Записка, каким образом предводителем второй армии генералом графом Паниным начато производиться предпринятое российско-императорским дв

<div id="imgcalendar"><a target="_blank" href="/docandmat/slujebny/krim_1768_panin.jpg"><img src="/docandmat/slujebny/krim_1768_panin_185.jpg" /></a></div>
<b>1770 г.</b>
<br />

<br />
Великая Екатерина, будучи побуждена наглостию вероломной Оттоманской Порты вести с нею войну, была, сказать можно, спобораема десницею Всевышнего. Войски ее, куда ни обращали оружие, везде к новому мужества своего прославлению прогоняя неприятеля, новые приобретали Самодержице своей завоевания. Но и при самых сих воинских успехах ее человеколюбие, всем великим душам сродное, скорбело о пролитии крови не только верных своих подданных, но и неприятелей своего государства; и потому, взирая бодрственным оком на все предметы, могущие доставить благоденствие роду человеческому и будучи еще спомоществуема советниками в воинских и политических делах искусными, препоручила свои армии в походе 1769 г. в предводительство искусством и мужеством испытанных полководцев, на которых колико полагалась их Государыня, толико надеялось их отечество. Граф Румянцов, бывший предводителем второй армии, получил повеление отбыть к первой, на место командовавшего ею князя Голицына, а сию отдать князю Долгорукову до прибытия определенного к ней главным командиром графа Панина, которому еще поручено было произвести в действо Ее Императорского Величества намерение, от начальных ее видов неотклонное, состоящее во освобождении разных Татарских орд от поработительного ига Оттоманской Порты, ухищрением оною приобретенных. Вследствие сего получил сей главнокомандующий за рукою Ее Величества рескрипт от 16 Октября 1769 года, состоящий в том, что Ее Величество заблагорассудить изволила сделать испытание, не можно ли будет, при настоящих войны обстоятельствах, Крым и все Татарские народы отвлечь от Оттоманской Порты внушением им мыслей к составлению у себя ни от кого независимого правительства, обещивая с своей стороны подавать им действительные к тому вспоможения.
<br />

<br />
Оным же рескриптом позволено было графу взять для перевода на Турецкий язык писем, которым при рескрипте образцы приложены были, к Крымскому хану, так и вообще ко всем татарам, из Киева Коллегии Иностранных Дел секретаря Равича, равно как и находящегося там же при заграничных делах канцелярии советника Веселицкого, если бы он граф за нужное нашел от сего последнего (как от применявшегося по его долгой при делах бытности к Татарским поступкам и обычаям) получить какое либо изъяснение о мерах, к производству предприятия сего способствовать могущих. Впрочем, в рескрипте предлагаются способы, коими достигать до вожделенного предмета возможно, а наконец предписывается предводителю составить план своих операций, соответствующий образу поведения Татарских народов.
<br />

<br />
Содержание же приложенных двух писем, одного к хану Крымскому, а другого отверстого к нему же хану и ко всем Татарам, находящимся в Турецком подданстве, есть следующее. Главный предводитель, дав ему титул светлейшего хана, уведомляет его, что его Государыня, будучи убеждена принять оружие против Турецкого двора, вероломно нарушившего мир, свято и торжественно на веки утвержденный, имеет с своей стороны справедливейшие к произведению настоящей войны причины; напротив чего Порта, не только не взирая на дружественные с Российской стороны обнадеживания, но не уважая и самые оной доказательства, по всей высокомерности алкая к похищению чужих земель, нарушила сей на веки утвержденный мир и, будучи нечувствительна к пролитию человеческой крови, предпочла сумнительный жребий войны толь вожделенному человеческим родом мирному спокойствию; уведомляет его, что Всероссийская Императрица не имеет намерения распространять свои границы, но отомщевая несправедливому и клятвопреступному неприятелю, желает привести его к раскаянию, а притом показывает, каковы освобожденные Всероссийским оружием, но пред сим утесняемые неприятелем вольные народы, находят уже отраду под защищением Ее Императорского Величества.
<br />

<br />
Потом показывает ему, что Порта, присовокупя к своей державе Крымцов и все Ногайские народы не по праву войны или наследства, но своими ухищрениями, возлагает на них тягостное иго, уничижает их частою и по своим единственно прихотям сменою ханов и, получая от них истинные услуги и вспоможения, оставляет их без помощи, когда при военных обстоятельствах они сами принуждены опасаться неприятельского в свои земли нашествия.
<br />

<br />
В окончании подает ему главнокомандующий совет воспользоваться обстоятельствами войны, свергнуть с себя иго подданства, сделаться независимою ни от кого областию, и обнадеживает торжественно именем Ее Величества, что она не имеет намерения употреблять Крымские силы против Порты, но по врожденному ее человеколюбию желает утесненным даровать свободу.
<br />

<br />
Содержание второго и отверстого письма к хану и ко всем Крымским и прочим Ногайского поколения народам во всем сходно с первым, только писано обще к хану, к ширинбеям и прочим Крымским и Ногайским мурзам с прибавлением, что предложение сие делается им в такое время, в которое Российское оружие везде приобретает победы и в кое Хотин взят, визирь разбит и прогнан, Яссы и Букурешты заняты, знатные корпусы неприятельские при Галаце, Фокшанах, Браилове и Юрьеве в разные времена побиты, что следовательно служит ясным доказательством единственного Российской Императрицы попечения о соблюдении неповинной человеческой крови, а не желания расширять свои границы, и что им Крымцам и Ногайцам настал свободный час свергнуть с себя поносное иго рабства.
<br />

<br />
Вследствие сего намерении главнокомандующий, истребовав к себе господина Веселицкого, взял от него изъяснение о состоянии и склонностях Крымских и прочих народов, чтоб, получа от него нужное сведение, употребить надежнейшие способы к вернейшему исполнению предпринятого намерения.
<br />

<br />
Содержание же изъяснения, данного господином Веселицким, есть:
<br />

<br />
1) Крымские Татары народ поселенной, живущий домами и, по удобному положению своего полуострова и плодоносию земли, упражняется в домостроительстве, в торговле, скотоводстве и хлебопашестве, в чем находя корысть свою, обык безропотно повиноваться всем налогам правительства, за что от прочих Ногайских Татар презирается.
<br />

<br />
2) Едичкульская на Крымской степи кочующая орда, хотя начинает с нескольких лет привыкать к хлебопашеству, однако главное оной упражнение состоит в скотоводстве, в ловле звериной и в грабеже смежных народов.
<br />

<br />
3) Едисанская орда, многолюдством своим всех прочих превосходившая, кочует по обеим сторонам Днепра к Очакову и по Бугу к Днестру, а промыслы имеет те же самые что и Едичкульская.
<br />

<br />
4) Чюмбулуцкая всех прочих Ногайских орд малолюднее, кочует на степях к Кинбурну, промыслы имеет равные с Едичкульскою и Едисандскою ордами.
<br />

<br />
5) Буджацкая или Белогородская поселена большими слободами, селами и деревнями по правому берегу Днестра к Дунаю, образ жизни имеет равной с Крымскими Татарами.
<br />

<br />
Главное правительство над сими ордами вверяется от Порты возводимому ею на ханской престол князю. В военном правлении первый по хане есть калга-султан, который имеет начальство над одними Крымцами. В земском правлении, когда хан в своей столице, присутствует с ним из духовных казаскер, несколько муллов и кадий, а из светских визирь, диван-эфендий, ширин-мурзы, несколько султанов и прочих мурз; в отсутствии же хана управляет наместник с прочими сочленами.
<br />

<br />
Каждый нововозведенный хан имеет власть определять во всем правительстве новые чины по своему произволению.
<br />

<br />
Над Ногайскими ордами определяются султаны главными начальниками с титулом сераскер-султанов, кои с помощию мурз правят подчиненные им орды.
<br />

<br />
Все упомянутые Ногайские орды почитают Едисанскую за то, что она и многолюдна, и предприимчива, чему господин Веселицкий приводит в свидетельство поступок умершего Крым-Гирея-хана, который, преклонив сию сильную орду на свою сторону, был возведен ею против воли Порты в ханское достоинство.
<br />

<br />
Потом господин канцелярии советник воспоминает, что сия орда с Буджацкою двоекратными отзывами показывала склонность свою предаться Российской державе, что и пред начатием настоящей войны, за частые перемены ханов, явно негодовала и роптала против правительства, оказывая желание свое отдаться России.
<br />

<br />
В окончании он, Веселицкий, советует послать осторожного поверенного в Яссы, который бы отправил от себя искусного и Татарской язык довольно знающего человека к Едисанской сперва орде, как уже хотевшей предаться России, с таким наставлением, чтоб оный старался разведать, кто из сераскер-султанов предприимчивее и народом любимее, и того уловляя всем возможным отправить к нему свои письма, а потом, когда уже сие желанного не возымеет успеха, писать как во все прочие орды, так и к самому хану.
<br />

<br />
Его сиятельство граф Панин, собрав сии объяснения, приказал присланные письма перевести на Турецкий язык, но как по достоверным известиям уведомлено было, что хан с Ногайскими Татарами, препроводя кампанию 1769 года при Турецкой армии, обретался тогда в городе Аккермане, то и определил отправить письма к ханскому наместнику казаскеру и первенствующему ширин-мурзе. И к сему приисканы были 4 человека из нововышедших Молдавцев, которые клятвою порученное им дело верно исправить обязались. Трое из сих назначены были для вручения писем вышеозначенным начальникам, и точно в одно время, для того, чтобы один кто-либо из них, ожидая от Порты награждения, не задержал других посланных, и тем бы не испроверг предприятых к производству дела сего способов; четвертый же имел повеление примечать и разведывать, как письма приняты, выходит ли содержание их в народ, и какое действие оные причиняют. И так, дав им довольное наставление, приказано было от Архангельского шанца въехать в Польшу и, пробираясь оною к Волоским по берегу Днестра поселенным слободам, где им удобнее усмотрится, переехать Днестр и вступить в Молдавию, отколе, оставляя Бендеры в лево, следовать до Ханкешла, откуда посредством своих знакомых и свойственников чрез Очаков и Кинбурн до Перекопа и Бакчисарая. В сей город приказано было им въехать в сумерки и трем подателям стать на одной. квартире, а четвертому вблизи их.
<br />

<br />
Чрез три недели по их отправлении, предводитель второй армии, в чаянии, что первые до назначенных им мест доехали и порученное дело исправили, вознамерился отправить прямо в Крым с таковыми же письмами, как ко всему Крымскому народу, к переселившимся с давних времен из под Российской державы Калмыкам, из коих один пленный отзывался, что они при нем еще изъявляли желание возвратиться под Российский скипетр, так и в Едисанскую орду согласную с Буджацкою. К сему выбран был один пленный, от Запорожского войска в подарок главному командиру присланный, Едисанец. Господин Веселицкий внушал сему Татарину несколько дней сряду о важном отправленных с ним писем содержании, кое может доставить всем Татарам совершенное благоденствие; ему ж особливо обещано было награждение, естьли он верно вручит письма к трем главным мурзам и привезет от них ответы. Сей пленник, обязавшись клятвою по своему закону, отправился из главной квартиры 3 Генваря сего 1770 года; ехать же ему приказано было чрез Яссы в том рассуждении, что Едисанская орда расположена была за Днестром к Дунаю, а для препровождения его послан маиор Бастевик, которому приказано было везти при себе оного Едисанца до Ясс, где ему майору явиться у находящегося там главного командира, коему дан был ордер, повелевающий подавать все вспоможения по его требованиям, касательно как до отправления сего Татарина за форпосты, так и по другим в бытность его в Яссах случиться могущим по порученной ему коммисии надобностям.
<br />

<br />
По отправлении оного Татарина из Ясс, повелено было господину Бастевику приискать из тамошних обывателей двух человек, кои бы по единоверию обязались (под видом или торговли или других приличных причин) следовать за сим Татарином в Едисанскую орду и там разведывать, какое повеленные письма между народом произвели движение, а узнав уведомить о том господина Бастевика. О сем отправлении в Яссы уведомлен был граф Румянцов.
<br />

<br />
Впоследствие сих двух от 3 Генваря отправлений, главнокомандующий рассудил за нужно отпустить в Яссы самого господина Веселицкого, которого и граф Румянцов для правления тех провинций требовал, и препоручить ему стараться склонять кого-либо из Татарских султанов к возведению себя силою Едисанской орды в ханское достоинство, подойти под покровительство России и учинить себя не только независимым от Порты, но и колено свое навсегда наследственным сделать.
<br />

<br />
Потом главнокомандующий помышлял отправить еще в Едичкульскую орду, а к сему способным признан был попавшийся в плен начальник всех Киргизцов, кои в прошлую с Турками войну после взятия Азова из России бежали; пленник же сей сказывал, что он с главным Едичкульской орды мурзою обязан дружбою, объявлял, что Едичкульцы и Чамбулуки, в рассуждении наносимых войною обстоятельствах, терпят утеснения и разорения, за которые они ропщут, а к тому ж прибавлял, что, ведая склонности их, надеется он вверяемое ему дело исправить благополучно, в верности ж по своему закону учинил присягу, а вследствие такого уверения главнокомандующий положил:
<br />

<br />
1) Отправить сего пленника по желанию его чрез Никитинскую заставу к мурзе Мамбету, главному Едичкульскому начальнику с письмом, к которому приложить объявительный всему народу лист, а с ним до оной заставы послать переводчика, которому явиться у находящегося у той заставы командира с ордером предводителя, повелевающим подавать ему переводчику для отправления того Киргизца потребные вспоможения; переводчику ж приказано было пробыть на заставе три или четыре недели с тем, чтоб отправлять к главнокомандующему тех, кои с ответами присыланы быть могут: естьли же в сей срок не будет ответа, тогда повелевалось ему возвратиться в Харьков.
<br />

<br />
2) Для безопасного степью от Днепра до Едичкульской орды проезда и оттоле с ответом отправляемым Татарам, посланный пленник снабжен был двумя открытыми ордерами, которыми предписывалось всем командирам, на их наезжать могущим, не чинить им ни малой остановки, ниже какого-либо озлобления.
<br />

<br />
3) Ему ж приказано было для прикрытия вверенного ему дела сказываться на Татарских форпостах или при встрече их партии ушедшим из плена.
<br />

<br />
4) По прибытии ж к Мамбет-мурзе, вручить ему письмо наедине и стараться обще с ним, естьли сей на то согласен будет, о успехе вверенного ему дела. На сем основании помянутой пленник Булат-ага отправлен от 31 Генваря к главному Едичкульской орды мурзе Мамбету, и к мурзинскому сыну с письмом.
<br />

<br />
9 Февраля главнокомандующий получил из Ясс от майора Бастевика от 29 генваря рапорт, в котором он Бастевик доносил, что в продолжении дороги не оставлял он подкреплять посылаемого Татарина в совершении предприятого им дела, а по прибытии их за ненастливым тогдашним временем 20 того ж месяца в Яссы, отправил пленника 22; вследствие ж данного ему повеления сысканы им посредством Молдавского боярина Аргири-бана, рекомендованного ему господином генерал-майором Черноевичем, два надежные и Турецкой язык знающие человека, кои под приличным видом отправлены от него один к Буджацким Татарам, другой к Едисанским, при которых находится старший Крым-Гирея-хана сын Бахти-Гирей султаном, с тем, чтобы они разведывали, какое между Татарами посланные письма движение производят. Потом, уведомляя о некоторых Турецкого войска поражениях, доносит, что Крымской хан находится в Каушанах, что носится слух, будто бы хан соединится с Бендерскими Турками для нападения на Молдавию, что бывший визирь сменен, а новый находится в Бабадаге, что слух прошел, будто хан с Едисанским султаном в ссоре, почему сей последний, забрав своих жен, детей и всю Едисанскую орду со всем скотом, перешел Днестр и приближился к Российским границам.
<br />

<br />
Вторым рапортом от 15 Февраля, полученным же 1-гоМарта, господин Бастевик доносит, что посланный с письмами к своим начальникам Едисанец, не знав, что сия орда, поссорясь с Буджацкими Татарами, перешла вся на здешнюю сторону Днестра и расположилася между сею рекою и Бугом по выпровождении его за последний Российской форпост взят встретившимися Буджацкими, отведен в Каушаны и представлен к хану, которой, по прочтении бывших с ним писем, созвал к себе всех мурз и начальников для совета.
<br />

<br />
Из сего происшествия было видно, что Едисанская орда о содержании тех писем была неизвестна; к тому ж и с Крымской стороны из посланных к тамошнему правительству никто не возвратился.
<br />

<br />
Главнокомандующий положил: исполнить намерение свое писать в Крым на общее лицо всего народа. К сему выбраны были два пленника, Крымские Татары, обязавшиеся по своему закону присягою исправить верно возлагаемое на них дело; с ними же посланы были письма к трем начальникам особливо, а между сими к Девлетчибею, который Татарами первым по хане почитается, в достоинстве своем по смерть пребывает бессменно и который в небытность хана управляет народом Крымским с ханскою властию. Сии пленные поручены до крепости Святого Димитрия господину полковнику Нащокину, возвращавшемуся из главной квартиры в Азов, куда 10 Марта они и отправились.
<br />

<br />
По прибытии их в сию крепость, приказано господину обер-коменданту Потапову их отправить за последний к Сивашу Российской форпост и на всех своего ведомства форпостах Крыму наикрепчайше подтвердить, если кто из Татар явится на оных с письмами, то б, благоприятно их принимая, препровождать до крепости Святого Димитрия, а оттуда с исправным офицером доставлять в Харьков.
<br />

<br />
2) Для посылки в Едисанскую, орду равномерно два человека пленных Едисанцев приуготовить повелено, кои клятвою по их закону обязались порученное им дело верно исполнить. Сим двум Едисанцам дано письмо для доставления Едисанским главным начальникам. Вследствие, сего 11 Марта из Харькова отправлены в провождении толмача Кутлубицкого прямейшим путем чрез Кременчуг в Сечу, где приказано было толмачу явиться у коменданта, которому предписывалось, не задерживая их, отправить, за Российский ближний к Едисанской орде форпост, и для большей их безопасности, дан им из главной квартиры открытый ордер, предохраняющий их от несчастия, случиться могущего при встрече разъездов; на форпосты же, против сей орды расставленные, посланы приказы, чтоб в случае прибытия на оные Едисанцев с письмами приниманы они были благоприятно и провождаемы до Сечи, а оттоль до Харькова. Отправя таким образом во все Татарские орды к Крымскому хану, к трем первенствующим Крымского правительства членам, к знатнейшим трем их начальникам на общее лицо Татар Крымских письма главнокомандующий определил в непродолжительном времени отправить господина Веселицкого в Яссы, как то выше сего сказано.
<br />

<br />
12 Марта главнокомандующий получил от отправленного 1 Февраля с пленным Киргизским начальником Джиен-Булат-агою возвратившегося в Харьков переводчика Черкеса рапорт, которым он доносил, что, по выпровождении посланного с ним пленника на Татарскую степь, ожидал он в Ново-сеченском ретраншементе четыре недели возвращении Киргизца, но не получа никакого известия и будучи должен ехать в Харьков, просил господ кошевого и майора Микульшина о благоприятном приеме и о безопасном до Харькова препровождении отправленного ли пленника или другого Татарина, когда сии с письмами к ним явятся.
<br />

<br />
Рапортует также, что в бытность свою в Сече слышал от кошевого, будто бы между ханом, калга-султаном и прочими Нагайскими ордами произошло несогласие, которое хотя учиненным от хана удовольствием в Татарских требованиях прекращено, но однакож хан, опасаясь, чтобы Едичкульская орда не покорилась России, повелел оной с женами, с детьми и с большею частью имущества, перейти в Перекоп, оставя на своих степях небольшое число скота и для прикрытия оного людей, и будто наслано от хана повеление всем Татарам готовиться идти к Бендерам.
<br />

<br />
Его сиятельство вознамерился возвратившегося маиора господина Бастевика вторично отправить в Яссы, почему, 27 Марта и дан ему ордер с таким точно повелением: приискать надежных людей для доставления Едисанской орды сераскер-султану Бахти-Гирею, Крым-Гирея-хана сыну письма, препровожденного по знакомству его господина маиора с ним, особым от имени его письмом же с тем однакож, буде сей султан сменен или при орде не находится, то писем никому не отдавать, но привезти обратно, и для отправления в Каушаны, в Бендеры и Очаков, приказал всем им разведывать, какое посылаемые письма движение в народе производят, а при том объявлять, что полководец, назначенный к покорению Бендер, есть брат первого министра; и человек хотя искусный и мужественный, но притом и благосклонный, почему щадя человеческую кровь, намерен требовать, подступя к Бендерам и Очакову, добровольной сдачи, чтоб тем не допустить жителей до конечной их погибели, в случае же упорства предать их ярости раздраженного победителя.
<br />

<br />
Впрочем поручалось ему Бастевику рапортовать как о достоверных движениях неприятельских, так и о всем к сведению главного командира потребном.
<br />

<br />
Еще приказано ему было отправить верного человека в Бендеры изведать, правда ли, что Французский инженер вошел в Турецкую службу, и ежели правда, то описать его приметы, а с ним же господином майором были отправлены в Яссы два Турка, шкипер Осман-ага и его товарищ, задержанные при начатии войны в крепости Святого Димитрия, но потом в размен отпущенные в свое отечество.
<br />

<br />
30 Марта главнокомандующий получил от кошевого Запорожской Сечи рапорт, которым доносимо было, что Едисанцев, при толмаче присланных, отправить чрез Сечу за Буг за чрезмерным разлитием сея реки невозможно, для чего препровождены они до крепости Святой Елисаветы к генерал-майору господину Лебелю.
<br />

<br />
Употребив всевозможные способы ко благополучному окончанию сего предприятия, ожидал главнокомандующий на свои письма ответов, из которых от хана Каплан-Гирея, сына Селим-Гирея-хана, 8 Апреля и получил.
<br />

<br />
Письмо сие писано слогом Азиатским, то есть горделивым и надменным. В начале хан, отрицая истинные доказательства нашего предводителя в нарушении Портою мирных положений и разрыва самого мира, возлагает сие на Российской двор, а превращая защищение с Российской стороны вольности Польской на истребление оной, как по сему так и по завладению Кабардинцев, приписывает начатие войны России, выхваляет храбрость народов Магометанской веры, входит в богословские рассуждения, упоминая о ниспослании трех первых пророков (Моисея, Илии и Христа) на землю, описывает непослушание к ним неверных народов и, поставляя сие причиною послания последнего пророка Магомета, утверждает истину его учения и Турецкого могущества тем, что при начале его поучений несколько человек, всходя один за другим на площадь, помощию сабли очищали свет от неверных и, почитая себя последователями сего пророка, возлагает свое упование на обещанную им от Бога помощь. Поражение войск своих и покорение Молдавии и Валахии приписывает он 30-ти летнему миру и Божескому за грехи их наказанию, полагает свою впредь надежду на Бога и Турецкие силы, воспоминает 23 год, - описывает могущество Порты, как на море так и на сухом пути; говорит, что число войск их, к продолжению войны назначенных, превосходит всякое чаяние, изъявляет верность свою султану и называя те времена, в которые Крымский народ не подлежал Порте, бедственными для сего народа, почитает счастием быть под Ту-рецкою властию; возражает на некоторые слова, говоря, что их от сна восстание инаково быть не может как с саблею. Потому, оказывая ревность свою к вере, преданность к султану и несогласие к предлагаемому им делу, пишет он, что естьли главнокомандующий имеет какие либо обеим сторонам полезные виды, то б немедленно о том с разумным человеком его уведомил.
<br />

<br />
В конце письма своего хотя опять и входит он в исчисление сил своих, однако заключает повторением: естьли есть в видах главнокомандующего польза обеих воюющих держав, то бы о сем уведомить его немедленно.
<br />

<br />
По содержанию сего, надменными возражениями наполненного, ответного письма, господин Веселицкий поднес предводителю армии следующее объяснение: 1) Хан Крымский без повеления Порты не может отважиться, особливо же в военное время, на отправление письма подобного содержания; но, как видно, оное сочинено ее министерством, а по повелению скреплено и от имени его отправлено. 2) Политика Порты, по подчинении себе Крымского хана с Татарским народом (ради лучшего утверждения оного на будущие времена в ее подданстве без истребования в рассуждении единоверия обыкновенных из знатных пород особ в залог) изобрела сии способы: ханских поколений принцам и низверженным ханам жаловать за рекою Дунаем, в Романии, на Архипелагских островах и в других ближних к Константинополю провинциях особенные уделы, называемые чифлики, во владение, и на пребывание с фамилиями, от коих чифликов получают они доходы на достаточное по их Азиатскому обыкновению продовольствие; а некоторым из них по примеченным способностям и к воинским упражнениям склонностям, сверх тех доходов производится особливая пенсия. На таком основании они в своих чифликах живут и без дозволения Порты за Дунай и в Крым отлучиться не могут. Все ханы, а по них принцы ханских поколений, называемые гиреями и салатинами, то есть принцами крови, ожидающие возведения в ханы, либо определения в сераскер-султаны, или просто в султаны над ордами, или же в калга-султаны над Крымцами, как воспитанные по Татарскому обыкновению в невежестве и подлости, по знатности своей породы льстят себя мнимою надеждою когда-нибудь Турецким овладеть скипетром, утверждаясь на преемническом рассказе, будто Порта, во время подвержения Крыма, ханских поколений потомкам, по пересечении потомства Турецких султанов, в рассуждении единоверия и знаменитой породы, наиторжественнейше особливым письменным актом право наследства уступила и присвоила. Сею политикою, усердием к магометанству и недоверкою к христианам, ханы не только прельщены, но и убеждены будучи, ни в какие не входят резоны, благоденствие Татарского общества поспешествовать могущие, а остаются Порте верными и преданнейшими. Следовательно всякая прямым образом по сему важному делу хану чинимая попытка от легкомысленного вышеупомянутого убеждения бесплодною останется, и для того надежнейшим способом к достижению по сему столь важному делу высочайшего намерения признается посылка искусного поверенного в Яссы с достаточным наставлением для отправления в Едисанскую и Буджацкую орды с письмами из тамошних обывателей от таких людей, кои в тех ордах не только знакомы, но и у Ногайцев и их начальников кредит имеют, дабы своими пристойными внушениями и сильнейшими уверениями старание употребили к поколебанию в верности к Туркам и к избиранию себе нового хана, подражая примеру Крым-Гирея-хана, хотя бы то, по алчности к сребролюбию Азиатского народа, и обещанием некоторой суммы денег в действо произвесть. Предводитель 9, ожидая на прочие свои письма от начальников Татарских и Ногайских орд ответов и от господина Бастевика известий, упражнялся в снабдевании порученной ему армии и в приведение ее в готовность выступить в поход, как скоро полевой к прокормлению многочисленного скота (под тяжелую артиллерию, кавалерию и полковые повозки) корм поспеет; когда ж оный в желаемое возрастение приходить начал, тогда по повелению главнокомандующего полки, еще находящиеся в Харькове, выступили в поход 17 Апреля.
<br />

<br />
30-го Апреля отправленные в Крым для доставления тамошним трем в правительстве главным чинам (а именно: каймакану, казаскеру и знатнейшему из ширин-мурз) писем, четыре Волоха возвратясь объявили: 1) что они предписанным им путем следовали до Молдавского местечка Оргей, где двое из них с лошадьми остались, а другие два пошли в Каушаны, и сведав, что те правительства знаменитые чины прибыли в сей город для поздравления нововозведенного хана, то един из них, явясь у ширин-мурзы Джелилибея, подал оному на одине письмо, препроводив словесным по повелению объяснением; но он, по прочтении услышав, что и к другим такие же письма посланы приказал оные таким же образом вручить, а потом об их отзыве его уведомить, что и исполнено; кои по прочтении отпустили его от себя, не дав ему никакого по оным ответа и не вступя ни в какие отзывы, о чем сей реченному Джелилибею и объявил, который приказал ему, никому о том не разглашая, возвратиться во свояси; 2) что новый хан при нем в Каушаны прибыл, коим по-видимому Татары весьма недовольны; 3) примечали они, что Татары имеют намерение к примирению с Россиею, но опасаясь Турков, в том еще удерживаются.
<br />

<br />
2 Мая и сам предводитель почтою в путь отправился.
<br />

<br />
3-го того месяца встретил его из Ясс курьер с рапортом от 27 Апреля, которым Бастевик доносил: Турецкий шкипер и с его товарищем отпущены к Бендерам, для препровождения же оных наняты два Молдавца, коим приказано было, прибыв в Бендеры, разведать по возможности обстоятельно, в надлежащее ли оборонительное состояние приведен город, довольно ли снабден войском, артиллериею, порохом и хлебом, все ли назначенное к обороне войско собралось или еще ожидается, в коликом оное числе, кто главный командир и какого он свойства изведать, и какое мнение имеют Турки о Татарах и Татары о Турках; гарнизон и жители твердое ль намерение имеют оборонять город, или склонны к сдаче; разгласить как о многолюдстве войска и артиллерии, так и о великодушии командующего оным, которой при добровольной города сдаче сохранит жителям не только жизнь, но и все их имение; в случае ж упорства предаст всех в волю победоносного воинства. Таковое наставление дано в Бендеры же отправленному Ясскому жителю Греку с прибавлением, чтоб он (по объявленному им знакомству с некоторыми Бендерского гарнизона Янычарами) [461] старался всячески чрез них узнать, нет ли в городе вступившего, с переменою или без перемены закона, в Турецкую службу инженерного Французского Офицера, и ежели оный есть подлинно, то рассмотреть обстоятельно приметы оного, а самому явиться в Российской армии при ее к городу приближении. Доносил Бастевик, что в Фокшанах и Букареште по рапортам ген.-пор. князя Репнина было все спокойно, и как об умножении неприятельского войска, так и о переходе его на сию сторону Дуная ничего не слышно, посылаемые разъезды нигде неприятеля не видят; Татары с Турецким подкреплением бывшие 8000 человек, после разбития своего майором Зоричем, нападений делать не отваживаются; из отправленных генерал - порутчиком Штофельном трех Волохов за Дунай один возвратясь объявил, якобы при Исакче чрез сию реку мост на судах делается, и как чрезмерным воды разлитием все близ находящиеся лощины оною наполнены, то и чрез сии на сваях мост делался. По объявлению того ж Волоха, с визирем в одном Бабадаге, исключая лежащие по ту сторону реки города, находится войска 20000, но и всякой день умножается; он видел несколько больших судов с хлебом следующих по Дунаю к Исакче, но господин генерал-порутчик, не уверяясь на сих известиях, еще двоих за Дунай отправил. По последнему рапорту генерал-майора Потемкина 10 Никопольский паша, командированный в состоящий по сию сторону реки город Журжу, хотел, соединясь с тамошними Турками, напасть на Российские в Валахии окТеги: Крым. История вхождения в Российскую Империю, Русско-турецкая война 1768-1774г., Служебные документы и письма