Сегодня и вчера
Убиение высокопреосвященного Амвросия во время московской чумы // Нива. 1872. №6. — С. 84.
«… Между тем, как владыко переодевался и покуда сыскали платье, заложили кибитку и делали к пути приготовления, услышали мы шум, крик и пальбу около Донского монастыря. Чернь, отбив карантины и Данилов монастырь и другие карантинные дома, спешила к Донскому монастырю. Каким образом сведала она о нашем здесь убежище, о том неизвестно и по сие время. Не то посланный поутру в Чудов монастырь, для разведывания, служитель разгласил неосторожно; не то монастырские слуги донские рассказали; последнее вероятнее. Уже была подвезена кибитка, в которую лишь только владыко, переодевшись в простое поповское платье, сесть и поехать с монастыря (успел), как вдруг начали убийцы ломать монастырские, со всех сторон, ворота. Страх и отчаяние всех нас тут постигло. Наконец сведали они, что архиерей в церкви, а я скрылся в бане, ибо мой малый, посадя меня тут, сам ушел и попался ворам в руки; а при мне в то время сидели в бане двое монастырских слуг, кои и топили баню. Злодеи, ворвавшись в церковь, ожидали конца обедни. Страдалец из алтаря увидел, что народ с оружием и дрекольми вошел в церковь, и узнав, что его ищут, исповедался у служившего священника и приобщился св. тайн, а потом пошел на хоры, позади иконостаса. Злодеи, вменяя за грех осквернить монастырь, а паче церковь кровию, вывели страдальца в задние монастырские ворота, где колокольня, и у самой рогатки сначала делали ему несколько вопросов, а потом мученическим образом до тех пор, били и терзали его, пока уже увидели умирающа. Спустя четверть часа и скончался новой московской мученик, и тело, избитое и обагренное кровию, лежало на распутии день и ночь целую, пока синодальной конторы члены, чрез полицейскую команду, заблагорассудили поднять. Чернь провела весь тот день в сих бесчиниях мерзких и бесчеловечных. Самая наступившая потом ночь не могла укротить их бешенства и зверства; но злодейские скопища их умысляли зверство свое и буянство простирать на утрие далее: перебить всех докторов и лекарей и всех, какие были еще, начальников, а потом разграбить Кремль и все в нем находящееся; а особливо расхитить сокровища, которые они в Успенском и других соборах найтить надеялись. Соблазняло и поджигало к тому их наиболее то известное им обязательство, что Москва находилась тогда в совершенном почти безначалии. Главные командиры все разъехались по подмосковным своим деревням; а самых воинских команд было очень мало, ибо все прочие выведены были за город в лагерь для безопасности. Сыскался в недрах Москвы один усердный россиянин и истинный сын отечества своего, восхотевший жертвовать всеми силами и самою даже жизнию своею для спасения великого города сего от бедствия величайшего…» |
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |