Бжезинский. Столетие мегасмерти

ХХ столетие родилось в надеждах. В его начале ничто не предвещало ненастья. Ведущие государства мира радовались относительно продолжительному периоду мира. Только три сильных взрыва международного насилия нарушили покой, опиравшийся на систему, установленную на Венском конгрессе 1815 года. Крымская война 1853–56 гг. кратковременно столкнула Францию и Великобританию с Россией, и это не имело большого геополитического резонанса. А франко-прусская война 1870–71 гг. и российско-японская война 1905 года известили о появлении на мировой арене Германии и Японии как новых потенциально больших игроков.

1 января 1900 года в главных столицах господствовало оптимистическое настроение. Мировой порядок казался незыблемым. Существующие империи будто бы становились все более просвещенными и стабильными. Некоторые из них, например Австро-Венгерская, могли даже служить образцом умеренности и этнического сосуществования. Лондон, Париж, Берлин, Вена и Санкт-Петербург уже пользовались достижениями промышленной революции и в то же время процветали как культурные центры. Искусство, архитектура, литература были на высоте, а новаторские течения порождали оптимистическое творческое настроение. Демократия или даже социал-демократия уже посягали на традиционные авторитарные структуры, пока не причиняя им заметного вреда. Социальное неравенство, хотя и было распространенным, ещё воспринималось как нормальное явление, и кое-где, например в Германии, оно постепенно стиралось благодаря все более широкому вмешательству правительства.

Самым важным было то, что политическое будущее казалось почти безоблачным. Национализм набирал силу, но ещё не воцарился. Правящие элиты в значительной мере опирались на консенсус, не говоря уж о кровных связях монархов на тронах. Все большая вера в научную революцию порождала оптимизм относительно будущего человечества. Многие приветствовали пролог ХХ столетия как начало века Разума.

Интеллект, воплощенный в науке, действительно помог изменить мир к лучшему. ХХ век стал свидетелем беспрецедентных научных прорывов в сферах, имеющих непосредственное отношение к физическому существованию человека: в медицине, питании, средствах связи. Ужасы эпидемий, детской смертности, подверженность различным болезням уже не казались столь устрашающими, как раньше. Во многих частях света продолжительность человеческой жизни возросла на 30–50 процентов. Новые открытия в хирургии и в методах лечения вообще, а также рывок в космос по-новому очертили границы человеческих возможностей. К сожалению, этому прогрессу не соответствовал уровень морали, и наибольшее банкротство в ХХ столетии пережила политика.

Вопреки ожиданиям, ХХ век стал наиболее кровавым и ненавистным для человечества, веком политики привидений и страшных убийств. Жестокость в невиданных масштабах стала орудием государственной политики, а смерть — «товаром массового производства». Контраст между научным потенциалом, способным послужить добру, и злом, причиненным политикой, шокирует. Никогда раньше убийства не совершали с таким размахом, никогда раньше они не поглощали столько человеческих жизней, никогда раньше к душегубству методически не прилагали столько усилий ради достижения наглых, бессмысленных целей.

В истории наверняка были и другие периоды оголтелого насилия. Поскольку в средние века население мира было значительно меньше, громадная орда, прокатившаяся через Центральную Европу и достигшая даже Ближнего Востока, возможно, стала причиной относительно большего количества человеческих жертв. Этот, как и иные подобные взрывы насилия, хотя и были интенсивными, сумасшедшими, кровавыми, но редко продолжались долго. Массовые убийства, особенно мирных людей, были связаны непосредственно с физическим противостоянием и захватничеством и редко являлись следствием заранее продуманной политики, постоянно воплощаемой в жизни. Именно она внесла ужасный вклад в общественную историю ХХ века.

* * *

Кровавая летопись массовых убийств уже написана, и человеческий ум не в состоянии постичь масштабы совершенного. Однако, чтобы определить суть и наследие этого столетия, необходимо, прежде всего, привести статистику невероятных людских потерь от душегубства по политическим мотивам (список жертв столь велик, что его приходится определять категорией мегасмерти (мега означает 106).

Сущность ХХ столетия определили битвы, приведшие к неслыханному кровопролитию. В то же время они стали причиной двух наибольших нравственных преступлений нашего времени, из-за которых век надежд превратился в век управляемого безумия. Первая битва — это затяжные и крайне разрушительные войны, последствием которых были не только огромные военные потери, но и ещё большие жертвы среди мирного населения. Речь идет о двух мировых войнах и минимум тридцати больших международных конфликтах и гражданских войнах (число жертв в каждой из них составляло не менее нескольких десятков тысяч человек). Вторая битва — это попытка тоталитарных режимов создать так называемые «насильнические утопии», совершенные общества, основанные на физическом уничтожении «социально неполноценных», тех, кто, в соответствии с доктриной, по расовым и социальным признаками не имел надежды на спасение.

Установить точное число жертв невозможно. Некоторые страны, особенно победительницы, пребывая в состоянии войны, вели более-менее достоверную статистику человеческих потерь, побежденные часто теряли свои архивы, посему возможны только примерные подсчеты. Ещё труднее определить, сколько мирных жителей стали побочными жертвами войны. Людские потери вследствие воздушных нападений можно подсчитать разве что ориентировочно, даже когда речь идет о таких развитых странах, как Германия или Япония. Особенно трудно определить количество погибших среди мирного населения в таких странах, как Советский Союз или Китай, где военные действия завершились иностранной оккупацией, тотальным распадом структуры общества, развалом государственных институтов.

Подсчитать погибших по вине тоталитарных режимов, воплощавших в жизнь доктрины ненависти, почти невозможно. Ни Гитлер, ни Сталин, ни Мао публично не щеголяли своими программами массовых убийств. Но погибших евреев, цыган или поляков нельзя причислять к побочным жертвам войны: их истребляли сознательно и не во время военных операций. Это касается и массовых внутренних чисток, осуществляемых Лениным, Сталиным и Мао.

Итак, приведенные цифры приблизительны. Важны масштабы, а не точность. Именно масштабы — столь невиданные, что даже не поддаются осмыслению, — являются ужасной меркой политических страстей столетия и технических средств, использованных на полную мощность (суммарные числа округлены, взяты средние показатели, значит, общий итог, вероятно, несколько занижен).

Среди жертв войн ХХ века — примерно 33 млн. молодых мужчин, преимущественно в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, погибших во имя идеологий. Считается, что две мировые войны поглотили жизни, как минимум, соответственно, 8 млн. 500 тыс. и 19 млн. воинов. Это привело к массовому биологическому уничтожению талантов, энергии и генетического наследия нескольких ведущих европейских наций. Войны, происходившие в этом столетии в других местах, привели к гибели ещё 6 млн. военных. Потери среди мирного населения из-за войн составили во время Первой мировой войны примерно 13 млн. женщин, детей и стариков, а во время Второй — около 20 млн. К этому следует добавить ещё примерно 15 млн. мирных жителей Китая, погибших во время китайско-японской войны, начавшейся раньше Второй мировой.

Кроме того, в других конфликтах погибло не менее 6 млн. мирных граждан. Наиболее смертоносными стали войны начала столетия в Мексике, война между Боливией и Парагваем 1928–35 гг., гражданская война в Испании 1936–39 гг., нападение Италии на Эфиопию 1936 г., индо-пакистанский раздел 1947 г. и вызванные им две войны, корейская война 1950–53 гг., гражданская война в Нигерии 1967 г., война во Вьетнаме 1961–74 гг. и война между Ираком и Ираном 1980–87 гг.

Уничтожали всех подряд, гражданских погибало не меньше, чем солдат. С нравственной точки зрения ещё отвратительнее то, что мирное население вражеских стран являлось для воинов обычной мишенью. Хотя практику тотальной войны начинали нацисты и японские милитаристы, демократические общества, оказавшись в состоянии войны, тоже не удержались от соблазнительного лозунга «цель оправдывает средства». Сотни тысяч невинных мирных жителей, сгоревших в огне бомбардировок Дрездена и атомного уничтожения Хиросимы, — немые свидетели духовного падения, которому способствовали достижения в технологии смерти.

Короче говоря, в этом столетии войны уничтожили около 87 млн. людей, раненных же, покалеченных и пострадавших невозможно подсчитать.

Ошеломляющим цифрам соответствует, а с нравственной точки зрения даже затмевает их, ещё более ужасный итог. Человеконенавистнические доктрины злонамеренно обрекли на смерть столько беззащитных людей, что это справедливо накладывает на ХХ век клеймо мегасмерти. Вина за большинство политически мотивированных убийств лежит на четверых. Каждый из них воплощает доктрину, согласно которой физическое уничтожение не только личных противников, но и целых категорий людей, определяемых по расовой или классовой принадлежности, считалось полезным для общества.

Во имя осуществления доктрины Гитлер злонамеренно уничтожил свыше 5 млн. евреев. Как правило, приводят число 6 млн. (точные данные с подробной классификацией геноцида против евреев содержатся в монументальном исследовании Рауля Гильберга «Уничтожение европейских евреев», 1985 г.). Ужасный мартиролог состоит из не менее чем 5 млн. 100 тыс. человек. Добавьте к тому ещё 800 тыс. цыган (евреи и цыгане подлежали полному уничтожению); свыше 2 млн. поляков (особые усилия прилагались для уничтожения всей польской интеллигенции); примерно 6 млн. советских военнопленных (преимущественно россиян и украинцев) и мирных жителей, умышленно убитых или заморенных голодом (кроме миллионов, погибших во время или вследствие боевых действий, тех, кто уже зачислен в список потерь, причиненных войной); по крайней мере, 2–3 млн. хладнокровно убитых в других местах Европы (около половины этих жертв приходится на Югославию). Среди жертв холокоста было почти 2 млн. умышленно убитых детей. Это — самый страшный инфантицид (массовое уничтожение детей. — Прим. переводчика) в истории человечества. В целом Гитлер уничтожил около 17 млн.

Однако его превзошли Сталин и Мао. Сталин унаследовал от Ленина эффективный механизм массового уничтожения политических и классовых врагов, усовершенствовав его. По вине Ленина, который руководил массовыми экзекуциями во время и после гражданской войны, начал массовые убийства в ГУЛАге (это убедительно документировано в романе Солженицына «Архипелаг ГУЛАг») и с жестоким равнодушием устроил голодоморы (он проявлял бессердечность и не обращал внимание на смерть «полудиких, дурных ослушников из русских сел»)*, погибло около 6–8 млн. людей.

Со временем это число примерно утроил Сталин. По минимальным оценкам, он уничтожил не меньше 20 млн., возможно, даже 25 млн. людей. Из них только в 1937–38 гг. расстреляли 1 млн. и ещё 2 млн. умерли в лагерях. Кроме того, 1 млн. казнили в предыдущие годы, после того как в конце 20-х годов нынешнего столетия Сталин пришел к власти. Несколько миллионов умерли во время коллективизации и большого голодомора начала тридцатых годов. В новаторской, монументальной книге «Большой террор» Роберт Конквест приводит данные, согласно которым жертвами уничтожения Сталиным крестьянского уклада жизни стали примерно 7 млн., а около 1 млн. 200 тыс. умерли в лагерях. К этому следует добавить примерно 1 млн. казненных во время и после Второй мировой войны; жертв жестоких массовых депортаций накануне, во время и после войны; поляков и прибалтов, погибших в оккупированных странах в результате массовых убийств и депортаций в 1939–41 гг. и во время новых фаз насилия, продолжавшихся и после Второй мировой войны.

Кроме того, у сталинской России ужасный послужной список обращения с военнопленными. По немецким данным, во время и после войны в Советском Союзе погибло почти 357 тыс. немецких военнопленных. В советских лагерях бесследно исчезли несколько сотен тысяч японцев, румын, венгров, финнов и итальянцев. Из 180 тыс. польских военнопленных, захваченных в 1939 году советскими войсками, живыми остались только 40 тыс. Следовательно, в сталинских лагерях достоверно погибло около 1 млн. военнопленных.

На территории бывшего Советского Союза по сей день сохранилось великое множество огромных тайных кладбищ, расположенных преимущественно на окраинах больших городов, часто в парках, предназначенных для дач НКВД, иногда — в стволах оставленных приисков, где систематически, как правило, ночью, хоронили казненных. В конце 80-х гг. рядом с Минском — городом, где в сталинские времена насчитывалось менее миллиона жителей, были обнаружены захоронения почти 200 тыс. жертв. После этого подобные могильники находили по всей стране, вблизи каждого крупного города.

В большинстве случаев машина смерти действовала автоматически, в людей стреляли как по безымянным мишеням. Для большевистских лидеров то был процесс классовой чистки — общество «очищалось» путем «ликвидации» целых категорий «врагов». Документы, найденные после развала СССР в тайных архивах, разоблачают отношение советских руководителей к убийствам как патологическое, лишенное каких-либо человеческих чувств, не говоря уж о нарушении цивилизованных понятий правовых процедур. Для руководителей, издававших приказы, и для палачей, их выполнявших, убийство стало не более чем бюрократической функцией. С этой точки зрения уничтожение евреев нацистами и классовых врагов коммунистами имело много общего, в обоих случаях это был полностью дегуманизированный процесс, лишенный малейшего милосердия.

Страшное дело удостоверяют документы, мужественно открытые миру Борисом Ельциным. Речь идет об осуществленном в 1940 году советскими органами массовом убийстве польских офицеров, служащих и представителей интеллигенции, взятой в плен в 1939 году после совместной нацистско-советской оккупации Польши. 5 марта 1940-го Л.Берия, возглавлявший НКВД, подал докладную записку товарищу Сталину с подробными данными на 14736 офицеров, находившихся в трех лагерях для военнопленных, и на 10685 политзаключенных, которых держали в советских тюрьмах. Все они фигурировали как заклятые враги Советского Союза, в документе рекомендовалось всех их казнить. В тот же день состоялось заседание Политбюро, в протоколе № 13 от 5 марта 1940 года констатировалось:

«Решение от 5. III. 1940 года — дело НКВД СССР

I. Передать НКВД СССР:

1) дела 14700 человек из лагерей для военнопленных: бывших польских офицеров, служащих, землевладельцев, полициантов, разведчиков, жандармов, поселенцев и уголовных преступников;

2) а также дела 11000 человек, арестованных и отправленных в тюрьмы в западных районах Украины и Белоруссии: членов различных контрреволюционных, шпионских и диверсионных организаций, бывших землевладельцев, фабрикантов, бывших польских офицеров и беженцев. Применить к ним высшую меру наказания — расстрел.

II. Дела решать без суда над арестованными, не предъявляя им обвинений. Решение о прекращении расследования и вынесении приговора осуществлять в соответствии с такой процедурой:

а) относительно лиц, содержащихся в лагерях для военнопленных на основе данных, предоставленных управлением по делам военнопленных НКВД СССР;

б) относительно лиц, арестованных на основе данных, предоставленных НКВД Украинской ССР и НКВД Белорусской ССР.

III. Решение дел и выполнение приговоров поручить тройке товарищей в составе Меркулова, Кабулова и Баштакова (председателю первого спецотдела НКВД СССР).

Подпись: секретарь ЦК И.Сталин».

Вот и все. Росчерком пера, короткой фразой «применить относительно них наивысшую меру наказания — расстрел» было уничтожено свыше 25 тысяч представителей общественной элиты страны. Со значительно большим размахом эту процедуру в течение нескольких лет повторяли в отношении сотен тысяч советских граждан, не говоря уж о миллионах погибших от истощения, голода и издевательств в ГУЛАге. Хотя полный сталинский мартиролог никогда уже не станет известен, число жертв 20–25 млн. вряд ли является преувеличением. Статистические данные переписи населения указывают на то, что биологическое уничтожение людей в период правления Сталина было ещё масштабнее. Вышеупомянутое число замученных в любом случае не включает прямых жертв сталинского геноцида. Демографическое уничтожение в связи с уменьшением рождаемости, потерей потомков из-за высокой детской смертности, уменьшение рождаемости, поскольку будущие отцы стали узниками и тому подобное, наверняка превышает даже длиннющий мартиролог, лежащий на совести Сталина.

После 1945 года сталинские методы использовались по всей Восточной Европе. В каждом марионеточном государстве были созданы концлагеря, на самом деле — лагеря уничтожения, где обрекали на смерть врагов нового режима. Так погибли десятки тысяч людей. Масштабы экзекуций в завоеванном регионе невозможно определить, они, по всей видимости, достигали нескольких сотен тысяч. Там, где активное сопротивление становлению коммунизма было наиболее сильным, как, скажем, в Польше, Западной Украине, Литве и в части Югославии, осуществлялись массовые убийства, а после этого широкомасштабная депортация местного населения, подозреваемого в помощи Сопротивлению. Едва советская армия вытеснила немцев из Польши, как НКВД и его коммунистические марионетки продемонстрировали особую жестокость в уничтожении польского антинацистского подполья, поскольку во время Второй мировой войны оно было наиболее организованным движением Сопротивления в Европе и могло стать угрожающим барьером на пути коммунистического правления.

Осквернением морали является то, что после масштабного разоблачения сталинских злодеяний в бывшем советском блоке не предстал перед судом за содеянные преступления ни один функционер сталинской тайной полиции, начальник концлагеря, палач или исполнитель приговоров. Тогда как бывшие нацистские военные преступники по сей день подвергаются наказанию за то, что совершили против человечества. Посткоммунистическая российская и восточноевропейская пресса пестрела подробными сообщениями о массовых издевательствах, тайных казнях, ужасных пытках во время допросов, об открытии все новых массовых погребений десятков тысяч тайно закопанных жертв. В прессе появились даже мемуары экс-экзекуторов. В России бывший палач из НКВД описывает, как он усовершенствовал технику расстрела жертв в камере смертников: он всовывал дуло пистолета в рот осужденным, и кровь не разбрызгивалась. Ещё одно пресловутое дело: выяснилось, что некоторые убийцы, уничтожившие 15 тыс. польских офицеров в Катыни и в других местах, получают в бывшем Советском Союзе государственные пенсии. Странное проявление нравственной летаргии: до сих пор никого нигде не привлекли к суду за невероятные преступления.

Ещё труднее подсчитать человеческие потери в Китае в течение наиболее насильственных этапов коммунистического эксперимента. В то время как преступления Сталина в Советском Союзе разоблачены, а преступления Ленина разоблачены с опозданием и не полностью, китайский режим упрямо относится к маоистскому этапу как к неприкосновенному, оправдывая убийства и держа в тайне масштабы совершенного. Единственное исключение — это культурная революция конца 60-х — начала 70-х годов, от которой непосредственно пострадали нынешние китайские руководители. Появились некоторые данные о количестве жертв этого периода внутреннего насилия, речь идет о гибели 1–2 млн.

Имеются подсчеты, по которым в предыдущие периоды, в частности в 50-е годы, были казнены несколько миллионов «врагов народа», преимущественно землевладельцев и представителей богатой буржуазии, а также бывших служащих и офицеров Гоминдана. Часто фигурировало также число 27 млн. — крестьян, погибших вследствие насильственной коллективизации. Учитывая численность китайского населения и равнодушие режима к человеческой жизни, плата за коммунистическую эру — 29 млн. человеческих жизней — это, вероятнее всего, только незначительная часть цены, особенно, если подсчитать чистые потери, понесенные населением Китая в результате демографического влияния массового уничтожения.

Страшный мартиролог был бы неполным, без учета человеческой цены, заплаченной за попытки осуществить коммунистические утопии в Восточной Европе, Северной Корее, Вьетнаме, Камбодже и на Кубе. Можно с уверенностью утверждать, что это стоило жизни, как минимум, 3 млн. жертв, примерно трети из них в полпотовской Камбодже. Общее число жертв, возможно, ещё больше. Следовательно, неудачная попытка построить в ХХ столетии коммунизм обошлась почти в 60 млн. человеческих жизней, это оказалось самым трагическим банкротством за всю историю человечества.

Вот такой мартиролог, показывающий цену массовым нравственным провалам ХХ века. И даже в нем отсутствуют некоторые вопиющие события. Огромными темными пятнами истории остаются массовая резня армян в Турции во время Первой мировой войны и убийства индусов и мусульман во время раздела Индии. Религиозные и этнические страсти, вышедшие тогда из-под контроля, стали причиной смерти, как минимум, 3–4 млн.

Итог ужасает: 80 млн. человеческих жизней уничтожены на протяжении столетия сознательно — не во время боевых действий, а хладнокровно, по разным идеологическим и религиозным причинам.

В ХХ веке вследствие массовых убийств по политическим мотивам погибло 167 млн., но по всей вероятности, свыше 175 млн. Это примерно равняется всему населению Франции, Италии и Великобритании или свыше трем четвертям всего населения нынешних Соединенных Штатов. Это превышает число убитых во время предыдущих войн, гражданских конфликтов и религиозных преследований в течение всей истории человечества. Страшные, хотя и сухие, цифры напоминают о том, что может произойти, когда человеческая склонность к агрессивности становится орудием догматической уверенности в собственной правоте и усиливается все более мощными технологическими средствами уничтожения.

Общее число человеческих жертв не отображает всех потерь и нравственной деградации, присущей взаимосвязанным катаклизмам ХХ столетия — массовым войнам и тоталитарным революциям. На протяжении двух мировых войн Европа, колыбель западной цивилизации, перенесла беспрерывные разрушения и массовые убийства, длившиеся свыше десятилетия. Подобная судьба постигла Китай и Японию. Разрушены некоторые наиболее величественные в мире города, ценнейшие памятники культуры. Уничтожена значительная часть интеллектуального потенциала человечества. Ликвидированы целые общины, в частности еврейское сообщество в Европе.

Опаснейший вред стремительного наступления тоталитаризма в том, что оно привело к деградации человека. С точки зрения культуры нацизм и коммунизм не что иное, как современные формы варварства. В обоих случаях тоталитарные революции сознательно принесли огромный неисправимый вред культурному наследию человечества. Действия нацистов в Германии и в оккупированной Европе по сути ничем не отличались от оголтелых усилий коммунистов в России и Китае по уничтожению культурных достижений предыдущих поколений. Невозможно пересчитать все взорванные церкви и храмы, снесенные памятники, ограбленные и сожженные библиотечные фонды, разворованные произведения искусства, другое культурное наследие, ограбленное и разоренное во время дикарских оргий глумления над традиционными ценностями. А что уж говорить о том, как был опустошен человеческий дух.

Однако все это меркнет на фоне мартиролога 170 млн. человек, уничтоженных войнами и тоталитарным геноцидом.


Подготовил Федор Сидорук

Цит. по: Еженедельник «Зеркало недели» (Киев). 13—19 января 2001 годаТеги: Катынь, 7. Дискуссии в послевоенный период, Публикации в СМИ (журналы, газеты)