Падение монархии в России и великие князья Павел Александрович и Дмитрий Павлович

а свою историю династия Романовых дала немало неординарных и ярких деятелей, много сделавших для России, для ее развития и процветания.

Роль великих князей и княгинь в политической жизни Российской империи в период правления последнего императора Николая II (с 1894 по 1917 г.) — сложная и многогранная научная проблема, которая уже несколько десятилетий интересует историков, как в России, так и за рубежом. Ими написано множество монографий и статей. В советской историографии в связи с революционными событиями 1917 года в Петрограде описывалось участие великих князей в заговоре против царя1. В исследованиях, посвященных, прежде всего, великому князю Николаю Михайловичу Романову, утверждается, что он находился в самом центре заговора против императора и координировал основные направления оппозиционного натиска, поскольку Николай Михайлович был убежден, что монархия — «прочитанная страница»

Революция в Петрограде. Февраль 1917 г.

истории2. На страницах многих изданий пишется о том, что конфликт между великими князьями и царской семьей созрел задолго до Февральской революции, что существовала некая единая великокняжеская фронда. При этом, как правило, ссылаются на факты переговоров великих князей с монархом в конце 1916 — начале 1917 г., во время которых они пытались убедить его пойти на уступки Государственной думе, отстранить от двора Г.Е. Распутина и провести реформы в государстве. Между тем следует подчеркнуть, что с самого начала своего правления Николай II позволял своим родственникам письменно или устно высказываться о путях развития страны. Так, один из них, великий князь Александр Михайлович, писал письма политического характера на протяжении 25 лет, иногда даже спорил с императором, но из этого факта никак нельзя усомниться в его верности престолу.

Потомки Романовых неоднократно высказывались о роли своих предков в событиях 1916—1917 гг., считая точку зрения о конфликтах в семье до революции неубедительной. По их мнению, ошибкой последнего монарха стало учреждение Думы и ее последующий роспуск, а также недооценка революционеров. Ряд представителей династии, например княгиня Мария Владимировна, добавляют, что современный юбилей — праздник не только самих Романовых, но и тех, кто чтит национальные традиции3. Некоторые Романовы, например князь Николай Романович, ссылаются на документы, которые в России неизвестны. За последние годы полемика вокруг этой ситуации в какой-то мере утратила академический характер и стала общественно-политической.

Правомерно ли утверждать, что великих князей использовали для подготовки переворота с целью свержения Николая II, а их действия были следствием политической безграмотности и неопытности? Следует ли считать их деятельность накануне Февральской революции 1917 г. предательством по отношению к последнему императору?

К началу XX в. общее количество представителей Дома Романовых было весьма многочисленным и составляло около 300 человек, из них по мужской линии 94 (если отсчитывать количество потомков императора Павла I в шести поколениях). Особенно стремительно увеличилась семья при императоре Николае I, у которого родились три сына и четыре дочери. Они и были основателями пяти основных ветвей фамилии: Александровичи от императора Александра II, Константиновичи от великого князя Константина Николаевича, Николаевичи от великого князя Николая Николаевича старшего, Михайловичи от великого князя Михаила Николаевича и герцоги Лейхтенбергские от великой княгини Марии Николаевны4.

О многих великих князьях на самом деле известно мало. К таковым можно отнести младшего сына императора Александра II (1818—1881, император с 1855 г.) и императрицы Марии Александровны великого князя Павла Александровича, расстрелянного со своими двоюродными братьями в 1919 г., и внука монарха, великого князя Дмитрия Павловича. Последний получил известность как участник убийства Г.Е. Распутина5. О великом князе Павле Александровиче в литературе упоминали редко и, как правило, в контексте истории политического террора. Каких-либо работ, где целенаправленно изучали их жизнь, общественно-политические воззрения и деятельность, обнаружить не удалось. Исключением является труд З.И. Беляковой6. Основное внимание в ее книге сосредоточено на семейной жизни великого князя, его характере, поведению во время событий Февральской революции. Однако государственное и общественное служение великого князя Павла Александровича и его сына, великого князя Дмитрия Павловича, в литературе не исследовано. Именно этой теме, необходимой для понимания их роли в событиях Февральской революции, посвящена настоящая статья.

Великий князь Павел Александрович. 1892 г.

Источниками для данной темы стали документы ГА РФ, главным образом из личных фондов императоров Александра III (ф. 677) и Николая II (ф. 601), а также великого князя Павла Александровича (ф. 644). Кроме того, использованы воспоминания знавших их лиц: дочери великого князя, великой княгини Марии Павловны, его двоюродного брата, великого князя Александра Михайловича, генералов Н.А. Епанчина, А.И. Спиридовича и др.

Судя по литературе, великий князь Павел Александрович Романов был весьма далек от политики. Так, по словам З.И. Беляковой, великий князь никогда не интересовался ей, ответственных постов не занимал, служил, пока позволяло здоровье, воспитывал детей 7. Его сын, великий князь Дмитрий Павлович, до войны был известен только тем, что стал председателем Первой русской олимпиады в Киеве (1913 г.). Именно Дмитрию Павловичу было суждено участвовать в убийстве Г.Е. Распутина, что, согласно мнению большинства специалистов, стало одной из причин падения монархии и соответственно развала страны. В то же время известно, что историки оценивают это событие по-разному, часто исходя из собственных представлений о личности погибшего и о степени его влияния на военные и политические события предреволюционной России. Одни считают, что политической программы у него не было, а только вера в народного царя, вследствие чего он и стал объектом для антидинастической пропаганды8. Другие — Распутин был влиятельным лицом, сведущ в политических вопросах, а его убийство спланировано и организовано английской разведкой. Сделан вывод, что при исследовании данного вопроса нельзя ссылаться на опубликованную в 1920-х годах переписку императора Николая II с императрицей Александрой Федоровной9.

Такое суждение является ошибкой — сверка с подлинниками писем показала точность передачи опубликованного текста, и не имеет никакого значения, был ли переводчик масоном или нет, равно как и партийная принадлежность главного редактора издания. Подобные взгляды лишь напрасно запутывают проблему. Решить ее можно путем тщательного изучения роли всех лиц, принимавших участие в убийстве, их связей с заговорщиками, отношением к войне и поведением во время революции. Следует отметить, что такая мысль уже прозвучала и раскрыта в одном из исследований, посвященных взаимоотношению князей Юсуповых с правящей династией10. Однако роль других участников этой акции в полной мере еще не изучена. Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим биографии великих князей.

Великий князь Павел Александрович родился 21 сентября 1860 г. в Царском Селе. С рождения его зачислили на военную службу прапорщиком. В 1876 г. стал поручиком Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. находился при Императорской главной квартире в Болгарии. После войны продолжал военную службу, занимал различные посты в гвардии, в частности, в 1896 г. его назначили командовать 1-й гвардейской кавалерийской дивизией, в 1897 г. получил звание генерал-адъютанта, а еще через год он стал командиром гвардейского корпуса.

Знавшие его современники считали великого князя неплохим человеком, но бесцветным и не способным в деловом отношении. Генерал НА. Епанчин

Великий князь Дмитрий Павлович. 1910 г.

вспоминал, что великий князь «был мягкого, обходительного нрава, не позволял себе никаких резких выражений и поступков, но, если так можно выразиться, был человек бесцветный, и, безусловно, можно сказать, что он не был интриганом»11. Аналогичные оценки давал генерал А А. Брусилов12. Примечательно, что его одинаково характеризуют военные и государственные деятели, не только занимавшие разные должности, но и придерживающиеся противоположных взглядов. Так, великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Дядя Павел, великий князь Павел Александрович, был самым симпатичным из четырех дядей царя, хотя и был несколько высокомерен — черта характера, заимствованная им у брата Сергея благодаря их близости. Он хорошо танцевал, пользовался успехом у женщин и был очень интересен в своем тем-но-зеленом с серебром доломане, малиновых рейтузах и невысоких сапожках гродненского гусара. Беззаботная и счастливая жизнь кавалерийского офицера его вполне удовлетворяла, великий князь Павел никогда не занимал ответственного поста»13. По словам министра финансов С.Ю. Витте, великий князь Павел Александрович был «человек недурной, но совсем ничтожный»14. Документы, сохранившиеся в личных фондах семьи Романовых, показывают, что великий князь не был заметной политической фигурой. Следствием этого стало то, что историографии о нем как таковой нет. Что касается его общественной деятельности, то о нем мало говорили даже при жизни. Это подтверждает свидетельство основателя и председателя Императорского Палестинского общества В.Н. Хитрово. Вскоре после убийства императора Александра II великие князья Сергей и Павел Александровичи и их кузен Константин Константинович отправились в паломническую поездку в Святую землю15. После поездки Хитрово направил письмо начальнику Русской духовной миссии архимандриту Антонину: «Ради Бога, сообщите мне: и какое впечатление вынесли великие князья из Палестины, и какое произвели на Вас? Какой результат их пребывания в особенности для Вас и Ваших учреждений? Ведь это стыд и позор: русские великие князья едут в Иерусалим, пребывают там две недели — ив русских газетах ни полслова, точно запрещено об этом говорить. Это не выдумка, а факт. Об австрийском принце чуть-чуть не следили за каждым шагом, а о русских только и было известие: выехали из Пирея в Яффу, вернулись в Пирей из Яффы»16. Однако следует признать, что общественное мнение воспринимало князя несколько односторонне.

Оценивая жизнь великого князя Павла Александровича, ее нельзя назвать, как это сделал великий князь Александр Михайлович, беззаботной и вполне счастливой. Ему пришлось пережить многие испытания: смерть родителей в молодом возрасте, в том числе убийство отца, и смерть любимой супруги сразу после рождения Дмитрия Павловича в 1891 г., затем, в 1902 г., — морганатический брак с О.В. Пистолькорс и, как следствие, увольнение со всех должностей и изгнание из страны. Лишь в 1905 г. его простили, разрешили вернуться в Россию и восстановили в звании. Еще один тяжелый удар судьбы — убийство в 1905 г. старшего брата, великого князя Сергея Александровича, с которым они были очень близки. После смерти родителей братья часто вместе проводили время, путешествовали, общались, после второго брака Павла Александровича именно великий князь Сергей Александрович со своей супругой, великой княгиней Елизаветой Федоровной, взяли на себя заботу о воспитании его детей: Марии и Дмитрия.

Обстоятельства семейной жизни выработали в Павле Александровиче совершенно определенные личные и деловые качества. Прежде всего, они закалили характер, выработали в нем сильные черты и сформировали мировоззрение. Это, в свою очередь, предопределило его поступки в годы Первой мировой войны и революции.

Архивные документы, в частности письма императорам Александру III и Николаю II, как и его дневниковые записи, свидетельствуют, что семейные вопросы занимали очень важное, подчас главное место в его жизни. Отличитель-

Коронационные торжества. Генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович (справа), рядом с ним — великий князь Павел Александрович. Май 1896 г.

ная черта документов — полное отсутствие каких-либо амбиций, в том числе протекций, касающихся личного продвижения по службе или карьеры какого-нибудь другого лица. Единственное исключение из этого правила — много-численные просьбы простить его брак с разведенной женщиной и допустить ее ко двору17. Вместе с тем автор никогда ни о ком плохо не писал. В этом смысле авторы воспоминаний, когда говорили об отсутствии у князя желания заниматься политикой или вести какие-то интриги, не грешили против истины.

Князь был всегда предан монарху и присяге. Более того, трагическая кончина отца и старшего брата пробудила в нем религиозные чувства. Это подтверждает вышеупомянутая история посещения Святой земли, частые посещения церкви, участие в благотворительности18. В дневнике великого князя Дмитрия Павловича сохранилась запись от 7 октября 1907 г., что перед панихидой его отец выступил с речью о Палестинском обществе, где назвал погибшего брата венценосным мучеником19. То, что основная часть писем Павла Александровича посвящена семейным делам, не означает, что он относился к военной службе и к вопросам текущей политики формально. В его личном фонде сохранились объемные донесения военных агентов: в Брюсселе и Гааге — подполковника Е.К. Миллера и в Лондоне — полковника Н.С. Ермолова. Документы являются весьма ценным источником по истории Англо-бурской войны 1899—1900 гг., так как содержат подробные сведения о родах войск, участвовавших в сражениях, об их численности, вооружении, материально-техническом обеспечении и пр20.  Можно предположить, что великий князь как генерал от кавалерии заинтересовался этой войной не случайно. Россия к тому времени не вела никаких войн уже более двадцати лет. Чтобы знать характер современных сражений, следовало изучать чужой опыт. Греко-турецкая война 1897 г. и Испано-американская война 1898 г. не могли заинтересовать его, поскольку их исход, особенно во второй кампании, предопределил военно-морской флот. В Южной Африке ситуация была иная. В первом же докладе от 3 августа 1899 г. Ермолов писал «Буры не знают пехоты. Они знают только ездящую пехоту и артиллерию... Пехоте бороться с ними трудно: англичанам надо иметь много кавалерии и ездящей пехоты»21. Сохранилось также свидетельство, что великий князь интересовался не только чисто военными вопросами, но и хорошо разбирался в делах международной политики. Во время командировки в Болгарию генерал Н.А. Епанчин находился под начальством великого князя и часто общался с ним. «Я обратил внимание на то, что великий князь Павел Александрович дал в немногих словах верную характеристику князя Фердинанда, двуличие которого не все у нас признавали среди тех, кому следовало бы это знать; также не обращали должного внимания на его австро-германское направление, явно враждебное России; а великий князь Павел Александрович был исключением в этом отношении, и его слова о князе Фердинанде не раз вспоминал во время командировки в Болгарию»22. Каким образом великий князь разобрался и столь верно оценил политика, и зачем его отправили в Болгарию, неизвестно. Тем не менее, из разных источников видно, что великий князь внимательно отслеживал и анализировал текущие политические и военные события и старался поддерживать вверенные ему воинские подразделения в боеспособном состоянии. Важно подчеркнуть, что великий князь, хотя и не занимался политикой, умел осмысливать ее с точки зрения военной стратегии очень точно. При этом поступками и манерой поведения в высшем свете он ничем не выдавал этих качеств, и этим произвел обманчивое впечатление на современников. Особенно ярко эти черты характера проявились во время Первой мировой войны.

Великий князь из-за слабого здоровья и преклонного для действительной военной службы возраста не смог сразу приступить к своим обязанностям. Императорский указ находиться при царской Ставке «во время предстоящего пребывания на театре военных действий», полученный от командующего Императорской главной квартирой графом В.Б. Фредериксом, был подписан только 17 августа 1914 г., т.е. через месяц после начала войны23. Однако обострение хронической болезни не давало ему возможности постоянно исполнять обязанности. Тем не менее, Павел Александрович старался внести вклад в победу. Приведем его слова, сказанные в письме Николаю II от 24 ноября 1915 г.: «Об одном тебя умоляю: не ставить на мне крест. Бог даст... буду в состоянии послужить тебе и Родине в рядах дивной, горячо мной любимой армии»24. В этом же письме князь пишет, что радуется и гордится назначением его на должность Верховного главнокомандующего. Написано это было в крайне тяжелый момент, когда армия уже потерпела тяжелое поражение на Северо-Западном фронте, а в правительственных кругах и в Думе уже пытались вмешиваться в решения императора с целью воспрепятствовать уходу великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего. Между тем не только Павел Александрович, но и военные специалисты считали, что «окружение вел. князя и его ближайшие сотрудники слабее сотрудников государя»25. Его состояние вызывало беспокойство у императрицы, которая незадолго до этого, 13 ноября 1915 г., отправила супругу такое письмо: «Тебе придется подумать о заместителе Павлу, потому что, если он даже и выздоровеет, то, во всяком случае, не может быть и речи о том, чтобы он служил на театре войны»26. И все же она была едва ли не единственной из окружения императора, кто ценил деловые качества великого князя. «...Павел пил чай у меня, — писала она, — и мы с ним долго беседовали. Что ж, я думаю, он действительно будет полезен, он вполне здраво смотрит на вещи»27. Как бы то ни было, ему было позволено продолжать службу, причем в его обязанности входило ведение кандидатских списков на должности от командиров полков и выше28. Очевидно, что при таких обязанностях легко было нажить влиятельных врагов. Об этом периоде в жизни князя вспоминал генерал А.И. Спиридович: «В Мисхоре жил недолго, отдыхая после командования корпусом, вел. кн. Павел Александрович с супругой. Спросив по телефону, когда могу представиться, я был приглашен к чаю. Вел. князь казался усталым, но готовился вновь работать по инспекции гвардии»29. Таким образом, оценивая роль великого князя в событиях Первой мировой войны и последовавшей революции, необходимо делать скидку на его слабое здоровье, физическую и психологическую усталость. Несмотря на эти обстоятельства, его довоенная деятельность дала высокие результаты.

Тщательная подготовка к войне, постоянные учения кавалерийских войск накануне ее положительно сказались на результатах боевых операций. Это подтверждают рапорты командира Гродненского полка генерала А. Винекена и начальника Отдельной гвардейской кавалерийской бригады Свиты Его Величества генерал-майора Маннергейма, направленные великому князю. Приведем цитату из описания боя под Яновым в августе 1914 г.: «Если при чрезвычайно трудной обстановке действия полка в день 30 августа вылились в стройную операцию, то я должен отнести это не только к тому стремлению к взаимной выручке, которое присуще гродненским гусарам, а в значительной степени к блестящему руководству командующего полком полковника Головина, умелые и всегда своевременные распоряжения которого связывали между собой эск[адро]ны, разбросанные на большом пространстве, направляя их все к одной общей цели — неотступное и навязчивое преследование отходившего противника». Столь же удачны были военные операции полка в районе Язловец-Усечко 7 сентября 1915 г.30, и это после тяжелейших поражений российских войск в мае того же года. В случае поражений, а сейчас выявлен один такой эпизод, великий князь Павел Александрович получал для расследования необходимые документы31. Такие материалы опровергают бездоказательные утверждения А.А. Брусилова, будто великий князь в военном деле ничего не понимал32. Сохранился приказ №0193 от 10 октября 1916 г. о выговоре командиру 1-го гвардейского корпуса генералу П. Потоцкому и начальнику 10-й сибирской стрелковой дивизии генералу Елчанинову, а также материалы расследования по факту издания такого приказа, подписанного Брусиловым.

Каких-либо данных об изменении его политических воззрений во время войны не обнаружено. Его дочь, великая княгиня Мария Павловна, вернувшись с фронта, писала, как в тылу «все без исключения жаловались, критиковали, ужасались... я всегда с радостью возвращалась в свою больницу или в дом своего отца в Царском Селе. По крайней мере, казалось, что его поддерживают мужество, мудрость и умение абстрактно мыслить.

В Ставке. За обеденным столом сидят слева великий князь Павел Александрович, великий князь Дмитрий Павлович, Николай II, граф В.Б. Фредерике, в центре стола — цесаревич Алексей Николаевич. 1915г.

Настроения толпы оставляли его равнодушным»33. И все же место и роль великого князя Павла Александровича в исторических событиях Февральской революции нельзя в полной мере определить, не имея представления о судьбе его сына, великого князя Дмитрия Павловича.

Великий князь Дмитрий Павлович родился 6 сентября 1891 г. в с. Ильинском Звенигородского уезда Московской губернии. Вскоре после его рождения скончалась его мать, великая княгиня Александра Георгиевна. Как и других великих князей, его воспитывал штат наставников, благодаря которым он получил всестороннее образование. На наш взгляд, следует опровергнуть получившую распространение в интернете и в литературе легенду, что смерть Александры Георгиевны и повторное бракосочетание отца психологически отдалили от него сына и старшую дочь, великую княгиню Марию Павловну. Хотя с 1902 г., в связи с высылкой Павла Александровича из России, детей взяли в императорскую семью, а затем — к Сергею Александровичу и Елизавете Федоровне, великий князь с детства уважал отца, всегда был очень близок с ним, и эта привязанность сохранялась при любых ситуациях. Вот что он писал во время высылки отца из России в 1902 г. (24 октября): «Дорогой Папа, благодарю Тебя за чудное письмо. Скажи, у Ольги Валерьяновны есть дети? Они будут жить с нами. Я бы ужасно хотел хоть на несколько дней приехать к тебе... Я надеюсь, что дядя Ники (т.е. Николай II. — В .А) Тебе позволит скоро вернуться»34. Эту черту характера он сохранил, когда уже стал взрослым, и она сыграла большую роль в судьбе не только их личной, но и всей династии.

Дмитрий Павлович, писал морской офицер Г.К. Граф, длительное время служивший у великого князя Кирилла Владимировича, «как и большинство Романовых, был очень красив, строен и утонченно породист». По его словам, князь «является незаурядной личностью. Он был умен, обладал большой долей здравого смысла, но и обладал известным авантюризмом Он был заметен всюду, где ни появлялся»35. От отца он воспринял любовь к военной службе, особенно к кавалерии, и, как уже выше отмечалось, к спорту. Вот как описывает великий князь Гавриил Константинович принятие присяги (1912 г.): «6 января, в день крещенского выхода, присягали великий князь Дмитрий Павлович и князь С.Г. Романовский герцог Лейхтенбергский. Как всегда, семейство собралось в комнатах Их Величеств. После обедни Дмитрий и Сергей присягали сперва как члены императорского дома, а затем — как офицеры. Дмитрий присягал под Конногвардейским штандартом, а Сергей — под Андреевским флагом флотского экипажа, стоявшего в Петербурге... Дмитрий сиял от радости быть флигель-адъютантом»36. С самого начала войны великий князь участвовал в боях на Западном фронте. В письмах к своей сестре, великой княгине Марии Павловне, он сообщал о них, например о сражении при Каушине, в котором было убито более половины офицеров конной гвардии. Во время одного из них он был награжден за спасение раненого солдата37. Как получилось, что офицер с такими высокими личными и деловыми качествами и столь далекий от политики оказался замешанным в политическом убийстве, а его отец подписал письмо с просьбой смягчить его участь?

До войны великий князь Дмитрий Павлович действительно политикой не интересовался. В письмах или дневниках он никогда не касался политических вопросов, даже единственное сохранившееся письмо императору, посланное во время войны (24 декабря 1914 г.), имеет лично-бытовой характер38. Правда, со своим отцом он все-таки разговаривал о политических проблемах. Так, в одном из его писем от 23 апреля 1917 г. он напоминает Павлу Александровичу: «Потом другая мысль мне покоя не дает. В дни старого режима, в дни того, что теперь принято называть "прогнившим строем", мы часто и откровенно говорили с тобою! Ты отлично знал мои взгляды, которые шли прямо против того, что тогда говорилось. Мы все приходили к убеждению, что "старый режим неминуемо должен привести к финальной катастрофе" — так и случилось!»39 Однако о своем предполагаемом участии в убийстве Распутина он ему все же не сообщил. Не исключено, что он так поступил, понимая, что Павел Александрович плохо себя чувствовал Во всяком случае, Мария Павловна пишет, что они с братом потом очень волновались, как объяснить больному Павлу Александровичу факт убийства. Собственно, великий князь Распутина лично не убивал, на его руках не было крови, он лишь вывез на личном автомобиле убийц к Петровскому мосту, куда сбросили тело Распутина40.

Организаторы преступления, скорее всего, понимали, что проще привлечь к этой акции молодого и неопытного в политических интригах офицера, чем пожилого князя, знавшего особенности политической жизни в течение почти 40 лет. По видимому, в своих предположениях не ошибались, поскольку Павел Александрович называл поступок сына опасным и непродуманным со всех точек зрения41. Факт письменной просьбы смягчить наказание сыну и не отправлять его в Персию нельзя трактовать как попытку оказания политического давления. Письмо носило личный характер и было продиктовано страхом за судьбу Дмитрия Павловича42. Как показали последующие события, ссылка спасла жизнь великому князю. О безуспешных попытках Павла Александровича спасти трон в феврале—марте 1917 г., хотя бы путем политических компромиссов, подробно писали в литературе43. Он оказался среди тех редких общественных и военных деятелей, которые пытались остановить массовую клевету в прессе относительно царской семьи. Это подтверждает его переписка с редакцией французской газеты «Аргюс»44.

Представляется, что не лишено оснований мнение, согласно которому Дмитрия Павловича втянули в преступление по его неопытности и легкомыслию45. Во-первых, Мария Павловна писала о Распутине: «Я очень много слышала о нем, но ни отец, ни брат, ни я никогда не видели его»46. Отметим также, что в семье Романовых почти никто не знал о предстоящем покушении. Те из них, кто сочувственно отнесся к убийству, узнали об этом зад-ним числом. Примечательно, что даже супруга князя Ф.Ф. Юсупова, одного из главных организаторов акции, княгиня Ирина Александровна Романова, узнав о намерениях уничтожить Распутина, попросила мужа не лезть в «разные грязные истории»47.

То, что преступление было совершено не по его инициативе, подтверждают, хотя и косвенно, воспоминания Ф.Ф. Юсупова. По его словам, великий князь вроде бы «давно подумывал об убийстве», но способа осуществить этого не представлял. Во всяком случае, этот разговор инициировал автор воспоминаний. Поскольку они не содержат намека на покаяние, в данном случае эти строки вызывают доверие48. Мотивы его поступка видны из строк его письма Павлу Александровичу из Персии от 23 апреля 1917 г.: «Помнишь, как я был, сам того не зная, — прав, когда умолял Ники не брать командование армиями, относиться с большим доверием к народному представительству и обращать больше внимания на общественное мнение, говоря, что в противном случае — все рухнет! Наконец, последним актом моего пребывания в Петр[ограде] явилось вполне сознательное и продуманное участие в убийстве Распутина — как последняя попытка дать возможность государю открыто переменить курс, не беря на себя ответственности за удаление этого человека. (Алике (т.е. Александра Федоровна. — В.А.) ему это бы не дала сделать.) И даже это не помогло, и все осталось по-прежнему, если не стало еще хуже! Так вот какая мысль мне не дает покоя. Видя, что творится кругом, неужели старое правительство было право, когда в основу всей своей политики (против которой я так восставал) клало идею о том, что мы, русские, не доросли до "свободы"»49. Помимо побудительных причин, автор подчеркивает, правда запоздало, мысль о правоте старого правительства.

Как и отец, столь же предан престолу был и великий князь Дмитрий Павлович: 14 января 1917 г. он пишет: «Вот говорят же "Велик Бог земли русской". Он видит все Он знает, что кто бы ни сделал это дело (убийство Расп[утина]), эти люди искренно, горячо, страстно любят Россию, свою родину. Люди эти, любя Россию, горячо преданы своему государю»50. Когда 5 марта того же года он получил телеграмму от брата, отрекшегося императора, великого князя Михаила Александровича с вопросом о возвращении в Петроград, великий князь ответил так: «Тебе известно, что мой отъезд в Персию был вызван волей

Наследник цесаревич Алексей Николаевич и великий князь Дмитрий Павлович. 1915 г.

Твоего брата Без категорического указания оставить место своего пребывания не считаю возможным От кого получу эти указания — не знаю»51.

Таким образом, молодой офицер-фронтовик был втянут в политический заговор, который сыграл столь значимую роль в судьбе не только династии Романовых, но и в падении Российской империи. Его нельзя считать участником заговора против главы государства. Настоящие организаторы переворота — руководители Прогрессивного блока и военно-промышленных комитетов — старались использовать любой повод для имитации политического и экономического кризиса. Сейчас уже опубликовано множество свидетельств, что, несмотря на забастовки в Петрограде, на фронте и в провинции обстановка была спокойной. В одном из них, в частности, говорилось: «Мы, находясь на фронте, можем засвидетельствовать, что в солдатской массе не замечалось ка-кого-либо брожения. Но в офицерскую среду, особенно в гвардии, имевшей больше связей со столичными кругами, доходили сведения о желании некоторых слоев русского общества, включая и близких трону, и лиц императорской фамилии, о даровании ответственного министерства»52. Об абсолютном равнодушии крестьянства к столичным проблемам писала летом 1916 г. и Мария Павловна: «Крестьяне ничего не знали о внутренней политике, о Думе, и это их не интересовало... Старая поговорка "Милостив царь, да не милостив псарь" прекрасно иллюстрирует представления народа о власти»53.

Заговорщики любили использовать довод о недовольстве народа для политического давления на монарха. Однако этого оказалось недостаточно. Другим способом организовать политический кризис стало распространение слухов о связях императрицы и Распутина с германской разведкой. Это позволяло внести раскол в царскую семью и ее ближайшее окружение и тем самым лишить монарха, без того чрезвычайно загруженного делами на фронте, какой-либо поддержки и опоры в обществе.

Кроме того, заговорщики решили использовать молодого человека из царской семьи для убийства, что действительно внесло конфликт и растерянность в Дом Романовых. Так, великий князь Андрей Владимирович записал в дневнике от 4 января 1917 г.: «Вообще мы переживаем странное время. Самые обыкновенные вещи истолковываются наизнанку. Написали мы Ники о смягчении участи Дм[итрия] Павловича], а истолковали что-то вроде семейного бунта. Как это произошло, совершенно непонятно. Сидишь у себя смирно дома, а говорят, что бойкотируешь Кутайсова54. Почему это все, кому это нужно. Не без цели хотят всю семью перессорить, а главное — поссорить с государем Это очень серьезно, и нам надо принять меры, чтобы государь знал нас, как мы ему преданы»55.

Быстро принять решение, как надо бороться с заговорщиками и революционерами, Николай II не смог. «В обращении с ними нужна решительность, особенно теперь», — писала ему Александра Федоровна, на что последовал такой ответ: «Ты пишешь о том, чтобы быть твердым — повелителем, это совершенно верно. Будь уверена, я не забываю, но вовсе не нужно огрызаться на людей направо и налево. Спокойного резкого замечания или ответа очень часто совершенно достаточно, чтобы указать тому или другому его место»56. И такая позиция последнего императора стала одной из главных причин падения монархии. Все попытки великого князя Павла Александровича найти какой-то компромисс с руководством Думы и ее председателем, другие его действия были неудачны и лишь подчеркивали политическую беспомощность династии Романовых во время Февральской революции 1917 года.

-----------------------------------------------

1  Подробнее см.: Петрова Е.Е. Император Николай II и великокняжеское окружение накануне Февральской революции. Некоторые проблемы историографии // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX—XX веков. М., 1999. С. 123-129.

2 Письма великого князя Николая Михайловича к Ф. Масону // Книга в России. Проблемы источниковедения и историографии. Сборник научных трудов. СПб., 1991. С. 67—78; Коцюбинский А. А. Великий князь Николай Михайлович — координатор «штурма власти». К постановке проблемы // Политическая история России первой четверти XX века. Памяти профессора В.И. Старцева СПб., 2006. С. 206.

3 Подробнее см.: ,Думин Ст. Романовы. Императорский дом в изгнании. М., 1998; Наша газета (Женева). 2012. 5 декабря; Имперский журнал. 2013. 26 января; Государственный архив Российской федерации (далее ГА РФ). Ф. 645. Оп. 1. Д. 792.

4 Кузьмин Ю.А. Российская императорская фамилия (1797—1917). Биобиблиографический справочник. Изд. 2. СПб., 2011. С. 12—14.

5 Подробнее см.: Буранов Ю.А., Хрусталев ВМ. Романовы. Гибель династии. М., 2000; Юдин Е.Е. Юсуповы и Николай II (1890-1916) // Вопросы истории. 2009. № 7. С. 132-133.

6 Белякова З.И. Великие князья Алексей и Павел Александровичи. Дворцы и судьбы. СПб., 1999.

7 Там же. С. 121.

8 Буранов ЮЛ., Хрусталев ВМ. Указ. соч. С. 189.

9 Мультатули П.В. Кругом измена, трусость и обман: Подлинная история отречения Николая П.М, 2012. С. 102-134.

10 Юдин Е.Е. Указ. соч. С. 132.

11 Епанчин Н.А. На службе трех императоров. Воспоминания. М., 1996. С. 219.

12 Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 189.

13 Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 2004. С. 136.

14 Витте СЮ. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 201.

15 Бутова Р.Б. Паломничества царской семьи в контексте русской дипломатии на Ближнем Востоке // Российская история. 2010. № 2. С. 101.

16 Хитрово В.Н. Собрание сочинений и писем. М.; СПб., 2012. Т. 3. С. 130.

17 ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Л 1320. Л. 14-18, 35-35 об.; Ф. 677. Оп. 1. Д. 952, 953.

18 Великий князь Сергей Александрович Романов: биографические материалы. М., 2009. Кн. 3. С. 55.

19 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 384. Л. 81 об.

20 Там же. Д. 29, 30.

21 Там же. Д. 29. Л. 4.

22 Епанчин Н.А. Указ. соч. С. 220.

23 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 37. Л. 1.

24 Там же. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1320. Л. 38-38 об.

25 Свечин М. Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964. С. 110.

26 Переписка Николая и Александры Романовых, 1914—1915 гг. М.; Пг., 1925. Т. III. С. 455.

27 ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1151. Л. 259; см. также: Переписка Николая и Александры Романовых, 1916-1917 гг. М.; А., 1927. Т. V. С. 10.

28 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 48. Л. 1.

29 Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция, 1914—1917 гг. Нью-Йорк, 1960. Кн. 2. С. 139.

30 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Л- 39. Л. 4-5 об., 13.

31 Там же. Л 38. Л. 24; Д. 48. Л. 5-7 об, 8,12.

32 Брусилов А.Л. Указ. соч. С. 189.

33 Мария Романова. Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II, 1890-1918. М., 2006. С. 222.

34 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 170. Л. 8.

35 Граф Г.К. На службе Императорскому Дому. 1917—1941. Воспоминания. СПб., 2004. С. 510.

36 Великий князь Гавриил Константинович. В мраморном дворце: Воспоминания. 2-е изд. М, 2005. С. 137-138.

37 Мария Романова. Указ. соч. С. 168,183.

38 ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1248. Л. 35-36 об.

39 Там же. Ф. 644. Оп. 1. Д. 170. Л. 57-57 об.; Красный архив. М., 1928. Т. 5 (30).

40 Пуришкевич В.М. Убийство Распутина (из дневника). М., 1990. С. 141; Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М., 2011. С. 212.

41 Мария Романова. Указ. соч. С. 279.

42 ГА РФ.Ф. 644. Оп. 1.Д.53.

43 Белякова З.И. Указ. соч. С. 123—124; Скорбный путь Романовых // Архив новейшей истории России. М., 2001. Т. 3. С. 36-37,41-42.

44 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 61. Л. 1. Автор благодарит Е.А. Рейдик за перевод с французского языка текста документа.

45 Граф Т.К. Указ. соч. С. 511.

46 Мария Романова. Указ. соч. С. 244.

47 Юдин Е.Е. Указ. соч. С. 134.

48 Князь Феликс Юсупов. Указ. соч. С. 180.

49 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 170. Л. 57 об. — 59.

50 Там же. Л. 24—24 об.; см. также: Юдин Е.Е. Указ. соч. С. 133.

51 ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 170. Л. 44-44 об.

52 Свечин М. Указ. соч. С. 129.

53 Мария Романова. Указ. соч. С. 248.

54 К.П. Кутайсов — полковник артиллерии и депутат IV Государственной думы.

55 ГА РФ. Ф. 650. Оп. 1. Д. 35. А. 22 об.

56 Скорбный путь Романовых... С. 25, 26.