Мысловский П. Н. Письмо Шереметевой Н. Н., 29 июня 1832 г. С. Петербург

137

1

29 июня <1832 г.> Утро. Петров день. С. П<етер>бург.

Можете быть уверены, как больно для меня омрачать сей день какой-либо неприятностью для ближнего, а тем более для особы, мне всегда любезной и душевно уважаемой. Мои гаданья сбылись, предчувствия не обманули. Не трудно было предвидеть: обыкновенный ход дел частью нарушился. Ждал, ждал, и наконец, только что за перо — является чиновник с приглашением. Куда? Только что не на погребенье... Невозможно утерпеть, чтобы прежде, нежели Вы получите от меня казенное письмо, не предварить Вас насчет дела. Ах! для чего нельзя поручить бумаге всех внутренних движений, несмотря на то, что она повидимому глуха и нема. Нет, она умеет иногда и проговариваться; ее умеют и подслушивать. Самое средство доставления к вам письма сего ясно покажет вам, что и мне, и вам предложит особенную на сей раз осторожность. Но согласитесь, что мне чем более, тем менее доверяют. Прошу выслушать, Государь решительно не хочет, чтобы ваша Настя и все подобные ей жены ехали отныне к мужьям. Не теряйтесь в придумывании причин на сие: во сто лет не нападете на них. К сему по крайнему секрету просоединить могу, что Царь, давши один раз закон, признает себя слабым воспротивиться желаниям. Если хотите — он даст вынужденное повеление отпустить вашу дочь к мужу, но верьте мне, что это позволение хуже будет самого строжайшего запрещения. Вот критическое положение, которое вам хорошенько обдумать

должно. Я трепещу, чтобы с разрешением воли для одной не умножилась неволя для многих. Тогда посудите, что станется со всеми. Но мое положение еще затруднительнее вашего. Вообразите, мне же поручено и чувствовать самому, и вам писать совершенно в обратном смысле. Казенное пиьмо обнаружит противоречие сердца моего с пером. Но вам непременно надобно будет на что-нибудь решиться. Середины нет тут не малейшей — либо в огонь, либо в воду. Письмо сие напишется в таком тоне, что вы во всяком случае можете приложить его в письме к А. Х.⁴³ Это будет значить, что я порученнное мне вполне исполнил. Ради Бога, не лишите меня доверенности, которая во многих случаях может быть полезна несчастным. Повторяю Вам: непременно отпустит... но что-то не договаривается. Коли же Настя пожертвует желанием своим желаниям высших, то именно сказано мне, что эта жертва весьма будет приятна и никак не останется без какого-либо вознаграждения — я знаю, что вы не остановитесь на сем, но, может статься, потребуете моего совета. Чтоб прекратить на сей час переписку, которая может прекратиться и навсегда, я советовал бы послушать Царя. Так дела текут. Таков оборот обстоятельствам, не от нас однакож зависящим. Притом не твердил ли я вам почти во всяком письме, что на все должна быть воля Божья, а с сею волею, отдающеюся в сердцах царевых, наш долг согласоваться. Заключаю письмо свое тем, что во всяком случае не медлите отвечать А. Хр., с приложением письма моего, которое, я надеюсь, получите вы с одною же почтой, но из разных мест. Простите. Бог да наставит вас в избрании пути, или лучше сказать: да укажет вам на путь, им же назначенный.

Письмо сие по прочтении сейчас в огонь, а меня уведомьте, на что именно решитесь. За вас, право, не стыдно будет мне услышать, что я или не успел, или не хотел убедить вас. Боже, помози им в начинаниях сердец их. Сам покажи им путь, им же да идут. С Тобою везде свет и истина, без Тебя мрак и неправость.

Вам душевно преданный П.