Победоносцев К. П. Письмо Шереметеву С. Д., 6 июня 1877 г. Петербург

289

1

К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВ — С. Д. ШЕРЕМЕТЕВУ

Получ<ено> 13 июня 1877 в Плоешти*

Любезнейший Сергей Дмитриевич.

Сердечно благодарю Вас за добрую память и за письмо Ваше из Киева. И я сожалел очень, что не успел с Вами видеться перед отъездом Вашим, но знал, как много Вам заботы и суеты было по этому поводу. Теперь Вы на месте и, конечно, не благоденствуете. Признаюсь Вам, что здесь все разумные патриоты глубоко огорчены были вестью о Царских сборах в армию. Все ожидали и ожидают от этого только путаницы и помехи в военных делах. Есть нечто глубоко оскорбительное для чувства в той мысли, что блестящее придворное собрание будет присутствовать, как на спектакле при кровавых зрелищах. Нас радовало известие о простоте быта, господствующей в армии. Теперь поехало туда собрание роскошничающих, празднующих и пустословящих людей. Одно это какое впечатление должно прюизвесть на нашу армию. Прости Боже тому, кто выдумал эту неуместную поездку. Я даже пропускаю и не читаю в газетах описания встреч и приемов: тяжело. Боже мой, когда мы перестанем праздновать!

С другой стороны, нельзя не сказать: зачем Государю подвергать себя опасности, очевидно, возможной в случае перехода через Дунай¹? Пользы никакой, а вред очевидный. А теперь носятся слухи, что Цесаревичу дадут корпус в команду для военных действий. Если все это подражание Пруссии², — подражание несчастное. И война не такая, и совсем иные общественные и политические условия. К чему еще подвергать опасности и Наследника? Опять и пользы от его командования никакой. Я был на прошлой неделе у Цесаревны³ и застал ее очень грустною. Она только что получила тереграмму, что Цесаревич остается дольше и требует свое хозяйство. Все это меня смущает. Каждый день ждешь известий с сердечным трепетом. Вообще, со времени отъезда Государева самое расположение переменилось, и нет уже того радостного доверия к армии и судьбам ее, какое процвело в самом начале.

У нас здесь продолжают свою работу Комитеты мужские и дамские. И в тех и в других денег тратится много, но пока <не> видно разумных распоряжений. Разумеется, в эту войну много устроено учреждений санитарных, о коих и помину прежде не было, но жаль, что деньги тратятся без толку и слишком много разговоров и пререканий. Немало путают и высокопоставленные дамы с своими истерическими увлечениями. Во всяком случае, авось Господь Бог помилует и спасет. Время у нас тяжелое, и поднимается на все страшная дороговизна.

Вы теперь на самом месте и ближе все видите. При случае напишите мне с оказией о своих впечатлениях, понимаете, о Цесаревиче, каков он и что делает. Скучает или одушевлен? Что делается в Вашей адъютантской компании? Какие виды на будущее? И о себе — все ли у Вас в семье здорово и благополучно?

И мое лето нынче пропало, отъехать вдаль нельзя, и я собираюсь перебраться в Ораниенбаум, где не предвижу себе покоя, тем более, что часто нужно будет ездить в город. (Адрес мой петербургский.) Разве, может быть, по обстоятельствам вырвусь на несколько дней в Москву. До сих пор, впрочем, у нас не похоже на лето. Совсем нет тепла и холодно так, что ходить надобно в теплом пальто.

Затем никаких новостей не умею передать Вам — в последнее время я никого здесь не вижу. Знаю, что Цесаревна едет в Гапсаль, что в Аничковом дворце суета и сборы, особливо Васильковскому⁴, едущему в Кишинев. Не видал и Алексея Александровича⁵, которого Вы увидите.

290

«Государь на позиции перед Плевной».
Литография 1879 г.

Ваше положение, знаю, невесело, но делать нечего. Авось, Бог даст, минет эта туча, и мы вернемся опять в семейную атмосферу, лишь бы она не была душная, лишь бы после войны повеяло новой жизнью — тогда, во всяком случае, война была не даром.

Кланяйтесь от меня Олсуфьеву⁶ и Барятинскому⁷. Обнимаю Вас от всей души, любезнейший Сергей Дмитриевич. Да будет над Вами покров Божий и молитва благочестивых Ваших предков. Храни Вас Боже в мире, в здравии, в благодушии.

Петербург, 6 июня 1877

Ваш К. Победоносцев