Посещение Катынского леса членами РОА

Смотр власовцев

ТРАГЕДИЯ ПОЛЬСКОГО НАРОДА

Ранним апрельским утром слушатели курсов пропагандистов Русской Освободительной армии расселись по машинам и отправились на место расстрела 12.000 польских офицеров. Машины с шумом неслись за город, к Гнездову, в небольшой лесок, где в марте и апреле 1940 г. разыгрывалась кровавая трагедия. Машины подошли к Катынскому бору. Ласковый ветерок приносит какой-то запах, и от этого запаха судорожно передергиваются плечи. Сердце сжимается в ожидании чего-то страшного. Еще немного пути, и перед нашими глазами раскрывается картина ужаса. То, что мы увидели, превзошло все наши ожидания, ужас заледенил душу. Все молчали. Ужас перед развернувшейся картиной сковал уста. Перед нами — песчано-серая масса человеческих останков. Нервы напряжены до крайности, постоянно тело вздрагивает, в голове — назойливая цифра 12.000. Двенадцать тысяч сдавшихся «на милость победителя». Так легкомысленно вверили они свои жизни «другу и отцу народов» ?!

Неужели это сделали люди! — Спрашиваю себя — Нет. Это не люди, это человекоподобные существа, опьяненные человеческой кровью, трусливые, беспросыпно-пьяные мерзавцы с малиновыми петлицами. Узнаю их работу. Работа сделана чисто, ведь на этих могилах был посажен лес, замаскировавший и скрывший следы кровавой расправы. По этому лесу потом разгуливали энкаведистские проститутки со своими любовниками, «отдыхая» после «трудов праведных».

Тесно лежат боевые товарищи, лютая смерть спаяла и уровняла всех: боевые и заслуженные генералы, седые полковники лежат с только что произведенными молодым офицерами. Лежат слоями, слившись в единую плотную массу пепельно-серую массу, и только черепа, подобно грибам, выделяются своей белизной из общего хаоса человеческих тел и обмундирования. Осматриваем трупы. На некоторых местами еще сохранилась кожа и волосы; вот на полуистлевшем лице русая борода, вот вьющиеся локоны, повидимому, еще молодого поручика. Осматривая один труп, мы находим кожаное портмоне, удостоверение личности, письмо, деньги, фотографии, еще достаточно сохранившиеся; на одной из них — молодая красивая женщина, на другой — пожилая дама с ребенком. Документы, письма и деньги валяются рядом с трупами. Колец, часов и чего-либо другого ценного на трупах нет, это пошло в ненасытные пасти энкаведистской сволочи. Отдельно на носилках лежат два трупа; по форме и документам узнаем, что это генералы; широкие лампасы брюк и погоны дают возможность сразу отделить их от общей массы.

Представители медицины осматривают головы трупов. Одна из них привлекает внимание застрявшей при выстреле пулей. Беспрерывно стрекочит аппарат кино-хроники, фиксируя документально все происшедшее; пусть весь мир узнает и увидит большевизм в подлинном его лице! Вместе с документами достаем самодельный деревянный мунштук с надписью «г. Козельск». Видимо, генерал в память о лагере сделал этот мунштук, коротая нерадостные дни плена.

Вторая разрытая яма приводит еще в больший трепет: здесь все со связанными руками; чудовищно и страшно. Один из разрытых холмов вскрыл более давнюю могилу, здесь одни русские. Это относится к 1933-35 годам, судя по останкам, одежде, — это гражданское население; находятся останки женщин и подростков. Их руки связаны назад, большинство — с мешками на голове.

Работающие на раскопках крестьяне рассказывают, что они догадывались о чем-то страшном, происходившем в этом доме отдыха, но не только говорить, а и думать об этом боялись.

Осмотр закончен. Команды польских и русских солдат застыли в почетном карауле, раздаются команды на польском и русском языках, вскинуты винтовки, перекрестный салют в память расстрелянных рвет воздух.

Мы покидаем царство ужаса и смерти. Теперь можно вздохнуть чистым, не тлетворным воздухом. Попрежнему ярко светит солнце, но на сердце — мрак и холод, это тяжелое состояние до выхода из этого мрачного маленького лесочка. На шоссе оживленно: мчатся машины, в воздухе гудят самолеты; вздыхаем полной грудью, да и как не вздохнуть, если большевистский кошмар остался далеко позади.

Перед нами промелькнула страница недавнего прошлого. Идут машины с немецкими солдатами; вот она, дружественная нам армия, избавившая нас от этих кровавых ужасов. Немецкие, русские и польские солдаты ведут общий разговор, делясь впечатлениями о виданном, единая нота разговора — возмущение. Вот оно, содружество народов Европы! Это только маленькая часть тех, кто уже держит оружие в руках в борьбе с большевизмом, они пойдут в свои части и разнесут эту весть о кровавом преступлении большевизма и мирового жидовства.

Да! Мрачное остается позади. Теперь к светлому будущему, вместе со всеми народами Новой Европы под руководством Фюрера!

К.ДОНСКОЙ.

Воспр. по: «За свободу» (Смоленск). № 14, 1 мая 1943

(http://katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=168)Теги: Катынь , 4. Катынский расстрел , 5. Немецкое расследование , Публикации в СМИ (журналы, газеты)

Все документы темы	Катынь Материалы по теме: 4. Катынский расстрел
сводная хронология 1. Советско-польские отношения накануне войны 2. Вступление советских войск в Западную Белоруссию и Украину 3. Польские военнопленные в СССР 4. Катынский расстрел 5. Немецкое расследование 6. Советское расследование 7. Дискуссии в послевоенный период 8. Официальная позиция России по катынскому делу	Посещение Катынского леса членами РОА Смотр власовцев ТРАГЕДИЯ ПОЛЬСКОГО НАРОДА Ранним апрельским утром слушатели курсов пропагандистов Русской Освободительной армии расселись по машинам и отправились на место расстрела 12.000 польских офицеров. Машины с шумом неслись за город, к Гнездову, в небольшой лесок, где в марте и апреле 1940 г. разыгрывалась кровавая трагедия. Машины подошли к Катынскому бору. Ласковый ветерок приносит какой-то запах, и от этого запаха судорожно передергиваются плечи. Сердце сжимается в ожидании чего-то страшного. Еще немного пути, и перед нашими глазами раскрывается картина ужаса. То, что мы увидели, превзошло все наши ожидания, ужас заледенил душу. Все молчали. Ужас перед развернувшейся картиной сковал уста. Перед нами — песчано-серая масса человеческих останков. Нервы напряжены до крайности, постоянно тело вздрагивает, в голове — назойливая цифра 12.000. Двенадцать тысяч сдавшихся «на милость победителя». Так легкомысленно вверили они свои жизни «другу и отцу народов» ?! Неужели это сделали люди! — Спрашиваю себя — Нет. Это не люди, это человекоподобные существа, опьяненные человеческой кровью, трусливые, беспросыпно-пьяные мерзавцы с малиновыми петлицами. Узнаю их работу. Работа сделана чисто, ведь на этих могилах был посажен лес, замаскировавший и скрывший следы кровавой расправы. По этому лесу потом разгуливали энкаведистские проститутки со своими любовниками, «отдыхая» после «трудов праведных». Тесно лежат боевые товарищи, лютая смерть спаяла и уровняла всех: боевые и заслуженные генералы, седые полковники лежат с только что произведенными молодым офицерами. Лежат слоями, слившись в единую плотную массу пепельно-серую массу, и только черепа, подобно грибам, выделяются своей белизной из общего хаоса человеческих тел и обмундирования. Осматриваем трупы. На некоторых местами еще сохранилась кожа и волосы; вот на полуистлевшем лице русая борода, вот вьющиеся локоны, повидимому, еще молодого поручика. Осматривая один труп, мы находим кожаное портмоне, удостоверение личности, письмо, деньги, фотографии, еще достаточно сохранившиеся; на одной из них — молодая красивая женщина, на другой — пожилая дама с ребенком. Документы, письма и деньги валяются рядом с трупами. Колец, часов и чего-либо другого ценного на трупах нет, это пошло в ненасытные пасти энкаведистской сволочи. Отдельно на носилках лежат два трупа; по форме и документам узнаем, что это генералы; широкие лампасы брюк и погоны дают возможность сразу отделить их от общей массы. Представители медицины осматривают головы трупов. Одна из них привлекает внимание застрявшей при выстреле пулей. Беспрерывно стрекочит аппарат кино-хроники, фиксируя документально все происшедшее; пусть весь мир узнает и увидит большевизм в подлинном его лице! Вместе с документами достаем самодельный деревянный мунштук с надписью «г. Козельск». Видимо, генерал в память о лагере сделал этот мунштук, коротая нерадостные дни плена. Вторая разрытая яма приводит еще в больший трепет: здесь все со связанными руками; чудовищно и страшно. Один из разрытых холмов вскрыл более давнюю могилу, здесь одни русские. Это относится к 1933-35 годам, судя по останкам, одежде, — это гражданское население; находятся останки женщин и подростков. Их руки связаны назад, большинство — с мешками на голове. Работающие на раскопках крестьяне рассказывают, что они догадывались о чем-то страшном, происходившем в этом доме отдыха, но не только говорить, а и думать об этом боялись. Осмотр закончен. Команды польских и русских солдат застыли в почетном карауле, раздаются команды на польском и русском языках, вскинуты винтовки, перекрестный салют в память расстрелянных рвет воздух. Мы покидаем царство ужаса и смерти. Теперь можно вздохнуть чистым, не тлетворным воздухом. Попрежнему ярко светит солнце, но на сердце — мрак и холод, это тяжелое состояние до выхода из этого мрачного маленького лесочка. На шоссе оживленно: мчатся машины, в воздухе гудят самолеты; вздыхаем полной грудью, да и как не вздохнуть, если большевистский кошмар остался далеко позади. Перед нами промелькнула страница недавнего прошлого. Идут машины с немецкими солдатами; вот она, дружественная нам армия, избавившая нас от этих кровавых ужасов. Немецкие, русские и польские солдаты ведут общий разговор, делясь впечатлениями о виданном, единая нота разговора — возмущение. Вот оно, содружество народов Европы! Это только маленькая часть тех, кто уже держит оружие в руках в борьбе с большевизмом, они пойдут в свои части и разнесут эту весть о кровавом преступлении большевизма и мирового жидовства. Да! Мрачное остается позади. Теперь к светлому будущему, вместе со всеми народами Новой Европы под руководством Фюрера! К.ДОНСКОЙ. Воспр. по: «За свободу» (Смоленск). № 14, 1 мая 1943 (http://katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=168)Теги: Катынь , 4. Катынский расстрел , 5. Немецкое расследование , Публикации в СМИ (журналы, газеты)