Календарь | ||
|
В этот день
|
1 апреля
Установка первой колонны северного портика в присутствии их императорских величеств, императора и императрицы.
Литография с тоном. Бишбуа, В. Адам, по оригиналу О. Монферрана 1828 год. 1 апреля (20 марта ст.ст.) в присутствии царской семьи, иностранных гостей и горожан Санкт-Петербурга была торжественно установлена первая колонна Исаакиевского кафедрального собора. Под основание колонны была заложена платиновая медаль с изображением Александра I. Установка колонн собора была чудом строительной мысли 19 века.Исаакиевский собор это четвёртый по счёту храм в честь Исаакия Далматского, построенный в Санкт-Петербурге. Отношение к этому было особенным – царь Петр родился в день Исаакия Далмацкого.Первый деревянный храм, названный Исаакиевской церковью, был освящён в 1707 году. Как все первые постройки Петербурга, это было очень простое деревянное сооружение. В этой церкви 19 февраля 1712 года состоялось венчание Петра Алексеевича и Екатерины Алексеевны, будущей императрицы. А с 1723 года царь подписал специальный указ, предписывающий чинам Адмиралтейства и морякам Балтийского флота принимать присягу только в этом храме. 6 августа 1717 года была построена вторая Исаакиевская церковь. Ее заложил сам Петр I в присутствии высоких духовных и государственных сановников. А в 1727 году был построен каменный собор. Располагался он на том месте, где сейчас находится Медный всадник. Близость к реке вредила постройке, и собор было решено перенести дальше от берега. Третий Исаакиевский храм был заложен 8 августа 1768 года по проекту Антонио Ринальди. Деньги на его возведение были отпущены в достатке, но строительство под руководством Ринальди и архитектора А.Виста шло очень медленно. Завершил затянувшуюся стройку архитектор Винченцо Бренна по упрощенному проекту – мрамор был заменен кирпичом. 30 мая 1802 года митрополит Амвросий в Высочайшем присутствии императора Александра I освятил собор, который при этом был передан из придворного в епархиальное ведомство. Позже в нем проводились памятные большие богослужения в честь 100-летия основания Санкт-Петербурга, а также празднования всеобщего мира в Европе 10 июля 1814 года. На следующие полтора десятилетия Исаакиевский собор становится главным столичным храмом, и остается им до тех пор, пока во время пасхального богослужения не произошло то, о чем сообщал в своем донесении протоиерей храма М.Соколов высокопреосвященному Амвросию: "Сего 9-го апреля ... после херувимской песни, отсыревшая в сводах штукатурка упала на правый клирос, не причинив никому вреда, и падением своим сделала сильный удар и в народе содрогание, да притом нами еще усмотрено во внутренности церкви во многих местах от сырости повреждение штукатурки". Высочайшим распоряжением создается комиссия из архитекторов Стасова, Соколова и Беретти, которая приходит к заключению о необходимости капитальных переделок. В 1809 году Александр I объявил конкурс на строительство нового Исаакиевского собора. В конкурсе участвовали А.Н. Воронихин, А.Д. Захаров, Ч. Камерон, Д. Кваренги, Л. Руска, В.П. Стасов, Ж. Тома де Томон. Их проекты не были приняты императором, так как все они предлагали строить новый собор заново, не используя уже построенное сооружение. Создание четвёртого здания Исаакиевского собора задержала Отечественная война 1812 года. В 1816 году Александр I вновь распорядился начать проектировать храм. Император обращается к генералу Бетанкуру с просьбой рекомендовать архитектора, который смог бы осуществить перестройку Исаакиевского собора. Выбор Бетанкура остановился на молодом французском архитекторе Огюсте Монферране. Это решение многих удивило, так как Монферран тогда не был хорошо известен. Архитектор представил императору сразу двадцать четыре проекта собора в разных стилях. Император остановил свой выбор на пятиглавом храме в классическом стиле. Кроме того, на решение императора повлияло то, что Монферран предлагал использовать часть конструкций собора Ринальди. C первых дней строительству собора придавалось огромное значение. Это должен был быть самый большой собор города и всей империи. Торжественная закладка храма произошла 26 июня 1818 года. При Академии художеств, возглавляемой президентом А. Н. Олениным, была создана комиссия для рассмотрения проекта Монферрана. Архитектору пришлось доказывать, что конструкция предложенного им сплошного фундамента вполне надежна, что связать между собой старую и новую кладку задача выполнимая. Однако он признал, что конструктивное решение купола на барабане, опирающегося на столбы, построенные в разное время, малоудачно. Но здесь сказалась непреклонная воля императора сохранить старые части собора Ринальди. Заседания комиссии при Академии художеств, задачей которой было исправление проекта Исаакиевского собора, завершились конкурсом. В нем на равных основаниях со всеми принял участие и Монферран. На конкурс были представлены многочисленные проекты, в том числе архитекторов В. П. Стасова, А. А. Михайлова 2го, А. И. Мельникова. Но новый проект Монферрана оказался лучшим и был утвержден 3 апреля 1825 г. Прерванные на несколько лет строительные работы возобновились по вновь утвержденному проекту. Особенное внимание Монферран уделял фундаментам собора. Архитектор пришел к выводу, что при строительстве на болотистой петербургской почве для такого массивного сооружения, как Исаакиевский собор, необходим сплошной фундамент, равномерно передающий на грунт различной величины нагрузки опорных столбов, стен и портиков. Конструкция фундамента была разработана Монферраном совместно с инженером Бетанкуром. Она явилась новым словом в строительной практике того времени. Учитывая местные особенности грунта, в основание фундамента вбили 10762 сваи. Вначале копали глубокий котлован, из которого непрерывно выкачивали воду. Одновременно чугунными бабами вбивали в почву пропитанные смолой сосновые сваи длиной более шести метров и диаметром не менее четверти метра. Сваи забивались на одинаковом между ними расстоянии, равном их диаметру, до тех пор, пока они не переставали входить в землю. Земля между сваями при этом уплотнялась до твердости камня. Затем сваи нужно было обрезать под один уровень со старыми. С этой целью Монферран предложил прекратить откачивать постоянно прибывающую в котлован воду, а когда она достигла нужного уровня, ее снова откачали и по полученной отметке ровно обрезали новые сваи. После заполнения промежутков между сваями утрамбованным древесным углем вместо деревянных брусьев, обычно применявшихся в таких случаях для равномерного распределения давления на сваи, уложили в два ряда тщательно подогнанные друг к другу каменные плиты на известковом растворе. При такой конструкции фундамента старые и новые части прочно связывались между собой. Всего на Устройство фундаментов потребовалось более пяти лет. Одновременно заготавливались гранитные монолиты для колонн четырех портиков и мрамор для облицовки фасадов и интерьера собора. В распоряжение Комиссии по перестройке Исаакиевского собора были переданы Тивдийские и Рускольские мраморные ломки. Первые располагались в Петрозаводском уезде Олонецкой губернии, а вторые — в Сердобольском уезде Выборгской губернии. На Тивдийских ломках добывался светло и темнокрасный мрамор, а на Рускольских — светлосерый с синеватыми прожилками. Вырубка гранитных монолитов для колонн собора велась в каменоломне Пютерлакс недалеко от Выборга. Эти земли принадлежали помещице фон Экспарре. Преимуществом именно этого места для каменоломни было большой запас гранита, близость Финского залива с глубоким фарватером и почтового тракта. Вот что отметил в своём дневнике Монферран, впервые посетив каменоломню: «Удивление, которое мы испытывали, когда увидели… гранитные скалы, было, конечно, велико, но оно сменилось прямо восхищением, когда позже мы любовались в первом карьере семью необработанными ещё колоннами…» 
Вырубка гранита для колонн Исаакиевского собора
Работами на каменоломне руководил подрядчик С. К. Суханов, который также участвовал в работах по созданию Ростральных колонн и Казанского собора. В Пютерлаксе он применил следующий метод выломки монолитов. На отвесной гранитной скале отмечали контур заготовки, затем по этой линии сверлили отверстия, в которые затем вставляли железные клинья. Сильные рабочие по условному знаку одновременно били по клиньям тяжёлыми кувалдами. Операция повторялась несколько раз до тех пор, пока не появится трещина. В неё закладывали железные рычаги с кольцами, в которых были закреплены канаты. За каждый канат брались по сорок человек и, оттягивая их в стороны, отодвигали заготовку. В образовавшийся промежуток закладывались березовые распорки, удерживавшие монолиты в таком состоянии. Далее рабочие пробивали отверстия в заготовке и запускали в них крючья с канатами прикрепленными к стоящим рядом воротам, с помощью которых монолит окончательно отделялся от скалы и скатывался на заранее приготовленный деревянный помост. Часто посещая ломки, Монферран отмечал: «Добывание гранитов, труд сего рода во всех иных местах не весьма обыкновенный, встречают в России очень часто и весьма хорошо разумеют… работы, возбуждающие наше удивление к произведениям древности, здесь не что иное суть, как ежедневное дело, которому никто не удивляется». Транспортировка из каменоломни осуществлялась на плоскодонных судах, специально для этого изготовленных на заводе Чарльза Берда. Монолиты колонн скатывали на морской берег, где их грузили на баржи. Каждое судно буксировалось двумя пароходами до пристани в Петербурге. Там монолиты выгружали и перевозили по специальному рельсовому пути на строительную площадку для их окончательной обработки. Применение этого рельсового пути на строительной площадке стало первым в России. 
Доставка колонн Исаакиевского собора в Петербург
После доставки монолитов они закатывались в специально выстроенные сараи, где окончательно обрабатывались перед воздвижением. Установка колонн производилась до возведения стен собора. Сделано это было ради удобства ведения работ, хотя и вопреки сложившимся традициям. Для подъёма колонн были построены специальные леса, состоящие из трёх высоких пролётов, образованных четырьмя рядами вертикальных стоек, перекрытых балками. В стороне были установлены 16 чугунных воротов-кабестанов с рычагами, возле каждого размещалось по восемь человек. Колонну обшивали войлоком и циновками, обвязывали корабельными канатами и вкатывали в один из пролётов лесов, а концы канатов через систему блоков закрепляли на кабестанах. Рабочие, вращая вороты, приводили монолит в вертикальное положение. Технику поднятия колонн с помощью кабестанов Монферрану предложил Бетанкур. Монферран в своих записях отмечал, «что деревянная конструкция лесов… столь совершенна, что при всех сорока восьми установках колонн ни разу не было слышно даже простого скрипа». 
Установка колонн южного портика
Первая колонна восточного угла северного портика была установлена 1 апреля 1828 года. Впервые 114-тонную колонну поднимали на такую высоту, поэтому ради зрелища собралось множество желающих посмотреть. C помощью шестнадцати кабестанов колонну установили за сорок пять минут. В описании процесса воздвижения колонны Монферран рассуждает о том, что его метод много проще метода Фонтана при установке обелиска (Монферран имел в виду установку архитектором Доменико Фонтана обелиска в Риме, на площади Святого Петра, в 1586 году). Архитектор сравнивает установку обелиска, привезенного из Египта, который устанавливали 20000 человек, с более поздними подобными работами. В Риме при его подъеме использовали 40 кабестанов, 140 лошадей и 800 человек. На портике Исаакиевского собора колонну поднимали всего 16 кабестанов по 8 рабочих на каждом. Кроме того, его способ позволял действовать более точно, поскольку это было необходимо, чтобы ось колонны совпала с центром базы и точно встала на гранитную подушку внутри нее. Последнюю колонну установили в августе 1830 года, а полностью завершилась постройка собора в 1858 году. 
Исаакиевский собор, середина 19 века
История в лицах Огюст Монферран
Несомненно, зодчему редко представляется возможность воздвигнуть храм, который можно было бы поставить в один ряд с великими и знаменитыми храмами, если не по архитектурному совершенству, то хотя бы по гигантским пропорциям и великолепию строительных материалов. Ради этой благородной задачи мы не поколебались ни разу, в течение 30 лет пренебрегали личной жизнью, порвали наши … связи и сделали нашу жизнь одним сплошным трудом. Нам пришлось долго изучать искусство древних, чтобы взять от их прекрасных памятников то, чему можно было бы с успехом подражать; в то же время нам приходилось непрерывно быть в курсе современных строительных приемов. Цитируется по: Огюст Монферран. Альбом «Eglise cathedrale de Saint-Isaak», 1845 г.
Мир в это время
Каспар Хаузер, рисунок 1839 года
26 мая на рыночной площади Нюрнберга был замечен странный подросток, лет 16-17. Он был одет в крестьянское платье, но был абсолютно беспомощен, с трудом ходил и почти не умел говорить. Точнее, он мог произносить «Не знаю» и «Я хочу быть кавалеристом, как мой отец», — но явно не понимал смысла этих слов. В руке у него было письмо на имя одного из офицеров стоявшего в городе полка, капитана фон Вессинга. Письмо, помеченное: «с баварской границы», было написано от имени бедного подёнщика, обременённого большой семьей, к которому будто бы мальчик был подкинут в 1812 году и у которого тайно воспитывался. К письму была приложена записка матери Хаузера, в которой было сказано, что она бедная девушка, мальчик родился 30 апреля 1812 года, имя его Каспар, а его отец, служивший в кавалерии, умер. Каспара отвели в полицию, где стало ясно, что он лишён представления о самых элементарных вещах; однако он мог написать своё имя. По его ногам было заметно, что он никогда не носил обувь. Он не мог есть ничего, кроме хлеба и воды. У него нашли носовой платок с меткой «К. Н.» и несколько листков с написанными на них католическими молитвами. Два месяца Каспар находится под наблюдением надзирателя Андреаса Гильтеля. Каспар проявляет себя, как чрезвычайно добрый, отзывчивый и очень любознательный человек. При этом он совершенно был лишен тех знаний о мире, которыми обладает обычный человек. Многие подозревали Каспара Хаузера в мошенничестве. Однако врачебное освидетельствование доказало обратное. Каспара обследовал врач нюрнбергского городского суда доктор Прой. Наблюдения над Каспаром Хаузером сразу же заставляют его констатировать, что речь идет о еще не наблюдавшемся, единственном в своем роде, особом случае. В своем заключении Прой делает следующий вывод: «Этот человек не является ни сумасшедшим, ни тупоумным, но он явно был насильственно лишен всякого человеческого и общественного воспитания». Постепенно Каспар адаптировался среди людей, учился говорить . Выяснилось, что Каспара с раннего детства одевали только в рубашку и штаны и держали в тёмной конуре, в которой нельзя было ни встать, ни лечь во весь рост. Хлеб и воду ему приносил какой-то человек во время естественного или искусственно вызванного наркотиком сна — так что Каспар не мог видеть его в лицо. Из игрушек у Хаузера была только деревянная лошадка. В последнее время этот человек стал приходить чаще и, водя его руку, стал учить Каспара писать своё имя, ходить и произносить фразу про всадника. Вскоре Каспара отдали на попечение к известному философу, профессору Фридриху Даумеру, который стал его учителем и другом, а также исследователем его феномена. Результатом этого стал написанный им труд «Каспар Хаузер», имеющий целью в том числе защитить Каспара от обвинений в мошенничестве. По свидетельству Даумера, Каспар в то время отличался детской непосредственностью и экстраординарной, если не экстрасенсорной, остротой всех чувств. Он был крайне любознателен и все запоминал. Однако всё это ослабевало по мере того, как расширялся круг его познаний. Его отзывы об окружающем мире позволили Даумеру сделать интересные наблюдения о природе человеческого восприятия. Например, Каспару поначалу было трудно распознавать удалённость и величину предметов; он был убеждён, что все предметы в мире (земля, деревья, трава) сделаны людьми; у него не было никаких представлений о трансцендентном. Посмотреть на чудо-мальчика Хаузера стали съезжаться посмотреть люди со всей страны. Спустя год на Хаузера совершается покушение, после чего его стали содержать в домашних условиях под охраной. Он попадает под покровительство английского аристократа лорда Стэнхоупа. Вскоре "покровитель", якобы уличив Каспара в неоднократной лжи, разочаровался в нём. Каспара отправили в Ансбах, на попечение сапожника Иоганна Грегора Мейера, пристроив помогать в местном апелляционном суде. Мейер относился к Каспару плохо, наказывал его, бил. 29 сентября 1833 года Каспару Хаузеру исполнился 21 год. После своего дня рождения он совершает поездку в Нюрнберг, гдевстречается с Даумером и принимает решение вернуться к нему, когда позволят обстоятельства. В своей наивности он надеется, что лорд Стэнхоуп в ближайшее время предоставит ему возможность покинуть учителя Майера в Ансбахе и вести независимую жизнь. Но 14 декабря 1833 года какой-то неизвестный пригласил Хаузера на свидание в дворцовый сад с обещанием открыть ему его происхождение и нанёс ему ножом раны, от которых Хаузер умер через 3 дня. На месте, где был убит Хаузер, воздвигнут памятный камень со словами: «Здесь неизвестно кто был убит неизвестно кем». |
даты
Конвертация дат материалы О календарях 
|
