Русско-шведская война 1656–1658 гг. (русско-шведская война 1656–1661 гг.)

Польские Инфлянты, южная часть шведской Лифляндии, Курляндия

Главные силы русской армии во главе с царем Алексеем Михайловичем летом 1656 г. вступили в войну со шведами и предприняли поход по З. Двине. Были взяты важные крепости Динабург и Кокенгаузен, однако осада Риги, ввиду отсутствия флота, не удалась. В октябре армия отступила, и было решено прекратить конфликт.

Русское государство – Шведское королевство

Россия

Войско царя Алексея Михайловича (Государев и Большой полки, Ертаульный полк и Государев Большой наряд)

Войско царя Алексея Михайловича (40 000 чел.)

Армия генерал-губернатора М. Делагарди и гарнизон Риги (7500–9000 чел.), гарнизоны Кокенгаузена (до 300 чел.) и Динабурга (до 400 чел.)

Армия генерал-губернатора М. Делагарди, гарнизоны Риги, Кокенгаузена и Динабурга

Царский поход на Ригу являлся превентивным ударом по шведам, кроме того, необходимо было овладеть коммуникационной линией З. Двины для переброски войск на западный ТВД. В июле – августе 1656 г. русские захватили важные двинские крепости. Расчеты на сдачу Риги провалились, и с приближением осени ее осада была снята.

Причины войны и замысел Государева похода 1656 г.

В феврале 1656 г., когда в Москве принимали решение о начале войны со Швецией, было сразу намечено направление главного и второстепенных ударов. Главный удар наносился по З. Двине на Ригу, тогда как отдельные отряды направлялись на Юрьев Ливонский (Дерпт) и Ругодив (Нарву), а также к утраченным в Смутное время крепостям Орешек (Нотебург) и Корела (Кексгольм). Выбор направления главного удара был обусловлен целым рядом как политических, так и утилитарно-военных причин.

Дело в том, что конфликт со Швецией являлся логическим продолжением русско-польской войны, начатой в 1654 г., и царский поход представлял собой превентивный удар по позициям Карла X Густава. С одной стороны, когда в 1655 г. сенаторы и шляхта Речи Посполитой присягнули ему как польскому королю, он декларировал перед ними борьбу за возвращение земель, занятых русскими войсками и казаками Б. Хмельницкого. Первые шаги были сделаны уже в конце 1655 г., когда шведские военачальники заявили о своих правах на Слуцк и другие владения Радзивиллов на юге Литвы. Царские гарнизоны крепостей, выдвинутых на запад: Ковно, Вильно, Гродно, Борисов, – могли стать первым объектом вражеского нападения в случае войны с объединенным шведско-польским государством, и удалять от них главную русскую армию было рискованно. Кроме того, переговоры с австрийскими дипломатами дали понять, что польско-шведская война приобретает характер коалиционной войны держав Центральной, Восточной Европы и балтийских государств. Для русской армии, чьи пункты сбора находились в районах Смоленска и Витебска, острой проблемой становился быстрый выход на польский и прибалтийский театр военных действий. Подготовка кампанииОпыт наступления в Великом княжестве Литовском в 1655 г. показал, что сухопутная коммуникация от Смоленска на Борисов, Минск, Вильно малопригодна для переброски крупных воинских соединений, обремененных обозами продовольствия и осадной артиллерией. С этой точки зрения водный путь по З. Двине, даже без выхода в Балтийское море, представлял собой прекрасную операционную линию, позволявшую быстро усиливать действующую армию как в остзейских провинциях, так и в Курляндии и даже в районе Вильно и в короткий срок снабжать войска необходимым продовольствием и снаряжением. В итоге первым актом подготовки к новому походу стала отправка стольника С. Д. Змеева под Смоленск на озеро и реку Касплю (левый приток З. Двины) с отрядом в 126 человек плотников из московских стрельцов для сооружения речной струговой флотилии (20.02.1656). От пристани на Каспле существовал древний волок на Днепр, что позволяло использовать сооруженные суда и на Двине, и на Днепре. В марте 1656 г. стольник Ф. И. Сомов организовал постройку стругов на реке Обша (крепость Белая), кроме того, речные суда были собраны в Полоцке и других местах. Это позволило в Рижском походе сократить до минимума обозы царской армии, транспортировать судами осадную артиллерию и значительную часть пехоты.

С политической точки зрения свой Государев поход на Ригу царь Алексей Михайлович провозглашал как «царское» дело и как предприятие нового великого князя Литовского (коим он объявил себя в сентябре 1655 г. после занятия Вильно). С одной стороны, целью кампании становились области (Рига и Ливония), утраченные Литвой в 1620-х гг. Свободный путь по Двине в Балтийское море был выгоден в первую очередь шляхте, купцам и мещанам белорусских городов, для которых европейские страны являлись главным рынком сбыта. Поэтому уже в феврале 1656 г. было начато формирование новых рот и полков «присяжной» литовской шляхты, предназначенных для участия вместе с русскими войсками в войне со Швецией. С другой стороны, в походном войске была резко снижена самостоятельная роль знатных бояр, которые в 1654–1655 гг. возглавляли основные воинские соединения – так называемые «боярские полки». Почти половину из всех войск, направленных против шведов, царь Алексей Михайлович включил в свой Государев полк. Причем то, что царь пойдет на шведов «своим полком», было декларировано на дипломатическом уровне (в частности, через посланника в европейские государства стольника кн. Д. Е. Мышецкого). Основными воеводами Рижского похода стали близкие царю люди, которые не известны в качестве значительных полководцев: Б. И. Морозов, С. Л. и Н. К. Стрешневы, И. Д., И. Б. и Ф. Я. Милославские. В дальнейшем захваченные русскими войсками двинские крепости были переименованы царем в честь покровителей московского царственного дома: святых страстотерпцев Бориса и Глеба и мученика царевича Димитрия Угличского, – что также подчеркивало характер похода как сугубо «государева дела» и служило явным знаком утверждения Российского царства на З. Двине.

Вновь созданный для похода Государев полк насчитывал более 20 000 чел., в том числе 13 000 чел. пехоты; второй корпус – Большой полк боярина кн. Я. К. Черкасского – состоял примерно из 15 000 ратников, включая 6000 солдат и драгун и рейтарский полк (1000 чел.), а остальные – сотни поместной конницы. Осадная артиллерия – Государев Большой наряд – включала в себя 22 стенобитных пищали, 11 мортир и две дробовые пушки. К русским войскам присоединились полки и роты «присяжной» шляхты и волонтеров – свыше 3000 чел. Обилие кавалерии говорит о том, что цель похода не ограничивалась крепостями по З. Двине: в случае необходимости царская армия могла активно вмешаться в ход военных событий, происходивших в Польше.

Цель похода до самого последнего момента держалась в тайне, чтобы застать шведские войска в Прибалтике врасплох. Командование отдавало себе отчет в морском характере Риги и невозможности правильной осады без поддержки флота. Однако в Москве располагали сведениями о намерениях Нидерландов и Дании выступить против шведской агрессии в Польше, и посол кн. Д. Е. Мышецкий вез в Копенгаген конкретные предложения о посылке датского флота в Рижский залив. Кроме того, ряд литовских информаторов сообщали о слабости армии М. Г. Делагарди, особенно после Жемайтского восстания 1656 г., и о нежелании самих рижан сражаться за шведского короля. Только в период осады самой Риги стала понятна недостоверность этих сведений.

Шведские войска в ЛифляндииШведские войска в Прибалтике понесли большие потери во время Жмудского восстания в апреле 1656 г. В мае генерал-губернатор Магнус Габриель Делагарди возглавил трехтысячную армию для борьбы с повстанцами и после нескольких сражений рассеял их и вытеснил на земли, занятые русскими войсками. 15 (25) июня большая часть этой армии перешла З. Двину и остановилась лагерем при местечке Кегум, оставив для контроля за Литвой лишь достаточно мощный гарнизон в Биржах. К самой границе Лифляндии, к Эвст-сканцу (Овикшты, при впадении р. Айвиэксте в З. Двину), выдвинулся авангард генерал-майора графа Г. фон Турна (свыше 1500 чел.); несколько отрядов оставалось с 1655 г. в Друе и Браславле, а гарнизон из 400 чел. подполковника Х. Вилигманна защищал крепость Динабург. Подступы к Риге по З. Двине прикрывались замком Кокенгаузен (60 чел. подполковника К. Шперлинга), а несколько севернее был расположен Мариенбург-Алыст (60 чел. М. Хиллгартена).

Поход царской армии на Ригу. Взятие Динабурга и КокенгаузенаЦарские войска начали вторжение только в середине июля 1656 г. Шведы без боя оставили Друю и Икажну и были осаждены в Динабурге. Авангард боярина С. Л. Стрешнева, блокировав крепость (18.07), дождался частей осадного корпуса и двинулся далее на запад. Динабург после мощного обстрела был взят штурмом в ночь на 31 июля и переименован в Борисоглебов. К этому времени части Стрешнева после небольшой стычки заняли Овикшты. Граф фон Турн, усилив гарнизон Кокенгаузена до 300 чел., не принял боя и отошел со своим корпусом к Риге. Пороги на З. Двине сильно задержали продвижение пехоты русского авангарда (на стругах), однако сам Стрешнев с конницей подошел под Кокенгаузен уже 29 июля. Комендант крепости отказался капитулировать, и осада продлилась до 14 августа – в этот день русские войска взяли ее мощные укрепления, «выжгли и высекли» город. Кокенгаузен был переименован Алексеем Михайловичем в Царевиче-Дмитриев город. В период осады Кокенгаузена роль авангарда перешла к Большому полку кн. Я. К. Черкасского, который вышел к Риге 19 августа. На следующий день русские полки отразили вылазку шведской конницы из Риги, причем генерал-майор фон Турн был убит.

По дороге от Полоцка к Риге царская ставка развила активную дипломатическую деятельность. Еще из Полоцка под Вильно с особым корпусом охраны (свыше 3000 чел.) было отправлено посольство боярина кн. Н. И. Одоевского для переговоров с комиссарами польского короля Яна Казимира о заключении мира (13.06). Курляндский герцог Якуб Кеттлер, обеспокоенный приближением огромной русской армии, заявил о своем нейтралитете и готовности всячески содействовать мирной капитуляции властей Риги перед царем Алексеем Михайловичем. В итоге царским ратным людям было запрещено разорять земли на «курляндской стороне» З. Двины (по левому берегу). Правда, в ходе миссии в столицу герцогства Митаву (27.07 – после 04.08) новый царский приближенный А. Л. Ордин-Нащокин не смог добиться более активных действий властей Курляндии в отношении Риги. Но сведения, собранные им, вновь говорили о слабости шведского гарнизона, а также о конфликте рижских мещан с Делагарди, выступлении датского флота против шведов на Балтике и прибытии голландского флота лейтенант-адмирала Обдама на помощь осажденному шведами польскому Данцигу.

В конце июля 1656 г. в царской ставке стало известно о поражении армии Яна Казимира в битве под Варшавой и вторичном взятии польской столицы шведами (18–20.07). Вместе со шведами там сражались войска бранденбургского курфюрста Фридриха Вильгельма. Со своей стороны Алексей Михайлович принял решение стать организатором антишведской коалиции. Стольник кн. Д. Е. Мышецкий, прибывший из Дании 9.08, подтвердил сведения о боях голландского флота со шведами и о намерениях датчан выступить против Швеции. Уже 17.08 посланник вновь выехал в Данию с заданием добиться посылки датского флота для блокады Риги и заключения датско-русского военного союза. Вместе с тем в Митаве кн. Мышецкий заключил соглашение о поставках из Курляндии для осадной армии продовольствия и фуража (30.08). Прусскому послу Эйленбургу, прибывшему в Митаву, русские дипломаты заявили протест в связи с вербовкой в Пруссии войск для обороны Риги, правда, позже в ходе переговоров в ставке выяснили, что курфюрст не собирается оказывать помощь Риге и вообще Швеции в войне с Россией. На продолжение двинской кампании повлияли еще несколько факторов, в том числе начало русско-польских переговоров под Вильно: для их развития потребовались новые военные успехи. Осада Риги стала по сути главным фоном Виленских посольских съездов наряду с событиями в коронной Польше.Осада Риги армией царя Алексея МихайловичаГлавные силы русской армии начали работы по осаде Риги 24 августа 1656 г. Из-за нехватки сил Делагарди оставил первую линию укреплений – пространный земляной вал – и отошел за главные городские стены, окруженные рвом с водой. По спискам его войска насчитывали в самой Риге 3300 пехоты, 2000 кавалерии и более 600 вооруженных горожан (не считая 1400 чел. больных солдат и офицеров). Из этого числа часть пехоты и рейтар находилась в гарнизоне Ноймюнде в устье З. Двины (500 чел., комендант – полковник Т. Киннемонт), а отдельный отряд коменданта майора Хейдеманна (200 чел.) – в Коброн-сканце на левом берегу. Артиллерия крепости и замка состояла из более чем 200 орудий, которые обслуживало почти 250 человек артиллеристов.

Поскольку по причине поспешного отхода Делагарди не успел уничтожить сады и все строения предместий, русская пехота под их прикрытием стала довольно быстро продвигать апроши ко рву крепости. Вместе с тем артиллерийский обстрел, который был открыт по Риге из осадных орудий, носил характер морального давления на противника, а не подготовки штурма на конкретных участках. Это было связано с ключевой установкой начатой операции: Алексей Михайлович надеялся на добровольную капитуляцию рижан, продолжая усилия в этом направлении через курляндского канцлера М. Фелькерзама в течение августа – начала сентября 1656 г.Чтобы обезопасить тылы со стороны Ливонии, на Кесь (Венден, Цесис) в конце августа 1656 г. был отправлен полк литовских волонтеров Ф. Слонского (300 чел.), который взял крепость и уничтожил шведский гарнизон (30.08–04.09). На курляндскую сторону З. Двины царь откомандировал отдельный корпус А. Л. Ордина-Нащокина, который 2 сентября неудачно приступал к Коброн-скансу, а затем остановился на взморье недалеко от Ноймюнде.

Вопреки ожиданиям, рижане отказались сдавать крепость и приняли активное участие в ее обороне. Течение событий резко изменил приход в устье Двины шведских кораблей с отрядом в 1400 человек пехоты, навербованной в Бремене фельдмаршалом Кенигсмарком (10.09). Уже 12 сентября пехотные подкрепления вошли в город и усилили его гарнизон. Стало ясно, что морская блокада Риги со стороны датского и голландского флотов в ближайшее время установлена не будет.

В связи с этим царь поначалу решил ускорить подготовку штурма и взять город. Однако на военном совете генерал А. Лесли и другие военные советники высказались против приступа (13.09–14.09). Вскоре В. Я. Унковский, отправленный 12.09 в Митаву, сообщил об отказе курляндского герцога писать в Ригу о сдаче, а также о перемирии голландцев со шведами, отсутствии датского флота и сборе шведских войск в Померании на помощь Риге. Эти сведения решили вопрос о снятии осады и об эвакуации осадного корпуса. Войска поначалу оставались на своих позициях, однако больные дворяне получили отпуск домой. В 20-х числах сентября началась погрузка и отправка в тыл тяжелых орудий Государева наряда. Сам царь назначил свой отъезд на 1 октября. Подобные приготовления держались в тайне, поскольку под Ригой продолжался ряд дипломатических контактов. В частности, 18.09–24.09 был разработан и подписан сторонами текст русско-бранденбургского договора, по которому курфюрст отказывался поддерживать Швецию в войне с Россией. Вскоре прусский посол Эйленбург получил согласие на посредничество Бранденбурга в мирных переговорах с Карлом X Густавом и написал об этом в Ригу; уже 28 сентября он получил и переслал в царскую ставку письмо от М. Делагарди с проектом соглашения о перемирии на всех участках русско-шведского конфликта. Таким образом, к концу сентября русское правительство не только отказалось от продолжения осады Риги, но и было готово вообще поскорее завершить этот конфликт – в условиях, когда на Виленских переговорах польские послы продолжали проявлять неуступчивость в вопросе о мире.

Снятие осады и приостановка боевых действийМежду тем эвакуация осадного корпуса не прошла незамеченной в Риге: уже 1 октября шведский десант атаковал части Ордина-Нащокина за Двиной, а на следующий день шведы сумели нанести потери нескольким полкам из Большого полка кн. Я.К. Черкасского, которые занимали изолированные от главной армии позиции. В плен попал смертельно раненный полковник Е. Цыклер. 5 октября царь вместе со ставкой отправился в Полоцк, причем части Ордина-Нащокина прикрывали его отход по курляндской стороне З. Двины. Шведский отряд, вышедший из Риги к русским шанцам 6 октября, был атакован и отброшен в город Ертаульным полком стольника П. В. Шереметева. В тот же день полки кн. Я. К. Черкасского последними покинули свои позиции.Отход русской армии к Полоцку осуществлялся поэтапно и медленно: царская ставка достигла Полоцка только 28 октября. Самым сложным предприятием оказалась переправа через пороги вверх по З. Двине стругов с орудиями Большого Наряда (7.10–12.10). В итоге шведам не досталось каких-либо обозов или целых судов русского войска, были заранее эвакуированы и все раненые ратные люди. По царскому указу кн. Я. К. Черкасский отправил к Делагарди гонца с предложением заключить перемирие (12.10). В тот же день царь поручил кн. Одоевскому и другим послам в Вильно заключить перемирие на условиях продолжения обеими сторонами войны со Швецией, прекращения боевых действий между Речью Посполитой и Россией и созыва зимой сейма об избрании царя на польский престол. Именно эти базовые условия и легли в основу Виленского договора 24.10.1656.

Царь по прибытии в Полоцк объявил о триумфальном завершении своего Государева похода: о том, что 12 октября капитулировал гарнизон крепости Дерпт, а в конце месяца поляки «выбрали» на трон Речи Посполитой царя Алексея Михайловича; осаду Риги царь снял якобы «по прошению» бранденбургского курфюрста и курляндского герцога. После этого царь, кропотливо занимаясь устройством новых городов, через Витебск, Смоленск и Вязьму вернулся в Москву только к марту 1657 г. Походная армия Рижской экспедиции не была полностью распущена по домам. Ее солдатские полки были распределены по гарнизонам двинских крепостей, сохранив принадлежность к Государеву или Большому полкам; снаряжение указанных «титульных» боярских полков также осталось в Полоцке и Витебске.

Воеводой приграничного Царевиче-Дмитриева города был назначен А. Л. Ордин-Нащокин. Среди прочих войск он получил в свое распоряжение солдатский полк генерал-майора В. Дромонта. Полк генерал-поручика Т. Далиеля занял Полоцк, тогда как списки смоленского гарнизона возглавил солдатский полк генерала А. И Лесли. Конницу составили пять рейтарских рот «зимовальщиков» (500 чел.), размещенных в Полоцке. Вместе с тем прочая конница, а также драгуны и «присяжная» шляхта были распущены по домам минимум до лета 1657 г. В боевых действиях на З. Двине и в остзейских провинциях вообще наступил перерыв до января–февраля 1657.Итоги кампанииРезультаты Рижского Государева похода 1656 г. очень скоро стали рассматриваться через призму целого ряда пропагандистских мифов и штампов и в целом долгое время признавались в историографии неудачными. Одной из причин этого является неверный взгляд на поход как на некую особую кампанию за выход России к Балтийскому морю. В действительности Двинская кампания 1656 г. являлась логичным продолжением борьбы с Речью Посполитой – и за земли Речи Посполитой, – а также за гегемонию в Восточной Европе в целом. С этой точки зрения ход кампании в целом и ее итоги нельзя рассматривать как неудачные.

В отличие от политических деятелей Восточной и Центральной Европы царское правительство в 1655–1656 гг. не обладало постоянной резидентурой в зарубежных странах и принимало решения, находясь за несколько сотен верст от основных ТВД польско-шведской войны, зачастую на основании слухов или даже прямой дезинформации. Основа армии – дворянская конница – добиралась до места сбора в Смоленске и Витебске иногда около месяца, а дорога к новым порубежным владениям на западе Литвы занимала еще столько же времени или больше. При этом военно-политическая обстановка в коронной Польше, где война Яна Казимира и Карла Х Густава приобретала характер коалиционного конфликта, перманентно и стремительно менялась. В итоге царская походная ставка стала центром принятия ключевых внешнеполитических решений – от создания коалиций до мирных переговоров с основными противниками, Швецией или Польшей. Поход русской армии на Ригу стал необходимым фоном для этой активной дипломатической деятельности, результаты которой впечатляют. Царь заключил договор о ненападении с Бранденбургом и добился нейтралитета Курляндии: оба этих государства соблюдали заключенные с ними соглашения вплоть до окончания русско-польской войны 1654–1667 гг. Менее удачным оказалось Виленское перемирие 1656 г. с Речью Посполитой, хотя тактическим целям русского правительства – прекратить конфликт, выступить сообща против Швеции и вовлечь в состав антишведской коалиции Австрию – оно отвечало на тот момент во всех отношениях.

Добившись необходимого перевеса в силах, русская армия овладела Динабургом и Кокенгаузеном и поставила под свой контроль все течение З. Двины вплоть до Риги. Таким образом была создана удобная коммуникация для выдвижения крупных войсковых формирований из Смоленска или Полоцка прямо в Лифляндию или на границы коронной Польши. Ложные слухи о вступлении в войну Дании и нежелании рижан сопротивляться царю заставили предпринять осаду самой Риги. Несмотря на неудачу, потери при этой операции оказались невелики – благодаря своевременному ее окончанию и эвакуации осадного корпуса. Главной причиной неудачи под Ригой стали ошибки стратегического планирования, а не слабость осадного корпуса. Однако отступление само по себе стало поражением для царя и русской армии в пропагандистской кампании, нанесло некоторый ущерб их престижу.Что касается шведов, то они оказались полностью не готовы к войне с Россией и в первые же дни потеряли контроль над теми частями Литвы, которые еще оставались за ними после Жмудского восстания. Удержание Риги во многом стало результатом настроений горожан и решения городского магистрата, а уж затем военных усилий шведского гарнизона. Однако успех обороны воодушевил М. Делагарди и Карла X Густава на решительное продолжение войны с Россией, что обернулось для шведов только новыми потерями в течение 1657 – начала 1658 гг.

Создана удобная коммуникация для выдвижения крупных сил из Смоленска или Полоцка в Лифляндию и на границы коронной Польши. Однако неудача под Ригой сама по себе стала поражением для царя и русской армии в пропагандистской кампании, нанесла некоторый ущерб их престижу.

Источники: Grundliche und warhaftige Relation.

Литература: Абецедарский Л. С.; Барсуков А. П. Т. 4; Гадзяцкий С. С. 1945. С.14–57; Курбатов О. А. 2009. С. 83–88; Курбатов О. А. 2002б. С. 150–166; Лайдре М. 1986. С. 27–39; Лайдре М. 1988. С. 64–77; Мальцев А. Н.; Соловьев С. М. Кн. 6. Т. 11; Флоря Б. Н. 2010; Carlon M.; Fagerlund R.; Kotljarchuk A.; Lappalainen J.T.; Tessin G.