Котляревский Петр Степанович

Один из замечательных героев храброго кавказского войска, один из тех великих людей прошлого, которые будут всегда служить образцом военных и гражданских доблестей людям нового поколения — Петр Степанович Котляревский, был сын скромного деревенского священника. Он родился в селе Ольховатке Харьковской губернии, Купянского уезда, 12-го июня 1782 года. Первое образование Котляревский получил в харьковском духовном коллегиуме, где он десяти лет был уже в классе риторики.

Священник Стефан, счастливый и довольный успехами своего сына, никак не думал, чтобы он поступил в военную службу; но неожиданный случай поставил молодого Котляревского на тот путь, где он, ценою крови, стяжал славу, почести и бессмертное имя в рядах русских героев.

Подполковник Лазарев, проездом через Харьковскую губернию на Дон, где стоял его полк, сбился с пути, во время метели, и случайно попал в село Ольховатку, где был принят в доме священника. Целую неделю продолжались вьюга и непогода: ехать далее было невозможно; но время летело быстро для Лазарева, в беседах с умным и добрым сельским пастырем. Молодой Котляревский, по случаю праздников, был также дома и очень занимал гостя своими бойкими и умными ответами. Лазарев всей душой полюбил своих хозяев и, чтобы отплатить священнику за его гостеприимство, просил его поручить ему сына, обещая заняться воспитанием мальчика и устроить его будущность. Отец Стефан сначала колебался, но потом согласился на предложение Лазарева, обещав отпустить сына по первому требованию. Года через полтора, именно в мае 1793 года, явился в дом отца Стефана сержант и потребовал фурьера Котляревского на службу.

Молодой Котляревский отправился в штаб-квартиру батальона в г. Моздок, где он в первый раз познакомился с солдатским бытом. Судьба устроила так, что будущий герой Кавказа вступил на службу в тот самый корпус, который был сформирован бессмертным Суворовым. Лазарев честно исполнил слово, данное им отцу Стефану: он принял мальчика к себе в дом, наблюдал за его образованием и, в особенности, заставлял его заниматься военными науками и историей.

Котляревский был произведен в сержанты в 1796 году, когда открылась война между Россией и Персией. Русскими войсками командовал на Кавказе граф Зубов. Отряд, под начальством генерала Булгакова, должен был пройти через неприступные табасаранские ущелья и приблизиться к крепости Дербенту; полковник Лазарев командовал четвертым батальоном Кубанского полка, который находился в отряде, и 14-летний сержант Котляревский шел, с ружьем на плече в рядах его. Здесь в первый раз он услыхал свист вражеских пуль, с которыми так сроднился впоследствии. Он участвовал в осаде крепости и один из первых влез на стены, при взятии ее. Вскоре после того, в отряде генерала Корсакова, Котляревский дошел до Ганжи. Хан ганжинский, как и многие другие ханы, соседи Персии, сдались русскому оружию, и властелин Персии, Ага-Магомет Хан, уже со страхом ожидал вторжения русских войск в его пределы, как вдруг получено было известие о кончине императрицы и, вместе с тем, приказание прекратить военные действия, войскам возвратиться в свои пределы, а графу Зубову сдать начальство начальнику кавказской линии, графу Гудовичу. За эту экспедицию сержант Котляревский был представлен к офицерскому чину, но в Петербурге все представления графа Зубова остались без утверждения, и лишь в 1799 году Котляревский был произведен в подпоручики.

Вслед затем полковник Лазарев назначен был командиром 17-го егерского полка и взял к себе хотя юного, но уже испытанного в бою, подпоручика Котляревского в адъютанты. С этим назначением начинается новая эпоха в жизни Котляревского. Ему тогда было 17 лет; жизнь его с того времени была беспрерывною цепью битв и событий, в которых выказывался его светлый ум, твердый характер, геройская храбрость и всецельная преданность долгу.

Грузия, некогда сильное и славное государство, изнемогала тогда от внутренних беспорядков и от нападения внешних врагов; вторжение персидского войска в Тифлис было последним страшным ударом для этой страны. Обессиленная, истощенная, она не была в состоянии защитить себя от грозного врага, и царь Грузии, Георгий XIII, вынужден был обратиться к императору Павлу I, прося его помощи. Просьба его была исполнена: 17-й егерский полк, при четырех орудиях, получил приказание, прямо через горы поспешно идти в Грузию. Отряд выступил в поход в ноябре; в горах господствовали холод и метели, и, несмотря на то, что не было ни дорог, ни просек, отряд вынес все ужасы кавказской природы и 26-го ноября 1799 года вступил в Тифлис. Русское войско было встречено с колокольным звоном и пушечной пальбой. С тех пор русские не оставляли более Грузии. Генерал Лазарев, как военный начальник отвечал за спокойствие и безопасность города и края; ему очень часто приходилось вести секретные переговоры с царем Георгием и большей частью он употреблял, для личных объяснений с царем, своего адъютанта Котляревского. Это доказывает, как высоко стоял уже 17-летний юноша во мнении своего начальника. В тифлисских архивах сохранилось много бумаг, относящихся к этой эпохе, писанных бойкой рукой Котляревского. Между тем, 20,000 лезгинов вторгнулись в Кахетию, и сыновья царя Георгия XIII выступили навстречу им с 10,000 грузинов; Лазарев, с двумя батальонами и артиллерией, поспешил на помощь и соединился с царевичами в крепости Сигнахе. Котляревский оказал тут большую услугу. Лезгины были в 15 верстах; Котляревский, с десятью казаками, отправился в ущелья гор следить за движениями неприятелей, и, по его донесениям, Лазарев двинул оба батальона к реке Иоре, где находился неприятель. Завязался бой; пушечные выстрелы заставили лезгинскую конницу отступить; генерал-майор Гуляков напал на лезгинскую пехоту; сражение продолжалось три часа и кончилось совершенным поражением неприятеля. За это сражение Котляревский получил орден св. Иоанна Иерусалимского и произведен в штабс-капитаны. В то время царь Георгий XIII был при смерти и, умирая, просил императора Павла I принять Грузию в русское подданство.

В 1801 году был обнародован высочайший указ о присоединении грузинского царства к русской империи. Когда это известие достигло Грузии, многие татарские поселения бежали к эриванскому хану, вследствие чего Лазареву дано было приказание выступить на границу и возвратить бежавших татар, которых оберегал персидский отряд. Между русскими и персами завязалось незначительное по сущности, но очень важное по последствиям дело: эта стычка считается началом войны, которая продолжалась двенадцать лет и в которой Котляревский участвовал с начала до конца. На место генерала Кноринга, командовавшего русскими войсками был назначен князь Цицианов. Приехав в Грузию и видя все внутренние беспорядки, он, для водворения спокойствия, считал необходимым удалить из края всех членов грузинской царской фамилии, и потому уговорил их переселиться на жительство в Россию. Многие из них воспротивились этой мере, вследствие чего произошли смятения, причем храбрый Лазарев пал жертвою азиатской мести: он был предательски зарезан во дворце одной из цариц грузинских, когда требовал немедленного ее выезда из Тифлиса. Так Котляревский лишился своего покровителя и друга, и несмотря на то, что князь Цицианов предложил ему поступить к нему в адъютанты, Котляревский отказался, желая служить в строю, где, с производством в капитаны, он назначен был ротным командиром в том же егерском полку.

Русские войска не знали отдыха; едва кончалась одна экспедиция, как получалось приказание снова выступить для усмирения бунтующих кавказских племен. Так, ганжинский хан, покоренный генералом Корсаковым, изменил России, и князь Цицианов должен был двинуться к Ганже для осады города. Котляревский и в этот раз был первым на стенах крепости, на которую влез без лестницы. Раненый пулей в ногу, он не мог идти далее, так что поручик граф М.С. Воронцов (будущий фельдмаршал и наместник) и егерь Богатырев, тут же убитый пулей в сердце, должны были поддержать его. Тем не менее Ганжа не выдержала осады: город был взят, сам хан убит, и Ганжа переименована в Елисаветполь. За это дело Котляревский получил орден св. Анны 3-й степени и произведен в майоры.

Вскоре после взятия Ганжи, Мингрелия и Имеретия приняли подданство России; многие ханства также просили покровительства русских и защиты от нападения и влияния персиян. По этому случаю князь Цицианов отрядил команды в карабахское и нухинское ханства, для охранения и, вместе с тем, для удержания их в зависимости. В Карабах был назначен Лисаневич, а в Нуху Котляревский. Котляревский действовал очень осторожно и сумел так расположить хана и жителей к русскому правительству, что, после свидания князя Цицианова с ханом, устроенного Котляревским, нухинское ханство, без кровопролития, присоединилось к России. Возвратясь в Елисаветполь, Котляревский с полком отправился в Карабах и там совершил один из самых блистательных, но, к сожалению, мало известных подвигов русского войска на Кавказе. Мы говорим про дело 1803 года, когда 70,000 персиян вступили в эриванское ханство. 24-го июня один из персидских отрядов приблизился к Карабаху, где находился, как выше сказано, майор Лисаневич с 300 человек русской пехоты. Князь Цицианов отправил к нему на помощь до 60О человек при двух орудиях, под командою полковника Карягина; старший по нем был майор Котляревский. Отряд спешил соединиться с Лисаневичем, как вдруг, на половине пути к Шуше, на реке Шах-Булахе, неожиданно наткнулся на отряд персиян из 3,000 человек, составлявших лишь часть персидского авангарда, число которого доходило до 10,000.

Неприятель был в пять раз сильнее; несмотря на то, русский отряд построился в каре и, под выстрелами, по трудной, гористой местности, продолжал подвигаться вперед. В течение шести часов отбивалась горсть храбрецов, наконец персияне отошли, но не теряли отряда из виду. Карягин выбрал место близ реки и расположился отдохнуть; в четырех верстах от него стоял весь персидский авангард. Рано утром, когда солдаты, утомленные переходом и боем, отдыхали, персияне окружили их. Отряд быстро сомкнулся опять в каре, и когда персидская конница с криком бросилась на русских, то встретила стальную стену, которую не могла опрокинуть; между тем подоспела и персидская пехота, но и ее усилия были тщетны: после трехчасового боя, персияне отступили. Хотя русские отразили неприятеля, сначала в пять раз, а потом в пятнадцать раз сильнейшего, однако положение их было безвыходное: они увидели себя в блокаде. Карягин укрепился как мог, и несмотря на то, что сам был ранен, а отряд уменьшился на половину, все почти лошади перебиты, помощи ожидать было не откуда, продолжал отчаянно обороняться. Персияне старались отрезать у нас воду и устроили для этого на реке Шах-Булахе несколько батарей. Следующий день прошел в томительном ожидании; наступила ночь. Сто человек русских сделали вылазку, отбили у персиян на реке пять батарей, из которых три взял Котляревский, но, не имея людей удержать их, тут же их уничтожили. На другой день пронесся слух, что предводитель персов, Аббас-Мирэа, со всем войском, расположился в четырех верстах и намерен своей артиллерией истребить оставшихся русских. Действительно, на 27-е июня, показалось несметное число персиян и открылась пушечная пальба. Конница снова ринулась на русских и снова встретила упорное сопротивление; выстрелы продолжались целый день; гибель казалась неизбежной. Карягин получил две контузии и был ранен в спину; Котляревский в левую ногу; большая часть отряда не существовала и далее сопротивляться было невозможно. Кто не был убит или ранен, тот изнемогал от усталости, после четырехсуточного боя. Тогда Котляревский предложил бросить обоз и убитых и пробиться грудью, сквозь персидскую армию, к небольшой крепости Шах-Булах, овладеть ею и укрепиться в ней. Отчаянное положение заставило согласиться на это отчаянное предложение. В ночь, 28-го июля, выступил остаток отряда; несмотря на изнеможение, солдаты везли на себе орудия и несли раненых; шли молча, подвигались тихо. Счастливо миновав главный отряд, они вздохнули свободнее; но вдруг наткнулись на объезд. Началась перестрелка; темнота ночи помогла русским подвигаться вперед; выстрелы и погоня продолжались, пока, наконец, в темноте неприятель потерял горсть храбрецов из виду. К рассвету отряд был у стен крепости Шах-Булаха, которая тут же была взята штурмом; два хана были убиты, гарнизон рассеян, а победители заперлись в новом своем убежище. При штурме крепости Шах-Булаха, Котляревский был вторично ранен в руку картечью.

Вскоре было получено известие, что сам шах идет к крепости и намерен уморить русских с голоду. Действительно, в Шах-Булахе не было никаких запасов, и недостаток в них уже начал ощущаться, так что солдаты принуждены были есть траву и лошадиное мясо. Кругом крепости стояло персидское войско, поджидая шаха. Чтобы спастись от голодной смерти, оставалось одно средство: бросить Шах-Булах и овладеть, в 25 верстах, другою крепостью — Мухрату. Котляревский предложил обмануть сонную бдительность персиян и расставить ночью часовых, так чтобы персияне слышали их оклики; самим же выступить из крепости и опять, пользуясь темнотою ночи, идти к крепости Мухрату. Предложение было принято и исполнено так удачно, что даже часовые успели выйти из крепости и догнать отряд.

Следующей факт может ясно доказать, с каким самоотвержением действовали солдаты и каким геройским духом все были проникнуты. На пути из крепости Шах-Булаха в крепость Мухрату, встретился небольшой ров, через который нельзя было перевезти орудия. Четыре солдата добровольно предложили сделать из себя мост: легли поперек рва и орудия перевезли по ним; только два из них остались живы. К сожалению, история не сохранила имена героев, которые, своею преданностью долгу и храбростью, могут состязаться с любым из героев древнего мира.

Русские благополучно добрались до крепости, которую и заняли, после небольшого сопротивления.

Едва Котляревский оправился от ран, полученных им при Шах-Булахе, как в августе, уже опять, участвовал в экспедиции, для усмирения изменивших России народов; а в ноябре месяце, под личным начальством князя Цицианова, он выступил с отрядом к крепости Баку. Отряд состоял из 2,000 человек, при десяти орудиях; Котляревский командовал авангардом. У ворот Баку, князь Цицианов был вероломно убит. Вследствие сего осада крепости была снята и войско должно было возвратиться в свои пределы. Но не надолго Котляревский оставался в бездействии; скоро он нашел опять пищу для своей деятельности и случай снова отличиться. Карабахский хан изменял России, не хотел платить условленной дани и, кроме того, был недоволен тем, что в столице его, Шуше, находился русский отряд. Возобновив дружеские сношения с Персией, хан просил персидского шаха защитить его владения от русских. Шах исполнил просьбу, выслав в Карабах 20,000 персиян. С нашей стороны был отправлен туда же генерал Небольсин с отрядом, в котором находился неутомимый Котляревский. Встреча с неприятелем произошла около той же реки Шах-Булаха; завязалось дело; отряд под выстрелами продолжал подвигаться вперед. Так он прошел 16 верст. Котляревский со своими егерями шел бойко впереди, неустрашимо поражая неприятеля и открывая свободный путь отряду; он поспевал везде, где нужно было распорядиться, поддержать или воодушевить своим примером мужество храбрых, но иногда колебавшихся солдат. Постоянная победа русского отряда раздражила начальника персидских войск, до того, что он взял от своих подчиненных клятву победить или умереть.

Спустя несколько дней произошло жестокое сражение, при хонашинском дефиле. Несмотря на данную клятву и на выгодную позицию персидского войска, персияне были разбиты и бежали за Аракс. Во время сражения Котляревский со своими егерями был на левом фланге; неприятель занимал на высотах очень выгодную позицию, которую Котляревский вскоре отбил у них и сам занял. Тогда персияне окружили его и отрезали от остального русского войска. Четыре раза они вновь брали высоты; но и Котляревский, своей стойкостью, четыре раза сбивал их с позиции и, наконец, обратив неприятеля в бегство, довершил победу. Котляревский, главным образом способствовавший победе, был произведен в подполковники и назначен начальником русского отряда в Шуше, на место Лисаневича. В следующем 1808 году он был произведен в полковники.

Несмотря на все победы, которые беспрестанно одерживали русские, пламя войны не угасало, а разгоралось в Закавказье. Персияне, едва успевая оправиться от одного поражения, замышляли новое нападение и вторгались в русские пределы. Вскоре они выступили к Нахичевани. Генерал Небольсин опять получил приказание остановить это движение. Невзирая на страшную погоду, русские перешли в октябре снежные и утесистые карабахские вершины. При выходе из ущелья гор, отряд встретился с неприятелем. Персидские всадники и подоспевшая к ним пехота бросились на него; завязался упорный бой, в котором персияне едва не одержали верх. Неприятель больше всего нападал на левый фланг, которым командовал Котляревский; ему, однако, удалось, сильным движением сбить противника с выгодной высоты и занять ее. Немедленно Котляревский устроил батарею на отбитой высоте и начал с нее громить персиян, которые употребляли все силы, чтобы взять обратно эту возвышенность; но Котляревский везде был впереди, и от него ни на шаг не отставали обожавшие своего храброго начальника храбрые солдаты. Сражение продолжалось полсуток; наконец русские штыки принудили персиян бежать. Котляревский отнял у них три пушки и преследовал бегущие толпы более трех верст. После этого сражения русские без боя заняли крепость Нахичевань.

Для защиты Грузии от нападения персиян назначены были два отряда, из которых один, под начальством Лисаневича, охранял Елисаветинский округ, а другой, под начальством Котляревского, Карабах. С этих пор для Котляревского начинается новая эпоха его боевой жизни — эпоха командования отдельными отрядами.

Если бы англичане тайно не поддерживали шаха против России, то персияне не могли бы так долго бороться с нашим оружием.

Но Англия употребляла все усилия, чтобы продолжить войну России с Турцией и Персией; она не жалела ничего для достижения своей цели и высылала в Персию не только оружие, но даже офицеров, для обучения персидского войска. Персидское правительство, между тем, желая выиграть время, притворно вело с Россией переписку о заключении перемирия.

Для переговоров был назначен, с нашей стороны, командовавший в то время кавказскими войсками граф Тормасов, а от персидского правительства хитрый Мирза-Безюрк. Уполномоченные съехались в крепости Аскеран. Требования, заявленные Мирзою-Безюрком, не согласовались ни с видами, ни с достоинством русской державы, а потому свидание дипломатов кончилось ничем. Вскоре Персия заключила союз с Турцией против России, и персидское войско заняло крепость Мигри, в карабахском ханстве, а так как Карабах с 1805 года принадлежал России, то граф Тормасов послал отряд, в 400 человек, под начальством полковника Котляревского, чтобы очистить крепость Мигри от персиян и занять ее. Отдав это приказание, главнокомандующий получил известие, что сильные отряды персидских войск двигаются по тому же направлению.

Не желая посылать людей на верную смерть, граф Тормасов отдал приказание о немедленном возвращении отряда Котляревского, но предписание его дошло до Котляревского тогда, когда неприступная Мигри находилась уже несколько дней в руках русских. Вот как совершил Котляревский этот подвиг.

Крепость Мигри стоит на неприступных скалах; персияне, в числе 2,000 человек, засели в ней, ожидая нападения русских. Котляревский, избегая встречи с неприятелем, опасался идти по дорогам ведущим к крепости; он желал сохранить для предстоящего штурма всех своих людей, а потому решился, оставив пушки, пробраться к крепости, по вершинам карабахских гор, тропинками, которые считались непроходимыми и потому оставались без надзора. Три дня солдаты то спускались в пропасти, то карабкались на утесы; наконец, сошли с гор, в пяти верстах от Мигри. Оставив весь обоз в небольшом ауле, отряд двинулся к крепости и с трех сторон атаковал ее. Днем Котляревский успел занять передние высоты. Персидские войска, слыша выстрелы, бегом спешили на помощь осажденным: медлить было некогда, а потому Котляревский, с наступлением ночи, начал приступ, напав на селение, окружающее крепость, и к утру овладел им. Заняв селение, Котляревский устремился на батареи, находившиеся на левом хребте, перед крепостью. От этого приступа зависела победа или общая гибель. Дружно бросились солдаты, предводительствуемые храбрыми офицерами; ошеломленные персияне пришли в смятение и не успели опомниться, как майор Дьячков взял три батареи, а остальные две сам Котляревский. Покончив тут, русские бросились на правый хребет. Солдаты, воодушевленные успехом, грудью и штыками вытеснили персиян из укреплений и заняли их. Оставалась одна неприступная батарея, устроенная на вершине отвесного, кремнистого утеса, к которому даже невозможно было приставить лестницы. Утес прямо и гордо высился к небу, как бы смеясь над ничтожною горстью людей, которые возгордились своими успехами до того, что осмелились атаковать его. Котляревский, осмотрев утес со всех сторон, убедился, что приступом не одолеть гиганта и что тут приходилось бороться не с людьми, а с природой. Но природа, как и люди, должна была уступить перед силой воли и твердостью духа. Котляревский окружил неприступную батарею со всех сторон, потом приказал отвести реку и тем лишил осажденных воды: через сутки гарнизон, измученный жаждою, сам оставил свой гранитный приют; многие с отчаянием бросались с вершины утесов, не желая сдаться. Русские овладели крепостью; персияне бежали. При штурме Котляревский был ранен пулей в левую руку. Главнокомандующий со страхом ожидал известия об отряде, и когда получил донесение о взятии Мигри, то не верил своим глазам: граф Тормасов знал хорошо стойкость своих войск, но такой геройский подвиг превышал все его ожидания. После донесения о победе, главнокомандующий, боясь за участь храбрецов, послал предписание: «немедленно вытребовать Котляревского с командою из Мигри». Но Котляревский в это время не удовольствовался взятием крепости, а довершал дело, уничтожая персидское войско. Аббас-Мирза, приблизясь к Мигри, пришел в бешенство, узнав о взятии ее: он угрожал своим подчиненным зверским мщением, если они не вытеснят русских из крепости. Котляревский, зная с кем имеет дело и вполне сознавая неприступность взятой им крепости, смело ждал нападения. К тому же, горными дорогами, из Шуши успели выслать отряду провиант и подкрепление, а чтобы сохранить воду, Котляревский защищал реку двумя сильными батареями. Персияне окружили крепость, но не решились брать ее штурмом и тщетно стреляли в непоколебимый гранит. Наконец, Аббас-Мирза, согласуясь с мнением английских офицеров, убедился, что со своими полчищами ему не взять крепости, что тут нужна стойкость и храбрость, а не многочисленность; он донес Ахмет-Хану, что Мигри неприступна, после чего получил повеление отступить. Персияне оставили Мигри и потянулись к Араксу. Немедленно, вслед за ними, Котляревский выступил ночью с 500 человеками и нагнал их близ реки, через которую они переправлялись частями. Русские тихо подкрались, окружили неприятеля и врасплох ударили на него в штыки. Панический страх овладел персиянами; они, в темноте ночи, бросаясь во все стороны, натыкались сами на штыки, и, спасаясь от штыков, бросались в быстрый Аракс, и там и тут встречая смерть. Та же часть войска, которая была переправлена за реку, от страха бежала в горы. Русских было так мало, что нельзя было брать пленных, потому что некому было бы их караулить, а потому Котляревский приказал прикалывать тех, кто попадался живой в руки. Река была запружена трупами, кровь струилась в ней как вода; едва доставало рук, чтобы исполнить суровое, но необходимое приказание героя. Неприятельское войско было буквально уничтожено. Всю добычу и оружие Котляревский приказал побросать в воду, так как не на чем и не на ком было ничего везти нести с собою. В этом неслыханном дотоле в летописях Кавказа геройском деле, Котляревский выказал себя не только как храбрый воин, преданный своему долгу, но и как полководец, достойный страниц в истории.

Вскоре Котляревский за свои заслуги назначен был командиром Грузинского гренадерского полка, получил Георгия 4-й степени и золотую шпагу с надписью: за храбрость. Мигринский герой был оставлен во взятой им крепости и получил приказание укрепить ее, на что отвечал: «Мигри так укреплена природою и персиянами, что неприступна ни для какого неприятеля и укрепить ее сильнее невозможно». Котляревский жестоко страдал от четырех ран, которыми не имел времени хорошенько заняться: он просил графа Тормасова дать ему отдых. Главнокомандующий сейчас же согласился, и Котляревский отправился в Тифлис, где ему необходимо было обратить внимание на расстроенное свое здоровье.

Теги: Крым. История вхождения в Российскую Империю, Персоналии