Дубельт А. Н. Письмо Дубельту Л. В., 26 мая 1849 г. Рыскино

117

40

26-го мая 1849. Рыскино

Пока я писала тебе, дорогой Левочка, погода переменилась, и вместо того, чтоб тебе быть довольным, я думаю, теперь ты опять бранишь петербургский климат. Опять холодно, ветрено и нет охоты выйти из горницы. Но что ж делать, Левочка, ведь от нас зависит ехать в теплый климат; зачем же мы сами здесь живем? А уж ежели живем, то не будем себя понапрасну мучить бесполезным ропотом. Однако, ты все-таки извини меня, что я так разлетелась несколько дней тому назад с похвалами нынешней погоды. Но в самом деле, на прошедшей неделе так было тепло и хорошо, что нельзя было умолчать о том впечатлении, какое производил воздух, согретый солнцем до 28-ми градусов, постоянно. Даже все деревья, березки и прочие, стоявшие очень долго в почках, вдруг распустились и зазеленели почти в один день. Дорогой Левочка, в одном из моих писем я послала тебе ярлычок от лекарственного чаю, который необходим для моего здоровья, и просила прислать мне это<го> чаю поскорее; он мне очень нужен. Ты мне ничего не отвечаешь, мой ангел, нашел ли ты в письме этот аптечный ярлык, и что ты с ним сделал. Напиши, пожалуйста, мне на это ответ.

Ты говоришь, Левочка, что дай Бог, чтоб Мишинька помнил, что он только Дубельт, а не герцог Девонширский. Когда он здесь был, я нашла в нем удивительную перемену. Не только в нраве, но и в расчетливости, я заметила в нем успехи к лучшему. Его Александр ездил в Каменное проститься с матерью, и не имев терпения подождать, пока на дороге выкормят данную ему лошадь, нанял в Поведи подводу до Каменного за полтора рубля <серебром>. Миша жаловался на эту издержку Александре Алексеевне и говорил, что его Александр очень безрассуден, что так бросает деньги; что ему теперь, то есть Мишиньке, надо беречь каждый рубль, а его камердинер так бросает деньги. Прежде этого никогда не бывало, чтобы Миша рубли считал, а теперь это меня обрадовало, что он обратил внимание на полтора целковых.

Я думаю, что вдалеке от родных, и зная, что вблизи баловать его некому, он будет смирнее и осторожнее. Прежние разы, когда он приезжал сюда, или во Власово, он всегда

придирался к словам моим и поступкам до того, что мы поссоримся крепко. Этот же раз он был так мил и так любезен, что я не могла надивиться его мягкости.

Все это заставляет меня надеяться, что если Бог сохранит его и он останется жив, то Кавказ принесет ему много пользы, не только по службе, но и нравственной.

Прощай, Левочка, целую твои ручки и прошу тебя беречь свое здоровье. Как бы я желала, чтоб ты нашел времечко прокатиться иногда за город. Ты нынче совсем отказался от загородных прогулок, а ты прежде их так любил, и это для здоровья так полезно. Ты скажешь некогда, но ведь без графа дела будет меньше. А скажи, пожалуйста, на время его отсутствия кто будет управлять корпусом?