрали меня с некоторыми другими лицами. Город ничего не знал о том что происходило ночью. Обыватели преспокойно спали и вероятно не помышляли о беде, которая витала над их головами. Про отступление наших войск никому не было известно; знали, что они перед городом и тем себя обнадеживали. Легко понять, что наша депутация направлялась к указанному месту в страхе и неизвестности о том, как предотвратится грозившая опасность. Мы прибыли как раз во-время, ибо Русские готовы были вступить в город, и мы едва поспели поместиться у приворотнаго писаря. Офицер, ехавший во главе полка, вступил в ворота, спросил нас, кто мы такие и, услышав, что мы выборные от Думы и купечества и что нам велено сюда явиться, сказал: Тут ли купец Гочковский? Едва опомнившись от удивления, выступил я вперед, назвал себя и с вежливою смелостью обратился к офицеру: что ему угодно? — Я должен, отвечал он, передать вам поклон от бывшаго бригадира, ныне генерала, Сиверса. Он просил меня, чтобы я, по возможности, был вам полезен. Меня зовут Бахман. Я назначен комендантом города во время нашего здесь пребывания. Если в чем я могу быть вам нужен, скажите. Я исполнился несказанной радостью и тогда же положил себе воспользоваться этим случаем не для одного себя, но и для моих сограждан, объятых смертным страхом. Я поспешил в город, разсказал о происшедшем со мною и старался всех ободрить и утешить. Граф Тотлебен потребовал от города страшной суммы в 4 миллиона государственных талеров стараго чекана. Городской голова Кирхейзен пришел в совершенное отчаяние и от страха почти лишился языка. Нашествие Австрийцев в Ноябре 1757 г. стало городу всего в 2 миллиона талеров, и сбор этих денег причинил тогда великую тревогу и несказанныя затруднения. А теперь откуда было взять вдвое больше? Русские генералы подумали, что голова притворяется, либо пьян, и в негодовании приказывали отвести его на гауптвахту. Оно так бы и случилось; но я с клятвою удостоверил Русскаго коменданта, что городской голова уже несколько лет страдает припадками головокружения. И так неприятель овладел городом, без всякаго договора и немедленно потребовал продовольствия для войска! Никто не знал как быть. Вторгнувшияся войска тотчас очистили магазин главнаго комиссара Штейна, заготовленный им для снабжения королевской армии и тем причинили ему 57583 талера убытку, и он потом никогда не получил за то ни гроша. Цитируется по: Гочковский И.Е. Взятие Берлина русскими войсками. 1760. Из записок Гочковского (Сообщ. П.И. Бартенев) // Русский архив, 1894. – Кн. 3. – Вып. 9
Мир в это время
«В 1751 г. афганцы подчинили весь Пенджаб, а в 1752 г. — Кашмир. В результате похода 1757—1758 гг. Ахмед-шах распространил свою власть на Сирхинд, разграбил Дели и оставил за Великим Моголом только номинальную власть. Но местные феодалы оказали афганцам серьезное сопротивление. Сикхи также повели против них непримиримую борьбу. В 1758 г. сикхи на время овладели Лахором, столицей Пенджаба. В том же 1758 г. в Индостане появилось сильное маратхское войско. Маратхи взяли Дели и довершили опустошение могольской столицы; после этого они заняли весь Пенджаб и прогнали афганцев за Инд. Ахмед-шах не мог примириться с потерей индийских владений, дававших ему доходы, во много раз превышавшие налоговые поступления с областей Афганистана. В борьбе с пешвой афганский шах мог рассчитывать на поддержку мусульманских князей Индостана, опасавшихся, что маратхи завоюют и их владения. В 1759 г. Ахмед-шах появился в Индии во главе 40 тыс. войска. С помощью мусульманских феодалов ему удалось порознь разбить силы маратхских военачальников и снова занять Дели. Своей основной базой в Индии афганцы сделали Рохилкханд. Это обеспечивало войскам Ахмед-шаха достаточное снабжение из местных ресурсов и давало им известную свободу действий; последнее было особенно важно, так как проходившая через Пенджаб главная линия их коммуникаций с Афганистаном постоянно нарушалась действиями отрядов сикхов. В 1760 г. против афганцев выступила большая армия маратхов под командованием Садашео Бхоу, двоюродного брата пешвы. Основную массу войск Бхоу составляли разноплеменные конные отряды наемных солдат, которые выставлялись отдельными маратхскими князьями и сердарами; каждый из этих отрядов привык действовать на свой страх и риск и плохо слушался приказов командующего. Правда, у маратхов были некоторые зачатки регулярной армии, в том числе 9 пехотных батальонов сипаев, обученных на европейский лад, но эти части составляли в общем незначительное меньшинство. Потеряв прежнюю подвижность и этническое единство, маратхское войско обнаружило свои слабые стороны: недисциплинированность, громоздкость обозов и т. п. Солдатам выплачивали жалованье с перебоями, что вызывало среди них постоянный ропот. Бхоу удалось занять Дели. Отличавшийся крайней самоуверенностью маратхский командующий оказался плохим дипломатом и оттолкнул от себя такого ценного союзника, как джатский раджа Сурадж Мал, единственный дружественный маратхам князь в Индостане. С сикхами Бхоу также не удалось договориться о совместных действиях против афганцев, и в результате маратхи оказались изолированными. Садашео Бхоу допустил еще одну крупную ошибку, позволив афганцам отрезать себя от Махараштры. Маратхский укрепленный лагерь в Панипате был блокирован неприятелем, и войска Бхоу скоро начали испытывать недостаток в фураже и продовольствии. В решающем сражении 14 января 1761 г. под Панипатом маратхские войска были наголову разбиты. Это был удар, от которого маратхи уже не оправились». Цитируется по: Всемирная история. Энциклопедия. Том 5. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958 г.
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях
|