Сегодня и вчера
1772 год. 22 января. Французы и конфедераты под командованием Шуази захватили Вавельский замок в Кракове, проникнув в него через канализацию, но вскоре были вынуждены сдаться. Суворов, вынудивший их капитулировать, обошелся с пленными милостиво. Тогда же возникла легенда о том, что незваных французов он заставил покинуть замок тем же путем, каким они пришли… ...Базируясь в укрепленном Тынце, на Висле, совсем недалеко до Кракова, французы с командой преданных им поляков вознамерились захватить… Краковский замок. В январе 1772 г. с помощью подкупленного трактирщика их агенты тайно делали проходы в крепостной стене, подпиливая решетки сточных труб: канализация в замке была древняя и мощная. Главная роль отводилась женщине: прекрасная панна должны была обольстить коменданта Кракова и заставить его снять в замке наиболее важные посты. Увы, с ноября 1771 г. комендантом был уже не фон Эбшелвиц, а старый больной полковник Штакельберг; на охране же стояли солдаты Суздальского полка. Сложность задачи только взбодрила героическую панну. В считанные недели Штакельберг омолодился, надел польский костюм и не отставал от своей любовницы, вовсе забросив караульную службу. За ним разленились офицеры и солдаты. Говорили, что полковник не только отменил рунды и дозоры, но даже снял в ключевых местах часовых, которые «мешали его панне почивать». Зная польских женщин, могу сказать, что старого служаку трудно винить. Его даже Суворов простил. «Ксендзы и бабы голову ему весьма повредили, - деликатно заметил на эту смущающую тему Александр Васильевич. - …Опасаясь, чтоб ксендзов и баб никогда не тревожить, разрядил он ружья, да и по просьбам их снимал часовых, а того часового действительно свел, которой был у скважины, где французы вошли». Уважение к религии, почтение к дамскому полу, - похоже, генерал-майор сразу после разговора с Штакельбергом начал понемногу оправдывать его перед начальством. Непонятно только, при таком успехе польского заговора зачем французам понадобился канализационный сток. «К ним все ходили, кто хотел, - пишет Суворов Бибикову, - а от утрени, когда каноники ходят в замок, с двух часов по полуночи и ворота замковые отворяемы были». Просто галлам не романтичным казалось в них войти… Вокруг Кракова все было спокойно. Промыслы в Величке надежно охранялись. Получив от Бибикова карт-бланш, Суворов быстро выстроил надежную систему обороны по образцу Люблинской и в Краковском, и в соседнем Сандомирском воеводствах. В охране порядка отлично проявляли себя пять королевских кавалерийских полков генерал-поручика графа Франциска Ксаверия Броницкого. Конфедераты опухли от голода и притихли. Французы старались не нарушать этой идиллии. Лишь в ночь с 21 на 22 января 1772 г. отряд из 600 бойцов под командой Шуази тихо прокрался в Тынец. Оттуда на лодках, отталкиваясь шестами, чтобы не плескать веслами, они достигли Кракова и, накинув, чтобы сливаться со снегом, белые одежды кзендзов, подкрались к стенам замка. Два отряда из трех нашли нужные отверстия и проникли в крепость. Лишь тучный Шуази задержал свой отряд, заткнув могучим телом канализационный сток, по которому не смог пролезть. Вытянув командира за ноги, его бойцы тихо отступили в Тынец. Один бедолага трактирщик, показывавший французам дорогу, попался в руки русского дозора (который, стало быть, не был вовсе отменен). Тем временем отряды Антуана де Виоменвиля (племянника генерала) и капитана Салиньяка сняли часовых, захватили главный караул (из него спаслось лишь 20 солдат) и открыли ворота основным силам. Всего в замок вошло 500 человек с четырьмя орудиями. Штакельберг в это время танцевал со своей панной на балу. Он был без шпаги, когда в залу полезли перемазанные нечистотами французы и шляхта. Никто не ожидал, что старик дико оскорбится, некуртуазно сунет кулаком в лики витязей, вырвется из зала и поднимет тревогу. Между тем от мысли, что скажет ему Александр Васильевич, у Штакельберга выросли крылья. Той же ночью полковник повел на замок отряд гренадер. Попытка взломать ворота не удалась: поражаемые из бойниц и окон солдаты откатились. Через полчаса секунд-майор Сомов с гренадерами вновь атаковал ворота, а капитан Арцыбашев вскарабкался на вал к крепостной калитке. Но укрепленный ими же самими замок устоял. Суздальцы потеряли за ночь 41 человека убитыми и ранеными (в т.ч. получили ранения Сомов и Арцыбашев), а что особенно позорно - до 60 человек пленными. Суворов прискакал из Люблина в Краков утром 24 января, ведя на подмогу русских солдат и кавалерию Браницкого. К этому времени безутешный Штакельберг укрепил периметр вокруг замка, а подоспевшая из Пинчова пехота подполковника Елагина заняла оборонительные позиции в направлениях Тынца и Бялы. Именно оттуда ожидалась атака, ведь для развития успеха конфедераты должны были попытаться одолеть русских в Кракове. Действительно, по плану Виоменвиля конфедераты, кого удалось сыскать, были стянуты в Тынец. В то утро, когда в Кракове появился Суворов, французы и шляхта сделали вылазку из замка, а навстречу им двинулось воинство из Тынца. Те и другие были «жестокой стрельбой поражены и в бегство обращены». Экстренные обстоятельства сами передали Суворову командование на всем театре миротворческой операции. Он по правилам инженерного искусства обложил замок, а на берегу Вислы поставил батареи. Поперек реки он навел «коммуникационный мост», благодаря которому русские могли быстро перебрасывать войска, а конфедераты были лишены возможности прислать подкрепления гарнизону замка. В Краков были стянуты дополнительные отряды; каждому командиру в Польше даны задания контролировать свои зоны и своего противника. Премьер-майор Михельсон получил в ведение партию Пулавского (опиравшегося на Ченстохов), обязавшись докладывать Суворову разведданные дважды в сутки. Полковники Лопухин и Древиц были нацелены на Зарембу и Пулавского, охраняя район Варшавы и Сандомирское воеводство от движения конфедератов со стороны Великой Польши и Ченстохова. Мобильные силы опирались на усиленную систему постов. Противник убедился, что в умении мобилизовать силы и в предусмотрительности Суворову не было равных. Генерал-майор использовал новые возможности командования не для решения частной задачи, но чтобы парализовать движение конфедератов по всей Польше. Замок он попытался взять 18 февраля «ночным штурмованием», которое «доказало, правда, весьма храбрость, но вместе с тем и неискусство наше в тех работах». Взорвав ворота, солдаты наткнулись на завал, который устроил за ними Шуази, и после трехчасовой перестрелки отступили. «Без большой артиллерии, - констатировал Суворов, - замка взять неможно, так и прочих их укрепленных мест». Не сбылись его надежды, что противник соберет силы для прорыва к Тынцу и Кракову. Конфедераты, вдохновить которых мечтал Виоменвиль, выдохлись. В попытках прорваться к Кракову от Тынца 28 февраля участвовало всего 200,2 марта - по разным берегам Вислы 800 и 400 человек. Их русские потоптали небольшими кавалерийскими отрядами, а последнюю партию дали порубить двум эскадронам Браницкого - при поддержке карабинер Михельсона. Сложно стало находить противника даже у его традиционных мест базирования. В походе Браницкого и Михельсона в район Бялы удалось взять лишь 20 пленных с двумя французскими офицерами. Упорно искавшие врага уланы обрели и порубили отряд всего из 200 человек. Полковник Оболдуев, получив под начало полковников Древица и Лопухина, разгромил несколько отрядиков Зарембы и Пулавского, искавших пропитания, - и все. Отличная затея с захватом Краковского замка окончилась пшиком. Конфедераты не поднялись, биться было не с кем. Суворов был разочарован. А Шуази к тому же изводил его своими требованиями. Начав переговоры о сдаче, он почему-то не хотел быть отпущенным со своими людьми на все четыре стороны. Нет, Шуази желал быть именно «военнопленным», да еще и посидеть в плену! Александр Васильевич предоставил французам самим сочинять условия их капитуляции. И Шаузи сочинил… 15 апреля 1772 г. 700 накопившихся в замке защитников (видимо, канализация продолжала у них работать в обе стороны) сдались и, после приличествующего обеда их офицеров с Суворовым, направились под конвоем в Люблин, захватив все свое имущество. Из 44-х пленных офицеров 25 оказалось французами. Александр Васильевич, по обыкновению, оставил им лошадей (еще добавив своих - путь предстоял длинный) и личное оружие. Немедленно после освобождения замка Александр Васильевич стал просить Бибикова за Штакельберга, который едва не угодил под суд: «Простите, батюшка! Бедного старика Штакельберга». - И полковник был прощен...
Андрей Богданов. Суворов. —М., 2014.
|
Плата за бесчестие иногда удваивалась в пользу чьей-нибудь жены, которой выплачивалось бесчестие вдвое против определенного ее мужу
За Вольтером в Англию на поклонение ее учреждениям явился Монтескье
К этой коллекции, вывезенной шведским полководцем Яковом Делагарди из Новгорода, относятся сложенные без всякого порядка рукописи с общей надписью: «Русские документы»
Государь, осужденный природою на всегдашнее малолетство духа
В других местах исключительные законы создают злоупотребления, а в России они являются гарантией против них.
«Воевать морем, понеже зело близко и удобно многократ паче, нежели сухим путём»
«Незолотой» век Екатерины
Париж стоит мессы!
После этого он, вместе с матерью своею, принял Христианскую веру и, в лице своем, возвел ее на престол повелителей мира
По получении известия о занятии французами Смоленска гр. Ростопчиным начали быть принимаемы меры к спасению государственного архива
|