Удино (Oudinot) Николя-Шарль
|
Родился 25 апреля 1767 г. в Бар-ле-Дюк (департамент Маас). Произведен в маршалы 12 июля 1809 г. Герцог Реджио с 14 октября 1810 г. Умер 17 сентября 1847 в Париже.
1. ЭТАПЫ ПРОХОЖДЕНИЯ СЛУЖБЫ 1784 – рядовой Медокского пехотного полка.
2. НАГРАДЫ 1801 – почетная сабля.
3. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ 1-й брак: жена – Франсуаза Шарлотта Дерлен
Никола-Шарль Удино – один из маршалов Наполеона, о котором мало знает непосвященный читатель. Несмотря на большое количество ран, полученных в боях, - больше чем любой другой маршал – и зрелый возраст (маршал умер в возрасте 81 года), о нем относительно немного написано книг. Он не был такой яркой индивидуальностью, как, например, Мюрат или Ней, имена которых известны даже не самому искушенному читателю. Однако это ни в коей мере не умоляет достоинства Удино. Он не мог равняться по своему стратегическому и тактическому таланту с Массена, Ланном, Даву, Сультом, однако не только не уступал в храбрости и умении владеть душами солдат, но в некоторых моментах даже превосходил таких признанных храбрецов наполеоновской армии, как Мюрат, Ней, Ланн. Один из современников, описывая Удино в 1801 году, оставил нам портрет будущего герцога Реджио: «Худощавый и гибкий. На его очень бледном лице выделялись коричневого цвета усы, такого же цвета были бакенбарды и волосы. Лоб был открытым… Его мимолетная улыбка была немного надменной»1. Удино прожил свою жизнь согласно строгому кодексу чести и всю жизнь посвятил армии, сражаясь во имя славы и могущества своей страны. Он прославился прежде всего как командир отборной гренадерской дивизии, которую многие современники называли «адской колонной». Наполеон, представляя маршала русскому царю Александру, произнес: «Баярд французской армии»2. «Удино был храбр, решителен, напорист, - пишет о маршале Хэдли, - и, по свидетельствам современников, в атаке он был ужасен. Он был хорошим генералом, однако нуждался в постоянной опеке Наполеона и допускал грубые ошибки, когда был предоставлен самому себе. Несмотря на свой вспыльчивый характер, он не был жадным, корыстолюбивым, тщеславным и жестоким человеком»3. Удино был большим поклонником оперы и театра, однако самой большой его страстью было коллекционирование курительных трубок; маршал любил живопись и имел большую коллекцию оружия. Удино был дважды женат и имел от этих браков 10 детей. К концу жизни он стал набожным католиком и построил школу для сирот. «В целом, - заключает K. Эйдаль, - он прожил невероятно насыщенную бурными событиями жизнь».
Никола-Шарль Удино родился 25 апреля 1767 года в Бар-ле-Дюк от союза Николаса Удино и Мари Анны Адам. Его отец занимался пивоварением и фермерством. Уже с ранних лет Никола-Шарль проявил характер, в котором одновременно уживались добросердечность и пылкая, вспыльчивая натура. Он был единственной надеждой и утешением родителей, поскольку все его сестры и братья умерли в младенчестве. Когда Никола-Шарль подрос, отец направил его учиться, надеясь, что сын продолжит его дело. Однако коммерческое дело не вызывала у молодого Удино какого-либо интереса, неусидчивость и непослушание явились поводом для многочисленных скандалов с отцом5. По природе ласковый, Удино был чрезвычайно вспыльчив, особенно когда с ним пытались спорить и навязывать мнение, не согласующееся с его взглядами. По свидетельству его второй жены, он был «неистов и недисциплинирован. Его железная воля дала ему неоценимое качество – выносливость и упорство. Он никогда не был готов принять оппозицию или противоречие»6.
Родственники надеются, что теперь-то уж он остепениться. Но для молодого Удино два последующих года - 1787–1789 гг. – проходят в откровенной провинциальной скуке, от которой, его «спасла революция»8. Когда в 1789 году в Бар-ле-Дюк начался набор добровольцев в Национальную гвардию, молодой Никола-Шарль без колебаний вступает туда и становится капитаном. Удино всей душой поддержал Революцию, однако многие методы и действия революционеров его пугали. Особенное непонимание у него вызывали мысли и действия крайних революционеров, типа монтаньяров. Однажды он выплеснул тарелку горячих бобов на сторонника таких взглядов Эберта, который ужинал с Удино и вел соответствующие разговоры9. Помимо неприемлемости радикализма во многих действиях революционеров, Никола-Шарль был противником расправы с инакомыслящими и дворянами по законам толпы, и как командир гвардейцев прилагал все свои силы, чтобы воспрепятствовать беспорядкам и самосуду в родном городе. Однажды он оказался свидетелем дикой сцены. Взвинченная толпа стала обвинять некоего торговца Полинье в том, что тот специально завышает цены на зерно и таким образом наживается на людской беде. Особенно неистовствовали женщины. Попытки лавочника объяснить, что ему самому приходится покупать зерно у крестьян за большие деньги не утихомиривали толпу. Полинье окружили озлобленные горожане и, осыпая ударами и пинками, повели по улицам. Скоро он уже не мог идти сам и тогда его поволокли по мостовой. Удино вмешался, пытаясь образумить людей. К сожалению, его доводы оказались тщетны, а несчастный торговец был замучен «гражданами новой Франции. Так Удино увидел другое лицо революции – не умильно благостное, но страшное и кровавое»10.
6 сентября Удино, покинув ряды Национальной гвардии, вступает волонтером в 3-й батальон департамента Мёз и тут же был повышен в звании до второго полковника (полковник-лейтенант). С этого момента начинается его действительная военная служба, продолжавшаяся с перерывами 22 года, и в ходе которой он дослужился до звания маршала Франции, герцога Реджио; за свою безудержную храбрость он был «вознагражден» 34 ранами. В 1792 году Удино становится командиром 3-го батальона волонтеров департамента Мёз. Свое первое боевое крещение Удино получил под Арлоном в июне 1793 года. Этот бой оказался одним из немногих, из которых будущий маршал вышел совершенно невредимым.
Участвуя в боевых действиях на Рейне, Удино особенно проявил себя в бою при Гюндершофене 26-27 ноября. В схватке 26-го числа дивизия, в которую входил батальон Удино, осталась без командира. На следующий день австрийцы предприняли наступление и будущий маршал взял на себя всю ответственность, возглавив войска, и отразил атаки противника. Во время этого боя он получил ранение в голову, вызывавшее впоследствии сильные головные боли. Покинув армию, Удино отправился на лечение и вплоть до апреля 1794 года не участвует в боевых действиях.
Возвратившись в войска, он вскоре становится командиром Пикардийского полка, во главе которого отличился в битве при Марлаутере. Возглавляя авангард дивизии генерала Амберта, Удино подвергся нападению 15 тысяч пруссаков и в течение нескольких часов отражал все атаки противника. Будучи окруженный врагом, он построил авангард в каре и вырвался из окружения, причем не только с успехом присоединился к основным силам армии, но и возвратил 8 знамен, которые были захвачены в ходе боя. Этот и другие бои сделали имя Удино настолько известным, что слухи о его необыкновенной храбрости передавались из уст в уста по всем французским армиям. Главнокомандующий Рейнской армии генерал Моро так оценивал молодого полковника: «Особенно отличился 2-й полк. Гражданин Удино, командир 2-го полка, продемонстрировал сообразительность и храбрость»11. Несмотря на великолепные подвиги и большую известность во французской армии, многие офицеры Пикардийского полка – старейшего полка королевской армии – с недоверием и даже с неприязнью относились к 27-летнему командиру. В ответ на это Удино заявил им: «Господа, вы хотите сместить меня, чтобы заменить своими старыми титулованными начальниками или потому, что считаете, что я слишком молод, чтобы справиться с командованием? Подождите до следующего дела, а затем судите. Если тогда вы посчитаете, что я не выдерживаю огня, я обещаю сложить с себя полномочия и передать их более достойному»12.
После следующего боя все закулисные разговоры и недовольства среди офицеров исчезли, а Удино стал кумиром своих солдат. За доброе отношение к себе, он, свою очередь, отвечал такой же любовью и заботой. Правда, демонстрировал он эту самую любовь довольно своеобразно: «Ах, как я их всех любил; я очень хорошо это знаю, я всех их послал на смерть»13. Однако для будущего маршала и герцога Реджио славная смерть на поле боя – таково должно быть главное желание солдата. 12 июня 1794 года за доблесть и умелое руководство войсками в бою при Мартлаутере Удино был повышен в звании до бригадного генерала и получил под свою команду бригаду в дивизии генерала Амберта. В очередном бою близ Трира, 8 августа, неприятель был отбит и отступил в город. Во время преследования Удино был ранен в ногу, а когда французы овладели городом, он стал его губернатором. Правда, в этой должности Удино не довелось пробыть продолжительное время, поскольку рана на ноге заживала медленно, а головные боли от предыдущего ранения все чаще давали о себе знать. Он выпросил разрешение на отпуск и выехал на воды в Сент-Аман, где провел четыре месяца. Только в августе 1795 года Удино возвратился в армию.
Во время боевых действий вокруг Мангейма Удино вновь был ранен, причем несколько раз: пулевое и пять сабельных ударов. Оставшись на поле боя, он был подобран австрийцами и отправлен как военнопленный в Ульм, где находился до 7 января 1796 года, когда был обменен на взятого в плен австрийского генерала. Несмотря на освобождение из плена, Удино возвратился в армию только в августе и участвовал в военных действиях у Нордлингена, Донауверта и Нейбурга. Особенно он отличился в сражении при Ингольштадте, где в течение 10 часов выдерживал натиск австрийского корпуса генерала Латура. Во время этого боя Удино вновь был ранен: пулевое в бедро, три сабельных раны в руку и одна в шею. За прошедшие три года он провел больше времени в госпиталях, чем на войне. Не дождавшись полного выздоровления, Удино покидает госпиталь и возвращается в армию; с рукой на перевязи, он во главе кавалерийского отряда атакует врага, принуждает положить оружие целый батальон. В 1799 году Удино находится в армии генерала Массена и участвует во всех боевых действиях, развернувшихся в Швейцарии. Во время боя у Фельдкирха солдаты Удино захватывают четыре пушки и 1000 вражеских солдат. В своем рапорте Массена отдавал должное Удино и его войскам: «Огромную похвалу дóлжно отдать хладнокровию и талантам этого генерала (Удино), а также его войскам, храбрость которых не была поколеблена ни численностью противника, ни нехваткой боеприпасов»14. Высоко оценивая способности и храбрость Удино, Массена представляет его к званию дивизионного генерала, которое было подтверждено декретом Директории от 12 апреля 1799 года. Пока Массена действует в Швейцарии, на других фронтах борьбы со второй антифранцузской коалицией, в частности, в Италии, дела складываются не самым лучшим образом. Победоносные войска Суворова, уничтожив все плоды побед Бонапарта, очищают от французов Северную Италию. Русский генерал предполагал далее вторгнуться во Францию, однако в результате австрийских интриг, Суворову было приказано прекратить свое наступательное движение и двигаться в Швейцарию на соединение с корпусом Римского-Корсакова, двигающегося в Цюриху.
После того, как армия эрцгерцога Карла покинула Швейцарию и ушла в Германию, Массена неожиданно атаковал Римского-Корсакова у Цюриха и 25-26 сентября 1799 года наносит серьезное поражение русским войскам. В это время Удино – начальник штаба армии Массена, тем не менее, он участвует в этой битве самым активным образом, командуя левофланговой группой, двигавшейся на Цюрих. В своем донесении Директории Массена пишет: «Я обязан выразить большую похвалу генералу Удино, моему начальнику штаба… который помогает мне во всех моих передвижениях и помогает безупречно»15. Бонапарт, возвратившись из Египта и захватив власть в стране в результате переворота 18 брюмера, решает возвратить Северную Италию под власть французов. Массена был назначен командующим так называемой Лигурийской армией. Он берет с собой и Удино, который участвует в боевых действиях. Правда, для Массена начало войны не было удачным и он с частью войск своей армии был заперт в Генуе, которую защищал от всех нападений с суши и с моря в течение двух месяцев. Удино, как начальник штаба, проявляет во время этой осады обычное свое бесстрашие и хладнокровие, снискав этим самым уважение как друзей, так и врагов. Правда, один эпизод, имевший место во время событий вокруг Генуи, вызвал также и ненависть со стороны австрийцев, осаждавших этот город. Дело в том, что во время одной из вылазок французы захватили в плен 3 тысячи австрийцев; по распоряжению Массена, Удино написал австрийскому генералу Отту, руководящему осадой, что из-за того, что в Генуи практически не осталось продовольствия, пленных нечем кормить и просил австрийского генерала обеспечить военнопленных продовольствием, если он не хочет, чтобы они стали умирать от голода. Отт, уверенный в скорой сдаче города, высокомерно заявил, что Генуя падет задолго до того, когда австрийские пленные солдаты начнут голодать. Однако упорство и стойкость Массена и его солдат отодвигали день капитуляции, и австрийские пленные начали умирать от голода. К моменту сдачи Генуи – 4 июля – живых пленных австрийцев практически не осталось. Несмотря на то, что основная тяжесть ответственность должна, несомненно, лечь на генерала Отта, австрийцы всю вину за гибель своих солдат возложили на Удино, совершенно несправедливо обвиняя его в изуверстве.
Правда, Удино был в роли осажденного не так долго. 16 апреля 1800 года Массена возложил на него трудную миссию: пройти сквозь английские корабли и добраться до генерала Сюше, с которым должен был скоординировать действия по деблокации Генуи. Удачно проскользнув мимо английской эскадры, блокировавшей все выходы из порта, Удино удалось добраться до Сюше. Правда, деблокировать войска Массена в Генуе они так и не смогли, но своими действиями привлекли к себе большие силы противника.
Во время продолжающихся военных действиях, Удино отличился в битве при Поццоло, атаковав во главе своего штаба и подоспевшей на помощь кавалерии артиллерийскую батарею, причинявшую большой вред французам. Захватив все пушки, он содействовал успешному для Итальянской армии исходу этого сражения. В этой атаке отличился еще один будущий маршал Франции и лучший друг Удино – генерал Луи Николя Даву. Генерал Брюн, оценивая действия Удино в битве при Поццоло, писал Бонапарту: «Генерал Удино заклепал вражеские пушки на месте. Не считаете ли вы справедливым даровать ему немного почестей: саблю, какое-нибудь оружие или пушку, захваченную им?»17 В итоге храброму генералу была преподнесена почетная сабля и пушка, захваченная в этом бою. Пушка, преподнесенная Бонапартом Удино, была установлена генералом в своем имении Жандер; из нее осуществлялись залпы как в день рождения Наполеона, так и в другие знаменательные события.
Вскоре после подписания мирного договора, завершившего войну, Удино был назначен генерал-инспектором пехоты. Все свое свободное от службы время Никола-Шарль проводит в своем родном городе Бар-ле-Дюк, где он был необычайно популярен; его бюст украшал один из отелей города; из уст в уста передавались рассказы о славных похождениях земляка, которые со временем, как это часто бывает, стали обрастать невероятным, почти фантастическими сюжетами. Во время подготовки к вторжению в Англию, Наполеон поручает Удино взять под свою команду 1-ю пехотную дивизию в корпусе Даву. Это произошло 30 августа 1803 года. Он оставался на этой должности до 5 февраля 1805 года, когда ему было поручено командование над сводно-гренадерской дивизией, входившей в корпус маршала Ланна. Эта отборная дивизия, сформированная в Аррасе генералом Жюно и известная в истории, как «адская колонна» или «гренадеры Удино», была сформирована из гренадерских батальонов Великой армии и Императорской гвардии. В своей деятельности на посту командира, как раньше, так и сейчас, Удино был для офицеров строгим начальником, однако справедливым; для солдат же он был отцом. Как и многие военачальники французской армии, он считал, и вполне правильно, что его первоочередная задача – обеспечить в своих войсках строжайшую дисциплину и воспитывать в солдатах дух борьбы. Как мы уже отмечали, Удино был очень вспыльчивым человеком, причем его вспыльчивость порой доходила до всплесков неудержимого гнева. Эту отличительную особенность его характера, хорошо иллюстрирует эпизод, произошедший в июле 1805 года во время инспекционной поездки Наполеона по Булонскому лагерю. Во время смотра, который проводил император частям дивизии Удино, лошадь генерала плохо слушалась своего седока. Чтобы привести в чувство животное, он сильно пришпорил лошадь, однако это не возымело никакого действия. Лошадь продолжала свой «праздник непослушания», что вывело из себя Удино до такой степени, что он вынул саблю и всадил ее в шею несчастному животному по самый эфес. Лошадь рухнула замертво. Император, будучи свидетелем этой картины, был поражен и вечером, вспомнив об этом инциденте, сказал генералу: «Так вот, значит, как вы приводите в чувство лошадей». Немного смущенный Удино ответил: «Сир, я применяю этот способ только когда меня не слушаются»18. Между тем, к середине 1805 года Англия, стремясь отвести от себя удар Наполеона, сформировала Третью коалицию европейских держав, в которую вошли Австрия, Россия и Неаполитанское королевство. В последовавших вскоре военных действиях вокруг Улма, дивизия Удино принимает самое активное участие, а в бою у Вертингена наш герой вновь получает ранение.
В отсутствии Удино, сводно-гренадерской дивизией командовал Дюрок. Когда же Удино вновь возвратился в армию прямо накануне Аустерлица, Дюрок собирался передать ему командование, однако Никола-Шарль не захотел ничего об этом слышать. «Мой дорогой маршал, - заявил он Дюроку, - оставайтесь во главе моих гренадер; мы будем сражаться бок о бок»19. После разгрома Третьей коалиции и подписания мирного договора в Пресбурге, Удино был отправлен в Швейцарию, где возглавил французские войска, находящиеся в княжествах Невшательском и Валанжском, уступленных Франции Пруссией. Во время своего пребывания в этой стране, будущий маршал продемонстрировал такое великодушие и справедливость, что невшательцы избрали его почетным гражданином и преподнесли ему шпагу, украшенную драгоценными камнями и бриллиантами. Перед началом войны с Пруссией (1806 год), Удино вновь возглавил сводно-гренадерскую дивизию. В кампании 1807 года дивизия Удино входит в состав корпуса маршала Ланна. Однако вскоре после Пултуска Ланн заболел и покинул армию, передав командование генералу Савари, что стало для Удино неприятным известием. Дело в том, что взаимоотношения между Савари и Удино были не совсем дружелюбные, если не сказать, неприязненными, и эта неприязнь шла еще с 1802 года, когда произошел один неприятный инцидент. В этом году Удино собирался погостить у своего друга Доннадье, который был изгнан Наполеоном за резкие и нелицеприятные высказывания в адрес правительства. Когда Бонапарт узнал об этом, он направил Савари, чтобы тот арестовал Доннадье. Удино прибыл как раз тогда, когда Савари закончил обыск дома Даннадье, однако не нашел его. Удино был взбешен такой бесцеремонностью и посоветовал Савари немедленно уехать, в противном случае обещал выстрелить в него. Савари не стал препираться и уехал, но с этих пор Удино относился к нему очень настороженно. И вот теперь, в Польше, ему приходилось не только терпеть Савари рядом с собой, но и подчиняться его приказам. К счастью для Удино, такое положение длилось недолго. После боевых действий у Остроленки, он получил приказ присоединиться к основным силам Великой армии. Этот приказ Удино выполнил с радостью и настолько быстро, что Савари выразил свое неудовольствие императору, заявив, что Удино бросил его. Император пропустил мимо ушей эту жалобу Савари20.
Под Фридландом войска Удино и Ланна в течение нескольких часов выдерживали атаки подавляющих сил русской армии, пока не подошел Наполеон с основными силами. В этом сражении Удино продемонстрировал потрясающую выдержку, стойкость и хладнокровие в самые тяжелые моменты боя. Несмотря на подход французских частей, бывших на марше, положение Ланна и Удино было крайне тяжелое. Чтобы не потерять те позиции, которые были во в из власти, а также сбить с толку русского главнокомандующего Беннигсена, французские военачальники пошли на хитрость: они перемещали по полю одни и те же части, создавая видимость постоянно подходивших подкреплений. Впоследствии Удино вспоминал: «Если бы русские ударили всей массой, то мы бы пропали»21. В ходе боя Удино посылает к императору одного за другим — шесть курьеров. Правда, в первое время Наполеон недоверчиво выслушивает посланцев, поскольку не ожидал наличия столь крупных сил у Фридланда. Пытаясь убедить императора, генерал просит передать адъютанта, «что мои маленькие глаза хорошо видят. Здесь вся русская армия. Я не смогу ее удержать»22. Вскоре после полудня на поле боя прибыл Наполеон со своим штабом, чтобы принять руководство боем от маршала Ланна, а к полю сражения одна за другой подходили дивизии, выстраивающиеся к бою. Наполеон появляется в расположении сводно-гренадерской дивизии у Постенена, где его встречает Удино. Вид генерала красноречиво говорил о том, что здесь происходило: мундир был пробит в нескольких местах пулями, полуоторванный эполет едва держится на пуговице, лицо генерала в пороховом дыму...
- За мной следует вся армия. Где Алле?
После подхода всей армии, Наполеон отдает приказание Нею и Виктору наступать против левого крыла русской армии, разгромить его и взять Фридланд и мосты через Алле.
Наибольшие потери среди французских частей понесла дивизия Удино, сражавшаяся почти 20 часов. После битвы ¾ личного состава не вышли на поверку. Во многих ротах оставалось по 15-20 человек. Победа у Фридланда привела к прекращению войны и подписанию мира в Тильзите. Невероятно, но Удино за всю кампанию 1806-1807 гг. не был серьезно ранен. Однако удача закончилась в декабре 1807 года, когда Удино со своим штабом выехал к своему другу генералу Жарри, командовавшему крепостью Вассен. Возвращаясь в Данциг, лошадь Удино свалилась в овраг. Из-за этого падения Удино сильно повредил ногу. В ожидании докторов слуга Удино Пилс подчеркнул: «Я полагаю, мой генерал, что было бы лучше пасть от пули под Фридландом, чем стать жертвой плохой лошади». На это Удино ответил: «Вы правы, Пилс, пуля была бы лучшим исходом в моей ситуации»25. 25 июля 1808 года Наполеон, воздавая должное Удино, сделал его графом Империи. Помимо этого новоиспеченный граф получил от императора единовременный дар в размере одного миллиона франков. На часть этих денег он купил поместье Жандер. В октябре того же года Удино назначен на должность губернатора Эрфута, где проходила встреча между Наполеоном и русским царем Александром I. В этой должности он сопровождал обоих императоров и был удостоен особым вниманием русского царя. Представляя Александру I генерала, Наполеон сказал: «Сир, я представляю вам Баярда французской армии…»26.
К этому моменту относится один эпизод, говорящий о том, как относились солдаты к Удино. Во время смотра Императорской гвардии, который давал Наполеон русскому царю, Великий князь Константин, сопровождавший Александра I, приподнял ранец одного из гренадеров. «Кто меня тронул?» - возмущенно спросил гвардеец. – «Я!» - не растерялся Удино. И солдат миролюбиво ответил: «Ну, это к счастью»27. В кампании 1809 года войска Удино принимают участие в сражениях при Пфаффенгофе и Абенсберге. 21-22 мая он участвует в кровавом сражении при Асперне-Эслинге. После смертельного ранения маршала Ланна, Удино поручено возглавить 2-й корпус. В этой должности он участвует в Ваграмском сражении 5-6 июля, где его войска, совместно с войсками Даву, наносят поражение левому фланге австрийской армии. Как это обычно бывало и раньше, не обошлось без ранения: в ходе боя австрийская пуля задела ухо генерал, и прямо на поле боя хирургу пришлось зашивать поврежденное ухо. После сражения при Ваграме сразу три французских генерала получили звание маршала Франции: Удино, Макдональд и Мармон. Как выразился один из историков, это была неравноценная замена убитому Ланну. Паркуен в своих воспоминаниях дал примечательную характеристику этому трио новых маршалов: «Франция по имени Макдональд, армия по имени Удино и дружба по имени Мармон»28. После Цнаймского перемирия и Венского мира, Удино получил титул герцога Реджио с ежегодной рентой в размере 100 тысяч франков. После смерти своей первой жены, Удино женился во второй раз — на Мари Шарлотте Эжени Жюльенне де Куси, представительнице древнего аристократического рода. Она была молода и недурна собой. Правда, Удино сначала предполагал женить ее на своем старшем сыне, однако Эжени оказалась настолько очаровательной, что совершенно пленила маршала. По-видимому, герцог Реджио так же произвел на девушку впечатление, раз она согласилась выйти за него замуж. Удино души не чаял в молодой жене, ценя не только ее красоту, но и добрый, веселый характер, неиспорченный нравами парижских салонов. Свадьба состоялась в 1812 году, незадолго до начала катастрофической Русской кампании... У четы Удино родилось четверо детей. Старшая дочь Луиза Мария дожила до 93 лет и умерла в 1909 году. Первое назначение Удино в роли маршала – возглавить войска, находящиеся в Голландии. Наполеон, недовольный тем как его брат Луи, голландский король, претворяет в жизнь условия континентальной блокады Англии, решил присоединить Голландию к Французской империи. Отправляя маршал, император, в январе 1810 года, напутствовал Удино: «Возьмите военное руководство в свои руки, а после этого и гражданское управление (Голландией)»29. К концу февраля герцог Реджио занял Голландию. По этому поводу военный министр Кларк писал маршалу: «Я с большим удовлетворением увидел, как вы во время этой непростой операции оказались в состоянии объединить необходимую твердость с умеренностью и мудростью, которые примирили и сгладили все трудности»30. Удино оставался в Голландии до января 1811 года.
Миссия, возложенная императором на Удино, предполагала достаточно большего уровня такта и дипломатии, чем, как думали многие из окружения Наполеона, герцог Реджио обладал. Однако Удино, к всеобщему удивлению, управлял оккупированной территорией с позиции справедливости и правосудия, которые редко можно было увидеть во многих наполеоновских маршалах. Помимо этого он строго следил за дисциплиной вверенных ему войск, пресекая любые попытки грабежа среди солдат. Своим личным поведением и уважительным отношением к населению Удино завоевал уважение даже врагов. Забегая вперед, скажем, что когда в 1814 году война пришла на территорию Франции и родной город Удино оказался в руках союзных войск русский царь отдал распоряжение, чтобы имущество маршала осталось в полной неприкосновенности. Перед Русской кампанией 1812 года Наполеон вызывает Удино из Голландии и поручает ему возглавить 20й армейский корпус Великой армии, состоящий из дивизий Леграна, Вердье и Мерля, а также кирасирской дивизии Думерка и двух бригад легкой кавалерии Кастенакса и Корбино. В этой войне Удино пришлось действовать на отдельном театре военных военных действий и иметь самостоятельное командование. Однако маршал, несмотря на свои блистательные качества хорошего солдата, оказался несостоятельным в той роли, какую на него возложил император. Будучи оставлен в районе Полоцка для защиты левого крыла Великой армии, двигавшейся к Москве, он не проявил тех качеств, которые отличают независимого полководца. Да, он действовал, как всегда, храбро, но не более того. Конечно, часть вины Наполеон вполне мог взять на себя, поскольку на протяжении всех войн он в большей степени воспитывал у маршалов точность выполнения своих предначертаний, нежели самостоятельности в действиях. Двигаясь от Полоцка дальше на север, Удино столкнулся у Клястиц с передовыми частями русского корпуса Витгенштейна. В ходе боя французы были остановлены и отброшены. Для их преследования был выслан авангард под командованием генерала Кульнева, который слишком увлекся преследованием и удалился от главных сил Витгенштейна. Тем временем, Удино, собрав свои войска у деревни Боярщина, атаковал русский авангард и разгромил его. Однако генерал Вердье, преследуя неприятеля, совершает ошибку, аналогичную той, которую совершил накануне генерал Кульнев. В результате, Вердье был атакован Витгенштейном и разбит. «Так, в продолжение одного дня, - пишет Зотов, - обе стороны сделали одну и ту же ошибку, за которую обе дорого заплатили»31.
После этих неудач, Удино отвел свои войска к Полоцку, где собирался дождаться корпус Сен-Сира, которого Наполеон отрядил ему в помощь для совместных действий против войск Витгенштейна. Уверенный в скором прибытии подкреплений, Удино решил предпринять новое наступление. Передовые отряды сошлись в ожесточенной схватке у Кохановичей. «С четырех часов пополудни до десяти вечера сражались с обеих сторон с ожесточением, получая поминутно подкрепления от своих армий, - пишет Зотов, - но все нападения французов постоянно были отражаемы русскими, и наконец первые, потеряв до 1500 убитых и раненых и 300 пленных, опрокинуты были за речку Свольну. После сей неудачи Удино решился дожидаться корпуса Сен-Сира и возвратился опять в Полоцк»32. Ободренный успехом у Кохановичей, Витгенштейн предпринял дальнейшие наступательные действия, намереваясь захватить Полоцк и отбросить как можно дальше французские войска. Тем временем Сен-Сир соединился с Удино и совместными усилиями нанесли поражение русским войскам. В ходе сражения герцог Реджио был ранен и передал командование над своим корпусом Сен-Сиру, который за победу под Полоцком получил от Наполеона маршальский жезл.
Пока маршал лечился от ранения, Великая армия столкнулась в ожесточеннейшей битве у Бородина, в которой обе стороны показали все свои самые лучшие качества. После Бородина русская армия оставила Москву и отошла на юг, прикрывая французам пути в южные губернии России. В середине октября, не дождавшись никакого ответа от русского царя на свои мирные предложения и видя разложение армии, Наполеон отдал приказ оставить город и двигаться к Калуге. Но у Малоярославца Кутузов закрыл путь французской армии и заставил ее начать отступление к Смоленску. В ходе отступления Великая армия теряла не только большое количество людей, обозов, лошадей и орудий, но также боевой дух. «Спасение Великой армии от гибели, - пишет Делдерфилд, - теперь зависело от дальнейшего продвижения вперед, следствием которого должно было стать соединение с удаленными корпусами под командованием Удино… Сен-Сира… и… Виктора… Все три маршала представляли собой странное, плохо управляемое трио, но сейчас от согласованности их действий зависела последняя надежда основных частей добраться домой»33.
Вернуться в армию, несмотря на незажившие раны, Удино побудили не слишком радужные события у Полоцка, а также слухи о катастрофическом положении основных сил, отступающих к Смоленску. Вновь возглавив свой 2-й корпус, Удино получил приказ Наполеона срочно выдвинуться к Березине и захватить Борисов с его драгоценными мостами через Березину. Однако к моменту прибытия герцога Реджио к Борисову, оказалось, что мосты, столь нужные для переправы, находятся в руках русских войск Чичагова. Оказалось, что генерал Домбровский, находившийся в Борисове и защищавший жизненно важную переправу, был выбит из города с большими потерями. В ходе боя Борисов был захвачен, однако драгоценные мосты были сожжены отступившими русскими войсками. Узнав от герцога Реджио, что борисовская переправа уничтожена, Наполеон «повел себя как всегда в минуту опасности, - пишет Рональд Делдерфилд, - и сделал все от него зависящее, чтобы решить эту стратегическую проблему»34. Вскоре маршалу сообщили о существовании брода у Студянки, в нескольких километрах выше по течению от Борисова. Когда Удино известил об этом Наполеона, император тотчас же распорядился наводить именно там мосты. Виктору было приказано сдерживать Витгенштейна, а Удино должен был переправиться на противоположный берег и оборонять переправу, как только наведут первый мост. Отдавая этот приказ, Наполеон сказал маршалу: «Вы должны стать моим слесарем, ваша задача - открыть для меня переправу!»35 Таким образом, войска Удино должны были сыграть одну из важнейших ролей: сдержать натиск Чичагова, защитить переправу и дать возможность остальным частям Великой армии перейти на противоположный берег Березины.
Вскоре после переправы, 2-й корпус подвергся атакам русских войск. Соотношение сил было явно не в пользу Удино, однако все – от маршала до простого солдата – понимали, что необходимо выстоять, и они сделали все, чтобы отстоять свои позиции и переправу. Как замечает Делдерфилд: «В анналах Великой армии нет лучшего примера боевой ярости в чрезвычайно трудных обстоятельствах»36. Удино, находившийся в самых опасных местах, своим хладнокровием и бесстрашием подбадривал своих солдат. Как обычно не обошлось без ранения: пуля вошла в тело снизу вверх под углом в 45 градусов, только благодаря находчивости штабного офицера, схватившего лошадь маршала под уздцы, Удино не был ею протащен по земле. Среди тех, кто находился в Вильно волновался, ожидая вестей из Великой армии, была и супруга маршала. Когда привезли ее супруга, ее беспокойство еще более усилилось, поскольку рана оказалась опасной. Сразу после ранения маршала доставили на почтовую станцию, которая использовалась как пункт оказания первой помощи. Хирург, осматривающий рану, попытался вытащить пулю, однако сделать этого так и не смог. Рану зашили и отправили Удино в Вильно. Правда, злоключения герцога Реджио не закончились. На пути в Вильно, была сделана остановка в деревушке Плещеницы. Раненого маршала сопровождал эскорт в 30 человек (в том числе сын Виктор Удино). Вскоре после остановки, деревня была атакована русским отрядом в 300 человек. Несмотря на явное меньшинство, французы стали обороняться, забаррикадировавшись в избе. Несмотря на ранение, Удино потребовал дать ему пистолеты, нацепил на грудь орден Почетного Легиона и, встав у окна, помогал своим товарищам вести огонь по неприятелю. На вопрошающие взгляды своей свиты, он заявил: «Если они возьмут меня живым, по крайней мере они будут видеть, кто я». Во время перестрелки маршал вновь был ранен большой деревянной щепой, отколовшейся от бревна избы. Однако он ни на минуту не прекратил вести огонь. Спасение к Удино и его людям пришло совершенно неожиданно: два батальона из корпуса Жюно как раз проходили через деревню и тотчас же атаковали русских, которые быстро ретировались.
После всех этих приключений, Удино наконец добрался до Вильно, где рану вновь осмотрели, однако также ничего не смогли сделать, поэтому маршал носил эту русскую пулю в своем теле всю оставшуюся жизнь, как память об этом роковом походе. Только поразительно крепкое здоровье герцога Реджио и постоянная забота со стороны врачей и, особенно, супруги, уберегли маршала от смерти. Мадам Удино пишет в своих воспоминаниях, говоря о роли, сыгранной ее супругом под Борисовым: «Это был ваш отец, дети мои, кто спас вернувшихся из России». Как справедливо замечает Рональд Делдерфилд: «Безотносительно величественного вклада Нея в спасение армии это было чистой правдой». И с горечью заключает: «Удино так никогда и не получил полного признания своих заслуг в этой кампании»37. В Сморгони Наполеон оставил остатки армии, поручив команду над ними Мюрату, и отбыл в Париж, чтобы подготовить новую армию для предстоящих боев. Сразу после отъезда императора, из Вильно выехала еще одна группа, сопровождаемая эскортом из 20 кирасир. Это были маршал со своей верной и любящей супругой, ее дядя, кучер, метрдотель и три раненых офицера. Боязнь путешествовать по заснеженной русской равнине, при сильном морозе заставили ее записать в своем дневнике: «Запертые в нашей повозке, между серым небом и белой землей, мы чувствовали себя так, будто нас завернули в могильный саван»38. Наконец, 11 декабря маршал со своими компаньонами прибыл в Гумбиннен, где увидели то, чего так долго были лишены в России – питательную и вкусную еду. «Какой это был банкет, дети мои!» - восклицает мадам Удино в своих мемуарах39. Из 47 тысяч человек, которыми располагал корпус Удино в начале войны, в январе 1813 года оставалось только чуть больше 4500 солдат и офицеров. Оправившись от ран, Удино принимает участие в кампании 1813 года. В ходе битвы у Баутцена Удино пришлось проявить стойкость, сковывая своими действиями силы союзной армии прежде чем Наполеон нанес удар, принесший французам победу. Испытывая очень большие затруднения, маршал просил у Наполеона хотя бы немного свежих сил, однако получил ответ, который был одновременно ободряющим и нет: «Скажите вашему маршалу, что сражение будет выиграно в 3 часа дня, а до этого времени пусть обходится, как знает»40. Не получив никаких подкреплений, 12-й корпус Удино вынужден был податься назад, но во второй половине дня император нанес удар в центре и на левом фланге, вынудив войска союзников начать отступление. Несмотря на успех, победу под Баутценом нельзя было назвать полной, тем не менее, она надломила моральный дух союзников.
Пытаясь наилучшим образом использовать выгоду своего положения и укрепить его, Наполеон приказал Удино выдвигаться к Берлину, а сам устремился к Кацбаху. Одновременно с этими передвижениями, маршал Даву начал свои действия на Нижней Эльбе, имея перед собой главную цель – Гамбург. Если Наполеон успешно продвигался вперед, а Даву занял Гамбург, то Удино действовал не столь успешно. 28 мая он удачно противостоял атаке Бюлова, однако через несколько дней потерпел неудачу при Лукау. Неудачи и падение морального духа вынудили союзных монархов предложить Наполеону перемирие, которое было принято императором. За время действия перемирия Удино был одним из немногих, кто умолял Наполеона принять весьма умеренные условия мира, которые предлагали ему союзники. Когда же маршал услышал от императора отрицательный ответ, он с горечью в голосе произнес: «Итак, мы продолжаем войну? Скверное дело!» Слова герцога Реджио вывели Наполеона из себя и он приказал маршалу удалиться с глаз долой. Когда кто-то заметил Удино, что он «очень повредил себе в глазах императора», маршал рассмеялся и произнес: «Глупости. Я нужен ему, и назавтра он меня простит»41. Так и получилось. Наполеон прекрасно понимал, что он находится не в том положении, когда можно было вот так запросто отвергать услуги испытанных соратников. Между тем, к сожалению Удино, мирные переговоры ни к чему не привели, а перемирие было использовано противоборствующими сторонами исключительно для пополнения своих армий. Однако оно же принесло Наполеону новые осложнения, поскольку Австрия, до этого пытавшаяся играть роль посредника между Наполеоном и коалицией, не добилась успехов и объявила Наполеону войну, выступив на стороне европейской коалиции. Военные действия возобновились. Удино было поручено наступать на Берлин, а сам Наполеон с основными силами двинулся против Блюхера. Взяв Берлин, герцог Реджио должен был войти во взаимодействие с войсками Даву и общими усилиями действовать против армии Бернадота. Если бы Удино выиграл битву под Берлином, основная имперская армия могла бы вторгнуться в Австрию и за короткий срок вывести эту страну из игры. Однако этого не произошло.
К 20 августа герцог Реджио во главе 64 тысяч человек приближался к Берлину. Местность, по которой он передвигался, изобиловала болотами, реками и лесами, так что сосредоточить силы в кулаке оказалось достаточно трудным делом. Между тем, наследный шведский принц Бернадот ждал французов, имея в своих руках армию в 90 тысяч человек. 21-го Удино вошел в Треблин, а на следующий день разгромил передовые силы союзников у Тиросской теснины. Далее он двигался тремя колоннами: справа - Бертран, в центре – Рейнье; сам же маршал с третьей колонной двигался по Треблинской дороге на Аренсдорф. 23-го Бертран был остановлен войсками Тауэнцина и не смог пробиться дальше, действуя слишком нерешительно; Рейнье же, наоборот, действовал чересчур поспешно, атаковав войска Бюлова у Гросс-Берена. Сначала французам сопутствовал успех и они оттеснили передовые части пруссаков, однако Бюлов, собрав все свои силы в кулак, контратаковал Рейнье и выбил его из Гросс-Берена. Ближе к вечеру Рейнье попытался возобновить наступление, но был отражен на всех пунктах и отступил. Удино, узнав о поражении Рейнье и неудаче Бертрана, отдал приказ отходить всем войскам к Виттенбергу. К счастью для французов, непогода воспрепятствовала союзникам организовать преследование. Однако это не успокаивало герцога Реджио, поскольку главная цель его движения – Берлин, не была выполнена. Наполеон остался недоволен действиями Удино и в сильном раздражении заявил: «Действительно, трудно найти меньшие умственные способности, чем у герцога Реджио»42. Резкое и совершенно несправедливое заявление императора! Удино был отстранен от командования войсками и заменен маршалом Неем. Однако это не спасло общее положение: под Денневицем Ней потерпел еще более тяжелое поражение от Бюлова. Все шло к развязке, которая произошла у Лейпцига. В этом крупнейшем сражении всей наполеоновской эпопеи, «битве народов», как его прозвали, Удино командует двумя дивизиями гвардии и сражается в центре французских позиций. Несмотря на храбрость и стойкость, проявленные в этом сражении, Великая армия потерпела поражение и вынуждена была начать отступление. Поражение под Лейпцигом привело к потере Наполеоном Германии, но что было самым главным – инициатива всецело перешла в руки коалиционеров.
Через несколько дней после Лейпцига Удино подхватил сыпной тиф и, почувствовав себя очень плохо, был отправлен на лечение. По прибытии домой он был так плох, что жена тут же вызвала священника, чтобы приготовить все к отпеванию. В течение нескольких дней жизнь маршала висела на волоске, и все же крепкий организм Удино совладал и с этой болезнью. Возвратившись в армию, Удино участвует в боевых действиях, развернувшихся в 1814 году уже на территории Франции. Во время бунта маршалов в Фонтенбло, Удино присутствовал в зале и был согласен с Неем, требующим от императора прекратить всякую борьбу и отречься от престола. Вечером в разговоре с императором Удино объяснил свою нерасположенность продолжать борьбу: «Я сражался в течение двадцати двух лет; свыше 30 шрамов позволяют мне говорить о том, что я не берег себя в сражениях. Я не намереваюсь более нести свой меч для поощрения гражданской войны». Когда же Наполеон предложил перенести войну за Луару, Удино отказался, заявив: «Это означало бы, что мы перестанем быть солдатами и превратимся в партизан!»43 6 апреля Наполеон отрекся от престола. Несколько дней спустя Удино присягнул на верность Бурбонам. Он считал, что в данной ситуации это было лучшим шагом в интересах Франции, уставшей от войн и желавшей мира. Людовик XVIII присвоил ему звание генерал-полковника королевской армии и назначил командовать войсками со штаб-квартирой в Меце. Узнав о бегстве Наполеона с острова Эльба и его высадке во Франции в марте 1815 года, Удино решил остаться верным присяге Людовику XVIII. Он собрал своих подчиненных, чтобы обсудить с ними вопрос о защите Бурбонов. Однако во время совета, собранного маршалом, один из офицеров заявил: «Мы считаем правильным сообщить вам, монсеньор маршал, что, когда на завтрашнем параде вы воскликнете: «Да здравствует король!», мы ответим: «Да здравствует император!»44 Маршал не стал препираться с офицерами и отпустил их, после чего подал рапорт об отставке и удалился в свое имение. Маршал Даву, назначенный Наполеоном военным министром, будучи одним из лучших друзей Удино, направил ему письмо, в котором призывал герцога Реджио встать под знамена императора. Однако маршал отправил свой собственный ответ, в котором дал объяснения, почему он остается верным присяге, данной королю.
В свою очередь, Наполеон, через военного министра Даву, распорядился, чтобы Удино прибыл в Париж, надеясь при встрече переубедить маршала. Аудиенция состоялась. Император встретил герцога Реджио вопросом: «Хорошо, герцог Реджио, что же Бурбоны сделали такое для вас, нежели я сделал, что вы пытались прервать мое возвращение?» На это маршал ответил, что клятва, данная Бурбонам, является тому виной. Император предложил ему нарушить ее и перейти на его сторону. Удино отказался. Разговор закончился ничем, поэтому Наполеон, также через военного министра, высказал желание, чтобы герцог Реджио «удалился в свои лотарингские поместья и там ожидал новых распоряжений». Ни о чем другом маршал сейчас и не мечтает. Во время второй реставрации, Удино получает особое расположение короля Людовика XVIII. Престарелый монарх делает маршала пэром Франции, кавалером ордена св. Людовика, командующим Национальной гвардии. На этом почести не закончились: когда наследник престола – герцог Беррийский – женится на неаполитанской принцессе, мадам Удино становится фрейлиной ее двора. В 1823 году Удино, несмотря на солидный возраст – 56 лет, принимает участие в испанском походе, чтобы содействовать восстановлению на престоле короля Фердинанда VII. Командуя 1-м корпусом, маршал в числе первых вошел в Мадрид, губернатором которого был некоторое время. После низложения династии Бурбонов в 1830 году, новый король Луи Филипп распустил королевскую гвардию и отправил старого воина в отставку. До 1839 года герцог Реджио живет в своем имении Жандер, выбираясь в столицу только на заседания палаты пэром. В этом же году постаревший маршал становится Великим канцлером Почетного Легиона, а еще через три года назначается губернатором Дома инвалидов. Пять лет спустя, 13 сентября 1847 года, маршал Удино, герцог Реджио, скончался на 81-м году жизни. Он был захоронен в соборе Святого Людовика парижского Дома инвалидов. «Пули, - пишет Рональд Делдерфилд, - до сих пор бродили в его покрытом шрамами теле. Сняв рубаху, он мог бы показать тридцать четыре шрама – следы пуль, ударов пик, картечи, штыков и сабель. Его шкура была, видимо, прочнее, чем у Ланна, а моральные принципы, которым он следовал, - такими же высокими, как у Монси (Монсея), и твердыми, как у Даву. Солдаты любили его так же, как любили Нея и Ланна – он соответствовал их представлению о том, каким должен быть командир. Линии же своего поведения в общественной жизни он придал устойчивость, которой не обладали ни Ней, ни Ланн»45.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Headley J.T. Napoleon and his marshals. N.Y., 1850.
|