Сегодня и вчера

Брикнер А. Г. Война России со Швецией в 1788—1790 годах. — СПб.: Печатня у Головина, 1869.— C. 282.

Чем менее были довольны па западе окончанием Шведской воины, тем более радовались в лагерях русском и шведском такому исходу дела; а также и в Петербурге были довольны. Шведские и русские офицеры и солдаты находились в самых дружеских сношениях между собою. Барон Игельстрём, с русскими офицерами, обедал у короля.

О впечатлении при Петербургском дворе можно судить по запискам Храповицкого. 5-го августа 1790 г. он пишет: «На рассвете приехал курьер с подписанным 3-го августа баронами Игельстрёмом и Армфельдом миром в непременных границах, до начатия воины бывших. Граф Безбородко сказал: «Мы свое кончили, пусть князь Потемкин свое кончит!». Довольны; в церкви отправлено молебствие; я поздравил ее величество.... Тем более довольны, что ни Англичане, ни Пруссаки сего не знают: «On les a joué». Императрица немедленно написала некоторым лицам о мире. Так она писала к Рижскому губернатору Броуну и к Московскому главнокомандующему князю Прозоровскому. Граф А. М. Дмитриев-Мамонов писал к императрице от 11-го августа 1790 года: «Город Дубровицы изъявляет свой восторг и радость при известии о мире с Швсцией: дай Бог, чтоб и другой за сим вскоре последовал». К Потемкину Екатерина писала 5-го августа 1790 года следующее: «Велел Бог одну лапу высвободить из вязкого места. Сего утра я получила от барона Игельстрёма курьера, который привез подписанный им и бароном Армфельдом мир без посредничества. Отстали они, если смею сказать, моею твердостью личною одного от требования, чтоб принять их ходатайство у Турок». 9-го августа она писала ему же: «Одну лапу мы из грязи вытащили; как вытащим другую, то пропоем аллилуия». Потемкин писал, что стал спать покойно с тех пор, как узнал о мире со Шведами. Императрица отвечала ему 29-го августа: «Ты пишешь, что спокойно спишь с тех пор, что сведал о мире с Шведами; на сие тебе скажу, что со мною случилось: мои платья все убавляли от самого 1784 года, а в сии три недели начали узки становиться, так что скоро паки прибавить должно меру; я же гораздо веселее становлюсь».

Любопытно, что личные сношения между Густавом III и Екатериною, бывшие когда-то весьма дружескими, также опять возобновились. О переписке короля с императрицею мы знаем чрез Храповицкого, который пишет 6-го августа: «Получено собственноручное письмо от короля Шведского к ее величеству; просит, по связи крови, возвратить к нему «amitié: (je n’en avais jamais»), забыть сию войну comme un orage passé.