Сегодня и вчера

1618 год. Пражская «дефенестрация».
Дефенестрация — акт выбрасывания кого-либо из окна. Чешский политический феномен. В Праге 23 мая 1618 года протестантские дворяне выбросили имперских наместников из высокого крепостного окна в пражском граде. Это событие стало прологом к Тридцатилетней войне.


...В Клостерграбе, деревне, принадлежавшей архиепископу Праги, протестанты начали строить церковь, ссылаясь на то, что они являются вольными людьми короля, а не вассалами архиепископа. Претензии на свободу совести в данном случае вступили в опасный альянс с заявками на гражданские свободы. Аналогичная ситуация сложилась в небольшом городке Браунау, где протестанты не только строили церковь, но и крали для этого лес. В обоих случаях они утверждали, что воздвигают церкви на королевских угодьях, имея на это право в соответствии с «Грамотой величества». Власти ответили, что хотя протестантам и позволено строить на землях короля, но «Грамота величества» не запрещает и королю отчуждать эти земли. Король подарил данные владения церкви, и права на них протестантов утратили силу. И в той и в другой аргументации затрагивалась одна и та же проблема: конфликтность отношений не только между протестантами и католиками, но и между сюзереном и его подданными. Вправе ли король отчуждать землю без согласия своих подданных? Протестанты-чехи были уверены в том, что у короля нет такого права, и продемонстрировали свое несогласие самым наглядным образом, поскольку Маттиас за последние пять лет возвратил под юрисдикцию архиепископа Праги сто тридцать два прихода.

Уезжая в Вену, Маттиас приказал подавлять сопротивление жителей Клостерграба и Браунау, если надо, силой. Католические «заместители», воспользовавшись его указаниями, заключили в тюрьму самых строптивых бюргеров Браунау. Разъединенная прежде оппозиция в Богемии сразу же начала сплачиваться. Протестантов возмутило попрание их свобод, горожан оскорбил арест вольных бюргеров, дворянство решило умерить территориальные аппетиты церкви.

Турн созвал собрание протестантских депутатов и чиновников всей Богемии и потребовал освободить заключенных. Когда его призыв остался без ответа, он обратился к дефензорам «Грамоты величества» и предложил организовать еще более представительный форум. Его назначили на май 1618 года, а пока еще был март. Время, остававшееся до съезда, противоборствующие стороны использовали для обработки общественных настроений, прежде всего в Праге. Несмотря на противодействие католиков, 21 мая в Праге собралась грозная протестантская сила - влиятельные дворяне, помещики, рыцари, бюргеры со всей провинции. Имперские представители тщетно пытались разогнать съезд, и 22 мая, когда Славата и Мартиниц поняли, что им угрожает нешуточная опасность, в Вену за помощью отправился секретарь канцелярии.

Но было поздно. В тот же вечер Турн предложил дворянам план действий. Игнорируя протесты Шлика, он потребовал предать смерти Славату и Мартиница и сформировать чрезвычайное протестантское правительство. Вести о конфликте взбудоражили весь город, и когда на следующее утро депутаты направились к королевскому замку в Градчанах, за ними следовала огромная толпа возбужденных людей. Они прошли через ворота, над которыми распростерся габсбургский орел, во двор, поднялись по лестнице в зал аудиенций и ворвались в комнату, где прятались наместники короля. Славата и Мартиниц оказались зажатыми между столом и каменной стеной, как загнанные звери. Оба ясно понимали, что близится конец.

Десятки рук схватили их и потащили к высокому окну, подбросили вверх и перекинули через подоконник. Первым полетел вниз Мартиниц. «Приснодева Мария! Помоги!» - кричал он, падая. Славата продержался дольше под градом кулаков, цепляясь за раму и взывая к Пресвятой Богородице, пока кто-то не ударил его так, что он потерял сознание, окровавленные руки разжались, и его тело тоже рухнуло в ров. Их дрожащий от страха секретарь прижался к Шлику, ища у него спасения, но разгоряченная толпа выбросила в окно и его.

Один из бунтовщиков перегнулся через карниз и, глумясь, прокричал: «Посмотрим, поможет ли вам Мария!» И через мгновение он тут же воскликнул, изумляясь: «Боже мой, их Мария им помогла!» Действительно, Мартиниц зашевелился. Из соседнего окна кто-то спустил лестницу. Мартиниц и секретарь, осыпаемые камнями, пытались по ней подняться. Слуги Славаты, пренебрегая угрозами толпы, сошли во двор, чтобы вынести оттуда своего хозяина, без сознания, но живого.

Удивительное спасение трех несчастных, для кого-то чудотворное, а для кого-то комическое, не имело никакого политического значения. Той же ночью Мартиниц позорно бежал, а больной Славата в качестве узника пребывал в доме, куда его принесли. Вечером его супруга на коленях упрашивала графиню Турн сохранить ему жизнь, и леди обещала это сделать в расчете на то, что графиня Славата отплатит за услугу услугой после следующей чешской революции...