Календарь | ||
|
В этот день
|
22 мая
А.Боголюбов. Бой русского брига с турецкими кораблями. 1857 год
1807 год. 22 мая (10 мая ст.ст.) в Средиземном море состоялось сражение между эскадрой вице-адмирала Д. Н. Сенявина и турецкой эскадрой под командованием капудан-паши Сейит-Али. Эта битва, вошедшая в историю как Дарданелльское сражение, окончилась полной победой российского флота.«Дарданелльское сражение 1807, морское сражение 10-11 (22-23) мая во время русско-турецкой войны 1806-12. Находившаяся в Средиземном море эскадра вице-адмирала Д. Н. Сенявина с 6 (18) марта блокировала Дарданеллы. 10 мая русская эскадра (10 линейных кораблей, 1 фрегат) атаковала вышедшую из Дарданелл турецкую эскадру (8 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 шлюпа, 1 бриг и до 80 гребных судов) под командованием капудан-паши Сейит-Али, которая после боя укрылась в проливе. 11 мая русские корабли пытались уничтожить 3 отставших поврежденных турецких корабля, но им удалось уйти. Потери русских 81 чел. убитыми и ранеными, турок - свыше 2 тыс. чел.»Цитируется по: Большая Советская энциклопедия. М.: Издательство: Большая Советская Энциклопедия, 1950 г.
А.Боголюбов. Афонское сражение 1807 года. 1853 год
«Покрывшая новой славой русский флаг экспедиция Д. Н. Сенявина в Средиземном море была прежде всего вызвана очень обдуманным и правильным стремлением России обеспечить надежную оборону черноморских берегов от явно угрожающего им в более или менее близком будущем нападения французских военно-морских сил. Руководимая Наполеоном внешняя политика французской крупной буржуазии устремлялась к установлению французского экономического и политического верховенства в Константинополе и к постепенному захвату турецких левантийских владений. После того как под давлением англичан Наполеону пришлось отказаться от упрочения своей власти в почти уже завоеванном им Египте, французская империя рассматривала занятые ею Ионические острова и южноитальянские владения как главную базу будущих военных предприятий против Турции, которую предполагалось заставить войти в союз, т. е. в полное подчинение Франции, и тем самым открыть Наполеону доступ в Черное море и южную Россию. Таким образом, Д. Н. Сенявину в 1806 г. поручалась высокая и крайне важная миссия, имевшая по существу чисто оборонительную цель. Д. Н. Сенявин достиг этой цели. Турки потерпели ряд поражений на море, французы потерпели в свою очередь поражения на западном берегу Балканского полуострова, причем русские победы показали славянам, действовавшим в союзе с русскими, что они и в будущем могут рассчитывать на дружбу и помощь России. Но извлечь всю пользу из подвигов Сенявина, его моряков и солдат не удалось, потому что в это самое время на севере совершенно независимо от войны на Средиземном море велась ожесточенная война русских войск против главных сил Наполеона, и кровопролитные бои — при Пултуске, при Прейсиш-Эйлау, при Гейльсберге, при Фридланде — следовали один за другим. Александр I принужден был заключить Тильзитский мирный договор, по которому все, что удалось сделать Сенявину и его доблестному воинству, пришлось уступить французам (…) 
Вице-адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин Какое значение имел опыт этого Дарданелльского боя для Сенявина, показывает следующее место из приказа адмирала перед сражением у Афонской горы: «Прошедшее сражение 10 мая показало, чем ближе к нему (неприятелю — Е. Т .), тем от него менее вреда, следовательно, если бы кому случилось и свалиться на абордаж, то и тогда можно ожидать вящшего успеха». Эта победа явно показала неизмеримое превосходство личного состава русской эскадры перед турками. В тактическом отношении русский флот превосходил даже английский. Поражение адмирала Дакуорта в Дарданеллах служит достаточным тому доказательством. Русские имели богатый опыт недавних побед Ушакова. То, что Сенявин сделал в Дарданелльском бою, он спустя сорок дней в гораздо более широком масштабе и с еще-более значительными и победоносными результатами повторил в сражении у Афонской горы. Сенявин давал командирам кораблей конкретные задания; было приказано сблизиться с противником и, открыв картечный огонь, взять его на абордаж. Флотоводческое искусство Сенявина в соединении со всячески поощряемой в развиваемой адмиралом инициативой его подчиненных командиров кораблей приводило к тому, что атакующие в обстановке морского боя не терялись, принимали быстрые решения, а в критический момент получали поддержку соседних кораблей. Сенявина несправедливо было бы считать только учеником и подражателем Ушакова. Творческий талант не топчется на месте, а использует, углубляет по-своему и оплодотворяет идеи, унаследованные от гениальных предшественников. Быстрота маневра, начинавшегося, едва только покажется неприятель, внезапность удара, как следствие стремительного перехода от сближения с противником к прямой атаке, угроза абордажным бо» ем — таковы были характерные черты сенявинской тактики. Корабли эскадры Сенявина были в общем старее и хуже тех, которые были у Ушакова, завоевавшего за восемь лет перед тем Ионические острова. Сенявинские офицеры называли некоторые из них «гнилыми». Корабли были построены и оснащены хуже некоторых судов Сеид-Али. Зато и сравнения ни малейшего не-могло быть между флотоводческими талантами Сенявина и турецкого адмирала, между боевыми достоинствами офицеров и матросов русской и турецкой эскадр. Сенявин прошел ушаковскую школу, а его офицеры и многие матросы прошли и ушаковскую и сенявинскую долгую выучку».
Цитируется по: Тарле Е.В. Сочинения. Т.10. - Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805—1807). М.: Издательство АН СССР, 1957. с.311-313
История в лицах
Александр I, рескрипт вице-адмиралу Сенявину:
При отправлении к вам последних наставлений с полковником Поцо-ди-Борго, положение политических дел в отношении к Порте совершенно разнствовало от настоящего. Хотя знали мы тогда, что английский посол Арбутнот оставил уже Константинополь, однакож по тому предположению, что Порта не состояла еще в открытой войне с Англией, мы могли надеяться на посредство английского посла при переговорах, которые должен был начать с Турецким правительством полковник Поцо-ди-Борго, мною к тому уполномоченный и снабженный нужными по сему случаю наставлениями. Но как теперь, по дошедшим к нам известиям, Оттоманская Порта находится уже в явной войне с Англией, после неудачного предприятия английского флота под командою адмирала Дукворта, который потом направил путь свой к берегам Египта, оставя вас одного в Архипелаге, то оборот сей требует некоторых объяснений в дополнение данных вам вышеозначенных наставлений: почему и почитаю нужным предписать вам для руководствования вашего следующее. Неудача адмирала Дукворта в предпринятой им противу Константинополя экспедиции довольно доказывает неудобства и опасности подобных сему покушений; почему и предписываю вам наистрожайше воздерживаться от оных, разве бы по непредвидимым каким-либо обстоятельствам можно было надеяться на верный и решительный успех. Но как почти невозможно ласкать себя таковою надеждою, то и повторяю вам предписания, от 12-го минувшего марта вам данные, дабы вы ограничились наистрожайшей блокадой устья Дарданелл, таким образом, чтобы никакое судно, под каким бы то флагом и предлогом ни было, не могло пробраться в Константинополь. Само собою разумеется, что если бы турецкий флот покусился выйти в Белое море, то вам должно будет отражать оный с свойственной вам и всему российскому воинству храбростью и искусством. На случай же естли бы в последствии времени присоединился опять с вами адмирал Дукворт или какая-либо другая английская эскадра, то вам надлежать будет действовать с оною в совершенном согласии; ибо, не взирая на случившееся ныне, мы состоим в наитеснейших связях с его величеством королем великобританским по всем предметам, до настоящей войны касающимся. Полковник Поцо-ди-Борго не оставит способствовать вам во всех случаях, где содействие его будет для вас нужным, и я уверен, что вы с особенной пользой употребить его можете, наипаче естли вам приведется действовать купно с английской эскадрой. Господину Поцо-ди-Борго поручено сообщить вам данные ему наставления, из коих вы усмотрите, что предполагаемые с Портою переговоры клонятся единственно к тому, чтобы восстановить мир между нами и империей Оттоманской, на основании трактатов, до последнего разрыва существовавших; следовательно, всякое предприятие, имеющее в виду какое-либо завоевание на счет Порты, было бы совершенно противно умеренным и бескорыстным моим правилам и намерениям. За сим, приняв в уважение, что по отдаленности, в коей вы находитесь, и по крайним затруднениям в коммуникации невозможно нам будет снабжать вас на каждый непредвидимый случай особыми наставлениями и разрешениями, уполномачивая вас, не ожидая оных, действовать всегда по собственному вашему благоусмотрению, руководствуясь инструкциями, поныне вам данными, не теряя впрочем из виду цели, нами предположенной, и наблюдая во всех ваших движениях и операциях всю осторожность и предусмотрительность, кои в нынешних обстоятельствах необходимо нужны. Я буду ожидать донесений ваших о успехе подвигов ваших противу Порты, не сомневаясь ни мало, что благоразумные предприятия ваши увенчаны будут совершенным успехом, и что тем подадите мне новый случай изъявить вам признательность мою, каковую приятно мне во всякое время оказывать вам по тем расположениям, с каковыми пребываю».
Цитируется по: Тарле Е.В. Сочинения. Т.10. - Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805—1807). М.: Издательство АН СССР, 1957. с.308-309 Мир в это время
Георг Вильгельм Фридрих Гегель. Гравюра. Источник – "The Philosophy of History" by Georg Wilhelm Friedrich Hegel, Colonial Press, New York 1899 «Феноменология духа — одно из основных сочинений Г.В.Ф. Гегеля, написанное в 1805—1806 в Йене (опубликовано в 1807 году) и задуманное как первая часть будущей «системы науки». Состоит из предисловия, введения и трех отделов: «Сознание», «Самосознание» и отдела с условным названием «Абсолютный субъект», содержащего разделы о разуме, духе, религии и абсолютном знании. Посвящено «становлению науки вообще или знания». В предисловии Гегель высказывает основополагающие для своей филос. системы тезисы: результат следует понимать вместе с его становлением; истина (как и познание) — в понятии, она существует как научная система; истинное, абсолютное есть не только субстанция, но и субъект; абсолютное является духом, и лишь духовное действительно. Знание совершает долгий путь становления от чувственной достоверности до абсолютного знания; этот же процесс повторяет и индивид в своем образовании. Наука подставляет индивиду «лестницу» для восхождения от низших ступеней знания к высшим — этим и объясняется само название произведения. Во введении «являющееся знание» изображается как путь диалектического движения сознания к своему истинному существованию; способ и необходимость этого поступательного движения обусловлены возникновением противоречия между понятием и предметом. В дальнейших разделах изображается последовательная смена образов сознания; существеннейшей чертой всего поступательного движения духа является сохранение и воспроизведение уже пройденных стадий в измененной форме на новых стадиях. В разделе о сознании речь идет о чувственной достоверности, восприятии и рассудке; сознание еще противостоит здесь своему предмету. В разделе о самосознании становление самостоятельности сознания изображается как диалектика раба и господина. Образами свободы самосознания выступают стоицизм, скептицизм и несчастное самосознание. Предмет и сознание на уровне самосознания оказываются тождественными. В разделе о разуме, понимаемом как достоверность сознания, утверждается тождество разума и реальности. Наблюдающий разум противопоставляется разумному самосознанию, что приводит к понятию индивидуальности. В разделе о духе в качестве определенных образов сознания выступают такие исторические эпохи, как Древняя Греция, Римский мир, эпоха Просвещения, Французская революция. В разделе о религии трактуются естественные религии и религии откровения. В религию, воспринимаемую как завершение духа, отдельные его моменты — сознание, самосознание, разум и сам дух — возвращаются как в свою основу. В разделе об абсолютном знании наука истолковывается как истинное знание духа о самом себе; абсолютное знание выступает как дух, знающий себя в формообразовании, как знание, постигающее в понятии».
Цитируется по: Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М, 1997-2003
Титульный лист первого издания «Феноменологии духа» Г.В.Ф. Гегеля, 1807 год «Истинное есть целое. Но целое есть только сущность, завершающаяся через свое развитие. Об абсолютном нужно сказать, что оно по существу есть результат, что оно лишь в конце есть то, что есть оно поистине; и в том-то и состоит его природа, что оно есть действительное, субъект или становление самим собою для себя. Как бы ни казалось противоречивым [положение], что абсолютное нужно понимать по существу как результат, но достаточно небольшого размышления, чтобы эта видимость противоречия рассеялась. Начало, принцип или абсолютное, как оно провозглашается первоначально и непосредственно, есть только всеобщее. Сколь мало, когда я говорю: "все животные", это выражение может быть сочтено за зоологию, столь же ясно, что слова: "божественное", "абсолютное", "вечное" и т.п., не выражают того, что содержится в них; – а ведь только такими словами фактически выражают созерцание как то, что непосредственно. То, что больше, чем такое слово, хотя бы только переход к какому-либо предложению, содержит некоторое иностановление, от которого нужно отречься, – это большее есть опосредствование. Оно-то и вызывает отвращение, словно от абсолютного познания отказываются тем, что опосредствованию придается большее значение, чем то лишь, что в нем нет ничего абсолютного и что в абсолютном оно вовсе не находится».
Цитируется по: Г.В.Ф.Гегель. Феноменология духа. СПб.: Наука, 1992
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях 
|
