Максимов С. В. Письмо Бахрушину А. А., 9 декабря 1896 г. С.-Петербург

385

1

Замедлил я несколько времени поблагодарить Вас, Многоуважаемый Алексей Александрович, за радушный прием и ответить Вам на заданные поручения. От себя лично, исполняя свое обещание, спешу препроводить к Вам те автографы, которые привелось выбрать по скорости из кипы сохраняемой мною переписки с друзьями и приятелями. Сюда, побуждаемый тем глубоким уважением, которое внушает Ваш знаменательный и несравненный музей, и искренним желанием внести в него и свою посильную малую лепту, прошу Вас легким сердцем принять то, что имею честь при сем приложить. Из посылаемого прошу обратить Ваше просвещенное внимание на большую редкость, каковою является автограф нашего гениального самоучки-механика, знаменитого Ивана Петровича Кулибина. Чертеж, сделанный им с надстрочными и по полям объяснениями, и лоскуток с подобными же молитвенными воззваниями к Божьей помощи относится к той самодействующей машине (perpetuum mobile), над которою он трудился многие годы. Она досталась мне в раздробленном виде, и

некоторою частью этого автографа я с удовольствием решаюсь поделиться с Вами, как положительною и несомненною уникою. В этом же последнем значении и несомненно неизмеримо низшей величины я решился прибавить одну-две писульки, лично ко мне адресованные покойным поэтом Минаевым¹, и письма не<ко>торых некрупных литературных деятелей, имена которых мало известны, а автографы их и подавно добыть очень трудно, — или — на счастливый случай — только случайно. Таковы автографы: Славутинского², Дрианского³, Иванова-классика⁴, несчастного Ничипоренко⁵, художника Боклевского⁶, Семевского⁷ (издателя «Русской Старины»), Ник<олая> Курочкина⁸ (брата переводчика песен Беранже, Василья⁹), автора за «Монастырской стеной» и друг<их> пьес переводных, имевших сценический успех. Микешин Миша¹⁰ у Вас, кажется, имеется: посылаю между прочим записку, написанную курьеза ради двойным пером. Стаховича¹¹, автора «Ночного», помнится, нет. Из быстролетной переписки Ив<ана> Фед<оровича> Горбунова¹² отобрал наиболее кратчайшие и, как обещал Вам, курьезные и т. д. Найдете: Зарубина¹³, Спасовича¹⁴ — адвоката, профессора и литератора; Серг<ея> Ник<олаевича> Шубинского¹⁵, необыкновенной каллиграфии которого не могу надивиться, больше, чем таковой же Горбунова (смотрите его воззвание ко мне на церковно-славянском языке). Краевского¹⁶ и Хмырова¹⁷ тоже трудно разыскать, хотя при жизни один был болтлив, а другой — молчалив. Вот, кажется, и все мои комментарии к моему маленькому подарку-памятке, который прошу принять любовно и благосклонно.

Отделка статьи Воспоминаний о И. Ф. Горбунове и окончание первой статьи «Об Островском»¹⁸ — обе, ограниченные определенным сроком дня помещения в «Русской Мысли», замедляли мне исполнение второго поручения Вашего. Только третьеводни я виделся с Модестом¹⁹, и вместе с ним вели переговоры с семьей Горбунова²⁰. Она высоко ценит это наследство, которое копил покойный в течение многих лет, и по великой нужде теперь согласна уступить в такие надежные и достойные руки, имея в виду, что Писареву книгопродавец-антикварий на Литейной (кажется — Клочков)²¹ надавал 850 руб<лей>. Семья желала бы получить 1500 руб<-лей>. Я поручил Тане — крестнице моей, старшей дочери покойного — запаковать альбом и, не ожидая этого моего письма, отправить к Вам на просмотр²². Желательный Вам автограф Щепкина Мих<аила> Сем<еновича>²³ Вы там найдете, но рисунков Каратыгина²⁴ нет: есть рисунки Егорнова²⁵, Лагорио²⁶ и много действительно редких и прелестных вещей. Автографы театральных деятелей, чем Вы наиболее интересуетесь, представлены превосходно. Много найдется таких, которые потребуют комментарий, и лишь за недосугом я не могу этого сделать теперь, не отказываясь со временем услужить Вам в этом отношении. Там между прочим по тексту, написанному древним скорописным письмом, Вы отыщете жалобу на меня проф<ессора> Н. И. Костомарова²⁷, а следом затем — письмо, подписанное «Николай» и начатое словом «Отец Архимандрит». Это тоже письмо Костомарова, где почерк не искажен, и адресовано также ко мне. В течение 3—4 лет, почти ежедневно, после занятий в Публичной библиотеке мы, по соседству, собирались пить чай со сливками в Балабинском трактире, который на нашем языке назывался Балабаевской обителью, где архимандритом наречен был я, сам Костомаров носил чин канонарха, книгопродавец Д. Е. Кожанчиков²⁸ — иконома; все прочие, приходившие к нам на беседу, носили общее имя «благодетелей».

У семьи сохранилась, между прочим, Золотая медаль, выбитая в честь совершеннолетия сына Людовика — Наполеона, Люи²⁹ — того несчастного Люлю, который убит был зулусами. Через посла — Морни³⁰ — медаль эта подарена была от имени Франц<узского> Императора Ив<ану> Фед<оровичу> в благодарность за участие его в праздничном концерте вместе с другими франц<узскими> актерами. Есть еще превосходная гравюра символического масонского значения, в виде восхождения верных на высокую гору, где стоит Апостол Петр и ключами отворяет райские

двери. Обе вещи семья Горбуновых готова продать, и Вы позволите мне быть уверенным в получении от Вас ответа по всем вышеизложенным вопросам.

Пользуясь Вашим сердечным отношением к памяти моего покойного друга, при уверенном расчете на Ваше участие и помощь препровождаю при сем два экземпляра подписных листов, которые желательно было бы получить обратно к 1-му февраля.

Пользуясь случаем засвидетельствовать Вам и Супруге Вашей мое душевное почтение, остаюсь искренно благодарным за ласку и всегда готовым к услугам Вашим