Сегодня и вчера

Русский архив. Историко-литературный сборник. М., 1864.Выпуск 1. Стб. 34


Перевод письма гр. Шувалова.

Милостивый государь!

Ее величество императрица соизволила мне повелеть спросить вас, не найдется ли в числе парнасских подданных, которые, по всей спpaведливости, почитают вас своим патриархом,— молодого литературного новобранца, способного составить журнальную статью по следующим пунктам, продиктованным мне самой государыней:

1. О гнусности покушения, совершенного против короля Станислава.

(Покушение Пулавского произведено было за несколько дней до этого письма, в ночь на 3-е ноября 1771 г.)

2. Напомнить римскому императору, что турки два раза осаждали Вену . Можно ли терпеть турецкие гарнизоны в польских городах?

(В 1529 году осадил Вену султан Солиман; в 1683 ― Кара-Мустафа, когда судьбу империи решило польское войско, предводимое Яном Собеским.)

3. О возмутительном и противном международному праву обращении Оттоманской Порты с миссиями иностранных держав; и привести тому несколько примеров.

(В числе примеров, Вольтер упоминает о заточении в семибашенном замке нашего резидента, Алексея Михайловича Обрескова, который содержался под стражей с самого начала войны, т. е. с конца 1768 до 1772 года)

4. Изобразить удивление Яна Собеского, при виде своих соотечественников в союзе с турками!

5. Безрассудные крестовые походы в былые времена длились более столетия; почему теперь был бы не осуществим разумный союз двух или трех государей?

Вот, милостивый государь, те главные пункты, которые ее величеству угодно поручить развить, без больших политическнх подробностей: ей желательно более озадачить, чем убедить толпу. Она полагает, что тысячи червонцев, для получения которых при сем прилагаю переводный вексель, будет достаточно в вознаграждение этой легкой шутки, которая однако должна остаться в тайне. Итак, вы уполномочены выдать их избранному вами автору; но государыне непременно угодно, чтобы самый выбор сделан был вами. Так как это письмо некоторым образом официальное, то я не смею прибавить к нему от себя ничего более, как выражение моего удивления и почтения, с которым, милостивый государь, имею честь быть и проч.

Гр. А. Шувалов.

С. Петербург. 20-го ноября 1771 г.


Перевод Вольтерова письма

Ферне, 28-го Декабря 1771.

Ваше сиятельство!

Я имел честь получить письмо ваше, передающее приказание, которым удостаивает меня ее величество, августейшая государыня ваша, моя и та, которая достойна быть повелительницей всего мира. Я по счастию приискал молодого литературного новобранца, и он взялся передать в нескольких строках ее великие мысли, который должны бы были найти поддержку во всей Европе. Мне стоило лишь оставить у себя 1 000 червонцев и обмакнуть перо в чернильницу. Мне лестно писать под диктовку ее могучего гения: это одно, может быть, даст мне право на звание парнасского патриарха, которым вы меня удостаиваете; а пока я имею лишь приличные этому званию лета: — достоинство, которое приписываю игре случая, и которое со временем утрачивается.

Я долго придумывал заглавие для этой статьи: Арреl aux souverains (Воззвание к государям) Было бы прилично, если бы все эти господа, по Божией и ни по чей милости, любили чтобы к ним взывали! ... Avis аuх nations (Советы народам) но их более не слушают, при всемогуществе невежества и предрассудков (Не следует забывать, что эти слова в устах Вольтера совершенно понятны в разгар энциклопедизма)... Итак, я решился, согласно предначертаниям ее величества, более озадачить толпу, чем убеждать ее; и потому статья эта появится, в будущем январе, в двух лучших журналах: Французском Меркурии и Меркурии историческом и политическом, под заглавием Le tocsin des rois (Oeuvres de Voltaire, édition de Beuchot, том XLVI, стр. 603—609.—Статья эта была несколько раз переведена на русский язык, под разными заглавиями; выписываем некоторые из них: «Новое издание, называемое: набат на разбуждение королей. СПб. 1779».—«Набат господина Вольтера, приложение к Истории о крестовых походах, соч. Вольтера, перев. Ивана Вельяшева Волынцева. М. 1782».—«Королевский набат для потревожения европейских государей, помещенный в аллегорических, философических и критических сочинениях г. Волтера, пер. И(вана) Рахманинова. СПб. 1784» ).

Пока посылаю вам рукопись.

Слово официальное, употребленное в вашем письме, налагает на меня почтительное молчание; хотя, по моему мнению, все то, под чем пишешь свое имя, должно быть официально: одни плуты, фрероны (имя Фрерона, издателя журнала Аnnée littéraire и заклятого врага Вольтера, получило на французском языке значение имени нарицательного, для обозначения злого бездельника. Вольтер жестоко отомстил за все нападки этого журналиста, увековечив его имя, как бранное слово), или иезуиты понимают это иначе. — С совершенным уважением, имею честь быть вашего сиятельства и проч.

Вольтер.