Историческая иллюстрация
Снимок с плана расположения русского и шведского флотов у острова Ричарда (Котлин) в 1705 г.
Карта. 1705. «Снимок с плана расположения русского и шведского флотов у острова Ричарда (Котлин) в 1705 г.». Автор: Иллюстрация из книги: Веселаго Феодосий Федорович. Очерк русской морской истории. — СПб., 1875. Часть I . С. 695, созданная на основе оригинальной голландской гравюры начала XVIII века из архива Военно-топографического депо (1812 - 1863). Веселаго Феодосий Федорович. Очерк русской морской истории. — СПб., 1875. Часть I . С. 695

Весьма любопытная карта, на которой, вместе с точным обозначением глубины и мелей, представлены ранги и линии баталии русского и шведского флотов




Веселаго Феодосий Федорович. Очерк русской морской истории. — СПб., 1875. Часть I . С. 175


В то время, как флот наш отбивался от шведов у Котлина, неприятель на сухом пути угрожал Петербургу. Генерал Майдель подходил к берегу малой Невы, но встреченный сильным огнем нашей артиллерии должен был отступить. Отражению неприятеля пособили также 2 шнявы и 10 бригантин, присланный Крюйсом от Котлина. Отразив Майделя, комендант Петропавловской крепости Брюс, 15-го числа, приехал к Крюйсу посмотреть, что делается на море, и адмирал не пропустил удобного случая позабавить дорогого гостя особенного рода сюрпризом. После двухдневного крепкого ветра, день 15-го июня выдался прекрасный и на море стоял мертвый штиль. Около полудня, неприятель отдал паруса для просушки и все флагманы собрались обедать на корабль Шпара. Крюйс, пообедав на своем корабле с Брюсом и несколькими офицерами, пригласил петербургского гостя проехаться на берег к батарее Св. Иоанна, обещая показать ему, «как шведский адмирал свои марс-зейльсы (марсели) спустит, решпекту ради российскаго флага». Недогадливый неприятель «был в великом прохладе и увеселении, на литаврах и трубах довольно играя», и вдруг с батареи Св. Иоанна раздались два выстрела, из которых одним сбило на корме адмиральского корабля «разные галдареи»; и вслед за этим, по предварительно сделанному распоряжению, неожиданно открылся по шведам сильный огонь как с Св. Иоанна, так и с вновь построенной и до сих пор незамеченной ими искусно замаскированной батареи. «Неприятель пришел в (такую) неизреченную конфузию и алтернацию», пишет Крюйс, «что они стремглав паруса свои спустили» и немедленно шлюпками, присланными с других судов, адмиральский корабль «не буксировали, но назад тащили», и он, торопясь выдти из под выстрелов, принужден был обрубить свой канат, а «комендант Брюс зело радостен и доволен был о такой малой, однакож благополучной акции».

Крюйс, зная уже по бывшему опыту удачное действие бомб, просил изготовить в Петербурге два или три судна и вооружив их мортирами прислать к флоту. Такие бомбардирские суда устроены были из флейтов или буеров: Вейн-Драгер и Бир-Драгер и присланы к флоту. На судах этих поставлены было три мортиры. В прибавление к принятым предосторожностям из опасения неприятельских брандеров, «смердящего курева или взрывных машин», погрузили, к западу от Кроншлота, еще новый ряд рогаток.

21-го июня, с прибытием новых бомбардирских судов, Крюйс полагал возможным перейти из оборонительного положения в наступательное и думал с бомбардирскими судами и галерами атаковать неприятеля. Но едва наши суда начали сниматься с якоря, как шведы, стоявшие в трех верстах, заметив движение в нашем флоте, поспешили уйти в море, «на фордевинд побежали, пишет Крюйс, аки бы их кто гнал». Только плоскодонный 24-х пушечный фрегат, проходя мимо стоявшей на косе батареи Толбухина, разрядил по ней все свои орудия, поворачиваясь попеременно обоими бортами. Получив известие, что шведский флот, отойдя от Котлина, стоит у острова Биорко и при нем собрано «много мелких судов и плотов», Крюйс с своей стороны стал готовиться к приему неприятеля и усиливал оборону. На Котлинской косе, на месте первой шведской высадки, он поставил, кроме трех бывших там орудий, еще взятые с кораблей двенадцать 6-ти фунтовых пушек и под каждую из них, для облегчения перевозки, приказал сделать род саней. Для наблюдения за неприятелем, по берегу расставили «добрых матрос», и для обмана шведов поставили по мелям фальшивые вехи.

10-го июля явились два шведские бота, для промера глубины между финляндским берегом и Котлином, но заметив движение наших двух шняв и полугалер — удалились. Убедясь из этого, что неприятель готовится к новой высадке десанта, Крюйс приказал полкам Толбухина и Островского иметь в готовности лопаты и топоры, на случай постройки новых укреплений, для сооружения которых прислан был поручик Гальсон. Созвав к себе на фрегат офицеров, внце-адмирал «увещал, дабы были верные и обещал оным повышение, которые себя покажут» в случае нападения, велел открывать огонь только тогда, когда неприятель будет в самом близком расстоянии от берега или даже когда выйдет на берег.

14-го июля, во 2-м или в 3-м часу пополуночи, показались 24 неприятельских судна, идущие под финляндским берегом. Около 5-го часа 4 корабля отделились от флота и, обойдя западную оконечность Котлина, бросили якоря в такой близости от берега, как только позволяла глубина. Главные же силы флота, с мелкими судами, стали на глубине 4-х сажен, расположась полумесяцем около северного берега острова. Сделанные с берега пять выстрелов, по кораблю адмирала Анкерштерна, были так удачны, что произведенный ими у самой грузовой ватерлинии пробоины заставили, для их заделки, накренить корабль, передвинув пушки на один борт. С 6-го часа неприятель начал со всех своих кораблей обстреливать берег: но это, благодаря разумной распорядительности русских, не сделало им никакого вреда: находившиеся под командою Толбухина 2 200 человек, по сделанному заранее распоряжению, прилегли к земле за укреплениями и вообще в закрытых от неприятеля местах, имея в готовности пушки, заряженные ядром и картечью. В 11-м часу канонада кончилась и в полдень шлюпки с десантом отправились к берегу. Встреченные ядрами и картечью, шведы храбро подошли на ружейный выстрел и достигнув мелкого места, выскочили из шлюпок и пошли вброд, полагая, что глубина к берегу естественно будет уменьшаться. Но, к несчастию их, мель, остановившая шлюпки, была род острова, а между нею и берегом находился пролив, в иных местах которого вода была по горло, а в других и вовсе покрывала человека. Это непредвиденное обстоятельство заставило неприятеля остановиться и, под сильным огнем нашей артиллерии, в таком беспорядке броситься на шлюпки, что некоторые из них опрокинулись. Наши войска, преследовали отступавших и могли вытащить из воды только 7 офицеров и 28 нижних чинов, которые были изранены и не успели добраться до своих гребных судов. У одного из пленных, капитана Онгера, было 11 ран, а у других по 6-ти по 7-ми. Впоследствии к берегу прибило до 400 трупов и по свидетельству самих шведов они в атом деле потеряли 560 человек убитыми и утонувшими и 114 ранеными. Потеря русских состояла в 29-ти убитых и 50-ти раненых. Наши солдаты подобрали в воде до 500 неприятельских мушкетов, которые заряжены были пулями, разрезанными на четверо, и «вбиты лошадиными волосами, да сверх пули по 4 пули небольших. Этот варварский снаряд значительно усиливал опасность раны и трудность ее излечения.

Впоследствии, в исходе июля, к нашему флоту присоединились суда прибывшие с Олонецкой верфи с шаутбенахтом Боцисом: фрегат, четыре шнявы и три галеры. Так как неприятельские крейсеры держались в виду нашего флота, то 18-го августа Крюйс, воспользовавшись штилем, решился напасть на шведский «заставной корабль» (крейсер) Ревель, высланный для наблюдения за нашим флотом. С 7-ю галерами, сам вице-адмирал пошел к кораблю и открыл по нем огонь, но задувший и усилившийся западный ветер дал возможность неприятельскому крейсеру уйти от галер. Во время перестрелки, продолжавшейся часа три, на одной из наших галер убито 5 и ранено 15 человек. У Котлина это было уже последнее столкновение со шведами. Нельзя не обратить внимания, что главною причиною страшного поражения шведов при высадке десанта было непростительное с их стороны непонимание важности значения этой местности. Беспечность доходила до того, что владея Котлином такое долгое время, шведы не подумали заблаговременно о промере глубины у его берегов и должны были взяться за это только под выстрелами русских батарей.





После завоевания Кольберга кончилась эта обильная делами померанская кампания
Вот как случилось это невероятное, славное дело падения Карса.
Господь наказывал меня за грехи то потопом, то мором, и все я не каялся, наконец бог наслал великие пожары, и вошел страх в душу мою
И сказал один отрок: «Я проберусь», и ответили ему: «Иди»
Этот монументальный колокол заблаговестит нашим потомкам, - только не звуками, а изображеньями, - о русской старине и о нашем XIX веке
Сохраняя племенную славянскую веселость, Владимир примирял ее с требованиями христианского благочестия.
Возникли в среде крестьян недоразумения, вследствие превратного толкования Манифеста, отчасти злоумышленного, а большею частью по невежеству
Много уже было христиан в царстве Русском между древними обитателями страны
Вот ты и пришел и сидишь с братьями своими на одном ковре - почему же не жалуешься? На кого из нас у тебя жалоба?
Они шли с сею святынею, в самый пыл битвы, умереть или спасти город Небесным вдохновением мужества.



Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"