Мысловский П. Н. Письмо Якушкину И. Д., 13 мая 1839 г. Спасская Мыза

164

12

Спасская Мыза. 1839. Мая 13.

Тенистые рощицы, желтые сыпучие пески, прелестные долы, бархатною муравою покрытые, вас ли вижу я снова? — Да это вы, точно вы, милые знакомцы? И как вы возобновляетесь в силе своей, между тем как я каждогодно умаляюсь. — Зеленая кровля, и ты примешь ли меня еще раз в лето грядущее? — Если примешь, то уже конечно не возрожденным вместе с возрождением всей природы. Каждая весна нечувствительно сближает меня с моею осенью. Посмотришь, и смерть на за горами. Поля и рощи, вы все те же, но я уже не тот. Тяжкая, но неизбежная мысль.

Не удивляйтесь этому вступлению, которое отнюдь не обещает простого дружеского письма, но более подходит на Вергилеву эклогу, только не в стихах. Просто хотел только сказать Вам, что живу уже на даче, где такой простор для воображения. Воображение? не надобно и ему давать много воли; иначе занесет тебя или за облака, или за тридевять земель в тридесятое царство.

Последнее письмо Ваше, любезный мой Иван Дмитриевич, принесло мне много пользы в моем положении. Вижу, не надобно ходить Вам по соседям, чтоб занимать в долг наречий чувства: перо и хартия Ваши — не на столе, а в Вашем сердце. Дружеское участие Ваше в моей невозвратимой потере для меня истинно многоцелебно. — Благодарю Вас за то, от всего моего сердца. Мы теперь, кажется, с Вами квиты. Было время, что я летел к Вам, как летит орел в небеса, летел именно для того, чтобы успеть хоть каплею вложить соль утешения

в страждущее Ваше сердце: ныне — Вы меня утешаете: квиты. Долг платежом красен.

Каковы Вы, как поживаете — спросите Вы у меня. Кое-как, друг мой. Большей частию, следуя пословице: день да ночь, так и сутки прочь. Не похвалюсь крепостию сил, тех и других. Душа моя поднесь находится под гнетом одной мысли. Кажется, здесь, в приюте мира, все веет радостию и дышит жизнию. Дни прелестнейшие. Вождь Израиля некогда просил Солнце остановить свое течение; нам должно, просить его, чтоб умерило жар, почти нестерпимый. И за всем тем чего-то не достает мне для полных наслаждений. Но полно о себе, пожалуй, чего доброго, я тотчас попаду у Вас в дрянного плаксу. Но Вы знаете, как я привык дорожить Вашим мнением и Вашею дружбою.

Поблагодарите любезного Матвея Ивановича и его супругу за доброе их ко мне расположение. Прощайте. Извините, если грамотка моя не столь цветиста, чтоб читать ее с большим удовольствием, не столь весела, как нынешнее время. Что делать? У печали, как и у богатства, есть своя ливрея. Ваш, всегда Ваш

П. М.