Озерецковский Я. Н. Письмо Мордвинову А. Н., 12/24 августа 1837 г. Катаро

337

32

Милостивый Государь Александр Николаевич!

В середу 11/23 Августа я благополучно покончил плавание и теперь имею счастие писать к Вам из Катаро⁶⁴, от подножия скал Черногории. Путешествие чрезвычайно любопытное и, кажется, чем более углублюся я в эти огромные горы, тем более найду нового и странного, судя по их началу.

Черногорский Владыко встречен был здесь множеством своих горцев с удивительной радостию. Они не могут, кажется, на него насмотреться, и толпятся у его дома.

На полпути от Триэста до Катаро мы заходили в Зару⁶⁵, чтобы сделать, по обещанию Владыки, визит Далматинскому Генерал-Губернатору графу Лилиенбергу. Граф был весьма обрадован посещением Высокопреосвященного и сделал мне о нем самые похвальные отзывы. Несмотря на его просьбы графа остаться на день и более в Заре, мы пробыли у Его Сиятельства только час и поплыли далее. Проходя мимо Рагузы, я был у нашего вице-консула Гагича, говорил с ним, но, как мне кажется, Черногория известна ему столько же, как мне, не более. Это мне показалось странным.

Некоторые из пришедших в Катаро Черногорцев рассказывали, будто бы дней 7 тому назад турки напали на маленькое черногорское укрепление, близь озера Скутари, что один Черногорец ранен и убито два или три турка. Впрочем, это сведение я передаю Вашему Превосходительству совсем частным образом, ибо дело еще не ясно и не хорошо известно, даже и Владыке. Все я узнаю и соберу на месте, где труда мне будет довольно.

Слышал я другой случай, который был также на днях в Цетине, главном местечке Черногории, или близь оного. Семейство делило жито. Сын заспорил против отца, — отец убил его наповал пистолетным выстрелом. Говорят, однако, будто это случилось нечаянно, и что отец хотел только постращать сына.

О моем приезде в Катаро и обо всем вышесказанном вместе с этим письмом пишу я вкратце Поверенному в делах в Вене, князю Горчакову.

Позвольте спросить Вас когда-нибудь напомнить обо мне графу Александру Христофоровичу и передать ему мое глубочайшее почитание, а также засвидетельствовать оное Его Превосходительству Леонтию Васильевичу.

Я намерен писать много, но не прежде, как увижу, что мой портфель разбогател, иначе написал бы много и ничего. Избави Боже.

Весьма счел себя обязанным, если б когда-нибудь, при свидании с графом Нессельроде, Ваше Превосходительство в нескольких словах подтвердили Его Сиятельству лестное мнение, которое известно обо мне, в отношении Министерства, к послу нашему в Вене. Уверенность, что ко мне имеют полную доверенность, облегчит меня во всех делах, о которых можно будет судить после окончания.

Впрочем, полагаясь вполне на Ваше благосклонное расположение ко мне, я надеюсь на успех и перенесу с собою за моря и за горы чувства неизменной преданности и глубочайшего почитания, с которыми имею честь быть Вашего Превосходительства, Милостивый Государь, покорнейшим слугою

Яков Озерецковский

Катаро, Августа 12/24 1837