Против великого князя Мстислава Изяславича образовалась широкая коалиция, куда вошли четверо Ростиславичей — Роман, Мстислав, Рюрик и Давыд, князь Владимир Андреевич Дорогобужский, князь Олег Святославич Новгород-Северский, его брат Игорь Святославич, князь Курский и Путивльский, и Глеб со Всеволодом Юрьевичи. Союзники решили отнять великое княжение у Мстислава и передать его Андрею Боголюбскому. После трех дней осады Мстислав бежал во Владимир-Волынский, Киев подвергся разграблению. Андрей Боголюбский провозгласил себя великим князем, но не стал переезжать в Киев, а посадил там своего брата, князя Глеба Юрьевича. Это распоряжение Андрея произвело переворот в политическом строе Древней Руси. Теперь старшинство было перенесено из Киева во Владимир. Вместо великого князя Киевского на Руси появился великий князь Владимирский, управлявший Киевом через своего посадника. Несмотря на то, что такому положению вещей не суждено было закрепиться надолго, с политическим значением великого Киевского стола как средоточия верховной власти в Русской земле было покончено навсегда.

Недовольство большинства русских князей правлением князя Мстислава Изяславича, чем воспользовался князь Андрей Боголюбский, сам претендовавший на великое княжение.

Князь Мстислав Андреевич: полки владимирские, суздальские, ростовские, переяславские, смоленские, вышегородские, новгород-северские, дорогобужские, овручские, городец-остерские.

Князь Мстислав Изяславич: полки киевские, черные клобуки.

Князь Михалко Юрьевич: Городок (Городец Остерецкий) (с куями пошел на Новгород, где в тот момент княжил Роман Мстиславич) — схвачен за г. Межимостьем Ростиславичами. Князь Мстислав Андреевич: Владимир — Вышгород (сбор сил) — Дорогожичь (ур., близ Киева, на Федоровой неделе) — осада Киева. Князь Мстислав Изяславич: осада Киева — бежал в Василев, где его настигла «бастиева чадь» — встретился с братом Ярославом за р. Уновь (приток р. Ирпени) — ушел во Владимир-Волынский (март).

1. Пленение князя Михалка Юрьевича Ростиславичами на пути к Новгороду между гг. Межимостьем и Мозырем. 2. Захват Киева (12 марта 1169 г.). Измена черных клобуков, которые начали стрелять в спину войскам князя Мстислава Изяславича. 3. Нападение на бежавшего из Киева князя Мстислава Изяславича с малой дружиной «бастиевой чади».

Прежние союзники князя Мстислава Изяславича (князь Ярослав Осмомысл Галицкий, князь Святослав Всеволодович Черниговский, князь Ярослав Изяславич Луцкий, князь Иван Юрьевич Туровский и князья-Всеволодовичи Городенские) не стали препятствовать захвату Киева войском князя Андрея Боголюбского. При этом князь Андрей Боголюбский хотя и провозгласил себя великим князем, но не стал переезжать в Киев, а посадил там своего брата, князя Глеба. Таким образом, он впервые отделил старшинство от места.

Летописец Переяславля-Суздальскаго. С. 76. НПЛ. С. 220–221. ПСРЛ. Т. I. Стб. 354–355; Т. II. Стб. 543–545.

Карамзин Н.М. Т. 2. Стб. 190–192. Рапов О.М. Княжеские владения. С. 150, 158. Соловьев С.М. Т. 2. С. 506–508.

«Казалось, что с удалением дяди Владимира на дальний северо-восток Мстислав должен был успокоиться, но вышло иначе. Мы видели, что князья не могли распорядиться волостями так, как им хотелось при вступлении на старший стол Мстислава; это оставило горечь во всех сердцах, которая должна была обнаруживаться при всяком удобном случае. После удачного похода на половцев в 1168 году князья рассердились на Мстислава за то, что он тайком от них отпускал слуг своих разорять половецкие вежи; скоро после этого Мстислав снова собрал всю братью в Киеве и предложил новый поход в степи. Речь его полюбилась всем князьям, они выступили в поход и остановились у Канева. В это время двое из дружины, Бориславичи, родные братья Петр и Нестор, начали говорить Давыду Ростиславичу злые речи на Мстислава: последний прогнал их от себя за то, что холопы их покрали его лошадей из стада и положили на них свои пятна (клейма); так теперь Бориславичи хотели отомстить ему клеветою. Давыд поверил им и начал говорить брату Рюрику: “Брат! Приятели говорят мне, что Мстислав хочет нас схватить”. “А за что? За какую вину? — отвечал Рюрик, — давно ли он к нам крест целовал?” Чтоб уверить больше Ростиславичей, клеветники сказали им: “Мстислав положил схватить вас у себя за обедом; так если он начнет звать вас на обед, то значит, что мы сказали правду”. И точно, Мстислав, ничего не зная, позвал на обед Рюрика и Давыда. Те послали сказать ему в ответ на зов: “Поцелуй крест, что не замыслишь на нас никакого лиха, так поедем к тебе”. Мстислав ужаснулся и сказал дружине: “Что это значит? Братья велят мне крест целовать, а я не знаю за собою никакой вины!” Дружина отвечала: “Князь! Нелепо велят тебе братья крест целовать; это, верно, какие-нибудь злые люди, завидуя твоей любви к братьи, пронесли злое слово. Злой человек хуже беса; и бесу того не выдумать, что злой человек замыслит; а ты прав пред Богом и пред людьми; ведь тебе без нас нельзя было ничего замыслить, ни сделать, а мы все знаем твою истинную любовь ко всей братье; пошли сказать им, что ты крест целуешь, но чтоб они выдали тех, кто вас ссорит”. Давыд не согласился выдать Бориславичей. “Кто же мне тогда что-нибудь скажет после, если я этих выдам”, — говорил он. Несмотря на то, Мстислав целовал крест, и Ростиславичи оба поцеловали; однако сердце их не было право с ним, прибавляет летописец. В то же самое время Владимир Андреевич начал припрашивать волости у Мстислава; тот понял, что Владимир припрашивает нарочно, чтоб иметь только случай к ссоре, и послал сказать ему: “Брат Владимир! Давно ли ты крест целовал ко мне и волость взял?” Владимир в сердцах уехал в свой Дорогобуж. Этим всеобщим нерасположением южных князей к Мстиславу воспользовался Андрей Боголюбский, чтоб предъявить права свои на старшинство и на Киев: он так же не любил Мстислава, как отец его Юрий не любил отца Мстиславова Изяслава, и точно так же, как прежде отец его, начал открытую войну, удостоверившись, что найдет союзников на юге. Ждали только повода; повод открылся, когда Мстислав исполнил просьбу новгородцев и отправил к ним на княжение сына своего Романа; тогда все братья стали сноситься друг с другом и утвердились крестом на Мстислава, объявивши старшим в роде Андрея Юрьевича. Боголюбский выслал сына своего Мстислава и воеводу Бориса Жидиславича с ростовцами, владимирцами, суздальцами; к этому ополчению присоединилось 11 князей: Глеб Юрьевич из Переяславля, Роман из Смоленска, Владимир Андреевич из Дорогобужа, Рюрик Ростиславич из Овруча, братья его — Давыд и Мстислав из Вышгорода, Cеверские — Олег Святославич с братом Игорем, наконец, младший брат Боголюбского, знаменитый впоследствии Всеволод Юрьевич и племянник от старшего брата, Мстислав Ростиславич. Не пошел Святослав Всеволодович Черниговский, не желая, как видно, отнимать Киев у Мстислава в пользу князя, старшинства которого не мог он признать; не пошел и один из родных братьев Боголюбского — Михаил Юрьевич; его Мстислав отправил с черными клобуками в Новгород на помощь сыну своему Роману; но Ростиславичи — Рюрик и Давыд, узнавши, что рать Боголюбского и родного брата их Романа уже приближается, послали в погоню за Михаилом и схватили его недалеко от Мозыря благодаря измене черных клобуков.Знал ли Мстислав о сбиравшейся на него грозе или нет, трудно решить; скорее можно предположить, что не знал, иначе не послал бы он черных клобуков с Юрьевичем в Новгород. В Вышгороде соединились все князья — неприятели Мстислава и отсюда пошли и обступили Киев. Мстислав затворился в городе и крепко бился за него: любовь к сыну Изяславову и еще больше, быть может, нелюбовь к сыну Юриеву заставила киевлян в первый раз согласиться выдержать осаду; летописец не говорит, чтоб кто-нибудь из них, как прежде, вышел навстречу к осаждавшим князьям или все вечем говорили Мстиславу: “Ступай, князь, теперь не твое время”; одни только черные клобуки по обычаю начали предательствовать. После трехдневной осады дружины осаждавших князей успели ворваться в город; тогда дружина Мстиславова сказала своему князю: “Что стоишь? Поезжай из города; нам их не перемочь”; Мстислав послушался и побежал на Василев; отряд черных клобуков гнался за ним, стрелял взад, побрал в плен много дружины; но самому Мстиславу удалось соединиться с братом Ярославом и пробраться вместе с ним во Владимир-Волынский. В первый раз Киев был взят вооруженною рукою при всеобщем сопротивлении жителей и в первый раз мать городов русских должна была подвергнуться участи города, взятого на щит: два дни победители грабили город, не было никому и ничему помилования; церкви жгли, жителей — одних били, других вязали, жен разлучали с мужьями и вели в плен, младенцы рыдали, смотря на матерей своих; богатства неприятели взяли множество, церкви все были пограблены; половцы зажгли было и монастырь Печерский, но монахам удалось потушить пожар; были в Киеве тогда, говорит летописец, на всех людях стон и тоска, печаль неутешная и слезы непрестанные.Но не старший сын Юрия, во имя которого совершен был поход, взят и разорен стольный город отцов, не Боголюбский сел в Киеве; сын его Мстислав посадил здесь дядю, Глеба Переяславского, который отдал Переяславль сыну своему Владимиру; старший в роде князь остался жить на севере, в далеком Владимире Клязменском, и сын его Мстислав пошел назад к отцу с великою честию и славою, говорит летописец, но в некоторых списках стоит: с проклятием».

«Может быть, Андрей с тайным удовольствием видел случай уничтожить первенство Киева и сделаться главою Князей Российских: по крайней мере, оставив на время в покое Новгород, он думал только о средствах низвергнуть Мстислава, издавна им нелюбимого; тайно согласился с Ростиславичами, с Владимиром Дорогобужским, Олегом Северским, Глебом Переяславским и с Полоцким Князем; взял дружину у Владетелей Рязанского и Муромского, ему покорных; собрал многочисленную рать; поручил ее сыну Мстиславу и воеводе Борису Жидиславичу; велел им идти к Вышегороду, где княжил тогда Давид Ростиславич, и где надлежало соединиться всем союзникам. Сие грозное ополчение одиннадцати Князей (в числе коих был и юный Всеволод Георгиевич, приехавший из Царяграда) шло с разных сторон к Днепру; а неосторожный Мстислав ничего не ведал и в то же время послал верного ему Михаила Георгиевича, Андреева брата, с отрядом Черных Клобуков к Новугороду: Ростиславичи схватили сего Князя на пути вместе с купцами Новогородскими. Мстислав едва успел призвать Берендеев и Торков, когда неприятели стояли уже под стенами города; два дня оборонялся мужественно: в третий [8 Марта 1169 г.] союзники взяли Киев приступом, чего не бывало дотоле. Сия, по слову древнего Олега, мать городов Российских, несколько раз осаждаемая и теснимая, отворяла иногда Златые врата свои неприятелям; но никто не входил в них силою. Победители, к стыду своему, забыли, что они Россияне: в течение трех дней грабили, не только жителей и домы, но и монастыри, церкви, богатый храм Софийский и Десятинный; похитили иконы драгоценные, ризы, книги, самые колокола — и добродушный Летописец, желая извинить грабителей, сказывает нам, что Киевляне были тем наказаны за грехи их и за некоторые ложные церковные учения тогдашнего Митрополита Константина!.. Мстислав ушел с братом Ярославом в Волынию, оставив жену, сына, Бояр пленниками в руках неприятельских и едва не был на пути застрелен изменниками, Черными Клобуками.Андрей отдал Киев брату своему Глебу; но сей город навсегда утратил право называться столицею отечества. Глеб и преемники его уже зависели от Андрея, который с того времени сделался истинным Великим Князем России, и таким образом, город Владимир, новый и еще бедный в сравнении с древнею столицею, заступил ее место, обязанный своею знаменитостию нелюбви Андреевой к южной России».