Победоносцев К. П. Письмо Шереметеву С. Д., 23 сентября 1877 г.

299

7

К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВ — С. Д. ШЕРЕМЕТЕВУ

Получено 10 октября 1877 в Бухаресте⁵¹

От всей души благодарю Вас, любезнейший Граф Сергей Дмитриевич, за милое Ваше письмо от 1 сентября. Можете поверить, сколько раз я об Вас думал в эти тяжкие дни, которые мы переживали и увы, переживаем еще, Бог знает до какого времени. В самом начале мне страшно было за эту войну, страшно потому, что я слишком хорошо видел всю неурядицу внутреннего управления и не мог быть уверен, что в военном управлении окажется порядок. Однако в начале всем, к общему изумлению,

300

казалось, что видно порядок есть, и все ободрились. Но кто мог себе представить, что мы дойдем до такого позора и унижения, что мы выставим перед целым светом так явно свою неспособность в начальстве и командовании. Ах, как горько русскому сердцу — читать и слышать, как беспощадно обличают нас всюду и как теряют к нашей силе доверие и уважение.

 

Вел. Кн. Николай Николаевич (младший). Плоешти. 1877 г.

Но пускай бы и это, только была бы надежда, что мы возьмемся за ум и поправимся после таких уроков. Всего горше, что и эта надежда ослабевает. Давно пора решиться, давно пора вымести сор из Главной Квартиры и Штаба, взять людей на что-нибудь похожих. Но кто знает натуру Государя, тому трудно рассчитывать на быструю Его решимость. И с кем говорит Он? И что говорят Ему? И видит ли Он? Знает ли Он? Понимает ли? Чувствует ли всю важность минуты и положения? Решится ли Он снять своих Вел<иких> Князей, которых поместил всюду в несчастную, в роковую минуту! Одно то, что Он выписал к себе теперь сына Павла⁵², показывает, что Он не видит...

А у нас уже стоном стоит ропот по всему народу, и все, не стесняясь, говорят, осуждают, негодуют, ожесточаются... Думает ли Он, что может ожесточиться и наш чудный солдат от убеждения, что его шлют на убой, даром, без толку, из упорства, из глупости и невежества, а потом раненного оставляют мучиться и погибать без помощи? Уже про Вел<иких> Князей рассказывают невероятные и, конечно, наполовину выдуманные истории. О, Великим Князьям готовится тяжкое время... Слава Богу, про одного нашего Цесаревича никто не говорит худо, и до сих пор относительно счастье ему благоприятствует. Сохрани его Боже! Вынеси его Боже из этого омута. Страшно и подумать, что доведется ему принять в руки, когда провидение введет его во власть! Я получил от него на днях милое письмо, и сам принялся писать ему.

О, какие тяжкие дни и ночи провожу я и ничего светлого не вижу. Притом как бессовестно держат в неведении о том, что делается в армии. Вот, 10 числа пропустили турок в Плевну и до сих пор не говорят ничего о том, как это случилось, точно

301

не наше это дело! Все у нас ходят, повеся голову, разумеется, те, у кого сердце в груди, кроме равнодушных, которых такая масса, которые живут, пьют, едят и веселятся и мечтают о наградах и деньгах по-прежнему.

 

Михаил Дмитриевич Скобелев

Но что говорить Вам про это, любезнейший Сергей Дмитриевич, я знаю, что и у Вас так довольно тоски накипело на сердце.

Ничего другого не умею и сказать Вам теперь. С июля месяца я не в силах ничем заниматься сериозно — душа ничего не принимает, кроме этой великой непрестающей заботы, которая гложет ее. Может быть, Вы там у себя не чувствуете такой лихорадки. У нас же ожидание газет, раздумье над смутными известиями, иностранные корреспонденции, письма, ужасные рассказы приезжих из армии — все это давит душу каким-то кошмаром. Я хотел было съездить в Москву, сбирался с лета, но не в силах отъехать в таком положении. Вы можете себе представить, что в Москве делается! Уныние, озлобление, ропот. Говорят уже с месяц, что из Москвы собираются послать адрес Государю о смене Главнокомандующего, о возвращении самого Государя в Россию⁵³. Надеюсь, что это неправда. На днях распространился слух, будто адрес уже послан, вероятно, это вздор. Стали даже говорить, будто Аксакова⁵⁴ арестовали, но едва ли это могло случиться, тем более, что жена его в эту минуту гостит в Ц<арском> Селе у Марии Александровны⁵⁵ и Императрицы.⁵⁶

Я мало кого и вижу. Стараюсь даже избегать людей, чтоб не вступать в разговоры о том, что у меня камнем лежит на сердце, а иной еще станет говорить, не в тон попадет и еще растравит душу. Ведь тут в Питере, что ни человек — то чиновник, а как противны стали теперь здешние чиновники, большие и малые!

Неохотно езжу в Ц<арское> Село — с каким лицом туда покажешься, веселой улыбки быть не может. Сегодня однако, скрепя сердце, ездил к Цесаревне. Она невесела тоже и задумчива. Грустно было садиться с ними за завтрак и думать — когда-то все соберутся около стола и в какую минуту!

302

Дом, в котором жил Цесаревич
и Вел. Кн. Владимир Александрович. Плоешти. 1877 г.

Сегодня в газетах слух, что Левицкий уходит и на место его будто предназначается Дохтуров, верно тот, о ком Вы мне писали. Судя по Вашему отзыву, это не приобретение.

Еще есть телеграмма, что Мехмет Али отозван, а на его место назначен Сулейман Паша.⁵⁷ В таком случае вам, верно, будет больше хлопот. Помоги вам Господи!

О Владимире Шереметеве⁵⁸ сказывала Цесаревна, что ему лучше и есть надежда, что он восстановится. Дай-то Господи!

Сердечно обнимаю Вас, любезнейший друг Сергей Дмитриевич, и призываю на Вас Божие благословение в тяжкую годину. Правда, на Бога одна наша надежда — люди с своими силами изменяют нам. Господь да хранит Вас. Когда будет досуг, напишите еще хоть несколько строчек. Скажите от меня сердечные поклоны сотоварищам Вашим. Мысль моя с Вами и душа молит Бога за Вас.

23 сентября 1877

Ваш К. Победоносцев

24 <сентября> Что за судьба преследует нас, и успехи нам ни к чему не служат. Сегодня всех поразила странная телеграмма с Кавказа. Было блестящее дело, положили множество людей, взяли какие-то высоты, а через день оставили их, смешно сказать, за недостатком воды!⁵⁹

Сегодня обедал в Ц<арском> Селе у Императрицы, видел и Анну Федоровну,⁶⁰ которая завтра уже уезжает обратно. Посмотришь на Царственных особ, или они уже так привыкли делать насилие своим чувствам, по-видимому они спокойны, веселы почти, а мы не знаем, куда деваться от смятения. Мария Ал<ександровна> 6 октября уезжает в Мальту к своему супругу. Приятное положение!

Про В<еликого> К<нязя> Владимира здесь ходят самые невероятные рассказы, больно слушать их, будто он на несколько дней отлучался от своего корпуса и кутил в Бухаресте, долго не знали, куда пропал он, будто в одном деле он участвовал

303

совсем пьяный. Цесаревна, с которою я говорил, отзывается с негодованием, что все это выдумка, что Владимир держит себя превосходно, пишет оттуда к жене⁶¹ прекрасные письма. Это Вам показывает, как охотно принимаются скандальные истории про Вел<иких> Князей. Только про Цесаревича, слава Богу, не говорят худого.