Все документы темы | ||||
сводная хронология
<i>1792 год.</i><br /> <br /> <a href="/docandmat/gallery/Sebastopol/4_Karta_voini_1787-1791_iz_pisem_von_Raana.jpg> <img width=" 680="" src="/docandmat/gallery/Sebastopol/4_Karta_voini_1787-1791_iz_pisem_von_Raana_680.jpg" __bxsrc="/docandmat/gallery/Sebastopol/4_Karta_voini_1787-1791_iz_pisem_von_Raana_680.jpg"> </a> <a href="/docandmat/gallery/Sebastopol/4_Karta_voini_1787-1791_iz_pisem_von_Raana.jpg"><img width="680" height="184" src="/docandmat/gallery/Sebastopol/4_Karta_voini_1787-1791_iz_pisem_von_Raana_680.jpg" /></a> <br /> <br /> <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 1.</b> <br /> <br /> Из крепости св. Елисаветы Ноября 16 дня 1787 года. <br /> <br /> Вам уже известно, что объявлена Война; теперь открылись и представились взору примечателей во всей своей великости все приуготовления, которые Порта несколько уже лет по сие время тайным образом и под разными видами делала. Князь Потемкин-Таврический теперь находится здесь и занимается окончанием великих дел, потребных к открытию будущей кампании. Не приступая далее, наперед должен я сообщением некоторых известий заменить вам неполучение ни какого сведения после последнего моего письма, от прошедшего году. Князь прибывший в Херсон 10 Декабря 1786 года, ездил по том в Таврическую Область. Я был в сей отменной стороне, которую по справедливости, кроме что касается до жителей, назвать можно второю Швейцариею. Переехав чрез Перекопский перешеек проезжал я через Балакласар, Кефу, [2] Севастополь и некоторые другие города, и возвратился в Херсон по прошествии девятнадцати дней. <br /> <br /> В исходе Марта месяца сего года, собралась многочисленная армия, которая лагерем стояла в 4 верстах от Кременчуга. Войски делали частые маневры в присутствии фельдмаршала. В Июне месяце собралась другая армия при Полтаве, с которою соединились наши 9000 человек войск, стоявшие при Кременчуге. Вторая армия состояла из 12 полков легкой и 1 го полка тяжелой конницы, 1000 человек тяжелой Артиллерии, 6 батальонов гранодер, 8 батальонов Егерей и 2 полков козаков. ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО изволила прибыть сюда из Херсона в начале сего месяца. ЕКАТЕРИНА II и Иосиф II имели личное свиданье в назначенном для того месте, 120 верст от Херсона. ИМПЕРАТРИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ прибыла на Своей Галере по Днепру, а ИМПЕРАТОР приехал сухим путем к Кайдачскому порогу. Свидание ГОСУДАРЫНИ и ГОСУДАРЯ заслуживает быть описано, а место то украшено благодарным памятником. Тогда настал час решения судьбы толь многих Народов. Может ли тот, кто чувствование имеет, взирая с берегов, забыть минуту, когда два первые Государя Европы, соединяются с одинаковым человеколюбивым намерением и великим предприятием, спасти целые народы от варварства, и на веки утвердить благоденствие их? При величественном въезде ИМПЕРАТРИЦЫ в Полтаву, когда на, лицах всех граждан видна была их радость, которую многие слезами изъявляли, малейший из подданных восхищался, видя в стенах града своего Всеавгустейшую свою Монархиню. По прошествии нескольких дней был смотр, в недалеко от городу расположенном лагере. При сем случае по Высочайшему повелению ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВУ представляли славное Полтавское сражение ПЕТРА I. с Карлом XII. Для сего действия избрали то место, где в самом деле между сими двумя Государями было то сражение, которое решило будущую судьбу России, На оном месте и по сие время стоит еще памятник, воздвигнутой в знак сего сражения. Из оставшихся документов старались собрать все случаи и подробности сего сражения дабы оное представить Монархине в самовозможнейшей точности. ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО востронута и довольна будучи сиим великим маневром, и оставив народу и войску многие опыты своей милости и довольствия изволила отправиться обратно из Полтавы в Свою столицу июля 16 дня. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 2.</b> <br /> <br /> Из Польской Украины Февраля 2 дня 1788 года. <br /> <br /> Армия, состоящая под начальством фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического, назначена к осаде Очакова, куда она, оставив Российские пределы, прямо и отправилась. Как по видимому при оной теперь еще ни какого дела не будет, то и вступил я в Войски, находящиеся под командою фельдмаршала Графа Румянцева-Задунайского, которые конечно ранее начнут действия свои, имея предметом своим завоевание Молдавии. Намерение мое есть то, чтоб присутствовать при вступлении в неприятельские провинции, для сообщения обещанного описания всех действий. <br /> В конце прошедшего года собрались Bcе Войска из внутренности России к Польской границе, а от части в Таврическую Область, и разделились на две армии. Первая под командою фельдмаршала Графа Румянцева - Задунайского будет действовать в Молдавии, а вторая состоящая в повелении фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического, производить будет движения свои из Таврический Области и первою целью её будет крепость Очаков. Войски первой армии вступили уже в Польшу и расположились по зимним квартирам, В рассуждении их движений буду я сообщать вам, все то, при чем. самолично буду, а о предприятиях второй армии, будете вы от меня получать те известия, которые мне доставлять будут посредством переписки друзья мои находящаяся при оной. Граф Румянцев-Зудунайский разделил свои войска на четыре корпуса, из коих первой составляя главный корпус (corps d’Armee), находится в собственно его команде; а прочие три дивизии поручены трем Генерал – Аншефам, а именно: одна Графу Салтыкову, которая при вступлении в Молдавию пойдет к Хотину, вторая Барону Эльмпту, а последняя Генералу Каменскому, фельдмаршал сам не приехал еще к армии; 2 дивизии в Польше в зимних квартирах следующим образом расположены. (Намерение мое было присовокупить при сем карту, занимаемых Российскою Армией в Польше Кантонир и зимних квартир; но от того книга сия сделалась бы очень дорога. А по тому прошу я читателей моих, при сем и в трех следующих письмах посмотреть специальную карту Польских провинции, Подолии, Брецлава и, находящегося в Польской Украине Уманского округа) <br /> Река Буг закрывает перед всей армии ипротив неприятельской стороны; Граф Салтыков, который кроме своей дивизии до прибытия фельдмаршала командует и главным корпусом стоит в Подолии, и правым своим флигелем примыкает к городку Бару, а левым к городу Виниче, и в провинции Брецлавской к правому флигелю корпуса Генерала Эльмпта, который занимаешь города Нимиров, Брацлав и Ладишку. К левому флигелю сего корпуса прикосновен правый флигель корпуса Генерала Каменского, который заняв в Польской Украине весь уманский округ, простирается левым своим флигелем до Овлиополя, где сходятся при трех реках, Буге, Синюхе и Кодиме пределы России, Польши и Турции. Тут соединятся уже с нашим левым флигелем отряд правого флигеля Екатеринославской армии, которым начальствует Генерал-Майор Максимович. <br /> Мы стоим здесь довольно спокойно в зимних наших квартирах. В прошедшем месяце послан был один отряд чрез реку Буг, до Бальты на неприятельскую границу, для встревожения неприятеля, который часто показывается на Польской стороне, но в то время ни кого не видали и здесь ни чего не случилось. <br /> По приказанию фельдмаршала начинаем мы набирать вольнослужащих. Я не ожидаю ни чего доброго от этой сволочи, которая по большей части состоит из беглых к нам перекинувшихся Молдаванцов и Валохов, они имеют предметом грабеж, и для того только вступают в службу, дабы грабить в собственных своих провинциях, где ни какого имущества не имеют. Они вооружены собственною своей амунициею, служат конные и называются Арнаутами. <br /> и проч. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 3.</b> <br /> <br /> Из города Бершады Апреля 15 дня. <br /> <br /> При распечатание сего письма найдете вы копию с письма от друга моего М.Л.Р, находящегося инженером при армии Князя Потемкина-Таврического, в котором описывает он не давно случившееся действие между отрядом Генерала Суворова и неприятелем под Кинбурнскою крепостью, лежащею в 6о верстах от Херсона <br /> Марта 13 дня все Войска перешли через реку Буг, которая по сие время, как я вам уже писал, закрывала фронт нашей армии, и расположились в кантонир-квартиры по деревням между реками Бугом и Днестром, которая последняя составляет границу между Польшею и Молдавиею. <br /> К нам теперь приходят с некоторого времени множество дезертиров от Российских войск, которые с прошедшей войны в великом числе скрывались в Молдавии. <br /> Поляки, хотя не имеют справедливой причины считать тяжестью проход наших войск, странно однако ж поступают с нами; они по национальному своему характеру очень ласковы, но при всяком случае оказывают мысли и слова их, что они совсем иначе к нам расположены. Они сопротивляются, где только могут, справедливейшим требованиям, которые та нация обязана уже исполнять, которые в свои пределы принимает чужие войска, или позволяет им проход через свои земли. Судя по всем обстоятельствам, кажется мне, что сей народ великие намерения против нас имеет, и только дожидается часа, когда ему можно будет общенародно оказать свое истинное расположение. С некоторого времени приметили, что пограничные жители отправляют много хлеба к неприятелю, а нам в оном отказывают. Я думаю, что это уже ясное доказательство их худого расположения. Каких следствий можно от того ожидать, если мы равнодушно взирать будем, когда неприятель делает некоторые союзы и договоры с жителями тех мест, где мы квартируем, и которые объявили себя более нежели нейтральными в рассуждении нас? Генерал Каменский, начальствующий сим корпусом, несколько уже раз делал им по сему дружественные представления, но смотря на оные продолжают свои несправедливые поступки. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 4.</b> <br /> Вложенное в предыдущем. <br /> <br /> Херсон. Апреля 7 дня 1788 года. <br /> <br /> “Крепость Кинбурнская лежит, как вам известно, почти на конце косы, которая из Крымской степи на Юг от Днепра по ту сторону Херсона простирается в Черное море. Неприятель делал вид cделать из Очакова через Лиман по сю сторону Десант, чтоб учинить нападение на сию малую крепость. Когда о сем сведали, то поручили Генералу Суворову начальство над деташаментом, для прикрытия сей косы и входу в Таврическую Область. <br /> Перед крепостью устроили большую батарею для прикрытия берега, который очень песчан и плоский, а спереди сделаны были три ложамента, один за другим, вдоль по широте всей косы. Через несколько дней увидели, как и ожидали несколько Турецких флагов, приближающихся от Очакова к сему берегу. Они в некоторой отдаленности от берега стали на якорях, и к вечеру начали бомбардировать батарею.— Но бомбы по большой части перелетали над головами нашего войска, падали на другой стороне в море. На рассвете неприятель вышел на берег и сделал нападение на передней наш ложамент, который поперек косы с одной стороны до другой был расположен; но он был отбит. К вечеру атаковал он, вторично и сие действие было решительнее. Неприятель напал с чрезвычайною яростью и отнял у нас первый ложамент. Между тем с неприятельских судов со стороны берега пальба беспрестанно продолжалась, Генерал Суворов приметил такой беспорядок, вышел из своей батареи, бросился в толпу сказав: ребята в перед; и, таким образом выгнали неприятеля из ложамента. Через короткое время неприятель опять собрался и начал снова атаку, при чем войска наши стали было отступать. В сем смятении Генерала Суворова отрезали от его флигеля и он остался между неприятелями. Тогда гранодеры первого фланга, которые отбиваясь отступали, приметив сие кричали: Братцы! Генерал остался впереди. Сие восклицание привело их в новой жар, и они с примкнутыми штыками, в неописываемой ярости наступали на неприятеля. Генерал соединился с войсками своими и прогнал неприятеля из своих ложаментов до самого берега. Войска наши произнося, свойственное им при одержании победы, страшное для неприятеля и знаменующее погибель его восклицание: ура, толпами гнали неприятеля в море и гранодеры штыками побили их великое множество, которые в воде стояли по пояс и не могли доплыть до судов своих, а множество их там потопилось. Таким образом встречен был неприятель при первом своем посещении, и он оставя наши берега боле не показывался. В сем действии особливо отличился один Ротмистр одного Карабинерного полку. Он видел, что отделенная часть линии, состоявшая из бригады, на левом флигеле была без начальника, что офицеры были побиты и что конница не могла действовать. Он тотчас поскакал к той части войска, и сказав: ребята, что стоите, ступайте! ударил шпорами лошадь свою. Стой! закричал ему один старый гранодер, Господин ротмистр, сойдите с лошади и тогда мы последуем за вами. Тотчас Ротмистр сошел с лошади, которая побежала за фронт, командовал саблею: ступай. Бригада храбро стояла и немало способствовала к окончанию действия. Ротмистр награжден Военным Орденом святого Георгия и Майорским чином. Генерал Суворов легко, а Генерал-Майор Рек тяжело ранены. В скорости не могу более писать. <br /> Остаюсь и проч. <br /> М. Л. Р. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 5.</b> <br /> <br /> При деревне Кизнице: (С. На операционном плане) на Турецкой границе при Днестре Июня 10 Дня. <br /> <br /> Вам известно уже из моего последнего письма в Апреле месяце писанного, что вся армия расположена была в кантонир-квартирах между реками Бугом и Днестром. Главная квартира нашего корпуса 30 числа того месяца переведена в Верхифку, городок лежащей при реке сего ж имени. В начале Мaя месяца отрядили по приказанию фельдмаршала бригаду для встревожения неприятеля на границе, но при том ничего не случилось. Послали также полк козаков и арнаутов на судах по Днестру, который здесь делает границу, дабы осмотреть и потревожишь неприятеля; а между тем скрытые за высоким здешней стороны берегом, пехота и несколько эскадронов конницы, прикрывали сию Экспедицию. Козакам на три четверти часа дали свободу загнать скот, который они в положенное время с неприятельской стороны в великом множестве пригнали, а именно 3000 рогатого скота и 500 лошадей; последние оставлены козакам, а первой разделен по частям всему корпусу. По истечении положенного срока, дан был сигнал к отступлению с неприятельской стороны. Когда козаки и арнауты возвратились, то мы безвозбранно пошли в наши квартиры. Мая 16 дня, по приказанию фельдмаршала выступила армия по бригадам в лагерь. Наш корпус стоял в окружности своих квартир, а именно, пехота при деревнях Обадовке и Берлифке, а конница, при деревне Петкифке. Мая 22 числа корпус сей пошел к городку Мисковке, где он и стал лагерем. Между тем Генерал Эльмпт, который в своих кантонир - квартирах занимал города, Браслав, Печары и Тулчин, пошел от правого флигеля мимо нашего фронта, через деревни: Ракову, Комаргород, Томасполь, Еланец и Качкову к Кизнице, где он расположился лагерем на сей стороне Днестра. Здесь навели понтонной мост, для переходу обоих корпусов, то есть Генерала Эльмптова, и Генерала Каменского. Мост состоял из 43 поншонов и 8 паромов, которые употреблены были по обеим сторонам берега. <br /> Июня 2 дня, Генерал Эльмпт с корпусом своим перешел через границу, вступил в Молдавию, и перешед реку стал по ту сторону на высокой горе лагерем в каре: (С. на плане No. 1). 9 числа отправились мы с нашим корпусом из Мискова и вчерашнего дня, то есть 9 числа, прибыли к Кизнице за Генералом Эльмптом. Мы остановились не далеко от назначенного перехода, а сего дня по утру в 4 часа корпус Генерала Эльмпта выступил и пошел далее. Фельдмаршал Граф Румянцев-Задунайский приехал уже в Могилев, пограничный город в Польше при Днестре (С. на плане). Дивизия Графа Салтыкова на правом флигеле и главной корпус армии, которые в одно время выступили с обоими нашими корпусами, также перешли уже через Днестр. Главный корпус расположился не далеко от Могилева, на неприятельской стороне (No. 3). Граф Салтыков с корпусом своим подвинулся к Хотину, куда он откомандирован. Он вместе с корпусом Австрийских войск, под начальством Принца Саксен-Кобургского, содержит крепость сию в блокаде (Российский корпус No 4. Австрийский Nо 5). И так теперь четыре великие армии, две Российских и две Австрийских, стоят в одной линии соединены. Первая Австрийская левым своим флигелем примыкает к правому флигелю нашей армии, а вторая соединенная с первою, занимать будет Белградскую страну, и состоит под командою фельдмаршала Лаудона. Какое ужасное пространстве занимают сии войска! <br /> О предприятиях против Хотина получите вы скоро обстоятельнейшие известия. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 6.</b> <br /> <br /> Из Могилева при Днестре. Июня 23 дня. <br /> <br /> Против вашего и моего чаяния пишу я к вам еще раз из Польши Я здесь нахожусь при фельдмаршале Графе Румянцеве-Задунайском и сопровождал состоящий у него главный корпус через неприятельскую границу. Оный корпус, как вам известно уже из моего последнего письма, перешел через Днестр и стоит лагерем в 7 верстах от Могилева при деревне Кодрени. Здесь в главной квартире живут преизрядно; вся армия довольно дорого заплатила за пребывание свое в здешней стороне. Естли б политические обстоятельства не предписывали нам, что б мы снисходительно поступали с сими республиканцами, то бы не простительно было, если б мы не воздавали суровостию за суровость. Дивизия Генерала Каменского перешла уже через Днестр 14 числа, при Кизнице, и стала лагерем по ту сторону берега не подалеку от деревни Васильковой (No. 2) <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 7.</b> <br /> <br /> Из лагеря при Плопе из Молдавии. Июля 19 дня. <br /> <br /> 20 числа главный корпус армии пошел в трех колоннах (No. 7) к Плопе, в 24 верстах от Могилева, где оный теперь лагерем стоит (No. 6). Неприятель совсем отступил от Польской границы и занял всю страну около Ясс при Пруте, и при отступлении своем совершенно разорил тамошних жителей. По видимому мы нескоро оставим теперешний наш лагерь; мы уже три недели здесь и ни каких приготовлений не видать к походу. Мы получаем здесь множество пленных из Хотина, которых приводят рассылаемые от нас партии. Жар здесь несносен, и в войсках наших причиняет многие болезни. Кроме вечера, во весь день нельзя ни чем заниматься, а должно быть в расслаблении от чрезвычайного жару. Солдаты с нетерпеливостью желают похода, что им простительно. Чем долее они стоят в лагере, тем большим, неудобствам в рассуждении чистоты и других обстоятельств они подвержены. Сено и трава на полях по близости убывает на довольно великое пространство, а за фронтом она скашивается, и мы часто принуждены бываем посылать за 20 и за 30 верст за фуражом; а при том дело мы имеем с таким неприятелем, который при всяком своем шаге все за собою опустошает. <br /> Корпус Генерала Эльмпта выступив из Кизницы (No. 1) в три похода двумя колоннами через деревни Скинени и Шуpa подступил к Отто-Альбе (No. 8) и там лагерем стоит (No. 9). Корпус Генерала Каменского следует за ним; оба корпуса по сие время в походах своих не имели ни каких препятствий, ибо неприятель отступил и от сего флигеля; на правом флигеле он упорнее становится. Хотин, не смотря на все по сие время употребленные покушения, защищается с великим сопротивлением; но слышно, что сего дня фельдмаршал получил известие, что кажется, что неприятель показывает наклонность к капитуляции. Когда одного из Хотина полученного пленного спрашивали: для чего они так упорно сопротивляются в крепости своей, зная, что они совсем отрезаны от своего войска, и не могут ожидать вспоможения, то он на то сделал такой странный ответ: мы принуждены быть так упорны, когда ваши и Австрийские войска заперли нам совсем дорогу к нашим и когда крепость со всех сторон в блокаде. Но я уверяю, присовокупил он, если только сего дня откроют безопасный путь, то завтра же в Хотине ни кого не будет. Корпус наш ожидает только взятия [21] крепости, а потом пошел бы далее вперед с корпусом Графа Салтыкова. Теперь довольно и сего. Прощайте и живите спокойнее в вашем умеренном климате в отдаленности от беспокойств войны, в объятиях семейства вашего и не забывайте того, который честь имеет именоваться вашим и проч. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 8.</b> <br /> <br /> Из лагеря при деревне Германе. <br /> Сентября 1 дня. <br /> <br /> Простояв лагерем семь недель при Плопе, на конец 1 Августа приказан был поход. Этот скучной лагерь сделался было уже гарнизоном для солдат, и мы благодарили Бога, что на конец должны были оставить то место, где нам многого, а особливо фуража для лошадей наших, не доставало. Генерал Эльмпт получил прежде уже приказание от фельдмаршала, с корпусом своим продолжать поход свой от Отто-Альбы, сюда к Германе, деревне при Пруте лежащей, дабы подступить ближе к Яссам и потому он в 4 похода и пришел чрез деревни Обракисти и Нерванец (No. 10) к Германе и стал лагерем при реке Пруте (No. 11). Турки получа известие о движениях наших войск, в самом деле оставили уже Яссы, когда отряд Австрийских войск под командою тогда Полковника, а потом Генерал-Майора Фабрия, состоявшей до сего времени в Ботушанах, подошед к оному городу его заняли. Но Турки, собравшись под самыми Яссами, узнав, что оные взяты Австрийцами, подступили с 3000 человек. Полковник Фабрий видя превосходство числа неприятелей перед его гарнизоном, решился оставить Яссы без пролития крови. Турки снова заняли Яссы, и перешли через Прут до табоpa (No. 30) где они перешед встретили Генерала Эльмпта с корпусом его. Неприятель остановил его в походе его к табору и он принужден был делать ему отпор (No. 12). Действие сие продолжалось два часа, и с обеих сторон действовала только одна конница, а пехота ни какого дела не имела. Неприятель особливо устремлял силы свои на одну из наших батарей и она, употребила довольное число картечь, и не смотря на то, скоро бы совсем не могла действовать, если б не подоспела в самое то время нужная помощь. Господа Артиллерийские Офицеры не следуют старому наставлению, что не многочисленность выстрелов или их бесперерывный звук, которой не убивает, но наблюдение нужного для них времени и наведение пушек определяет действие батарей и искусство Артиллерийских Офицеров. Число раненых и убитых с нашей стороны было не велико, а с неприятельской насчитали сорок человек. По окончании сего действия, Генерал Эльмпт продолжал далее свой поход через Нерванец до Германи, той деревни, которую мы теперь главным нашим корпусом занимаем. По неимению при корпусе Генерала Эльмпта понтонов, от Австрийских Войск с другой стороны Прута Прислано было оных 20, на которых он переправился чрез Прут и стал лагерем на другой Стороне (No 13). Неприятель отступал вдоль по левому берегу Прута (No 76. Отступление и лагерь его) до самой Рябой Могилы, а оставшийся еще в Яссах отряд ретировался по правому берегу (No 95) и соединился с корпусом своим. Генерал Эльмпт маршировал от Прута к Яссам (No 15) и занял сей город и расположил свой лагерь пониже оного, близ самого берега ниже, неподалеку от Аннинского Монастыря. Наведенный Австрийцами здесь при Германи понтонный мост, еще не снят и употребляется для содержания сообщения, пока мы назначим место для своего мосту. Австрийские понтоны из жести, а наши из смоляного холста сделаны у них и все материалы в добром порядке так, как и лошади. О продовольствовании солдат и их удобностях особливое имеют попечение. На пример, нашел я при отряде понтонеров, состоявшем в одном обер, двух унтер-офицерах и двадцати рядовых, одного хлебника и одного мясника по чему и сужу, что по соразмерности при войске должно быть чрезвычайно много хлебников и мясников. Солдату дается у них всякой день свежий хлеб; это хорошо в гарнизоне, а в походе для войска это излишняя тяжесть. Конница их лучше нежели пехоты, а особливо легкая, да они в самом деле природные кавалеристы. Воюя против Турок, особливо должно стараться удачливо окончить первые предприятия; если они в первый раз отобьют, то отважность их чрезвычайно возрастет, и в другой раз должно от них ожидать гораздо сильнейшего нападения. На против того если при первой атаке им сделан будет отпор, то потом они и в половину не так страшны; что уже бесчисленными опытами доказано в прошедшей войне. <br /> Генерал Каменский следовал с корпусом своим, как сказано было в предыдущем письме, за генералом Эльмптом до Отто-Альбы (No 17) и там стал лагерем (No 18); но как и Фельдмаршал с главным корпусом туда же назначил свой поход, то сему генералу наслан был ордер от Фельдмаршала, отступить с корпусом своим в лево к Бельцам, дабы оставаться в походе на левом флигеле главного корпуса. По сей диспозиции главный корпус шел в середине, имея на правом фланге корпус Генерала Эльмпта по ту сторону Прута, а на левом корпус Генерала Каменского. Последний сей корпус 16 числа от Отто-Альбы пошел в лево к Бельцам (No 19) и расположился там лагерем (No 20). Фельдмаршал с главным корпусом, Августа 19 дня, в семи колоннах пошел к Отто-Альбе, 24 версты от Плопы (No 21) и остановился лагерем (No 22). 20 числа был отдых, 21 продолжали мы поход в семи колоннах к Капучанке (No 23) реке текущей в 15 верстах от Отто-Альбы, где мы стали лагерем (No 24). 22 и 23 был отдых. 24 пошли мы к Дану стоячему озеру (No25), которое лежит между гор, в 12 верстах от Капучанки, где мы остановились. 25 был отдых; 26 продолжали поход к Чучулии в 29 верстах от Дана (No 27) и там остановились (No 28). 27 и 28 был отдых; 29 числа пошли мы к Ажир деревне в 15 верстах от Чучулии (No 29) и остановились (Nо 30); а оттуда имели отдых 30 и 31 чисел продолжали мы поход наш и пришли сего дня 1 Сентября сюда к деревне Германе, лежащей при Пруте в 17 верстах от Ажир (No 30), где мы стоим в лагере при (No 32). Деревня сия лежит в райской стране; Прут с журчанием бежит в бесчисленных извилинах своих берегов, которые всегда покрытии частым кустарником, и по большей части окружены высокими горами, и множество виноградных садов ограничивают сию страну. Мы только несколько дней здесь простоим, и будем продолжать поход наш вдоль по берегу Прута до деревни Цецоры, лежащей в 17 верстах от Ясс. Здесь будем мы делать новые примечания. Неприятель, как уже выше сказано было, расположил свой лагерь при Рябой Могиле, которое место он и в прошедшую войну часто и долгое время занимал. Генерал Эльмпт, как известно, остановился на правом флигеле нашем не далеко от Ясс. Генерал Каменский во время нашего похода с главным корпусом, с Войсками своими отступил от Бельци и чрез деревни Магору и Реденю придет в три похода к Цецоре (No 33), где он соединится с главным корпусом. Коль скоро будет у меня время, то не премину я к вам опять, отписать, и думаю что еще из Цецоры. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 9.</b> <br /> <br /> Из лагеря при Цецоре, близ Ясс, Сентября 19 дня. <br /> <br /> 6 Числа прибыли мы с главным корпусом к Цецоре. Лагерь наш (No 34). стоит очень приятно на самом берегу Прута, на высокой горе. В отдаленности 17 верст видны башни монастырей в Яссах и окружности их. Лагерь неприятеля расположен, как вам уже из последнего моего письма известно, при Рябой Могиле, по сю сторону, то есть, на левом берегу Прута, в 25 верстах от нас. Неприятель по своему обыкновению довольно сделала окопов; и опустошил все деревни лежащие между нашим и его фронтом на наших флангах, даже и Цецору, где мы теперь стоим. Весьма печально видеть на каждом шаге новые опустошения; Турки обыкновенно при отступлении своем сжигают все деревни, мимо коих они проходят. Жители спаслись от части к Польским границам, от части с детьми и имуществом в леса, а по сему должны мы ожидать пустых мест и худые зимние квартиры. Мы [29]шли от Польской границы по большой части через необитаемые степи, что не мало затрудняло походы наши. Часто отставали повозки с провиантом и самой обоз гораздо от армии, по чему она и терпела великой недостаток. При том почти везде была самая мерзкая вода; и во многих лагерных местах была только стоячая вода, которою довольствовались люди и поились лошади; и в ней же солдаты сами купались и белье свое мыли, ужасный зной не мало способствовал к порче воды так, что ее не процедив не возможно было пить, и тогда на холсте оставалось множество несекомых. Сии обстоятельства были причиною многих болезней. <br /> — Меня зовут! — <br /> P. S. В поспешности прилагаю вам копию с письма, которое я вчера получил от приятеля своего находящегося при Армии фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического. — Из оного уведомитесь вы о действии не давно случившемся между нашими и неприятельским флотами, На Черном море неподалеку от Очакова. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 10.</b>< <br /> <br /> Из лагеря под Очаковым, в Августе месяце. <br /> <br /> « - - - - Неприятельский флот, употребив наперед некоторые умыслы против Авангардии нашей, отважился в конце прошедшего месяца сделать формальное нападение при удобном ветре, который был препятствием, что наш флот некоторое уже время в узком заключенном пространства залива между Кинбурном и Очаковым, не смотря на все свои старания, ни каких предприятий делать не мог. Пальба продолжалась несколько часов; Турки сражались упорно, а матросы наши уже наскучив негодовали, что ветер препятствует им к неприятельским батареям приближаться и сцепиться. У наших кораблей повреждены были снасти и паруса; а кузовам наших кораблей неприятельские ядра ни какого вреда не сделали. К всеобщей досаде действие сие с начала походило более на шутку; на конец переменился ветер из Юго-Западного, во время действия в Юго-Восточной, но в тоже мгновение сделался он ужасною бурею; а между тем флот наш получил способ действовать. Через несколько минут подошел он к самым неприятельским батареям, которые не ожидая еще большего сближения распустив паруса, предались задом способному им для побега ветру. Корабли наши преследовали их далеко в море, что было очень трудно, по причине тесного прохода в заливе на несколько миль. Одно неприятельское судно, когда оно стало течь и видело свою погибель, сдалось нам, а некоторые неприятельские баркасы и куттеры были потоплены. Принц Нассау, начальствующий Адмирал, в начале действия, откомандировал одно маленькое судно с несколькими пушками, для рекогносцирования берега и осмотрения некоторых диспозиций ожидаемого неприятеля. При сем случае судно сие было совсем отрезано от своего флота и так приближилось к Неприятелю, что оно не смотря на превосходство неприятеля, принуждено было действовать. И теперь услышите вы редкое деяние отважностью и мужеством своим достойного Офицера, который оным делает честь своей фамилии и прославил имя свое в народе своем. Оным судном командовал Капитан-Лейтенант Сакен. Подчиненные его, удостоверены будучи о способностях и храбрости своего Начальника, сражались как львы. Он довольное время пушками своими отбивал неприятеля, который стараясь его окружить, на конец видя, что не возможно избежать сцепления с сугубым мужеством и неустрашимостью поощрял он подчиненных своих к ручному сражению. Один неприятельский корабль о многих пушках, приближился к нашему и выкинул свои крюки: тогда все оставили паруса и принялись за сабли и топоры; нападение было кровопролитно, каждый солдат видел при себе Сакена и следовал его примеру, то есть сражались как львы и рубили всех Турок, которые только подымали головы свои на палубу. На конец кричали Сакену, что корабль его течет и угрожает погибелью. Ужас несвойственный его нраву, овладел его человеколюбивою думою при сем известии, поелику он вообразил себе неизбежную погибель свою и подчиненных своих. Ни одной минуты нельзя было подумать о исправлении корабля, а чрез несколько мгновений должно было ожидать погибели, и тогда Сакен оказал высшую степень своей неустрашимой души. Ребята, говорил он, мы тонем, старайся каждый о спасении своем, я позволяю и приказываю вам то, а я уже сам подумаю о своем спасении. Одному молодому Офицеру, который сражался возле него сказал он: ищите вашего спасения плаванием; а сей отвечал на то: я дожидаюсь вас, привыкнув следовать вашему примеру. Подите, говорит Сакен, приходит последняя минута. Между тем каждый солдат схватив первое бревно, предается волнам. Сакен видя, что все подчиненные оставили корабль, вырывает зажженный фитиль у последнего пушкаря и, бежит прямо в Крут-камеру. Пушкарь приметив его намерение, тотчас бросает в море. Сакен проходит в пороховую камеру и в первую бочку бросает горящий фитиль. Между тем временем неприятель взошел на наш корабль и его судно крепко сцепилось с нашим. <br /> В сие мгновение разорван корабль на бесчисленные части, и неприятельский корабль имея равную участь, летит с треском на воздух; и после того известно стало, что с оного неприятельского корабля ни один человек спастись не мог. Сакен отмстил за себя, смерть его была достаточным удовлетворением для него и отечества его. Дай Боже, что б сей пример имел сильное действие. Несколько дней тому назад неприятель делал два раза разные вылазки из Очакова, но принужден был с потерею возвратиться. После того Князь Потемкин-Таврический вознамерился сам рекогносцировать крепость, и для того рано по утру взял с собою немногих Офицеров. В числе оных находился и Генерал-Майор, Кременчугский Вице-Губернатор, который имел такое несчастие, что ему оторвало рикошетным ядром левую ногу, и теперь сомневаются, чтоб он остался жив. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 11.</b> <br /> <br /> Из лагеря при Цецоре, Сентября 26 дня. <br /> <br /> Генерал-Аншеф Каменский, которой по сие время маршировал все на левом фланге нашем, 20 числа прибыл сюда под Цецору, и примкнул к нашему левому флангу (No 35). Поелику Фельдмаршал в рассуждении преимущества и способностей сего Генерала назначил корпус его к первым предприятиям, то и перейду я завтра от главного корпуса, где по сие время находился, в корпус помянутого Генерала, и есть ли оный, по предполагаемым видам, отдален будет от главного корпуса, то будете вы вперед получать письма мои от сего корпуса, или где он стоять будет. Сентября 20 дня приехал толь давно ожидаемый курьер из Хотина от Графа Салтыкова к фельдмаршалу с известием, что на конец Хотин за три дня перед тем сдался Россиянам и Австрийцам. Паше предписано было по сдаче крепости отдать ключи оной в Австрийскую Армию поелику Граф Салтыков сделать честь сию Принцу Кобургскому; но он отнюдь на то не соглашался, и когда его Граф с просьбами уговаривал что б при сопровожании наших Войск поднес ключи Принцу, то говорил он, что ежели Граф их не принимает, то он пойдет обратно в свою крепость и уверял, что крепость некогда из Турецких рук не будет отдана Австрийцам. <br /> Крепость сделала капитуляцию и позволено гарнизону свободно выступить, но орудия и прочие Военные припасы остаются. Сей неприятельский гарнизон будет иметь провожание мимо нашего фронта до самых неприятельских форпостов. Пленные сии пойдут в Бендеры, оттуда через Дунай (Nо 36. Переход сего гарнизона). Теперь корпус Генерала-Аншефа, Графа Салтыкова, оставя малый отряд для гарнизону в обществе с Австрийскими войсками в Хотине не медля оставит место своего по сие время пребывания. 25. Числа приказано было от Фельдмаршала при пароле, что б весь излишний багаж, провиантские повозки, церковь и больницу перевезли в Вагенбург, стоящий по ту сторону Прута. В каждой роте остается одна только Офицерская повозка. Делают приготовления приблизиться к скрывающемуся за своими ретраншементами неприятелю. Если б нам удалось еще прежде окончания сей нашей кампании дать сражение, в коем бы могли неприятелю напомнить столь страшные бывшие для него Русские штыки, то можем мы ожидать спокойных зимних квартир, которые однако ж без сомнения будут в близком соседстве с неприятельскими. Я постараюсь отписать к вам еще прежде отправление нашего. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 12.</b> <br /> <br /> Из лагеря при Цецоре, Ноября 8 дня. <br /> <br /> В прошедшем месяце смотрел я Яссы, главный город Молдавии, и столицу здешних Господарей; город велик, имеет много каменных домов, которые однакож все построены по Азиатскому образцу. Они в рассуждении своего внутреннего расположения весьма походят на старинные замки Крестных Кавалеров. Большая часть строений разорена, и купцы после нашего точного взятия города привели несколько в порядок лавки свои. Дороговизна здесь чрезвычайна. В будущую зиму Фельдмаршал иметь будет здесь свою главную квартиру. Генерал-Аншеф Граф Салтыков отступил уже от Хотина и пойдет около левого нашего флигеля, (от No. 37 до 47) чрез городки: Новоселиц, Бричаны, Тройстьена, Глина, Редимар-Скоям и Тернов к Быльци, куда он после завтра, то есть 10 числа прибудет, а оттуда пойдет с корпусом своим чрез Орхей и Пашкан в Кишенев, и там остановится (No: 49) Турецкий гарнизон из Хотина, который по капитуляции получил свободный выход из крепости, сего дня с конвоем прибыл сюда не далеко от левого нашего флигеля, и провожаем будет до тех мест, которые не заняты войсками нашими. Я был у них на том месте, которое назначено было им для отдохновения. Они лежали под открытым небом возле лошадей своих, и негодование и отмщение изображалось на лицах их.— Паша, человек пожилой, никогда, не сходил с лошади. Они продавали нам пистолеты и сабли, которые им оставлены были и сие можно почесть знаком их бедности. Они еще сегодня отправятся далее отсюда. Корпус Австрийский под начальством Принца Саксен-Кобургского, отделился от нашего бывшего при Хотине, по взятии сей крепости, и марширует теперь по взаимно расположенной генеральной диспозиции мимо городка Липчаны, подле Прута. Войски сии оттуда, [39] продолжать будут поход свой через Татарашан, через реки Лиобанас, Шига и Сиену, и пойдет неподалеку от монастыря Добри, через Ботушаны, которые со времени блокады Хотина, заняты уже Австрийским деташементом) и Гирла к Таргу-Формосу, где корпус сей составит линию с нами, и вперед параллельно с нами авансировать будет. От Тирк-Формоса (No 51) пойдет он вправо, через реку Шаковецу к Роману. Сие место, где река Молдава соединяется с Серетом, на будущую зиму назначено главною квартирою Австрийского корпуса (No 48. Поход Австрийского корпуса от Хотина, после взятия сей крепости, к Роману, главной квартире сего корпуса) Думали, что в Молдавии не может быть сильная зима; напротив того после окончания прошедшего месяца, стужа сделалась так жестока, что мы не могли сокрыться в палатках наших. Чрезвычайная стужа побудила Фельдмаршала дать позволение развести огонь на пикетах, для того, что многие солдаты замерзли. Еще сделаны здесь землянки, в которых солдат спасается от жестокого холоду. Конечно там от их испарений зараждаются многие болезни, по чему гофшпитали наши довольно наполнены больными; но из двух опасностей избирать должно меньшую. Генерал-Аншеф Каменский, в начале Октября Фельдмаршалу предложил анфилировать (обойти со стороны или сзади атаковать неприятеля). Он думает, что Фельдмаршал примет сие предложение. Вчера возвратился я с рекогносцирования, и нечаянно узнал, каким образом живут ушедшие из деревень крестьяне. Партия Татар встретилась вчера по утру со мною, и по малой схватке с моею командою ретировалась. Когда ж еще с версту проехал в перед, то пришел к большому лесу, в котором не далеко услышал жалобный крик на Молдавском языке. Я приказал на довольное пространство осмотреть около этого лесу, но ни коим образом не мог найти проходу в него; на конец один козак нашел весьма узкую дорожку: я послал людей туда, и они по многим изворотам увидели открытое место, обитаемое Молдаванцами, которых ушедшие от Татар грабили. При входе моих козаков бросили они свою добычу и ушли; а я окружив нужное пространство сего лесу, поехал во внутренность его и к моему удивлению увидел толпу больше ста человек старых и молодых, собранных на хорошем открытом и для жительства способном месте, к которому вход был совсем не приметен и почти не удобен. Они жили там со всем своим имуществом; каждое семейство имело большую повозку, по крайней мере 7 аршин в длину, два с половиною в ширину, и около четырех аршин вышины от земли, которая совсем покрыта. Они запрягают в сию чрезмерную машину по десяти и двенадцати быков, и возят в ней с одного на другое место жен, детей и все домашние свои утвари. Сии повозки вдвинули они в густой этот лес, и промежутки все прикрыли древесною корою. Там варят они себе пищу, спят и работают или в повозках или под ними; а климат здешний много способствует к тому, чтобы сделать пребывание сие им удобным. – Октября 20 во всем лагере сделали фальшивую тревогу. Пушки приготовлены, лошади в лагере были в сбруе и оседланы, и совсем думали, что тотчас действие начнется. Причиною того было движение неприятеля, которое мы узнали через наездников наших. Куда оно было устремлено и для чего предпринято, того еще не знают. <br /> (В вечеру) Мы пойдем завтра поутру. Неприятель оставил свой лагерь при Рябой Могиле. Мы с корпусом нашим под начальством Генерала Каменского должны идти вслед за ним. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 13.</b> <br /> <br /> Из Кантонир-квартиры при деревне Калараше. <br /> <br /> На конец после неописанных трудностей прибыли мы сюда в наши Кантонир - квартиры. И так сим кончится нынешняя кампания. Мы вступили 9 числа, как я в последнем письме писал, из лагеря при Цецоре и остановились в долине Братулени (No 53). На другой день продолжали мы поход свой к долине Тройстеен (No 54). Поход сей был весьма труден, поелику Армия, а особливо Артиллерия, то и дело останавливалась в непроходимом снегу. Лагерь при Тройстеене был не менее беспокоен для людей и для скота, Здесь с удивлением видны примеры того, что человек, что Русской солдат снести может. Палатки на рассвете от выпавшего ночью сильного снегу, до половины стояли в нем. По причине метелицы не возможно было варить ни какой пищи; нельзя было развести огня; при том была такая ужасная стужа, какая не может быть жесточае и в Северных странах Европы, и которая в нынешнем году в удивление приводила весь народ, и они единогласно говорили, что не запомнят такого холоду. Солдат закутавшись в тонкой плащ свой, с сухим хлебом и холодною водою принужден был простаивать целые ночи по колено в снегу. Одним словом, не вероятно, мы могли остаться живыми на таком месте, но по счастью то продолжалось не долго. На третий день получен был ордер от Фельдмаршала, что б мы с корпусом вступили в Кантонир-квартиры, и в следствие оного оставили мы тотчас неприятный сей лагерь. Разделились по указанным им квартирам (No 55. Поход сего корпуса в свои Кантонир-квартиры, No 56. Поход Графа Салтыкова в свои Кантонир-квартиры. Nо 57. Поход главного корпуса в свои Кантонир-квартиры. No. 58. Поход корпуса Генерала Эльмпта в свои Кантонир-квартиры). Главная квартира Корпуса Генерала Каменского назначена была в деревне Каралаше, при реке Быке. Страна занимаемая Армиею, в её теперешних Кантонир, а после того зимних квартирах, в окружности своей означена особыми линиями и литерами a. b. c. d. а именно, корпус Генерала Каменского под литерою а. Корпус сей делает фронт и закрывает всю границу Бессарабии от Прута до Днестра. Вторая дивизия под литерою b. Первая дивизия, или главный корпус (kops d’armee) по ту сторону Прута под литерою c. а третья дивизия под литерою d. также по ту сторону Прута. Неприятель отступил Параллельно к Бендерам. Татары занимают окружность Цалкуци, а Турки расположились за Каушанами. Первая дивизия или главный корпус, как выше сказано, перешед через Прут, расположился около Ясс. Фельдмаршал главную свою квартиру в сем городе. Дивизия Генерала Эльмпта[45] (третья) стоит пониже Ясс; она левым своим флигелем примыкает к правому флигелю Генерала Каменского, повыше устья Лапушны, с обеих сторон Прута; главная её квартира в Васлюи. Левый флигель Генерала Каменского примыкает к правому второй дивизии, которая главную квартиру имеет в деревне Пашкане. Граф Салтыков, начальствовавший, сею дивизиею отправился уже в Петербург, а корпус состоит на время в команде Генерала Каменского. Генерал-Аншеф барон Эльмпт также поехал в Петербург, а комманда корпуса его поручена Генералу-Порутчику фон Дерфельдену. Я вам описываю сие для того, что если я когда называть буду корпусы по именам их начальников, то вы бы знали, о котором речь идет. <br /> Вчера получено известие, что между Австрийскими и неприятельскими войсками на шесть месяцев заключено перемирие. Союзники наши сделали оное с неприятелем без ведома нашего Двора, что кажется не употребительно. С другим вчера полученным Письмом пришло известие, что крепость Очаков готовится отворить ворота Князю Потемкину-Таврическому; мы с нетерпеливостью ожидаем сдачи сей крепости. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 14.</b> <br /> <br /> Из Лозовы, –– от Декабря 22 числа. <br /> <br /> В начале сего месяца неприятель приближался несколько раз к нашему фронту, и занял войсками своими лежащие между нами и его линиею деревни. Козаки с форпостов уведомили о том; а неприятель подступил даже гораздо ближе и вытребовал контрибуцию с деревни Гангары при реке Ботне, на самой границе Бессарабии. Нам не можно было равнодушно видеть это движение; командующий Генерал Кайенский сделал о том представление Фельдмаршалу, и тотчас получено было от него повеление принудить неприятеля отступить в свои прежние Кантонир-квартиры. И так для исполнения сего отряжены были Егерские и Гранодерские батальоны, тяжелой артиллерии 8 пушек, и козаки сего корпуса, которые здесь авангардию составляли. Генерал Каменской из главной квартиры при Каралаше выступил в Кишенев, где собрались назначенные к сей экспедиции полки. <br /> Кишинев, маленький городок в 35 верстах от Бендер, при реке Быке, Здесь должно было начать действие с ним, что б обойти неприятеля через квартиры наши, через Пашкан и Костешти. Но он узнал наше предприятие, до нашего прибытия оставил Гангару и окружные деревни, и без наших трудов ретировался в свои прежние квартиры. В приказании от Фельдмаршала не велено было преследовать здесь неприятеля. И так экспедиция сия прошла без кровопролития и без всякого действия; полки возвратились в свои квартиры, и тем кончилась сия кампания, хотя мы в продолжение оной и на довольное пространство в сию провинцию прошли, а с левой стороны даже к границе подступили. <br /> Кишинев прежде опустошения своего, был посредственной город; но когда Турки при Ретираде своей его оставили, то по обыкновению своему его зажгли. Трогательное зрелище, при каждом шаге находить новые опустошения и разорения, [48] которая только варварскому неприятелю свойственны. Здесь видны печи и трубы, остатки лучших домов, коих числом было около 300. Купеческие лавки, которые составляли каменный квадрат на 300 саженей в окружности, лежат под пеплом также как и шесть или семь церквей. <br /> Деташемент наш пошел как уже сказано было, опять в свои квартиры, а главная квартира сего корпуса из Калараша переведена сюда в Лозову. Однако ж неприятель не доволен был спокойным окончанием сего происшествия; он узнав с отступлением нашим, возвратился, опять в те деревни, которые при нашем приходе оставил; дозоры его, встретились с нашими, и несколько козаков осталось на месте, а неприятель снова занял Гангару. О сем упорном поступке его известили вчера Фельдмаршала, по чему и получено вчера от него повеление, прогнать и преследовать неприятеля. Деташемент неприятельский в Цалкуце и Гангаре полагают до 4 и 5 тысяч человек. Но думать должно, что в предпринимаемой экспедиции получит вспоможение из Каушан или может быть из Бендер, по чему и приведена будет в движение большая часть корпуса нашего. Полкам сего дня приказано выступить. Я сегодня же отсюда отправляюсь. По окончании сей экспедиции ожидайте от меня дальнейших, известий. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 15.</b> <br /> <br /> Из Лозовы от Генваря 2 дня 1789 года. <br /> <br /> Для сдержания моего слова, пользуюсь я первыми свободными минутами, дабы исполнить сделанное мною в конце последнего моего письма обещание. Мы кровопролитием окончили старый год. Вам из последнего моего письма известно уже, что неприятель сам подал к тому Повод. И так слушайте все происшествие сей экспедиции. <br /> Когда полки собрались в назначенных сборных местах, именно в принадлежащих к нашим Кантонир-квартирам, деревнях, Драгушанах, Русештах и Дурлештах, дабы выйти тремя колоннами; то 20 числа прошедшего месяца вынудили мы к начатию сей экспедиции, которая происходила с возможнейшею тайностию, дабы неприятелю не открылось опять предприятие наше против него. Мы по обеим сторонам реки Ботны выступили в трех колоннах из наших Кантонир-квартир. Правая колонна (No 59) шла из Драгушан через Галбану, по реке Ботне средняя колонна (No 60) из Русешти через деревни Костешти и Гирлу, а левая колонна (No 61),из Дурлешти через Сокерены и Старую Гангуру. Генерал Каменский начальствовал среднею или второю, Генерал-Майор Лассий левою или третиею, а Бригадир Позняков правою или первою колонною, которая шла через Галбану. Сия колонна, то есть правая, назначена была оставаться назади до тех пор, пока неприятель обратится в бегство, и без сомнения в Цалкуцу, где сам Паша находился, и тогда должна была она действовать, дабы встретить неприятеля. Козаки составляли авангардию, каждая колонна пехоты прикрывалась Карабинерами. Мы безвестно прошли до деревни Гангуры, до мосту, где стоял Турецкий конный Ведет (часовой), который увидя нас бросился тотчас в деревню, крича: Алла! но два козака посланные за ним, скоро крик его прекратили, изрубив его перед самою деревнею. Потом козацкой авангардии приказано было вступить и атаковать, и малая предосторожность неприятеля была виною его погибели. — Около двух сот человек, у которых конечно лошади были уже готовы, встретили козаков. По малом сопротивлении (No 62) принуждены они были к отступлению, они бежали назад в свою деревню, козаки преследовали их и так схватка началась опять, всех встречающихся на месте убили, а многих спрятавшихся в домах копьями прикололи. Между тем собралось опять несколько сот на лошадях, которые после недолгого шармицеля побежали на ту сторону деревни. Козачий Полковник Мишков гнался за ними с полком своим на пять верст и на дороге порубил множество. При побеге своем неприятель особливо старался избегать огня пехоты, которая расположена была по обоим сторонам деревни. Она по причине чрезвычайно глубокого снегу не могла идти с места, и потому с полковыми своими орудиями стояла отчасти в колонне, отчасти во фронте, и дожидаясь, что ] конница выгнала неприятеля из деревни в её огонь. Но неприятель разделился в ретираде своей из деревни по реке Ботне, и рассеялся в своем побеге за деревнею Кайнаром, во все стороны, влево через Ботну в леса, и вправо к Татарской деревне Айлак-Мурза (No 63 Побег турок из Гангары). И так пехота совсем не действовала. Козаки и маркитанты в сей акции весьма обогатились. В полон взяли находившегося там трех-Бунчужного Пашу, одного Полковника. Сына того Хана, которой начальство имеет в Каушанах, убили, когда он защищался как храбрый Татарин. Коммандующий Генерал приказал одеть его в его платье, которое было-уже сняли с него, и отослал тело в сопровождении Священника отцу его Хану, по которому случаю отец сей писал к Генералу Каменскому письмо, которое здесь в копии прилагается. <br /> Чрезвычайный снег сделал почти невозможностью идти далее, однако ж на другой день после того третью колонну, или только часть оной откомандировали с Полковником Леццано и с двумя козачьими полками в Цалкуцу (No 64. Поход и возвращение сего деташемента). <br /> Предприятие учинено было таким же образом. Колонна пошла по левому берегу реки Ботны, козаки составляли авангардию, сражение продолжалось с полчаса, и неприятель обратился в бегство. В обоих действиях было вместе 700 убитых и 70 раненых. С нашей стороны ранены один козачий Сотник и человек с 30 козаков, убито один Прапорщик и 3 козака, и один мушкетер умер на другой день от стреловой раны. <br /> По окончании действия деревни разграбили и зажгли; корпус на обратном своем пути насчитал на дороге и около церкви, которая стоит на дороге, спасающихся крестьян, оставивших деревни свои с женами и детьми, около ста человек, которые собравшись при церкви, в снегу померзли, где их всех и приказано было зарыть в землю. Козацкие Полковники Кульбаков и Мешков произведены и получили Военный Орден св. Георгия. Мешкова полк сражался с великою храбростью. <br /> 3 числа. Дня три тому назад получено здесь известие, что Екатеринославская Армия 17 Декабря прошедшего году [54] после толь продолжительной, блокады и упорного сопротивления штурмом завоевала Очаков. <br /> Теперь ожидать должно, что мы по открытии будущей кампании соединимся с Екатеринославскою Армиею, расположенною по ту сторону Днестра, и скорыми шагами подступать будем к границам Бессарабии. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 16.</b> <br /> <br /> С Татарского языка переведенное. <br /> Копия с письма писанного от Татарского Хана к Генералу-Аншефу Каменскому. <br /> <br /> Из Каушан, в Бессарабии, по получении тела убитого его сына. <br /> <br /> Высокопочтенный, могущий и храбрый Генерал-Аншеф и Кавалер! <br /> Из полученного от вас письма и присланного ко мне тела усматриваю я, что мне воспоследовало несчастье лишиться родного сына моего в бывшем между ним и войсками вашими сражении при Гангуре. Вы пишете ко мни, что вы долгом своим считаете прислать ко мне тело сына моего, и представить его мне для погребения, не как Российский Генерал, но как отец сыновей, которые могут подвержены быть равной участи, то и я как отец долгом своим подставляю изъявить вам за то признательную мою благодарность. Меня успокаивает то, что он умер не без защищения своего. Ему досталась участь каждого верного подданного, которому долг велит с любовью к отечеству защищать права своего Государя. <br /> Татарский Хан Магомет Греен. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 17.</b> <br /> <br /> Из Очакова от Декабря 28 дня 1788 года. <br /> <br /> Приложенное при пятнадцатом письме. <br /> <br /> Наконец находимся мы в стенах Очаковских, и после претерпения невероятных трудностей, проводим покойные дни в беседовании с пленными нашими Турчанками. Вот тебе все происшествие нашей експедиции, как мы вошли на сии страшные стены. <br /> Декабря 5 дня в вечеру фельдмаршал Князь Потемкин-Таврический собрал военный совет. В рассуждении несносных тягостей, которые мы здесь под пушками крепости, при продолжительном морозе в землянках наших толь долгое время претерпевали, и многих от того родившихся болезней, все солдаты желали штурму. И по тому того вечера в военном совете после некоторых несогласий, положили сделать штурм. Для оного назначили следующее утро. Армию раздели на семь колонн, которые из второй Параллели шли на штурм. Первую Колонну вел Генерал-Анщеф Миллер, вторую Генерал-Майор Барон фон Дерпален, третью Генерал-Майор Князь Волхонский, четвертую Бригадир Хрущов, пятую Бригадир Мейендорф. Шестая колонна шля к Гассан-Пашинскому Замку, отделенно на конце косы лежащему и атаковали в одно время. Седмою, как резервною колонною, начальствовал сам фельдмаршал. Генерал-Майор Волконский, и Бригадир Горич которые первые вошли на парапет, убиты. Еще убито Штаб и Обер - Офицеров 25 и рядовых, с ,небольшим 900 человек; число раненых еще не известно. Сопротивление неприятеля было упорно; гарнизону по ceбе было 9000 человек, а в крепости [57] прежде штурму считали вообще 25 тысяч душ. В добычу получено 300 пушек и множество амуниции. Известно, у Турок в таком случае, все способные владеть оружием, должны чинить оборону; и следовательно число сражавшихся можно полагать до 15 тысяч человек. Число убитых с нашей стороны не было бы так велико, если б от взорвания двух подкопов не погибли многие. Добыча была гораздо более, нежели мы ожидали. Кроме тяжелой амуниции получено множество пистолетов, сабель, кинжалов, стрел, кос и тому подобных вещей, которые после взятия крепости целыми возами продавались. Турецкий пиастр, по нашим деньгам около 60 копеек, потерял половину цены своей, а червонец Турецкий ходил за рубль. Число прекрасных женщин очень велико, которые теперь все разделены. Купеческих товаров нашли мы чрезвычайное множество. Князь Потемкин - Таврический после окончания сего действия поехал в Петербург, и до того времени, пока войска вступят в зимние квартиры, поручил начальство над ними Князю Репнину. В прочем гранодеры наши живут теперь прекрасно и спокойно; жаль только, что мы почти везде принуждены жить в домах без кровель, которые во всем городе не так скоро исправлены быть могут. В небольшой отдаленности от крепости, при морском Заливе лежит маленькая крепость, называемая Березанна; там было гарнизону 250 человек и один Паша (Тут заметить я должен, что б не смешивали имен Паша и Паши. Паша означает Генерала, а Паши просто Начальника). Крепость сию атаковали Запорожские козаки, коих начальник сам выпросил себе позволение на то. Он с Запорожцами своими сел на малые суда и в подкрепление им дал Фельдмаршал 2 Егерские Батальона. Лишь только они высажены были на берег и хотели начать действие, то выслал гарнизон свою капитуляцию к фельдмаршалу, которая состояла в том, что б их свободно проводили через Дунай. На сие мы согласились взяли их в полон, и проводили через Очаковскую степь к Бендерам, а оттуда далее за Дунай. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 18.</b> <br /> <br /> Из главной квартиры в деревне Стрешен, от 26 февраля. <br /> <br /> Командующий Генерал сего корпуса в прошедшем месяце перевел главную свою квартиру из Лозовы сюда в Стрешен, и по тому то пишу я к вам отсюда. Вы деревню сию на карте найдете при реке Быке 22 версты повыше Кишенева. Кишенев, город, как вам уже известно, Турками разоренный, по приказанию Генерал-Аншефа Каменского снабжен будет ретраншементом. Сей город в последствии может сделаться сборным местом против Бендер, поелику положение его весьма к тому способно. <br /> Несколько дней тому назад неприятель напал на форпосты наши с одним байраком (Байрак состоит из 40 до 70 человек солдат во время войны набранных, он то же, что Волонтеры в других войсках и Арнауты у нас). Один козачий дозор, который в расположенной цепи должен быть в беспрестанном движении, имел неосторожность остановиться в одной деревне, [62] ибо я знаю, что вам уже из публичных ведомостей все сии обстоятельства подробно известны. Только скажу вам то мимоходом, что гранодеры наши поглаживают свои усы, когда слышат о конфедерации, и тотчас желают переменить сию ненаселенную и опустошенную землю с Польшею и здесь вместо хлеба употребляемую мамалыгу на Польскую кашу. — Меня зовут! — <br /> Я возвращаюсь единственно для запечатания сего письма. Мы опять уже выступаем, и из деревни Гинсешты по реке Кагальнике вступим в Бессарабию. Прощайте! в скорости не могу писать более. <br /> <br /> <b>ПИСЬМО 19.</b> <br /> <br /> <br /> Драгушаны при реке Кагальнике, от 10 Апреля. <br /> <br /> На конец имею я несколько часов спокойствия. Не правда ли? — Вы думали, что я уже пропал в Бессарабии, когда вы уже почти два месяца ни одной строки от меня не видали. Нет, я опять здесь в Молдавии с моим многим припадкам [63] подверженным корпусом. И так я вам опишу, как возможно короче, происшествие нашего последнего движения. Фельдмаршал получил известие, что Верховный Визирь, стоящий с армиею своею по ту сторону крепости Браилова, при Дунае, отрядил корпус от 12 до 16 тысяч человек, который назначен был перейти через Прут, для подкрепления по сию сторону перед фронтом нашим лежащих Крепостей Измаила, Аккермана и Бендер. Авангардия 6 000 человек сего неприятельского корпуса перешла уже через Серет, которая находилась в Максименах и Галаче, и в разных отделениях часто приближалась к нашему фронту. И потому отрядили от корпуса Генерала-Порутчика фон - Дерфелдена деташемента под начальством Князя Шаховского, который бы между реками Бырладом и Прутом, из квартир своих до деревни Будзеной шел на встречу неприятелю. Нашему корпусу под командою Генерала Каменского дано было повеление, по сю сторону Прута подвинуться на такое же расстояние, чтоб сравняться в линию с Князем Шаховским. Того ради должны мы были оставишь Молдавскую границу и вступить в Бессарабию. Корпус Графа Салтыкова протянулся далее на право даже до наших квартир, дабы не оставить интервала в параллельной линии. Напротив того мы с корпусом Генерала Каменского шли вперед вдоль реки Кагальника; первое место для собрания полков в их Кантонир-квартиры назначено было в Гинсештах. Между тем неприятельской деташемент из 3 или 4 тысяч человек, от вышепомянутой Авангардии перешед через Прут и приближался к нашему фронту. Отрядили 2 полка козаков, для отыскания неприятеля и наблюдения его движений. Они 24 Марта выступили из нашей линии и нашли неприятеля при реке Малом Ялпухе (No 65. Поход двух козачьих полков). Они не имели с ним сшибки, поелику им приказано было фальшивою ретирадою привлечь неприятеля между правым нашим флигелем и Прутом. Сие так и сделано было, козаки ретировались (No 66), а неприятель их преследовал. Между тем выступили мы под начальством Генерал-Майора Вадковского; первый наш марш был двумя колоннами к деревне Шагулаке, вдоль по Кагальнику, 28 верст от Гинсештов к деревне Чабаре (Nо 67). Отсюда отрядили Бригадира Тамара с малым деташементом к Чумишли (No 68). Здесь приказано было нам остановиться. Мы в сих ненаселенных степях пробыли четыре дня. К великому нашему счастью нашли мы множество оставленного Татарами фуража для лошадей наших, а в прочем не было там ничего: от Молдавской границе до берегу Дуная не видать ни одного дерева. Каждый хозяин при побеге своем совсем разорил дом свой; и мы нашли одни шалаши без дверей, без печей и по большой части без крышек. Неприятель преследовал козаков наших, на 40 верст от нас. Но приметив, что он почти принужден будет заплясать между пехотою нашею, оставил он козаков и начал ретираду. Ретирада неприятеля всегда чрезвычайно поспешна, и если его конница только не много впереди, то ни какая конница не в состоянии ее догнать. Мы не знали, куда они отступили, пока мы через два дня от наших легких войск получили известие, что они уже опять перешли через Прут и приближались к Дунаю. [66] После сего нам приказано было оп Назад в раздел Персоналии Казарский, Александр Иванович (1798—1833)Капитан 1-го ранга (1831), командир брига Меркурий, отличившегося в ходе русско-турецкой войны 1828-1829 гг.Публикации в СМИ (журналы, газеты) Геройская кончина вице-адмирала Владимира Алексеевича Корнилова октябрь 1855 года.
Сообщение "Московских ведомостей" о смертельном ранении адмирала В.А. Корнилова. Корнилов, Владимир Алексеевич (1806-1854), вице-адмирал (1852). Участник Наваринского сражения 1827 и Русско-турецкой войны 1828-29. С 1849 — начальник штаба, с 1851 — фактический командующий Черноморским флотом.
|
О портале:Уважаемые читатели!Этот новый специальный портал нашего сайта целиком посвящен истории Черноморского флота и города русской военной славы – Севастополя. Генеральная карта Таврической губернии. Географический атлас Российской Империи, Царства Польского и Великого кн. Финляндского. Расположенный по губерниям на двух языках, сост. пол. Пядышевым Спб, 1823
В данном разделе сайта представлены исторические источники, документы, библиографическая и справочная информация, имеющая отношение к истории возникновения, развития, славным победам российского Черноморского флота. Тема эта приобретает особую актуальность сегодня в обстановке сложных околополитических игр вокруг присутствия России на черноморском побережье. Однако наша задача далека от политики. Главная цель портала – стать наиболее полным ресурсом по истории Черноморского флота и его главной базы – Севастополя, наш язык – язык документов. Предметы наших изысканий и публикаций - биографии флотоводцев и «биографии» кораблей, история морских сражений и войн, подвиги моряков-черноморцев, государственные документы и личная переписка, дневники, карты и планы – в общем, все то, что относится к разряду исторических источников. Для облегчения поиска того или иного документа выделены следующие хронологические периоды: 1. «Главная крепость должна быть Севастополь…» (1768 – 1806 гг.) Начальный период становления Черноморского флота и утверждения России на Черноморском побережье. Русско-турецкая война 1768 – 1774 гг. и Кючук-Кайнарджийский мир. Донская и азовская флотилии, утверждение России на черноморском побережье. Создание Черноморского флота. Русско-турецкая война 1787 – 1791 гг. 2. Строительство и первые боевые успехи (1806 – 1853 гг.). Русско-турецкая война 1806 – 1812 гг., Бухарестский мир. Черноморский флот в период между русско-турецкими войнами. Наваринское сражение 1827 г. Русско-турецкая война 1828 – 1829 гг. Участие русского флота в гражданской войне в Греции 1831–1832 гг. Действия Черноморского флота у Кавказского побережья 1830–1853 гг. Экспедиция Черноморского флота в Босфор 1833 г. 3. «Память затопленных кораблей»: Крымская война 1853 – 1856 гг. и Парижский мир - одна из наиболее трагических и славных страниц российской истории; 4. 1856 – 1907 гг. Черноморский флот в период после Крымской войны. Борьба в дипломатических кругах во второй половине XIX в., воссоздание русского флота на южных рубежах империи, восстановление Севастополя; 1877 – 1878 гг.: Русско-турецкая война. Берлинский мир. Черноморский флот и Севастополь в конце XIX – начале XX века. Для удобства документы распределены и по тематическим рубрикам – в соответствии с общепринятой в исторической науке классификацией – государственные и служебные документы, документы личного происхождения, публикации в СМИ и др. Отдельный раздел – «Персоналия» - посвящен документам, связанным с той или иной исторической личностью, имеющей отношение к тематике портала. Добро пожаловать! |
Галерея Рисунок ратника стрелкового полка Императорской Фамилии, сделанный великим князем Александром Александровичем 1855 год.
Рисунок солдата стрелкового полка Императорской Фамилии, сделанный великим князем Александром Александровичем в подарок отцу - императору Александру II. |