Все документы темы  


Наш ответ Керзону запоздал?


Почему два диктатора заключили договор о ненападении, хотя оба знали, что будут воевать?

интервью

Российская газета: Юрий Николаевич, скажите: почему Сталин пошел на заключение Договора о ненападении с фашистской Германией, который вызвал негативный резонанс даже в нашей стране, не говоря уже о мире? Почему — о ненападении?

Юрий Жуков: Дело в том, что почему-то все путают договор о ненападении с договором военным. Военный союз с Италией, с Муссолини, назывался, если помните, «Стальной пакт»: там они гарантировали военную помощь друг другу. Был «Антикоминтерновский пакт», который связал Берлин, Рим, Токио — по этому пакту они делались военными союзниками. Кстати, в «Антикоминтерновский пакт» чуть не вступила и Польша, настолько ее антисоветская политика соответствовала самому его духу. Но у Германии были и пакты о ненападении, с той же Польшей он был заключен еще в 1934 году. Был пакт о ненападении с Турцией, точно такой же, как с СССР. В 1939 году аналогичный пакт Германия заключила с Данией, а год спустя она была оккупирована немецкими войсками в течение нескольких часов. Короче: договоры о ненападении в ту пору означали только нейтралитет в начавшейся войне или на случай войны. Не больше и не меньше. О нейтралитете можно заявить по-разному. Можно, как это сделали Швейцария и Швеция, провозгласить нейтралитет постоянным фактором своей политики, на все времена. А можно заключать договоры с конкретной страной. При этом не забывайте, что Советский Союз торговал с Германией, именно торговал, а не снабжал ее сырьем, как сейчас любят говорить некоторые историки. А за то сырье, которое мы поставляли в Германию, от нее мы получали оружие. К примеру: знаменитые зенитные пушки, которые защищали небо Москвы и Ленинграда, которые стреляли даже по танкам. Эти пушки делались на заводах «Шкода» и поставлялись нам по договору с Чехословакией, когда она еще была независимым государством. А когда Гитлер подмял Чехословакию, пришлось буквально вытряхать эти пушки из немцев. У нас не было нормального флота. От немцев мы получили линейный корабль, правда, недостроенный, и во время войны этот линкор помогал обороняться Ленинграду, пока его не потопили. Короче, Договор о ненападении, заключенный с Германией, помогал нам укреплять обороноспособность страны.

РГ: Мотивы Сталина понятны. А мотивы Гитлера? Ведь план «Барбаросса» уже был на бумаге, оставалось только выбрать дату нападения.

Жуков: Тут тоже был свой расчет: чем активнее торговля, тем больше притупляется бдительность будущего противника. Тем более что Сталин на основе «Стального пакта» между Гитлером и Муссолини полагал, что война против СССР начнется только в 42-м или даже 43-м году. Выиграть это время было очень важно. Ведь только завершение второй пятилетки позволило нам заложить настоящую оборонную промышленность. Только к 40-му году у нас были построены современные авиационные, танковые заводы, заводы по производству моторов для самолетов и танков. Мало этого, только в 40-м появились проекты тех самолетов и танков, которые блестяще зарекомендовали себя в годы войны. Но чтобы наладить их серийное производство и производство запчастей для них, необходимо было еще минимум полтора года. Тогда же у нас была принята и большая судостроительная программа для Военно-морского флота. Если бы он у нас был в 41-м, не было бы никаких проблем с конвоированием судов в северных водах. Наш флот защитил бы морские коммуникации, связывающие Великобританию и СССР. Если посмотреть все документы, связанные с оборонной промышленностью, легко убедиться: производство танков Т-34, тяжелых КВ и ИС, строительство новейших образцов самолетов началось только в конце 39-го — 40-м годах. Именно поэтому Сталин надеялся, что раньше этого срока Гитлер не нападет. Он надеялся, что затянется война на Западе. Он думал, что Англия и Франция достаточно сильные противники для Германии, что не будет позорной капитуляции Франции, которая пала за 45 дней. Но этого не произошло. И Сталин понял, что, освободившись на Западе, Гитлер не станет медлить с войной на Востоке. Тем более что и Черчилль, как Чемберлен, спасение для Англии видел только в одном: толкнуть Гитлера против СССР.

РГ: Но Сталин тоже вел двойную игру.

Жуков: А Сталину ничего другого после Мюнхена и тем более после провала франко-англо-советских переговоров, которые шли в Москве в августе 39-го года, не оставалось. Он понимал: страна в одиночку воевать с Гитлером не готова. Ни в 39-м, ни в 40-м, ни даже в 41-м году. Мало этого, нам в отличие от Великобритании и Франции угрожала война на два фронта — на западе с Германией и на востоке с Японией. И Сталин проявил максимум дипломатической изворотливости, чтобы на два года отстрочить вступление СССР в войну и чтобы избежать войны на два фронта. Отсюда и пакт о ненападении с Гитлером, и договор 41-го года с Японией.

РГ: И тем не менее еще до нашего вступления в войну произошел раздел Польши, сначала на бумаге, секретно, а потом и в реальности. Давайте разберемся: какую территорию Польши занял СССР?

Жуков: Мы взяли Галичину, Волынь и Западную Белоруссию — территории, которые, по предложению лорда Керзона, министра иностранных дел Великобритании, в 1919 году по Версальскому договору надлежало отдать Советской России. Ни больше ни меньше!

РГ: Кроме Галичины, остальные территории раньше уже входили в состав России?

Жуков: Тут, знаете ли, есть предыстория, которая сыграла свою роль в будущих отношениях наших стран, я имею в виду СССР и Польшу. Будущий президент Польши Пилсудский и его брат проходили по процессу 1 марта 1887 года вместе со старшим братом Ленина, Александром Ульяновым, за покушение на Александра III... Они принадлежали к одной организации и готовили одно покушение. То есть Пилсудского и Ленина в те годы очень многое сближало, не просто общее, а даже семейное революционное прошлое. Когда в 1918 году после капитуляции Германии начался развал Восточного фронта и поляки провозгласили независимость Польского государства, между Советской Россией и Польшей было заключено т.н. джентльменское соглашение. Не бумажное, а устное. И действительно, никаких столкновений на линии раздела между Польшей и Советской Россией не было. Мирная, спокойная территория, потому что в этот момент поляки воевали с немцами в Поморье, в Силезии, стремясь расширить свою территорию на запад, что им не очень удалось. А затем в Галичине была провозглашена Западно-Украинская Народная Республика, польская армия немедленно переключилась на новый фронт и оккупировала Галичину. Да заодно прихватила у Литвы Виленскую область. Вот почему в пакте Риббентропа-Молотова было заложено решение вернуть эту область Литве, что впоследствии и было сделано.

РГ: Итак, запаса пилсудско-ленинской дружбы или, как вы говорите, джентльменского договора хватило на год, на два. Что потом?

Жуков: А потом, по Рижскому договору 1921 года между нашими странами, Западная Украина и Западная Белоруссия отошли к Польше. Спросите: зачем отдали? Потому что страна была до крайности истощена — Мировая война, Гражданская война, поляки брали Киев в 1920 году, потом был рейд Тухачевского, который захлебнулся под Варшавой. Дружба иссякла, пошли в ход мускулы. Когда и сила мускулов иссякла, заключили Рижский договор.

РГ: И зачем же мы отдали свои территории?

Жуков: Мы от них не отказались. В Рижском договоре было ясно записано: сейчас граница пройдет так и так, но мы не отказываемся от своих прав на Западную Белоруссию и Западную Украину и, не учиняя новой войны, предлагаем решить их судьбу в будущем путем всенародного плебисцита. Но Совет Антанты в 1923 году положения этого договора не принял во внимание и отдал территории Польше. То есть типичная ситуация, когда решает сила, а не право, что рано или поздно опять приводит к конфликту.

РГ: Итак, когда Германия и СССР разделили Польшу, то мы фактически взяли ту часть территории...

Жуков: Еще раз: мы не делили Польшу. Здесь главное — помнить, что немцы напали на Польшу 1 сентября, а 17 сентября польское правительство бежало в Румынию, бросив на произвол судьбы и армию, и страну, и народ. Поэтому Польша фактически перестала существовать как политический организм. Тут уж, конечно, надо было немедленно выправить историческую несправедливость и восстановить границу по линии Керзона.

РГ: Так какой был смысл все это засекречивать в дополнительном протоколе к «пакту Риббентропа-Молотова»?

Жуков: Думаю, только один: не осложнять отношения с Польшей, которые в те времена были далеко не лучшими. При этом у Гитлера, конечно, были свои далеко идущие расчеты. Ведь передвижение границ дало ему возможность со временем сконцентрировать войска буквально у нас под боком и осуществить внезапное нападение на СССР.

Досье «РГ»

Теперь сверим второй пункт этого протокола с реальностью тех дней. Советские войска дошли строго до указанной линии — рек Нарева, Вислы и Сана. Если где-то зарвались, то потом отошли — так же, как и немецкие войска. Что же это за линия, почему она была выбрана? Просто так? Конечно, нет.

Версальский договор, подписанный Польшей 28 июня 1919 года, гласил, что ее восточные границы будут «определены в дальнейшем» (ст. 87). Но к концу 1919 года ситуация на советско-польской границе резко обострилась, и 8 декабря Верховный совет Антанты предложил провести линию раздела с учетом этнических границ расселения поляков, белорусов и украинцев. Польская сторона проигнорировала предложение Антанты. Стремясь восстановить Польшу в границах 1772 года (до ее первого раздела), поляки в апреле 1920 года захватили Киев. В июле, когда перешедшая в контрнаступление Красная армия угрожала Варшаве, английский министр иностранных дел лорд Керзон вручил советскому правительству ноту с предложением заключить перемирие с Польшей и отвести войска по обе стороны от линии, временно установленной на Мирной конференции в качестве восточной границы Польши. Но большевики организовали массовые митинги с лозунгами: «Не боимся буржуазного звона — ответим на ноту Керзона!» Когда поход на Варшаву провалился, о «линии Керзона» вспоминали уже с тоской: по Рижскому миру 1921 года полякам достались Западная Белоруссия и Западная Украина.

Таким образом, в «пакте Молотова — Риббентропа» предусматривалось восстановление «линии Керзона». С небольшими изменениями ее признали в качестве границы между Польшей и СССР все участники антигитлеровской коалиции в Ялте в феврале 1945 года. А выражение «наш ответ Керзону» прочно вошло в русский язык.Теги: Пакт Молотова - Риббентропа, Публикации в СМИ (журналы, газеты)

Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"