Петровский Н. Ф. Письмо Остен-Сакену Ф. Р., 17 мая 1886 г. Кашгар

477

17

Кашгар. 17 мая 1886 г.

Глубокоуважаемый Федор Романович.

Несказанно рад был я, получив вчера Ваше письмо, и рад был не потому, что в нем заключался неожиданно лестный для меня отзыв Ваш о нашем отчете, а потому, что письмо это, как и все другие Ваши письма, не дают закрасться в душу убеждению, что ничего путного ожидать невозможно. Благодарю Вас искренне и глубоко за прочтение отчета; но кроме лестного, что о нем Вами сказано — что в нем не полно, не хорошо, что требует на будущее время большего развития, больше данных и пр.? Азиатский департамент и Мартенс, которому я отчет послал и просил указаний по судебной части, ничего мне не указали. Сам я отчетом не особенно доволен: это отчет, а не труд, который я желал бы и который могу сделать, но только при условии, что он не останется в глазах А<зиатского> департамента писаной стопой бумаги. Все материалы, которые я имею, я берегу для труда не казенного, а с приказными Аз<иатского> д<епартамен>та буду поступать так, как Вы занимаетесь теперь делами.

478

Говорю “буду”, но может быть и не буду, ибо (скажу по секрету), что я просил (через Кобеко) у Рейтерна⁴⁴ выхлопотать мне у Толстого⁴⁵ место губернатора в более или менее отдаленной местности. Может быть посчастливиться. Если это случится, тогда от чести занять место после Чарыкова⁴⁶ придется отказаться. Кстати о нем. Дело в Бухаре он испортит непременно. Такого карьериста юных лет, такую сухость души ко всему, что называется миром идеальным, принципами, убеждениями, я редко видывал даже в нашем испорченном, молодом поколении последней формации. Знать он ничего не хочет, отдался в руки переводчикам, и есть надежда, что станет наконец (помните стихи Пушкина на Воронцова?) полным Струве.

Ташкент. Мечеть Ходжа-Ахрам

На нашей южной границе с Ферганой идет, со стороны англичан, что-то очень недоброе. Носятся слухи, что они выговорили себе у Абдуррахман-хана⁴⁷ города Джарм в Бадахшане и Кала[-Бар-]Пяндж в Шугнане (есть, пишут мне, какие-то намеки об этом в “Times”).

С приездом сюда Элиаса⁴⁸ (он теперь в Рустаке возвращается из Ханабада близь Кундуза) и Далглейша с Кэри⁴⁹ (они теперь в Урумчи у Лю⁵⁰) китайцы наши получили какие-то наставления, ибо стали нахальными и предерзостными. Недавно они пропустили в нашу Фергану заведомо бунтовщиков, с целью отвлечь их от Кашгара или сделать смуту у нас. Господа эти (прежние деятели Якуб-бека) явились именно из Афганистана, оттуда, где блуждает теперь Элиас. После того, как Пржевальский написал мне, что его сообщения и мои донесения считают преувеличенными, я решился писать в Д<епартамен>т о политических делах как можно менее. Пржевальский пишет мне также, что, воспользовавшись лекциею государю, государыне и наследнику, он откровенно, не стесняясь, высказал

479

положение наших западно-китайских дел, и был благосклонно выслушан. Но поможет ли это.

Ташкент. Внутренний двор Сеид-Азима

Скажу Вам, наконец, о моих частных делах и занятиях. В прошлом году. В Ташкенте, я выдал замуж свою старшую дочь за управляющего тамошнею Контр<рольною> палатою, кн<язя> Вяземского. На свадьбу эту я дал согласие с некоторым усилием, ибо дочь молода, а зять мне не нравится. Вторая дочь кончает на днях курс в ташк<ентской> гимназии и приедет, вместе с моим сыном, погостить ко мне, приедет, может быть, и жена.

На досугах я перевел здесь книгу Mayers’a “The Chinese Government” — сухое, но очень необходимое для наших пограничных властей, описание администрации Китая. Часть этого сочинения на днях напечатаю в “Турк<естанских> вед<омостях>”. Затем, делаю, кажется хорошую вещь: рисую строгим образом (посредством камеры-обскуры) красками костюмы, утварь и разные предметы этнографии и культуры Кашгарии. Накопилось уже много. На каждом рисунке надписывается подробно на русском и кашгарском языке название предмета, его частей, наименование ремесла, употребление, выделка, цена и пр. Метеорологические наблюдения (не сплошные только делаются у меня давно) скоро получат совсем правильное устройство, ибо Вильд помог мне открыть здесь станцию.

У Вас, в Питере, Попов⁵¹; возвратится ли он обратно. Кажется, он человек хороший, хотя и малодеятельный. Доволен ли он нами.

Искренно преданный

Н. Петровский