Сегодня и вчера

Безобразова Мария Владимировна. Краткий обзор существенных моментов истории философии. — М., 1894 С. 3


Друзья мудрости это люди мыслящие, но не знающие, стремящиеся к знанию, но им не обладайте. Они стоят на распутье, потому что перед ними открыты все дороги, но ни одна из них им не по душе.— В известные, и это лучшие минуты жизни, все мы философы. Кто не жаждет иногда выйти из узких рамок, в который заключена наша обыденная жизнь, кто не хочет отдать себе отчета в тех вечных вопросах, которые одни поднимают нас над животным миром, одни отрывают, от этой жизни Сизифа.

И в такие-то минуты нам дороги те, которые задумались над тем, что волнует и мучает нас самих, близки люди, которые оставили нам в наследство лучшее, что есть на земле— те гениальные системы, сущность которых составляет как бы частицу нас самих. Пусть мы отлично знаем, что системы эти только гипотезы! Гипотеза ведь, а не факт и весь мир поэзии, гипотеза и музыка, нашедшая ключ к нашему сердцу. Одними фактами мы довольствоваться не можем, а потому у нас есть и философия.

Если кто думает найти в какой-нибудь системе незыблемую истину, если кто требует от философии точных, и категорических ответов, то это значит, что он не вполне еще вник в ее сущность. Философия не может давать точных и категорических ответов, потому что она мир стремлений и попыток, и тот, кто хочет готовых ответов и думает на них успокоиться не философ. Друзья мудрости ведь стоят на распутье — они хотят раздвинуть рамки потому что им тесно в них. Поучительна всякая такая попытка и поучительна потому и вся история философии.

И если с течением времени неминуема еще большая дифференциация или специализация наук, если еще более разветвится и философия, и методы ее сделаются разнообразнее, больше станет в ней различных направлений, тоньше их оттенки и сложнее системы, никогда не перестанет существовать и метафизика. И она всегда останется тем, чем не может не быть — покрывалом, которое, от глаз юноши в Саисе скрывало статую.

Отдернуть его нельзя, потому что человек все понявший не может уже жить. Жизнь на земле покажется ему слишком узкою, и такой человек не будет уже человеком.

Попытки и стремления философии бесплодны, если смотреть на них с точки зрения результатов, с той самой точки зрения, с которой, именно, и нельзя смотреть. Если же не судить настолько односторонне, если не забывать того, в чем сущность философии, нельзя не связывать с нею глубокого интереса. Нельзя относиться равнодушно к попыткам стольких поколений решить основные вопросы. Прообразом философии всегда останется Прометей, и он и Сизиф никогда не поймут друг друга.

Можно даже сказать, что избранниками поколений были философы. Творчество их умов выразилось в форме, не всегда доступной сразу, а иногда еще более недоступной, благодаря работе таких усердных комментаторов или толкователей, которые стараясь объяснить, стирают лучшее и оставляют ненужное и несущественное, то самое, что было сказано мимоходом, чего не развил творец системы не потому что не сумел, а потому что не хотел, потому что развивать этого не следовало. Это люди школы, те последователи философа, которые всегда остаются в хвосте, идут по раз указанной им дороге и не в состоянии пролить нового света на вечно юные вопросы. Толкователи находят противоречия там, где их нет, или хотят перерезать нервы гениальной системы, сгладить то, без чего она немыслима. Ведь сгладить не значить еще примирить, а случается, что сгладить это только уничтожить дело творца, лишить систему того, в чем заключается ее суть. Толкователи эти забывают, что можно примирять только, когда вносишь свое, и такое свое, которое крепче прежнего, потому что жизненнее, и где опять новые противоречия, потому что бьется жизнь.