Александр III. Письмо Цесаревичу Николаю Александровичу, 16 октября 1889 г. Гатчина

Милый Ники, вот уже почти 3 недели, что я уехал из милого Фреденсборга²⁹ и с каким сожалением расстался с милым семейством! Да, очень тяжело было уезжать, в особенности не весело было ехать в Берлин. Я думаю, Жоржи тебе писал уже о переходе в Киль и о наших похождениях в Берлине и Лудвигслусте³⁰; весело не было, но, Слава Богу, все обошлось благополучно и своим пребыванием в Берлине и разговорами с Императором и Бисмарком³¹ я остался доволен. С Мама мы встретились близ Данцига в Нейфарвассере³² и «Держава» благополучно пристала к молу, не смотря на порядочный ветер и волнение. В 12 ч<асов> дня мы отправились по жел<езной> дороге дальше и на другой день в 10½, ч<асов> вечера, Слава Богу, были уже в Гатчине. Здесь жизнь пошла по старому тихо и как я люблю. Были в Петербурге у Казанской и в Крепости, а потом поехали в Павловск к Т<ете> Сани³³, и к нашему удивлению, Д<ядя> Костя³⁴ пожелал нас видеть. Мы нашли его мало переменившимся, он очень повидимому обрадовался нас видеть, несколько раз обнимал и принимался плакать, а когда мы прощались, он вдруг вскочил и при помощи Кости и Кеппена³⁵ непременно хотел проводить нас до дверей. Говорить он ничего не может, правая рука и нога совершенно без движения и, вообще, он делает страшно тяжелое впечатление.

К сожалению, на третий день нашего приезда погода переменилась, пошло морозить, выпал снежок и теперь холодно, днем от 2° до 5°, а ночью доходило до 10° и озера замерзли. Ужасно досадно, что погода так разом переменилась и как раз к нашему возвращению, а вы там наслаждаетесь чудной летней погодой! Завидно ужасно и Мама страшно сердится. Мы с Жоржи ходили три раза в парк стрелять и убили по одному большому оленю и я — 10 ланей рогачей, а Жоржи — 8. Настоящих охот за ремизом³⁶ не начинали, все надеюсь, что будет теплее, а то стоять на месте не выносимо и при этом все северные ветра.

Сегодня принимали всех новых камер-пажей, были тоже Ваня Воронцов и оба Барятинских³⁷. Тоже была сегодня депутация от Конной Гвардии с толстым Блоком³⁸ во главе, которые поднесли нам образ в воспоминание 17 Окт<ября>,³⁹ который они просили повесить в наш вагон для путешествий? Это нам сделало большое удовольствие и очень тронуло. Искренно сожалею, что в первую годовщину 17 Окт<ября>

тебя не будет со всеми нами. Собираем всех к панихиде и молебну, в этот день, кто был с нами в поезде. Крепко обнимаю тебя, милый Ники; Господь с тобою.

Твой Папа

Мой поклон всем, а в особенности Апапа, Амама, Т<ете> Ольге, Т<ете> Alix, Д<яде> Willy⁴⁰. Крепко целую: Victoria, Maud и Minny⁴¹.