Известия о военных действиях 1812-14 гг. по материалам периодической печати

Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Голенищев-Кутузов рапортом своим ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ из селения Жилина, от 4 Сентября доносит следующее:

После столь кровопролитного, хотя и победоносного с нашей стороны от 26 числа Августа, сражения, должен я был оставить позицию при Бородине по причинам, о которых имел щастие донести [29 августа] ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ. После сражения того армия была весьма ослаблена. В таковом положении приблизились мы к Москве, имея ежедневно большие дела с авангардом неприятельским, и на сем недальнем расстоянии не представилось позиции, на которой мог бы я с надежностью принять неприятеля. Войски, с которыми надеялись мы соединиться, не могли еще прийти; неприятель же пустил две новые колонны – одну по Боровской, а другую по Звенигородской дорогам, стараясь действовать на тыл мой от Москвы, а потому не мог я никак отважиться на баталию, которой невыгоды имели бы последствием не только разрушение армии, но и кровопролитнейшую гибель и превращение в пепел самой Москвы. В таком крайне сомнительном положении, по совещанию с первенствующими нашими Генералами, из которых некоторые были противного мнения, должен я был решиться попустить неприятеля войти в Москву, из коей все сокровища, арсенал и все почти имущества, как казенные так и частные вывезены, и ни один почти житель в ней не остался. Осмеливаюсь всеподданнейше донести ВАМ, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ, что вступление неприятеля в Москву не есть еще покорение России. Напротив того с армиею делаю я движение на Тульской дороге. Сие приведет меня в состояние прикрывать пособия, в обильнейших наших Губерниях заготовляемые. Всякое другое направление пресекло бы мне оные равно и связь с армиями Тормасова и Чичагова. Хотя не отвергаю того, чтобы занятие Столицы не было раною чувствительнейшею, но не колеблясь между сим происшествием и теми событиями, могущими последовать в пользу нашу с сохранением армии, я принимаю теперь в операцию со всеми силами линию, посредством которой начиная с дорог Тульской и Калужской, партиями моими буду пресекать всю линию неприятельскую, растянутую от Смоленска до Москвы, и тем самым отвращая всякое пособие, которое бы неприятельская армия с тылу своего иметь могла, и обратив на себя внимание неприятеля надеюсь принудить его оставить Москву и переменить всю свою операционную линию.

Генералу Винценгероду предписано от меня держаться самому на Тверской дороге, имея между тем по Ярославской казачий полк для охранения жителей от набегов неприятельских партий.

Теперь в недальнем расстоянии от Москвы собрав мои войска, твердою ногою могу ожидать неприятеля, и пока армия ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА цела и движима известною храбростью и нашим усердием, дотоле еще возвратная потеря Москвы не есть потеря Отечества. Впрочем ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО всемилостивейше согласиться изволите, что последствия сии нераздельно связаны с потерею Смоленска.