Российский архив. Том XV

Оглавление

Письма князя Иоанна Константиновича великому князю Константину Константиновичу и великой княгине Елизавете Маврикиевне. 1900—1914 гг.

Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 3 декабря 1910 г. Мраморный, Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 419—420.

СПБ. Мраморный. 3 декабря 1910 г.



Дорогой Папа,



Вчера у нас были проводы Корфа. После обеда Павлик Мейендорф56 подходит ко мне и говорит: «Я несколько раз замечал, что вы мне говорите «ты», хотя мы не пили брудершафта. Я вас за это фуклю (т. е. насыпаю). Предлагаю выпить на «ты». Согласны?» Я говорю: «Согласен». Выпили. Затем он говорит такую штуку. «Мы будем на «ты» всюду и если ты скажешь мне «вы», то я фукну тебя и при всех скажу, что мы пили на «ты» (через час я случайно ошибся, он меня фукнул при офицерах). Я Твоего отца обожаю и если он против этого, то я с места опять перехожу на «вы». Все, что он мне прикажет, все и сделаю. Он меня благословил на свадьбу и мне ужасно хочется отблагодарить его за это. Ты сам знаешь, как я живу с женою. (Действительно, я и в том убедился) и твой отец это знает и твоего отца я душевно люблю. Чтобы поправить то, что ты мне раньше говорил «ты», я с тобою выпил. Ты это скажи твоему отцу». Прости меня дорогой Папа, за пошлость, которую я тебе буду говорить, но я говорю тебе все, что у меня лежит на душе. Письменно мне легче говорить. Если я с Тобою буду так с глазу на глаз говорить, Ты, может быть, рассердишься на меня, и у меня не хватит гражданского мужества Тебе все сказать. В прошлом году Ты мне выразил удивление, что я на «ты» с бывшими товарищами. Ты мне сказал, что говорил нам не пить на «ты». В свое время Ты был на «ты» с Щербетовым Дяденьки и Шиллингом. Правда, вы росли вместе. Я знаю, что Ты боишься, что если я выпью с одним, то буду и со всеми. Это было раньше. Ты думаешь, что я не разбираюсь в людях. Но это было раньше. Теперь же я стараюсь приглядываться. Напр, Лазареву я,.



Теперь главное. Я знаю, что родительская воля закон, но в каждом человеке есть свое я. Теперь я не маленький, я, слава Богу, самостоятельный, мне 24 года. У меня должно быть свое «Я». Ты говоришь, что вы с Дяденькой были на «вы» с офицерами и все шло хорошо, а Николай Михайлович57 был на «ты» и все шло плохо. Вчера же Бенкендорф58 выпил со мною на «ты», и я согласился. Я знаю наверное, что они меня любят, и что если я с ними не выпью, будет не хорошо.



Эск командиры видали, когда мы пили на «ты». Млавшов это знает и никто звука не проронил, а только улыбались. Все офицеры меня благодарили за то, что я не поехал к Пистолькорсу и называли молодцом, в особенности старики. Отношения в полку самые лучшие. Я чувствую теперь себя еще ближе к Бенкендорфу. Будь во мне уверен, что твой первенец лицом в грязь не ударит и в нужную минуту первый придет на помощь тем, кто его произвел на свет. Бал имел громадное значение в моей жизни. Это в первый раз, что я самостоятельно положил неуклонное решение сделать действительно то, что нужно было сделать. Офицеры меня похвалили. Мама похвалила. Спросит Царь, и я ему, не сморгнув глазом, все скажу. Насчет «ты» я согласился, т. к. я самостоятельный. Я взвесил, что кто со мною пьет. Теперь я чувствую себя в приподнятом настроении. Если Ты мне не веришь, спроси в полку, какие у меня с ними отношения. Не огорчайся, дорогой родитель, дай и своему первенцу свое «я». Первенец, повторяю, в грязь лицом не вдарит, а придет время, даст Бог, и покажет себя. Меня назначили заведовать новобранцами, значит, мне доверяют. Верь мне, Дорогой Пусь, что я говорю от чистого сердца. От чистой души. Бей, брани меня, я все перенесу. Что я выпил на «ты», ведь мне не только хуже, но лучше стало. Письмо мое, может быть, безалаберное. Но я пишу, что думаю. Буду тебе все говорить. В моей жизни случилась третьего дня важная вещь. Одна девушка, я чувствую это, полюбила меня. Катались мы с ней на скетинге59. Давно я ее хотел видеть, и увидел. Покатались и разговорились. В разговоре она мне призналась, что про себя меня называет Иоанчик и спросила меня, как я ее называю. Волей-неволей пришлось сказать — Любочка. На следующий день она мне сказала «дорогой мой», а у меня сорвалось «дорогая Любочка». На это она мне не протестовала и я чувствовал, что ей это приятно. Это была ужасная, непозволительная симпатия с моей стороны. Я знаю. Я всем моим существом чувствовал, что она меня любит. Это ужасно. Но если Царь разрешил Татиане выйти за Багратиона, то я считаю возможным просить благословения у Вас и Царя на брак с Нарышкиной60. Слава Богу, род Нарышкиных не ниже нашего и Багратионовского. Нарышкины древнее Романовых. Но я еще не влюблен и легко могу Любу полюбить искренно. Она скромная, тихая барышня. Через года два, может быть, и будет возможно. Ольгу Николаевну за меня не выдадут. Подумай, что я теперь думаю и в каком я состоянии. Ты вправе мне не верить. Я во многих влюблялся, но это первый раз в моей жизни, что девушка в меня влюбилась. Если Татиане разрешили, то я смело пойду вперед. Повалюсь тебе в ноги и скажу: «Благослови». Я знаю, какие у тебя взгляды на жизнь железные. Я буду годами ждать. И если Люба не изменит мне, я ее полюблю, то надеюсь, все будет кончено. Прости, дорогой Папа, меня за все. Верь еще раз, что я тебе сказал всю правду. Не откажи мне, пожалуйста, ответить.  ждет. Это моя давно желанная исповедь.



Еще раз прости меня.



Остаюсь твой первенец



Иоанчик.



Обнимаю Тебя и Мама.



Храни вас Бог.



+ + +



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 5 июля 1910 г. Красное Село // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 418—419.

Красное Село. 5 июля 1910 г.



Милые и дорогие мои Пусь и Мусь.



Спасибо Вам большое за письма и советы. Долго не отвечал — простите. Служба пошла лучше, настроение нехудое. В полку с товарищами дело идет прилично. Ильин54 (старший корнет) уехал и я теперь за него. По этому случаю на последнем четверговом обеде я собрал корнетов и сказал им несколько слов. Много говорил с Павкой. Отвел ему свою душу. Бывал у Ольги Александровны55 и даже на одной неделе 4 раза. Но бросил ездить туда, т. к. вижу там кирасира Куликовского, который так держал себя по отношению к Ольге, что мне стало прямо-таки противно. Он при мне заглядывал ей в глаза. Ну, после этого я и перестал ездить. Он торчит там каждый день.



Маневры кончаются 14 августа. Отпуск думаю взять в сентябре.



Христос с Вами.



Больше писать нечего.



Обнимаю.



Ваш Иоанчик.



P. S. Получил от Георгия письмо на английском языке. Мог бы написать на родном нашем. Это меня



Иоанн Константинович, кн. Письмо Елизавете Маврикиевне, 2 ноября 1909 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 415—418.

По дороге в Дубровку



2 ноября 1909 г.



Милый и дорогой Папа,



давно мне хочется поговорить с тобою, как с другом, но я не решаюсь и боюсь, что ты меня будешь бранить за глупости. Итак, я решил, что лучше написать. Мое настроение ужасное. Танина свадьба меня поразила так, что прямо ужас. Точно кто меня обухом по голове ударил. Ты знаешь, что я гулял с нею. Это случилось совсем неожиданно. Накануне первой прогулки я видел Чеховского «Иванов», который на меня произвел удручающее впечатление. Выехав из театра, я сам правил и чуть не раздавил двух городовых. На следующий день был так зол, что наказал двух солдат, правда, за дело. И вот, когда я направился из казармы домой, увидел ее и пошли гулять. После прогулки я почувствовал себя так легко, таким счастливым, что не могу сказать. Ты пойми, что мне нужно для души, чуткое женское сердечко, которое бы меня пригрело. Она и была такая. Я перед Тобою виноват, что продолжал гулять после нашего разговора. Но я не мог сделать иначе. Как погуляю, чувствую себя спокойным и счастливым, и могу заниматься сколько угодно. Как она в театре и я тут. Ежедневно пил у них чай. Раз мы были в «Старый ». Я в ложе, она в креслах. И там герцог (в пьесе) говорит, что он несчастный, а я в первый раз в жизни сказал себе в ту минуту: «Господи, как я счастлив, «она» сидит здесь». Я знал, что жениться на ней не могу, она бы не захотела. Когда Ты сказал не гулять, я стал ездить верхом, а затем началась офицерская езда, и я опять пошел. И тут она меня поразила тем, что сказала, что зачем я опять гуляю, что Ты, которого она так любит, будет недоволен. По-моему, это так порядочно. Но, продолжая гулять, она ничего не говорила, только в последний раз, случайно пройдясь по Морской от Исаакия, просила там не гулять, а лишь по Мойке. Тут она сказала, что ей нравится Панади. В первую прогулку она была со мною откровенна и сказала, что не любит Фифи. Напомнила мне, что в прошлом году, я у нее спрашивал про Фифи, и она ничего не говорила, а теперь сказала. Вот почему я и решился гулять, раз она откровенная, то и я, в свою очередь. Теперь же я ужасно мучался. Я был, специально молился, 9 часа у Исаакия и к Нарышкиным. Я не переставал, после помалкивал, к ним ездил и наконец чувствовал себя лишним, написал бабушке, что я не могу так часто бывать, да и Тане так сказал в телефон. Наконец, посоветовался с Димакой, решил написать жениху (он меня просил к ним ездить и не изменять отношений), что если они меня действительно любят, разрешить не ездить до декабря, а то я очень уж мучаюсь после того, как ее увижу. Когда их видишь, радуешься их радости и испугаешься такой любви, как Володя ее 6 лет любил, а вместе с тем мучаешься. На это письмо я получил трогательный ответ от жениха, где он пишет, что для Тани и для него было грустно, что они оба были причиной моего горя, что они меня любят и что ужасно трогательно, что мои горести будут и для них горестями и мои радости их радостями. Как ты это находишь? Жених пишет, что мы с ним мало знакомы, но что он сразу меня полюбил за хорошее отношение к Тане, т. к. ее не любить нельзя. Папа! Ты меня поймешь, Ты сам говорил Мама, что наши характеры слишком сходны. Ты поймешь, что мне жить одному, без жены, тяжело. Мне в обществе трудно бывать, т. к. я мало читал. Теперь пробовал читать, но во время чтения у меня как-то невольно стоит перед глазами человек, которого я люблю. Мое несчастье, что я слишком открытый и доверчивый. Кто мало-мальски мне сочувствует, тому я готов открыть душу. Ольга Философова50, которая так дивно ко мне относилась (я в нее не влюблен, а люблю, как старшую сестру), мне советовала стать ближе к тебе и не говорить всем все, кто ко мне хорошо относится. Графиня Пален, которая меня понимает и говорит, что мы друг друга понимаем, дивно ко мне относится. Она сама много страдает из-за мужа и в своих письмах из Cannes просит мне ей откровеннее писать и жалеет меня. Как ни как, а у нас с ней немного одна кровь и нам суждено понимать друг друга (кажись, ее мать была очень давно в связи с дядей Николой). Мне уж не Мама это говорила. Теперь я скажу тебе мои жизненные впечатления.



Родился я. Вы меня с Мама любили очень, все для меня сделали. Я стал Русским по душе человеком, не только по названию, а в действительности. Ты в этом виноват, чему я и очень рад. Поселили меня в русских комнатах, окружили всем русским и вот результат. Учить, по словам Мама, меня было трудно, т. к. я был очень нервный. 6 лет карандаш в руках держать не мог. Учился скверно. Учителя меня не заинтересовывали своими науками. Только с пеленок я люблю иконы церковные и др. Сам Павка носил меня прикладываться в этих комнатах и я всегда это любил. Сколько я помню, Тебя я всегда боялся. Из учебного времени самые лучшие годы, это — первый год с Матвейкой51, здесь, в городе, и первый в Крыму. С Тобою самый счастливый — весной 1901 Дети Великого Князя Константина Константиновича – князья Игорь, Олег, кнж. Татьяна, князья Иоанн, Константин, Гавриил



Дети Великого Князя Константина Константиновича – князья Игорь, Олег, кнж.
Татьяна, князья Иоанн, Константин, Гавриил



и после возвращения из Крыма (первого возращения). Помнишь, милый Папа, как Таня, Ты и я катались на островах? Как было хорошо. Но затем, 2-ой крымский год и 2 юнкерских были ужасны. Истории с Дяденькой и Государем, наука пошла отвратительно и пр. Матвейка говорил нам скверное про родственников. Помнишь, как в Осташеве, я не удержался и все Вам рассказал, что говорил Матвейка. Затем твое письмо к Павке. С этих пор и пошла кутерьма в моей душе. О женитьбе я стал думать в 1900 г. и первая моя мечта была об Ольге Николаевне. Затем я был влюблен в Мари, Марину Пален, Фифи и Таню. Но Ольга Н оставляет на мне неотразимый след. Почему я так откровенен с Царем и Царицей? Почему я решился сказать о Струве52 и Герденштейне? Для того, чтобы Они меня узнали, ведь меня в семье считают чуть ли не за идиотика. А когда Царь сказал, что для Струве сделано из-за меня, ты сам понимаешь, в каком я был диком восторге. Ты с Мама мне дали нравственные начала, за что я безумно благодарен. Но, что ужасно, это, что я жизни совсем не знал, выйдя в офицеры, и нигде не бывал. Павка глубоко был прав, хоть и перед производством, отправить поучиться за границей, а также и Лаппо-Данилевский хотел нас научить большему, но это не удалось. Лаппо сам мне это говорил. Трудно было идти вперед, когда почвы не было. Арифметику не знал, и вся математика насмарку — это как дом без фундамента. Ты с Мама мне много хотели дать и всей душой старались, но ни один учитель меня не интересовал. Все как-то было казенно и сухо. Воспитателей тьма. У меня потому и сумбур в голове. Ссоры их. При мне ругались Бородин, Максимов и Тьешь. Последний — бесхарактерная тряпка, но милый человек, не для меня. Мало, кого я любил. Я теперь опять один. Таня — друг, но и все. Ты правду говоришь, что жену не надо искать. Господня воля — это так. Но ты скажи, что мне делать? Читаю, пишу, все думаю о Тане. Нужно себя взять в руки, но как, ради Бога, молю тебя, помоги, Папа. Ты был {}, что я не знаю Шекспира, но никто меня не учил всех его произведений. Очень немногие я знаю. Учили меня не так, как надо. Военная история, как интересно. Учил вялый человек, и было скучно. Я знаю одно. Что в офицеры, не знаю, по чьей вине, я вышел круглым невежей. Страшно было трудно. Я веду нравственную одинокую жизнь. Одна у меня к Тебе просьба. Помоги мне. Ты не говорил, но я уверен и думаю, что ты до свадьбы много пережил и потому поймешь меня. Я нарочно уехал из Питера, чтобы развеяться. В Крыму я был только из-за жажды увидеть Ольгу. Выходя в офицеры, я просил у Бога побольше мучений и больше всего женитьбу на Ольге. Может быть, мне переменить службу, уехать в другие страны надолго или что другое сделать. Нужно взяться за дело. Работать, как Ты, поддержать Твою славу, то есть быть достойным сыном моего Папа и не ударил бы лицом в грязь в лицо Русского народа. Говорю это от всей моей души и сердечно. Научи, научи, что делать!? Я верю, что без Бога жить нельзя, а я в него сильно верую. Прости за столь открытое письмо и, может быть, бесстыдное, но писал, что есть на душе и долг мой Тебе сказать, что я никогда не был в половой связи ни с одной женщиной и дал обет Богу, что и не буду до свадьбы. Я целовал женщин, приводил их, убеждал к нравственной жизни, но дальше не шел. Давно я хотел Тебя просить рассказать про Твою прошлую жизнь. Ты спросишь, для чего, а для того, что я знаю, что Твои взгляды и Дяденькины на жизнь неодинаковые. Он против женитьбы, Ты — за нее. Я тебя люблю, хочу стать твоим другом. Говорить все, если можно, и Ты меня, думаю, поймешь. Трудно писать, поезд идет и трясет.



Храни тебя Господь.



Остаюсь, всею душою тебе преданный и любящий первенец



Иоанчик.



Поцелуй Мама и Татиану. Пожалуйста, ответь мне в Дубровку. Поговори с Мама и Павкой, но не с Дяденькой. Он мне сказал, что будет всегда против моей свадьбы53. Он в душе монах. Тяжело это. Во всяком случае, написав Тебе это письмо, я чувствую себя ближе к Тебе, дорогой мой друг. Умоляю Тебя, мне все говорить и я буду говорить. Ты, что можешь — мне, а я, в свою очередь, Тебе, и думается, нам обоим будет хорошо.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 13 ноября 1913 г. Мраморный, Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 421.

СПБ. Мраморный. 13 ноября 1913 г.



Дорогой Папа.



Я много думал, много слыхал про «Царь Иудейский», но то, что мне удалось вчера слышать и видеть превзошло все мое ожидание. Ты сам знаешь, что я глубоко верующий, но вчерашнее меня еще больше в ней утвердило. Дай тебе Господь силы докончить начатое святое дело. Ты многих неверующих приведешь к вере Христовой. Да укрепит тебя Христос, да даст он Тебе здоровья. Для меня вчера был истинный праздник, что Ты похвалил хор. То, что я хотел, свершилось.



Крепко тебя обнимаю.



Твой Первенец.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 7 марта 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 400—401.

Ливадия. 7 марта 1904 г.



Дорогие мои Прелести!



Сердечно благодарю Тебя, Пусь, за милое письмо от 25-ого февраля. Погода у нас стояла очень хорошая, затем переменилась на дурную, а теперь, кажется, опять устанавливается. Тут, близ Ливадии, есть слободка. Живет там очень бедная семья, в которой случилось большое горе. Мальчик 12-ти лет повесился. Случилось это следующим образом: он очень плохо учился. Не раз замечался в воровстве. Отец скверно с ним обращался и не раз бил его плеткой. На масленице дети играли, и кто-то из них стал рассказывать о виселице. Детей это заинтересовало, и они стали в этом упражняться. Этого самого мальчика, который теперь повесился, повесили, но его во время избавили от петли. Нужно еще к этому прибавить, что его отец имеет большой огород. Близ этого огорода имеются детские качели, висящие на двух деревьях. Мальчик этот говел на четвертой неделе и заказал по этому случаю себе сапоги, чтобы ходить в церковь. Когда же он пришел за ними к сапожнику, то оказалось, что он их и не делал. Не знаю почему, но он в тот же день украл книги и зная, что его за это ожидает отцовская плетка, скрылся {нужно}, в эту ночь дома не ночевал. Нужно к этому добавить, что он часто ночевал на стороне, и родители к этому привыкли. Но, несмотря на все это, стали его искать и, наконец, нашли повесившимся на качелях. Вероятно, с тех пор, как его избавили от петли, эта мысль ему застряла в голове. Зная, как вешаться, а затем, и мучения совести, за то, что он украл книги, побудили его приступить к делу. Мальчик этот был очень плохого поведения. Нужно еще сказать, что в прошлом году, в этой же семье утонул 4-ех летний мальчик. Близ дома огородника, т. е. его отца, есть пруд. Мальчик увидел в нем лягушку и, потянувшись за ней, упал в воду. Через несколько времени его нашли лежачим в воде. Ноги на берегу, а голова в воде. Берег, при том, довольно крутой.



Вот что. Скажите, пожалуйста? Как будет обстоять дело на счет моей «Присяги». Я кончу училище позже времени, когда мне нужно будет присягать. Отложат ли мою присягу или же я буду присягать юнкером? Очень бы хотелось это знать. Опять были опросы и сошли удовлетворительно. Посылаю Вам опять мое сочинение. Именно — «Благообразный Иосиф». Если можно, то очень прошу Тебя, Папа, дать разучить его нашим певчим. Петь это прошу при выносе Плащаницы из алтаря. Они поют обыкновенно «Бортнянского», а теперь прошу, если только можно, спеть мое сочинение. Оно, кажется, вышло ничего себе. Вообще, позволь, Пусь, прислать Тебе все, что я сочиню. И уж, если Ты хочешь, чтобы пели его у нас каждый раз. Пришлю мое сочинение на этой неделе, а в крайнем случае, и на той. У меня к Вам есть просьба. «Благообразный Иосиф», который я сочиню, жертвую тому из родных, кому оно больше понравится. Анмамуленька, к великому моему сожалению, его не услышит. А если услышит, то с восторгом посвящаю ей. Я сегодня очень обрадовался получить от Татули32 письмо; в котором она пишет, что мое сочинение пели еще раз. Очень Вас благодарю за подарки дочери Анисимова. Пожалуйста, напишите, сколько они стоят. Я лучше теперь пришлю деньги.



Христос с Вами, + + + +



Ваш Иоанчик.



P. S. М И и все, которым Вы кланялись, сердечно благодарят за память, а М И очень просил Вам поклониться.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 26 февраля 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 400.

Ливадия. 26 февраля 1904 г.



Дорогой мой Папули!



Прости меня, пожалуйста, за мое долгое молчание. Твое второе письмо меня глубоко тронуло. Я так и думал, что мой первый опыт будет неудачный. В понедельник был опрос по Закону Божию, за который, по строгой критике, получил 11. А сегодня по географии также, по строгой критике, получил 9. Грешным делом опять сочинил. И именно «Заутра Услыши глас мой». Какой я, ей Богу, человек. Сажусь за рояль, по моему обыкновению, и невинно подбираются ноты и сочиняешь. Очень Тебя прошу прислать материал для изучения музыки. Я теперь учусь писать тризвучии гамм. За это время порядочно прочел произведений, а именно: «Тараса Бульбу», «Капитанскую дочку», «Деревню», «Антона Горемыку», «Евгения Онегина», а теперь читаю «Героя нашего времени». Очень меня все это интересует. Сегодня из письма Мамули к Гаврилушке узнал, что она говорила с его директором31 насчет того, что, когда мы будем в Москве, остановимся в его корпусе. Я сначала этому не особенно обрадовался, но потом, подумав, был очень рад. Очень интересно знать, на сколько времени мы приедем в Москву? Очень хочется поскорее быть юнкером. Не могу себе простить, что так скверно занимался. Слава Богу, я теперь стал лучше понимать алгебру. Она мне стала легче. Также никогда, никогда не забуду нашу с Тобою прогулку в «Прысках», где мы говорили о учении. И вторую прогулку в «Оптину Пустынь». Бог весть почему, но не дался мне в учении этот знаменитый 1900 год. Я отвратительно учился тогда. Теперь меня это злит до глубины души. Мне тогда положительно никто не говорил, чтобы я лучше занимался. Я не знаю, что бы дал, если бы в состоянии был бы окончить теперь корпус. Тряпка я был тогда, а не человек, что не мог над собою поработать!



Сообщу Тебе новость. Я совершенно бросил сосать. Не хвастаюсь этим, а просто говорю Тебе.



Христос с Тобою. Нежно целую Кумушку.



Твой



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 13 ноября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 397—398.

Ливадия. 13 ноября 1903 г.



Дорогие мои Пусь и Мусь!



На днях у нас была княгиня Барятинская, которая Вас очень просила благодарить за поклон. Когда Ты будешь в Москве, Пуська, то Тебе будет близко от нас. Ради Бога, заезжай к нам. И Ты, Муська. Мы уже с Вами не виделись с 29-ого августа. Нужно Вас видеть, поговорить с Вами. У меня был опрос по русской истории. Полковник остался доволен и сказал, что я отвечал молодцом. Хорошо было бы приехать Тебе, Пусь, чтобы прослушать нас по всем предметам и проверить наши знания. Языки даются мне трудновато. В особенности, французский. Глаголы для меня чистое наказание Божие. Немецкий полегче. Погода у нас стоит довольно хорошая. Будет ли Матвей Илларионович произведен в полковники 6-ого декабря?



У нас особенного ничего нет. У меня один урок алгебры был не особенно хороший, но теперь опять, кажется, наклеилось и пошло лучше. Очень уж обидно, что я раньше ленился и не могу окончить во время курс корпуса с товарищами.



Если Мама могла оставить Анмама даже на 3 недели, то, что стоит Тебе приехать на пару дней!!! Генерал Анчутин все за Тебя сделает.



Христос с Вами.



Будьте здоровы.



Искренно любящий Вас



Ваш первенец Иоанчик.



P. S. Всем кланяюсь.



Простите за кляксы, набираются чернила и мажут.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 26 ноября 1902 г. Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 391.

СПб. Мраморный дворец



26 ноября 1902 г.



Милый Пуська!



Сердечно поздравляю Тебя с Георгиевским праздником8. Сегодня у нас был парад, и мы прошли на руку мимо директора. Это для нас было большой сюрприз.



Директор остался нами очень доволен. Дела идут у меня прекрасно. На этой неделе мы начнем геометрию, чему я очень рад. Сегодня у нас обедала старушка Гагарина, которая нам рассказывала про Николая Павловича.



Хорошо ли ты путешествуешь. Жду тебя с нетерпением. Будь здоров.



Христос с тобой.



Кланяйся спутникам.



Твой



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 24 сентября 1900 г. Павловск // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 387.

Павловск. 24 сентября 1900 г.



Милый Папа!



21-го сентября вместе с М К поехали в Петербург. Когда я приехал к полковнику, там пришлось его несколько подождать. Когда он вышел, я ему сказал следующие слова: «Господин полковник! Честь имею явиться по случаю зачисления в корпус»1. Затем прошли в его кабинет. Там он дал мне Евангелие, краткую историю корпуса, приказ по корпусу по случаю зачисления моего в корпус. Потом поговорили с полчасика и уехали.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 18 мая 1901 г. Новый Иерусалим, г. Воскресенск // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 387.

Новый Иерусалим. г. Воскресенск.



18 мая 1901 г.



Дорогой и милый Папуленька!



От души поздравляю Тебя с днем твоего Ангела2 и желаю тебе всего-всего хорошего. У нас тут очень весело. Вид очень красивый. Мы вчера радостно сюда пришли, потому что мы все очень устали. Разреши мне называть товарищей на ты. Желаю Тебе жить долго и быть всегда здоровым.



Господь с тобою.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 7 августа 1901 г. Прыски // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 388.

Прыски. 7 августа 1901 г.



Милый Папуленька!



От души поздравляю тебя с днем рождения3. Дай Господь тебе жить долго и быть здоровым. Я Тебе посылаю звездочку, на которую ты можешь класть что угодно. В какой форме были Преображенцы на параде в мундирах или в рубахах? У нас вчера был кадет, и мы очень весело провели день.



Христос с тобою, кланяйся, пожалуйста, Анмама, Мама, Тете Оле и всем всем, и, конечно, Омими.



Будь здоров.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 3 декабря 1901 г. Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 388.

СПБ. Мраморный дворец



3 декабря 1901 г.



Милый Папа!



На днях я совершил непозволительный поступок, в котором я раскаиваюсь. Я бросил на голову учителя гимнастики пальто и нахлобучил ему на голову шапку. Я не думал в это время, что делал. Но, подумав, очень раскаиваюсь. Я знаю, что Тебя это письмо очень опечалит. Но я счел должным Тебе его написать. Я уже был наказан. Михаил Константинович не пустил в Корпус два раза. 1-ый — на строй, а 2-ой — на ручной труд.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 16 июля 1902 г. Стрельна // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 388.

Стрельна. 16 июля 1902 г.



Милый мой Папа!



Вчера мы ездили на Баби-Гон все вместе. Нам было очень весело. По дороге купили булочек и заглотали их в павильоне Баби-Гона. Если взойти на балкон, то виден Петергоф и окрестности его, прелесть как красиво. Внизу на дорожке стоят две станции как на Аничкином мосту. Две лошади, которых держат два человека, то есть лошадь стоит на дыбах и ее держит человек.



Прогулка была очень веселая. Поехали четверть третьего, а вернулись в половине седьмого. Будь здоров.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 23 июля 1902 г. Стрельна // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 388—389.

Стрельна. 23 июля 1902 г.



Милый мой Папуся!



Вчера были именины Матуньки, и мы пили у Павки чай. Сегодня ездили верхом. Анмама эти дни довольно хорошо себя чувствует и с нами много шутит. Тут два раза были государь с государыней. Мы их видели. Они были очень милы с нашей Анмамуленькой и она от них в восторге. Мы сегодня ловили рыбу с Христофором4 и ничего не поймали. Мы ловили под крышей купальни, потому что шел дождик. Жаль только, что мы не видим часто Тетю Олю и Христофора.



Радуюсь слышать, что Ты себя чувствуешь хорошо. Кланяюсь Твоим спутникам. Будь здоров. Христос с Тобой.



Искренно любящий



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 27 июля 1902 г. Стрельна // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 389.

Стрельна. 27 июля 1902 г.



Милый Папа!



Прости меня, пожалуйста, что я так дурно Тебе написал. Мы сегодня танцевали на Знаменке, а после этого напились чаю и играли. Желаю Тебе благополучного пути.



Христос с Тобой. Будь здоров.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, Стрельна («Милый Папа! От души благодарю Тебя за письма и телеграмму...») // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 389—390.

Стрельна



Милый Папа!



От души благодарю Тебя за письма и телеграмму. У нас все благополучно. Вчера мы были у Христо и очень много играли. Вчера в Новознаменке был пожар. Сегодня в монастыре служит о Иоанн Кронштадский5 и по этому случаю там очень много народу. Когда Ты приедешь к нам. Мама приезжает 9-го. Татиана вернулась и рассказывала нам, что ей было очень весело.



Будь здоров.



Христос с Тобой.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 1 сентября 1902 г. Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 390.

СПб. 1 сентября 1902 г.



Милый Папа!



Давно я собирался написать Тебе письмо. У нас так мало время, что мне нельзя было написать Тебе. Вава6 и Дяденька просили Тебя поцеловать. Дела у нас идут ничего себе. Вчера в корпусе было ротное ученье.



Христос с Тобою. Будь здоров. Желаю Тебе всего хорошего.



Искренно любящий Тебя



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 7 октября 1902 г. Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 390

СПб. 7 октября 1902 г.



Милый Пуська!



Занятия у меня теперь по маленичку. Радуюсь, что Ты здоров. Сегодня в Корпусе было ротное ученье, и мы все страшно путали. Ротный командир скомандовал: «Рота кругом» и я зацепил ружьем за фуражку, и она у меня попала на бок. Прогулки не было, потому что у нас погода стоит ужасная. Дождь, ветер. У нас был снег и несколько извозчиков ездило на санях. Полковник7 и Анисимов просили Тебе кланяться. Большой ли корпус в Одессе? Тока еще не офицер. Ему не достает 3 баллов до гвардейского офицера, а армейским он не хочет быть.



Христос с тобой.



Будь здоров.



Пожалуйста, поклонись Твоим спутникам.



Твой



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 21 ноября 1902 г. Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 390—391.

СПб. Мраморный дворец



21 ноября 1902 г.



Милый Папуля!



От души поздравляю Тебя с нашим храмовым праздником. Я на Всенощной читал шестопсалмие. На обедне пели довольно хорошо маленькие певчие. Был крестный ход и мы шли сзади батюшки. У нас стоят морозы. Сегодня, например, 15 градусов. Учусь я прилично. Учителя, кажись, мною довольны.



Татиана получила письмо от Кати краснощекой, в котором она пишет, что Прысковский батюшка скончался.



У Олега болит животик, но теперь ему лучше. Как ты знаешь, у него были бородавки на руках. Он вышел на мороз без перчаток и у него потрескались до того руки, что ему пришлось их перевязать.



Поклонись, пожалуйста, Твоим спутникам.



Христос с Тобою.



Искренно любящий твой



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 3 декабря 1902 г. Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 391.

СПб. Мраморный дворец



3 декабря 1902 г.



Милый Пуська!



Большое Тебе спасибо за письмо. Теперь мы готовимся к экзамену. Все учителя присылают программы. Языки и история для меня самые страшные предметы. Хорошо было бы нас поставить первыми. У меня к Тебе есть маленькая просьба. Матвей Илларионович понимает кадетское дело. А. С. Лаппо-Данилевский9 не знает. Я говорил с Мама об этом. Хорошо было бы, чтобы нашими уроками заведовал бы Полковник и подготовил бы к учению с кадетами, как Костя. Составил бы программу уроков Полковник. А Лаппо-Данилевский  уроками Татианы и маленьких. Тогда дело пойдет восхитительно. Я стараюсь учиться хорошо. Учитель географии мною очень доволен.



Христос с Тобой.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 31 декабря 1902 г. Стрельна // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 391—392.

Стрельна. 31 декабря 1902 г.



Милые фипсы Пуська и Муська!



Вот мы и в Стрельне. Сегодня утром мы встали в 7 ? и отправились на каток. У меня страшно зябли руки и ноги. Затем пошли к Дяденьке и смотрели, как он дает собачкам сухарики, и с какой жадностью они их кушают. После этого пошли на лыжах до завтрака. Несмотря на мороз, погода дивная. Солнышко светит и греет. Когда приедут к нам братцы? Здесь так хорошо, что прямо-таки не хочется уезжать. Поздравляю Вас с наступающим Новым годом. Дай Вам Господь здоровья и счастья в наступающем году.



Христос с Вами.



Будьте здоровы и веселы.



Кланяюсь Вам.



Искренно любящий



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Елизавете Маврикиевне, 7 марта 1903 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 392.

7 марта 1903 г.



В кровати.



Драгоценность!



Лежу в постели. Болит левое ухо и больно глотать и есть, температура 37,6. Скучаю о Тебе и беспокоюсь об Анмамуленьке. Помнишь ли разговор в коляске около дворца Ксении.10 Что будет, если Анмамуленька, не дай Бог, умрет, с нашим дворцом. Жаль, что я не родился {двумя или} тремя годами раньше. Мне было бы 20 лет и я мог бы Вам помогать в денежном отношении. Но Господь судил не так. Я родился тремя годами позже.



Что Ты сегодня делала? Еле пишу. Ужасно неудобно. Я сегодня узнал от д Коровина11, что Ольга и Татиана12 Николаевны учатся ездить верхом. Ездят 2 раза в неделю, а Ольга даже в амазонке. Больше не могу: устал.



Христос с Тобою.



Береги себя. Посети Бяшку.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 4 сентября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 392—393.

Ливадия. 4 сентября 1903 г.



Дорогие Пусь и Мусь!



С вчерашнего дня у нас начались уроки. День проходит следующим образом. Утром встаем в 7 часов. Затем пьем чай. После чая едем верхом или гуляем. В 9 часов начинается первый урок. Уроки идут до завтрака, а некоторые и после завтрака. Завтракаем мы в час, а обедаем в ? 7. После завтрака гуляем и затем учим уроки. После обеда читаем или разговариваем. Сегодня у нас был Алексей Васильевич13 и привез, нам от Тебя, Муська, письмо, за которое очень Тебя благодарю.



Ливадийский священник наш законоучитель. Сейчас у меня кончился урок геометрии с новым учителем г Монкевичем. Сегодня у нас ветреная погода. Все время стоят . Какая у вас погода? Какие баллы получили за эту неделю Костя и Олег? Поправилась ли рука крестника?



Мне очень Вас, дорогие мои, недостает. Сегодня мы с Матвеем Илларионовичем ездили на развалины Ореандского дворца.14 Мне очень и очень грустно было видеть эти развалины. Мы могли бы там жить, если бы он был цел. Завтра поедем в Ялту, в мужскую гимназию на урок физики.



Пожалуйста, поцелуйте от меня дорогую мою Кумушку Анмамуленьку. Она, наверное, долго еще будет жить, потому что я видел сегодня сон, как она умирала.



Христос с Вами.



Будьте здоровы.



Поцелуйте, пожалуйста, Дяденьку, братцев и всем кланяйтесь.



Искренно любящий Вас



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 14 сентября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 393.

Ливадия. 14 сентября 1903 г.



Дорогой Пусь!



Прости меня, пожалуйста, что я так долго Тебе не отвечаю на Твое милое письмо, за которое сердечно Тебя благодарю. Сегодня, в здешней дворцовой церкви, храмовый праздник и мы там были у обедни. Пели здешние рабочие и, нужно сознаться, очень хорошо. Один женский голос брал такие хорошие ноты, что можно было подумать, что она из оперы. У обедни была княгиня Дарья Петровна Оболенская15, Победоносцев16, генерал Евреинов17 и другие. Как тут не хорошо, но все-таки без всех Вас скучновато. Если вздумаете сюда приехать, то, пожалуйста, сделайте это сюрпризом.



Я очень стараюсь учиться, чтобы поскорее окончить корпус!



Как здоровье Вас всех?



Пожалуйста, навещай, по мере возможности, моих товарищей и скажи им, чтобы они мне писали, что у них делается! Христос с Тобою.



Будь здоров.



Крепко тебя целую.



Искренно любящий Тебя



Твой первенец



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 18 сентября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 393—394.

Ливадия. 18 сентября 1903 г.



Дорогие Пусь и Мусь!



Сегодня получили от Тебя письмо, за которое очень благодарю Тебя, милая моя Мусь. Я страшно обрадовался, что Георгий старается садиться и что им гордятся на островах. У нас проходит день в следующем порядке. Встаем мы в 7 часов. Затем пьем чай и около 8 ездим верхом до ? девятого или до 9. В девять уроки, до без десяти час. 1 час завтрак и затем от 2 до ? 4 или до четырех прогулка. В четыре уроки или приготовление уроков до без десяти 6. Утром, иногда, тоже бывает приготовление уроков. ? 7 обед. Затем свободное время. ? 10 укладываемся спать. К нам приглашен учитель французского языка Павел Эдуардович Рено, он уже старик. Довольно симпатичный и интересный. Он приезжает 2 раза в неделю. Учит он в мужской гимназии. На физику мы ездим туда. У меня уроки идут порядочно. Полковник мною достаточно доволен. Я Вас много вспоминаю, и иногда становится очень и очень жаль, что Вас, дорогие мои, здесь нет.



Как здоровье Кумушки и крестника? Пожалуйста, нежно их от меня поцелуйте! Я за Олешку очень рад, что он получил 8 баллов. Как учится Костя?



Простите, что так мало пишу. Больше нечего писать. Христос с Вами + + +  + + + дорогие мои.



Искренно любящий Вас



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 29 сентября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 394.

Ливадия. 29 сентября 1903 г.



Дорогой мой Пусь!



Сердечно благодарю Тебя за милое письмо и за исполненное поручение. Мы были в Ореандской церкви у всенощной, а вчера в Ливадийской у обедни. Сегодня Полковник был на уроке Закона Б и слушал, как я отвечал первый отдел катехизиса и похвалил меня за это. Дела у меня и уроки идут, слава Богу, хорошо, за исключением нескольких случаев. Прости, что немного неаккуратно, чернила маленько мажут. Я очень часто о Тебе думаю. Скучно без Тебя. Мне бы очень хотелось бы {чтобы} Тебя здесь повидать, но я понимаю, что от Кумушки уезжать нельзя. Как ее здоровье и крестника? Мне ужасно хочется поскорее окончить корпус и поступить в училище. Для этого нужно учиться, учиться и учиться. Я это и делаю. Мы тут гуляем, катаемся и ездим верхом, довольно часто.



Писать больше нечего.



Христос с Тобою.



Будь здоров.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 3 октября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 394—395.

Ливадия. 3 октября 1903 г.



Дузи мои Пусь и Мусь!



Как грустно, что братцы заболели. Мы тут живем, слава Богу, хорошо. Г Тьешь привез от Тебя, Муська, письмо, за которое очень Тебя благодарю. Пожалуйста, опишите нам подробно о болезни братцев, и как она началась и все, относящееся к этому. Мы были два раза у Сергея18 и он у нас был один раз и мы все вместе осматривали дворцы. Видели кресло, в котором скончался Дядя Саша19. Перед этим креслом вырезан в полу крест, а в святом углу горит несгораемая лампада.20



Радуюсь, что Маленький похож на меня. Надеюсь, что с Божью помощью, он будет лучше учиться, чем я в семь лет. Мне часто ужасно скучно без Вас. Я понимаю, что Вы не можете к нам приехать. Как здоровье Кумушки за это время? Ездим два раза в неделю на уроки физики в гимназию. Физика мне очень нравится. Я забыл сказать, что во второй раз мы ездили к Сереже верхом.



Больше нечего писать.



Целую Вас всех.



Нужно повторить уроки и отчасти выучить к завтряму.



Христос с Вами. Будьте здоровы.



Искренно любящий Вас Ваш



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 15 октября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 395—396.

Ливадия. 15 октября 1903 г.



Дорогой мой Пусь!



Пожалуйста, прости меня, что я так долго Тебе не отвечаю. Это время у меня было очень много дела. Иногда не приготовишь уроков, и нужно было работать вечером. Были не совсем удачные дни. Но теперь идет, слава Богу, хорошо. Товарищи, т. е. Кехли, написали мне письмо.



Погода у нас ветреная. Волны так и гуляют по морю. Здешние жители говорят, что в конце января здесь растут фиалки.



Начались ли симфонические концерты и едешь ли Ты на них?



В воскресенье здесь играл цимбалист на цимбалах и, прямо-таки, артистически. Например, он играл Листа, Шопена и других. Сергей с воспитателем тоже приехали его слушать. Затем мы все пили чай. До обеда они уехали, а затем мы принялись доучивать уроки. Прости, что так неинтересно. Но я Вам с Мама опишу, как мы были у Ксении.



Матвей Илларионович, Надежда Львовна и все остальные очень благодарят Тебя за поклоны.



Христос с Тобою.



Будь здоров.



Искренно любящий Тебя



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 15 октября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 396.

Ливадия. 15 октября 1903 г.



Дорогие Пусь и Мусь!



В воскресенье мы были за завтраком у Ксении. После обедни в Ореандской церкви мы поехали туда. Нас встретил управляющий двором генерал Евреинов. Затем нас позвали в гостиную, где уже были дядя Сандро22, Ксения, Ирина23, Андрюша24 и Федор25, которому обрезали волосы под {не так коротко, как у нас} гребенку. Затем все пошли в столовую, где были фрейлина Ксении, капитан яхты и секретарь.



Завтрак прошел очень оживленно. Признаюсь, сначала мне было очень страшно к ним ехать. Но у них оказалось так удивительно мило, просто и хорошо, что весь мой страх как будто бы в воду канул. После завтрака пили в гостиной шоколад. Затем все ушли, а мы остались. Матвей Илларионович и мы расписались в Айтодорской книге дяди, а затем играли с детьми. У дяди кабинет наполнен разными раскопками.26 Он делает их, и выходят очень интересные вещи. Побыв немного у них, мы уехали.



Как здоровье Кумушки и крестника?



Христос с Вами.



Будьте здоровы.



Искренно любящий Вас



Ваш первенец



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, Ливадия. 23 октября 1903 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 396—397.

Ливадия. 23 октября 1903 г.



Дорогой мой Пусь!



У меня был опрос по геометрии и, слава Богу, хорошо. Вообще, дела у меня идут довольно хорошо. Учителя достаточно мною довольны. Как здоровье Тети Оли? Языки мне даются нелегко. Я стараюсь и думаю, что и они мне дадутся.



В воскресенье мы были у тети Милицы27 и дяди Петюши, который передал от Тебя и Мама поцелуи, за которые очень Тебя благодарю. У нас с первого ноября будет давать уроки фехтования, строя, сборки и разборки ружья и смазывания оного поручик здешней роты. Причем фехтование будет на рапирах и эспадронах.



Вчера господина Качалова разнесли лошади и он при падении чуть не убился. Но теперь ему лучше.



Как вышло, что Мама уехала в Альтенбург? Отчего Кумушка этого захотела? Как Твое здоровье? Не болит ли это время у Тебя голова?



Жизнь у нас идет по-прежнему. Только на днях Надежда Львовна уехала на Дон по делу. Прости, пожалуйста, что так неинтересно пишу. Стараюсь, но не выходит. Очень бы мне хотелось Вас всех повидать. Но я знаю, что это невозможно. Как учится Костя? Давно об этом не слыхать.



Христос с Тобою.



Будь здоров.



Искренно любящий Тебя,



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 30 октября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 397.

ивадия. 30 октября 1903 г.



Дорогие Пусь и Мусь!



Сердечно благодарю Вас за Ваши чудные письма, которые меня несказанно радуют. У нас идет все по-хорошему. Учусь я прилежно. Твое письмо, мой дорогой Пусь, меня чуть не до слез тронуло. Не знаю, как и благодарить Тебя за то, что Ты в нем пишешь. Я стараюсь исправляться, что, конечно, не легко. В воскресенье мы были у дяди Петюши и смотрели на того же самого фокусника, который был у нас. Мне бы очень хотелось {бы}, чтобы Вы к нам приехали на праздниках. Но вряд ли это удастся. Русский, геометрия и еще несколько уроков у меня идут успешно. А по некоторым нужно подогнать. Мы четыре раза в неделю ездим верхом. Затем гуляем по-французски и по-немецки. Языки мне даются не очень легко, хотя и стараюсь. Теперь у меня много дела, и я еле-еле поспеваю написать письмо. Иногда это и удается. Кажется, это письмо написано порядочным почерком. Дяденька в телеграмме ко мне советует исправить его и правописание.



Пора кончать. Все, что хотел, то и сказал. Нежно Вас всех обнимаю. Особенный поцелуй маленькому. Христос с Тобою. Будьте здоровы.



Искренно любящий Вас.



Ваш первенец.



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 27 ноября 1903 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 398.

Ливадия. 27 ноября 1903 г.



Дорогие Пусь и Мусь!



Сердечно благодарю Вас за милые письма и {за} Тебя, Пусь, за фотографии и газеты. У меня насморк, но температура нормальная. По алгебре дела пошли у меня успешнее. Заниматься стало легче. Как незаметно летит время. Скоро уже и елка. Маленькому будет восемь месяцев. Когда мы приедем, он уже будет ходить в платьице с цветными кушаками. Насморк у меня обнаружился сегодня. Насчет книг, которые мы просили на елку, мы советовались с Полковником. Он и все, которым Вы просили кланяться, очень благодарят Вас за поклоны. Сегодня в Ялте до того сильные волны, что заливает прямо {за перила} мол и на улицу. Анисимов видел, как обкатило волною четырех дам, ехавших в коляске, езда прекратилась. Пожалуй, завтра не поедем на физику, что очень обидно. Мы уже 3-ий раз пропускаем. В Ялте насморки, кашли и т. п. вещи. Я очень сегодня хотел наделить насморком Матвея Илларионовича и, кажется, достиг этой цели. Но мы не падаем духом и надеемся с блеском окончить учебный год. Когда будет тот счастливый день, когда нам дадут ремни на шинели?



Погода у нас стояла райская. Некоторые уроки были {три идут} на воздухе. Поцелуйте от меня, пожалуйста, Кумушку и Крестника. Больше нечего писать.



Христос с Вами, Ангелочки Вы мои. Будьте здоровы.



Искренно любящий Вас



Ваш первенец Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 8 февраля 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 398—399.

Ливадия. 8 февраля 1904 г.



Дорогой мой Папа!



Посвящаю первый мой труд, если это можно и, если Ты на то согласен, Тебе. Здешний Ливадийский хор в церкви поет очень хорошо и состоит из простых рабочих. Я, наслышавшись их пения, начал играть на фортепьяно те вещи, которые они пели в церкви, а затем стал сочинять и у меня вышло. Прошу Тебя раньше никому, никому не показывать эту музыку. Сначала попробуй сам ее сыграть и потом дай Преображенцам, чтобы они пели у нас в церкви, не говоря, чье это. Тогда все услышат. Только тогда, пожалуйста, скажи, что это мое. Сделай это только в простое воскресенье и только, если найдешь сочинение сносным. Прости, пожалуйста, за смелую с моей стороны просьбу. Вот, что. Пусть Преображенцы споют, и тогда Ты мне телеграфируй, пожалуйста, а потом и напиши, какое впечатление произвело на всех мое сочинение. А до пения в церкви, напиши, пожалуйста, решительно все недостатки. Если будет плохо, то никому, кроме Мама, Дяденьки, братцев и Кумушки, т. е. Татианы, не показывай. Отчего Татиана играла у княгини Ливен с 10-тью девочками? Не думаете ли Вы определить ее в Смольный28? Прощай, дорогой мой Папа.



Христос с Тобою.



Твой Иоанчик.



P. S. Очень и очень благодарим Тебя за чудные карты, которые сегодня получили.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 19 февраля 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 399.

Ливадия. 19 февраля 1904 г.



Дорогие мои Прелести!



От души благодарю Тебя, Пусь, за письма. В воскресенье мы были в гимназии на репетиции концерта в пользу раненых и больных на Дальнем Востоке. Концерт, т. е. репетиция, началась в 6 часов и окончилась в часу девятом. Там пел хор гимназистов, играл оркестр, также гимназический, затем гимназисты играли на скрипках, на фортепиано (ту вещь Листа, которую Ты, Пусь, играешь) и на виолончели. Этот гимназист играл, прямо-таки, отлично. Затем декламировали, они же, стихи. Между прочим, Твое стихотворение «Не вчера ли, о, море». Была также сценка из «Горе от ума», вернее сказать, декламация. Декламировал гимназист Петровский. Я никогда подобного не видывал. Юноша 6 класса говорит, прямо-таки, чудесно. Его отец любитель этого дела.



На первой неделе мы не говели, а думаем говеть на Страстной.



Была ли Ты, Мусь, на нашем празднике 17-ого29? Каким образом Царь узнал, что у нас 17-ого праздник и просил Тебя, Пусь, поздравить наш Корпус? Страшно грустно, что я при этом не был! Вот, что! Приближается Пасха. Нужно думать о подарках. Напиши, пожалуйста, сколько я могу просить вещей от Вас и от Кумушки? Буду просить книги, а если можно, и какие-нибудь вещички, как мне подарила Кумушка на рождение. Mme Гарфельд30 это знает. Если можно, то прошу это сделать сюрпризом. А на счет книг, когда Вы напишите, то я скажу какие.



Как поживает Маленький? Крепко его целую. Все те, которым Вы кланялись, сердечно благодарят Вас за память.



Христос с Вами. Нежно целую Кумушку.



Христос с Вами.



Ваш + + + Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 16 мая 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 401—402.

Ливадия. 16 мая 1904 г.



Дорогие мои Душки!



О будущем поговорим после. Сообщаю Вам приятную новость. Я получил по геометрии 10; т. е. по письменному 8, а по устному 12. Доказывал Пифагорову теорему. Это первый такой хороший опрос. Мы живем уже с 1 января пять месяцев и 16 дней, а с тех пор у дяди Петюши и не были. Ездили поздравлять их с Новым годом и с тех пор так и не виделись с детьми. Тетя Милица приезжала к нам 2 раза. Раз она с Сергеем, с гжой Пушкиной33 и воспитателем Сергея ехала на молебн по случаю объявления войны; а во второй раз с гжой Пушкиной после приезда из Петербурга. В начале года, по правде сказать, они нам надоедали частыми приглашениями. Было ведь так; одно воскресенье Сергей к нам приезжает, а другое, мы к ним ехали. Удивительно, что они нас забыли. Но все-таки, я рад, что они не приглашают, потому что можно быть посвободнее. Погода у нас хорошая. Простите, пожалуйста, что долго не отвечаю на Ваши чудные письма. Княгиня Барятинская мне привезла от Тебя, Мусь, письмо. Очень я беспокоился за Крестника. Прости, пожалуйста, за откровенность, но мне было грустно, что я не знал о ходе болезни Маленького; хотя по таким пустякам доставлять телеграфисту лишний труд не стоило, как думал, наверное, Ты, Пусь; и это справедливо и я с этим мирюсь. Ужасно хочется поскорее попасть к Вам, не заезжая в Осташево.



Был в пятницу опрос по истории. М И спрашивал и старое и я знал все на 8 баллов. Как Кумушка?



Поздравляю Тебя, Пусь, с Измайловским праздником.34 Когда приеду к Вам, то открою всю мою душу Вам, ничего не скрывая. Читаю «Войну и мир» и чуть иногда не плачу. Кончил уже две книги. Две книги у меня сплетены в одну. Если Вы помните Наташу, то, наверное, она Вам нравится. Я ее обожаю, прямо-таки. Когда она отказала князю Андрею и хотела выйти за Анатоля, то мне так ее стало жаль, что и сказать не могу.



Христос с Вами.



Будьте здоровы.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 17 мая 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 402—403.

Ливадия. 17 мая 1904 г.



Дорогой мой Пуськин!



От души поздравляю Тебя со днем Твоего Ангела. Дай Господь Тебе здоровья и счастья на многие, многие и многие годы. Учусь я удовлетворительно. Сейчас у нас идет дождь. Не хороши у нас что-то дела Там. Ты, я думаю, понимаешь, про что я говорю. Жаль Государя, очень жаль; я думаю, что на его здоровье это отзовется не хорошо. Через годик, даст Бог, я буду юнкером. У меня к Тебе есть маленькая просьба. Когда я буду юнкером, то, чтобы товарищи обходились со мною как с равным и не стеснялись бы называть меня на «ты», как это делали кадеты; это первое. А второе, чтобы Начальство обходилось со мною как с простым юнкером, а то, кажется, с Борисом35 там обходились немножко цирлих манирлих ганц аккурат36. Мне нужно быть проще, чем Великому Князю; это мне говорил М И, да и я сам это прекрасно понимаю и знаю. Ты, конечно, и без меня устроил бы это, но все же, мне хотелось Тебя об этом попросить. Очень многое мне хочется Тебе сказать, но когда приедем, то вдоволь наговоримся. Говорю тебе всю правду. Раньше я Тебя боялся, а теперь узнал Тебя лучше и еще страстнее и горячее полюбил. Какой для нас с Тобою будет праздник, когда я первый раз надену юнкерский, а затем офицерский мундир. Буду стараться быть отличным товарищем, юнкером, а затем и служакой Царю и Отечеству.



Будь здоров, дорогой Папа.



Христос с Тобою.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 27 мая 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 403.

Ливадия. 27 мая 1904 г.



Здравствуйте, мои душки!



Урра! Николаевский вокзал и... рев от радости. Были опросы по физике и геометрии. По физике у Гаврилушки 11, у меня 10, а по геометрии у обоих по 9-ти. Право, не знаю, что и писать, потому что скоро наговоримся. Страшно жаль Зиновьева37. Кажется, был отличный офицер, как я слыхал, но, наверное, не знаю. Наконец, можно будет немного отдохнуть. М И сегодня был на французском и на географии. Читаю неважно по первому, и по второму сбивался в направлении ветров; по арифметике целый почти что урок повторял условие задачи. Но в общем, учителя, М И и я сам, удовлетворены занятиями. Я раньше совсем не мог разбираться в задаче, а теперь разбираюсь.



Простите, что так коротко, но зато откровенно. Как Маленький и Кумушка?



Христос с Вами.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 11 июля 1904 г. Стрельна // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 403.

Стрельна. 11 июля 1904 г.



Дорогой мой Пусь! От души благодарю тебя за милую карточку.



Сердечно поздравляю с Тетей Ольгой38. У меня болит горло и я сижу дома. Завтра меня выпускают на воздух. Погода у нас довольно хорошая. Сердечный поклон Твоим спутникам.



Христос с Тобою



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 25 сентября 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 403—404.

Ливадия. 25 сентября 1904 г.



Здравствуйте, дорогие мои!



Я, как уже вам говорил, часто подумываю о моем будущем житье-бытье. Я составлял разные планы и все не выходит. Если бы мне позволили жить в комнатах Анмама и дальше, то было бы так. Кабинет и уборная Анмама были бы мои. Затем две следующие комнаты, детская, потом наша с женою столовая. Желтая конечная комнатка — кабинет жены, малиновая — ее гостиная; а желтая — наша спальня и ее уборная, потому что комната большая. Но тут получается два больших неудобства. Во-первых, я должен быть ближе к жене. Во-вторых, если спальная будет в зеленой комнате, а уборная в малиновой, то я своих товарищей не могу приводить через спальную. Затем, у нее не будет такого уголка, т. е. кабинета, если отдать те комнаты под детскую. Придумал. Мой кабинет, моя уборная — бывшие Анмама. Затем уборная жены, спальня, столовая, кабинет жены и две детские. Пожалуйста, напиши, Папа, мне об этом и ты, Мама, не огорчаясь тем. Дела идут, в общем, ничего себе. Только эти дни некоторые уроки хуже. Но дело поправится. Были сегодня у Всенощной в Ореандской церкви. Я никогда не видал такого умилительного и располагающего к молитве места.



Как Твое здоровье? Вы это поймете.



Прощайте, целую Вас крепко. Почта ждет.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 21 октября 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 405.

Ливадия. 21 октября 1904 г.



Прелесть моя Пуська!



Прости меня, пожалуйста, что я Тебе так долго не отвечаю. Это истинная правда, что еще рано думать о женитьбе. Я Тебе буду писать все, что только могу выразить. Бывают моменты, даже времена, когда на меня находит большая лень. Я прямо-таки ленюсь и, конечно, плохо занимаюсь, учу скверно уроки. У меня был опрос по алгебре и сошел на 8 баллов. Перепутал я в уравнении в арифметической части. М И сказал, что я плохо стою у доски. Затем, когда он меня спросил о чем-то, то я уперся на стол. Но в общем, он остался доволен. По физике опрос я сдал на 9—10. Как Ты уже знаешь из письма М И, я получил довольно странное письмо к великому моему удивлению. Решительно не могу этого понять, как и почему это случилось. Сочинять я втихомолку пробую; а именно, «Херувимскую». Я ее сыграл Гаврилушке и он нашел, да и я сам нахожу, что ее трудно понять. Представь себе, что я почти что перестал думать о женитьбе, к моему счастью, я много думаю о полке. Но, к сожалению, это еще рано. Очень много думаю о Тебе и о Мама. Я сегодня получил от нее письмо, в котором она пишет, что она совсем поправилась, но на воздух еще не выходит. Дай-то Господи, чтобы все сошло благополучно. Она еще пишет, как и Ты, что беспокоится мне нечего, что она бережется. Очень жаль, что Маленький нездоров. Как это могли допустить плохое молоко. Когда Гаврилушка был болен, то никак, помнится, нельзя было достать яиц или же они были плохие. Живем мы довольно дружно. Только двое маленьких недостаточно дисциплинированные. Да и со мною бывают грешки. Я недостаточно опрятный и мне подчас попадает. Но я ни разу не был наказан. Маленьких же лишают верховой езды. Скажу тебе по совести, что мне их тогда становится очень жалко. Очень прошу Тебя, если дома будет все благополучно, приехать к нам на экзамены.



Христос с Тобою, моя Прелесть.



Твой юноша Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 20 ноября 1904 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 404—405.

Ливадия. 20 ноября 1904 г.



Дорогие мои!



Во-первых, сердечно поздравляю Тебя, Пусь, с благополучным приездом, а во-вторых, обращаюсь к Тебе с просьбой. Здешний Ливадийский регент, разузнав, что я пишу духовные ноты, просил, если можно, их разучить здешнему хору. М И и я ничего против этого не имеем, а только просим Твоего на это благословения. Был один плоховатый опрос по русской истории, но все остальные хорошо. Погода у нас стоит прекрасная. Солнце весело играет, но без вас скучновато. Я ужасно долго приготовляю уроки и поэтому писать письма и читать нет времени. Я бы мог это делать от ? 1-го до часа, но тогда хочется отдохнуть от занятий, после которых немного устаешь. Я тогда обыкновенно играю на фортепиано духовные вещи и тоже светские, но больше духовные. Это, я знаю, не полезно, но духовная музыка на меня действует с чисто лирической стороны. Мы теперь с М И начали драму и разбирали сегодня «Ревизора». Мотя мне очень нравится как учитель, с ним можно так хорошо поговорить. Но, все же, скажу, что не могу дождаться того времени, когда я, уже наполовину юнкер, могу с Вами поговорить и излить мои Вам взгляды и настроения. Как грустно, что Маленький все нездоров.



Пишу Вам в разные дни, т. к. все не находил достаточно времени, чтобы написать. На этой неделе были опросы по геометрии, др истории и по Закону Б и все сошли хорошо. По первому устный ответ был около 11, а теорему доказал на 8—9. У меня есть большой недостаток, заключающийся в том, что я спешу скорее ответить на вопрос, недостаточно обдумав его. Поэтому-то и получается скверный ответ. По истории и по Закону 9. Скоро уже и Рождество. У нас кончаются уроки 22 декабря, и тогда можно будет отдохнуть от уроков и как следует почитать. У нас с Гаврилушкой сегодня, т. е. 27 декабря, зашел интересный разговор о наших будущих комнатах. Я сказал ему, что мы с ним не умеем устраивать наших комнат. Теперь мне предстоит громадная работа с устройством моих книг. Они у меня смешаны с Гаврилушкиными и поэтому будет очень трудно привести их в порядок. Очень Вас прошу подумать о наших будущих комнатах; это действительно рановато, но все же лучше теперь постепенно начинать думать, чем как раз перед нашим приездом их выбирать. Во-первых, Вам и Павке нужно будет меньше хлопотать а, во-вторых, и мне будет приятнее заранее знать, в каких комнатах я буду жить. Хорошо было бы жить юнкерами отдельно от маленьких. Не доканчиваю свою мысль в этом письме, а докончу завтра. Христос с Вами. Береги себя, мой ангел милый.



Вас душевно любящий



Иоанчик.



P. S. Менял перо и бумага пачкает, поэтому недостаточно чисто.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 13 марта 1905 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 405—406.

Ливадия. 13 марта 1905 г.



Дорогой мой Папа!



От всей души поздравляю тебя с Натусей. Прости меня, пожалуйста, за письмо. Но дело вышло так: я написал Вам вместе, но не послал. А когда стал запечатывать письмо Тебе, то по ошибке вложил второй лист первого письма и не доглядел первого листа Твоего письма. Когда же оно ушло, я увидал под пропускной бумагою моего письменного стола один лист Твоего письма и собирался послать, но не послал. А тут приходит и Твое письмо. Тогда я решил так. Посылаю Вам обоим старое письмо, т. к. первый лист объяснит второй, который Ты уже читал, а первый переписываю.



Переписка! Дорогой Папа!



Во-первых, очень Тебя благодарю за календарь и сердечно прошу меня простить, что долго не отвечал. Во-вторых, дорогой дядя Сергий39! Я много о Тебе думаю это время. Видал ли Ты части тела, которые от него остались или нет? (Пропускаю вопрос о том, от кого Ты узнал о кончине, т. к. Ты уже писал). Я пишу Тебе, потому что знаю, как Ты любил покойного и затем, чтобы отлить душу мою на покаяние. Смерть Дяди произвела на меня большое впечатление. Позволь, пожалуйста, пропустить тот факт, о том, как мы об этом узнали, потому что об этом я подробно пишу Туське. Письмо Вам обоим старое и много я уже знаю, что в нем спрашиваю. Но, может быть, оно Вам будет не очень скучно. Теперь много думаю о предстоящих экзаменах. По правде сказать, они меня волнуют. Даст Бог, все сойдет хорошо. А как все обрадовались, узнав, что Ты не теряешь надежды приехать к нам, да еще с Мама. Это было бы великолепно. Работы все прибавляется больше, потому что, оканчивая предметы, мы их повторяем к экзамену. Начали тригонометрию. Окончили русский яз, а на будущей неделе кончаем и законоведение. Представь себе, что математика мне не много не страшнее истории и географии. По истории не очень мало. Вот в Ялте-то у нас дела не очень-то важные. Толпа хотела два раза идти в Ливадию, но, слава Богу, не пришла. Я подумывал уже о смерти. Укокошат еще как-нибудь и готово дело. В городе перебито масса стекол. Магазины разграблены. Клоба пострадал на 80 000. Некоторые купцы совсем разорились. Золотых и серебряных дел мастера потерпели страшный ущерб. В Ялте есть Ливадийский дом, так его сожгли. Все дело произвел солдат, не отдавший честь полицейскому. Тот ему сделал выговор, велел взять его и посадить в тюрьму. Это возмутило народ. Исправник Гвоздевич принужден был их успокаивать, но ему пустили в голову камень, и он упал, но, слава Богу, остался жив. Толпа двинулась к тюрьме {выпустила преступников}, подожгла тюрьму, выпустив {разбойников} преступников. Затем она двинулась по набережной, разбивая окна магазинов. Начался грабеж. Босяки входили к портному и надевали готовые платья. Ялту теперь и нельзя узнать. Вызваны из Севастополя несколько раз Брестского полка и из Симферополя Крымский дивизион, к ним и моряки из Севастополя. Прости, что долго не писал. Чернила ползут, ничего не поделаешь.



Христос с Тобою.



Будь здоров.



Твой первенец Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 31 марта 1905 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 406—407.

Ливадия. 31 марта 1905 г.



Дорогие мои!



Вот так штукенция!? 30 через месяц уже и первый устный экзамен по русскому и законоведению. Шутка ли сказать? Теперь пятая неделя поста, там шестая, седьмая. А в пятницу на Святой, первый письменный экзамен по арифметике. Вот письменные по французскому и немецкому меня пугают. Надеюсь, что пройдет благополучно. Из кожи вылезу, а выйдет! Умоляю Вас, приезжайте к нам. Вы себе представить не можете, как это меня обрадует. Но с кем же останется Кумушка? Как ее здоровье? Мы уже сегодня выходили на нашу площадку в расстегнутых летних шинелях. В комнатах ходим с сегодняшнего дня в гимнастерках, а то, всю зиму ходили в так называемых хаках, которые подарил нам Дяденька. Мы сделали еще по одной у здешнего портного Гургевича. Вернемтесь к экзаменам. Как я уже Вам писал, история и география также немало меня беспокоят. В особенности история. Порядочный курс. В субботу последний опрос по физике. Уже задал 9 в на повторение (барометр и пр.). Завтра кончаем повторение по катехизису и начнем повторять историю церковную. В субботу же последний урок по русской географии, кроме опроса. Таковой еще будет. Европейскую географию мы уже окончили. По средней истории проходим крестовые походы. По новой истории нам очень мало. Хорошенько не знаю, но, кажется, 4 страницы. Бедная Муттерхен. Так ее жаль. Милая была старушка. Хотя она теперь у Бога. Может быть, ей и хорошо? Как Ты себя, дорогая моя, чувствуешь? Как Натуся? А что в сентябре? Одно слово «юнкерство» приводит меня в восторг. Нужно будет очень и очень много учиться.



Будьте здоровы. Христос с Вами.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 7 апреля 1905 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 407—408.

Ливадия. 7 апреля 1905 г.



Дорогие мои!



От души поздравляю Вас с новокрещенной Натусей. Дай ей Господь быть порядочным человеком и всей душой любить Св Родину, Царя-Батюшку и родное Отечество. Дела у меня пошли хуже. Напала какая-то лень, не то лень, а право неопределенное что-то. Последние опросы по физике и географии были не охти какие. В понедельник я чуть ли не все уроки не знал. Накануне нарочно не пошел в церковь, чтобы учить уроки, а вместо этого промечтал. Было времени масса, а сделать ничего не сделал, т. е. почти ничего. Зато по-немецки, к моему восторгу, стал писать получше. Погода у нас прекрасная. Сегодня выходили на площадку в одних бушлатах, а на немецкую прогулку после завтрака в шинелях в накидку. Вот что, Мама! Ты нам писала, что сидишь ежедневно у открытого окна. Из этого выходит, что у Вас рай земной. Спиридон же получил из деревни письмо, в котором его известили, что выпало дикое количество снега, что боятся насчет хлебов. Правда, это было в конце марта, а Ты писала 2 апреля. Затем, у Вас сгребают снег, а в деревнях на полях, понятно, нет. У нас уже вывесили расписание экзаменов. Ведь экзамены не за горами. Завтра, ровно через две недели, первый письменный экзамен от 3 до 5, а именно, по «АРИФМЕТИКЕ». Последний 24 мая и, если даст Бог, то мы наполовину «ЮНКЕРА». Принапрягусь и выйдет. Как Анмамуленька? Отчего крестины не на Пасху? Не уезжает ли Дяденька на свой завод? Отчего у нас такие скверные мосты в Питере?



Чуть ли не все плохие. Крюков приехал из отпуска, говорил, что осматривал все мосты и многие, чуть ли даже не все, нашли плохими. Ведь до чего же мы дожили. Беда за бедой. Война, мосты испорчены и пр. и пр. Нужно кончать. Простите, пожалуйста, за пятно. Крепко Вас всех обнимаю.



Будьте здоровы. Христос с Вами.



Ваш Иоанчик.



P. S. Тебе, Пусь, M Tieche просил передать, что он очень тронут Твоим письмом и всегда его сохранит.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 27 апреля 1905 г. Ливадия. («Христос Воскресе! Дорогие мои! От всей души поздравляю Вас...») // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 408.

Ливадия. 27 апреля 1905 г.



Христос Воскресе!



Дорогие мои!



От всей души поздравляю Вас со светлым праздником Воскресения Христова! Дай Вам Господь всего хорошего. Мы на этой неделе говели. Пожалуйста, простите меня, если в чем согрешил. Занятия у нас, у старших, будут длиться до среды; да только два в день. В понедельник история и геометрия, во вторник география и история, а в среду, геометрия и {география} история. Беда у меня в том, что я не знаю, что писать. Как, действительно, грустно, что я не с Вами. Крестины без нас и т. д. Как это вышло, что на крестинах были родственники? Ты, Мама, ведь писала, что никого не будет. Кроме Дяденьки, Татианы и Гаврилушки никто не был крестным? Я теперь дохожу до того, что не могу молиться. Во всем организме какая-то лень. Нет у меня достаточно хотения и силы воли, чтобы заставить себя не лениться. Говоришь, например, с кем-нибудь, а думаешь о другом. От этого у меня невнимание и на занятиях. Не сосредотачиваюсь, и потому говорю чушь. С маленькими обращаться не умею. Вообще, у меня дела не ахти как идут. Сделаю неверно задачу или плохо приготовлю урок, это событие меня не огорчает в достаточной мере и мне бывает иногда совсем не стыдно. — Вот, что со мною делается. Все дело в том, что в свое время мне мало говорили о чести, совести, любви к Вам, Государю, Отечеству и т. п. Если бы это раньше мне говорили, может быть, ничего бы и не было. Говорю Вам по совести! Ты знаешь, Папа, что раньше я Тебя страшно боялся; а почему? А вот почему. Если я у М К сделаю что-нибудь дурное, он мне говорил: «Пойдемте к Папа». Что же? Я бы пришел с ним к Тебе, Ты бы разволновался, накричал бы на меня и, наконец, наказал. Поэтому-то, из одной угрозы, что меня поведет к Тебе, я до М Тебя боялся. Не один М К так грозил. Атя, кажись, то же делала. Хорошенько не помню, а потому говорю неуверенно. Если бы этого не было бы, то дело обстояло иначе. Пожалуйста, не очень огорчайся. Я стараюсь, и все будет хорошо. Помнишь, дорогая моя Мама, ведь мы всегда, всегда перед исповедью говорили. Вот это и есть моя маленькая исповедь перед Вами. Когда будем вместе, то дадим волю разговорам по душеньки. А теперь, еще раз Христос Воскресе! До свидания, мои Ангелочки. Будьте здоровы. Пишу и чуть не плачу. Очень уж грустно.



Христос с Вами. Будьте здоровы.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 27 апреля 1905 г. Ливадия. («Дорогие мои! Вот уж начались и экзамены...») // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 409—410.

Ливадия. 27 апреля 1905 г.



Дорогие мои!



Вот уж начались и экзамены. Завтра последний письменный. На русском мы сидели почти что 3 ? часа. Не удивительно. Эти работы, как диктовка и сочинение, и в корпусе длятся долго. После экзамена я и М И порядком устали. По приезде к Вам, хочется мне о многом нужном и серьезном поговорить. О некоторых вещах я не перестаю думать, и обязательно следует поговорить. Надеюсь, вы в этом мне не откажите. Простите меня, пожалуйста, если я говорю иной раз неделикатно, но хочется сказать более или менее все. Ваши письма доставляют мне всегда большую радость. От всей души благодарю Вас за них. Наш разговор будет не шуточный и потому я его должен основательно разработать. У Гаврилушки почти что все баллы выше моих. Русское сочинение я написал, кажись, на балл выше. Это письмо, кажись, придет к Вам в день экзамена по алгебре. Очень хочется его сдать хорошо. Как бывает легко на душе, когда дело окончено, да притом еще хорошо. А когда скверно, то, ух, как не хорошо. Французская диктовка у меня не блестящая. Лучше всего русский, а хуже всего французский. М И, кажется, доволен моими экзаменами. В субботу — русский устный. Стол будет покрыт знаменитым зеленым сукном. Я теряюсь, и дело поэтому выходит хуже. Нужно взять себя в руки и тогда будет все по—хорошему. Надейся на Бога, а сам не плошай, как говорит наш народ. Вот я дело буду делать, и стараться просить у Бога помощи. Очень благодарю тебя, Пусь, за советы.



Христос с Вами.



Будьте здоровы.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 17 мая 1905 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 410.

Ливадия. 17 мая 1905 г.



Дорогой мой Пусь!



От души поздравляю Тебя со днем Ангела. Прости, пожалуйста, за короткое письмо и скверный почерк. Тороплюсь. Экзамены, чтобы не сглазить, идут, слава Богу, порядочно. Жду, не дождусь увидеться с Тобою и со всеми Вами.



Христос с Тобою. Крепко и нежно Тебя обнимаю.



Желаю всего, всего хорошего. Будь здоров.



Твой Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 24 мая 1905 г. Ялта // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 410.

Ялта. 24 мая 1905 г.



Ура. Экзамены кончены по закону Божьему, оба получили по 12 общий, средний у Гаврилушки десять и тридцать пять сотых, а у меня — девять и восемьдесят шесть сотых.



Нежно и крепко Вас обнимаем. Была тетя.



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 26 мая 1905 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 410.

Ливадия. 26 мая 1905 г.



Дорогие мои!



Вот и экзамены кончились. Скоро долгожданное 29. Как хорошо. Много можно будет поговорить. Запас есть. И приятное и неприятное и т. д. За это время я приустал, но теперь, слава Богу, отдыхаю. В Осташеве буду читать Тургенева. Интересно познакомиться с новым имением. У нас погода хорошая. Гуляем в гимнастерках. Вот плохо пишут о нашем флоте. Говорят, что наш пехотный строй отстал на 30—40 лет. Для этого нужно мне много работать, чтобы сделать полезное для Отечества, да не мне одному, а всему молодому поколению России. Если много работать, то можно многое сделать. По-моему, да ведь это и по всякому, даст умения командовать над другими можно только в том случае, если у самого будет знание, это главное, характер, сила воли и т. д. Если это все у человека будет, то можно очень много сделать. Матвей Илларионович говорит, что у нас нужно поднять образование, да и не только он один это говорит, а, наверное, все, которые любят Россию. Матвей Илларионович мне говорил, что все несчастия войны происходят от необразования. Нет у меня характера. Внутренне я чувствую, что у меня есть какое-то улучшение. Но и это улучшение совсем еще не высказалось. Подробности не пишу, т. к. скоро увидимся и о всем поговорим. Нежно Вас всех обнимаю.



Христос с Вами. Будьте здоровы.



Ваш Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 12 октября 1905 г. Ливадия // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 411.

Ливадия. 12 октября 1905 г.



Дорогие мои!



Дорогая Натуся уже у Господа, так писала нам Татуля. Видно, Господь хотел, чтобы у нас была одна сестра. Все это время я мысленно с Вами. Жаль бедную девочку, но, с другой стороны, можно за нее порадоваться. Мы служили по ней в Ореандской церкви литию, т. к. обыкновенно панихид по маленьким не служат. Тетя Стана40 была у нас на экзамене истории, как раз, когда маленькой было нехорошо. Тетя пришла сообщить о здоровье. Она это только раз и сделала, а во второй — сообщили о вечном сне. Она уже знала об этом, и подумайте, приехала вместе с тетей Милицей к нам. Я, да и Гаврилушка, заметили, как тетя Стана нежно и крепко меня обняла. Тетя Милица показала нам Вашу к ней телеграмму и сказала, что, как только об этом узнала, сейчас же поехала к нам. Правда, какое милое участие? По правде сказать, я боялся, что буду путать на экзамене, но оказалось, что отвечал лучше, чем думал. Я так надеялся увидеть маленькую, но Божья воля, ничего не поделаешь. Теперь у нас 2 — одна минута первого, значит у вас без одной минуты первого; через две недели ровно, если даст Бог, будем уже на пути в Симферополь. Завтра экзамены по геометрии и тригонометрии. Затем скоро и все готово. Скоро юнкера и затем, даст Господь, офицеры. Надеюсь, что вы себя чувствуете хорошо. Помоги вам Господь. Наверное, Кумушке вы не говорили. Когда переезжаете в Павловск? Мы так надеялись, что Вы к нам приедете!



Христос с Вами. Да будет на Вас Божие благословение.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 7 {февраля} марта 1908 г. Мраморный, Санкт-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 411—412.

СПб. Мраморный



7 {февраля} марта 1908 г.



Дорогой мой Папа.



Обращаюсь к Тебе с очень деловой просьбой. Дело в том, что Багге-аф-Боо41 попала в руки французская книга под названием «Les Peres et les Enfants». На десятой страницы написаны возмутительные вещи об особе Государя Императора. Ужаснее всего то, что эта книга дается для чтения слушательницам французских курсов при Николаевском женском институте, что на Казанской улице № 342. Стало быть, эта книга казенная. Баля меня просил передать эту книгу Тебе, чтобы Ты, в свою очередь, пустил бы оную в ход, т. е. передал бы дяде Николаше и, таким образом, можно было бы прижать начальство института. А что эта книга читается слушательницам, Баля знает наверное. Я недаром присягал и это мой священный долг, сказать Тебе об открытии подобного рода книги. Очень и очень прошу мне в этом помочь.



Кроме того, у меня был поручик Лихонин и долго у меня сидел. По его просьбе видно, что ему хочется перевестись в пехоту. Я ему сказал, что как однокашнику постараюсь сделать все, что могу. Я это и сделал. Направил прошение к Тебе. Но, когда мы прощались, он мне сказал, что ему все равно, в какой полк перевестись. Он говорил с одним финляндским офицером, который ему сказал, что теперь Преображенцы в Гвардии не считаются таким хорошим полком, каким они были раньше. Лихонину приятнее было бы поступить в Измайловский полк. В Преображенском у него есть знакомые. После такого разговора мне совсем не хочется за него у Тебя хлопотать. Я считаю, что если человек хочет поступить в какую-нибудь часть, то он за оную должен идти в огонь и в воду, а Лихонин этого, наверное, не сделает, т. е. ему безразлично, в какую часть поступить.



Нежно Тебя обнимаю.



Христос с Тобою.



Твой первенец



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 29 июня / 12 июля 1908 г. Гамбург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 412—413.

Гамбург. 29 июня/12 июля 1908 г.



Дорогой мой Пусь.



Устроились мы здесь очень хорошо. Теперь здесь живет дядя Владимир с Граббе, Навроцкий43 и генерал Горяинов. Последний бывший Гродненский гусар. Он был ранен в локоть шайкой мятежников, которая была направлена против Анпапа44. Мы оба и Н Н обращаемся к Вам всем с большой просьбой, а именно, писать нам на имя Н Н, для того, чтобы было дешевле жить и не доставлять удовольствие  революционерам. От всей души благодарю Тебя за идеальную статуэтку Фридриха Великого. Сегодня мы завтракали у генерала Квадри. У него живет бывший кадет его корпуса, который окончил курс корпуса год тому назад. В училище он не мог идти, т. к. остался без пенсии, потому что достиг возраста, в котором пенсии не дают. Завтрак был довольно симпатичный. По субботам и воскресеньям бываем в здешней Церкви. Служит штутгартский священник, а поет штутгартский диакон. Народу очень много и потому страшная жара. Церковь, действительно, напоминает церковь в Михайловском. С Н Н я очень подружился. Это чудный человек. Много добра, умения обращаться с деньгами, ходить с планом и пр., приобрел я у него за это время. Я ко всему теперь отношусь гораздо спокойнее и все благодаря Н Н. Мы читаем теперь по-французски . Костя читает все женские роли, а я — все мужские. Это нас очень интересует. Я стал теперь читать гораздо свободнее, чем раньше. Незнакомые слова Н Н нам объясняет. Много говорим с ним о театральном искусстве и о музыке. Здесь по вечерам в Кургаузе мы часто ходим на музыку. Слышали увертюры из «Руслан и Людмилы», «Вильгельма Теля» и некоторые вещи Рубинштейна. По-русски мы читаем, т. е. не мы, а нам читает Н Н вторую часть «Обрыва». Никогда, или иначе сказать, редко, я слыхивал, чтобы кто-нибудь читал так хорошо, как это делает Н Н. Так у него много выражения, чувства и знания в его чтении. Вообще, сознаюсь, что когда мы с ним говорим, то в душе мне становится очень стыдно за мое круглое незнание тех вещей, которые и должен знать, а не знаю, т. к. сам в этом виноват кругом. Как Ты себя чувствуешь, мой дорогой Пусь? Какая у Вас погода? Из газет видно, что погода дрянь. У нас было несколько пасмурных дней. Затем два дня страшная жара, а сегодня сильная гроза.



Итак, Христос с Тобою.



Будь здоров.



Твой Первенец.



Иоанчик.



P. S. Н Н и Анисимов очень благодарят всех вспомнивших их за память.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 31 июля 1908 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 413—414.

31 июля 1908 г.*



Дорогой мой Пуськин.



От всей души поздравляю Тебя с днем рождения. Дай тебе Господь здоровья, силы и счастья на долгие годы. Мы теперь, как Ты знаешь, живем в Glion. Н Н отпускает нас путешествовать одних по окрестностям. У меня была двойная работа. Я поехал в Ильонский замок не один, а с Анисимовым, который ничего не понимает по-французски. Так что я ему должен был все объяснять, т. е. переводить, что объясняла девушка, показывающая замок. Последний удивительно сохранился. Залы со сводами, колонны и камины 13, 15 веков. Замечательно интересно. Зала, где 6 лет просидел узник. Довольно большая. Там показывают колонну, к которой был привязан узник и на ней кольцо, к которому прикреплялась его цепь. Но, Жуковский не совсем верно описал в своей поэме, что узник, сидя в темнице, смотрел на Женеву, т. к. окна такие узенькие, что через них можно видеть лишь одно небо. Я себя чувствую совсем здоровым и надеюсь, с Божьей помощью, начать службу возможно скорее по возвращении домой. Лечение и свежий воздух принес мне много пользы. Странное дело, что в Гамбурге совсем незаметно для самого себя, воздух удивительно успокоительно действует на нервы. Становишься другим человеком. Благодаря Н Н, который учит нас самостоятельности, я делаюсь теперь все значительно спокойнее и увереннее, чем раньше. Домой меня сильно тянет. Очень я по Вас и по службе соскучился. Подумай, что ведь с середины марта месяца я уже не служу. Надеюсь, что даст Бог, Тебя увидеть 17 августа в воскресенье. У нас расписание уже составлено. Наш поезд приходит в Петребург в 8 ч. 45 утра. Так что мы попадаем как раз к обедне. Меня успеет осмотреть доктор Муринов еще до службы. Я так надеюсь, что он меня найдет совершенно здоровым!! Бедный Н Н очень соскучился по своим. А главное, что ему жалко, что не видал сенокоса. Это он мне говорил, когда мы говорили с ним по душе. Пожалуйста, ему не говори, т. к. я думаю, ему будет неприятно, что я Тебе это написал. Он мне своими советами принес громадную пользу. Что с Павкой? Он, кажется, нездоров? Почему Ты ездил в Крым? Ведь у Тебя там нет заведений. Я думал, что не к дяде ли Николе45; да его там нет?? 3-ого мы отсюда уезжаем и едем посмотреть на «Чертов мост» (со станции ж д мы туда пойдем пешком) затем приедем в Милан (проедем через знаменитый тоннель), Геную, Ниццу, Леон, Марсель, Париж, где {останемся} будем от 9—12, может быть, Buckeburg, если тетя Мими46 будет там, Берлин, Дрезден и домой. Путешествие меня чрезвычайно интересует. Мама удивилась, что мы не были внутри Кёльнского собора. Н Н нам сказал, что кроме колец, к которым французы привязывали во время войны своих лошадей, там интересного ничего нет. Н Н был внутри собора. А снаружи, действительно, он поразителен по своей красоте, работе, а, кроме того, величественности. Резьба на башнях так красива, что я ее никогда не забуду. Мама удивлялась, что мы не были внутри собора. Но причина была уважительная. Мы пили воды в Гамбурге и не хотели пропустить ни одного дня. В Кёльне нам нужно было попасть с парохода на поезд. Как ты знаешь, мы совершили дивную прогулку по Рейну. Пароход запоздал придти в Кёльн, и нам осталось лишь каких-нибудь 20 минут до отхода поезда. Тогда мы, высадившись {из} с парохода, пробежали мимо собора, купили в магазине одеколон, затем в другой забежали купить почтовых карточек и на вокзал за билетами и, наконец, попали в поезд, да еще с большим трудом, т. к. все места были заняты (в Гамбург попали лишь в 1,2 ч ночи). И все это мы должны были проделать в 20 минут. Так что Ты поймешь, что нам было трудно осмотреть собор. Покупки очень хотелось сделать.



Будь здоров, мой дорогой Пусь.



Христос с Тобою.



Твой первенец



Иоанчик.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу, 6 августа 1908 г. Вильдунген // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 414—415.

Вильдунген. 6 августа 1908 г.



Дорогая моя Мусь.



Могу Тебя совершенно успокоить на счет Пуськина. У него отличный вид, веселый и разговорчивый. Опишу Тебе пребывание у тети Мими. На станции Buckeburg нас встретила сама тетя Мими, дядя47, фрейлина, адъютант и офицер, заведующий конюшней. Тетя села со мною в коляску, а Костя с дядей в другую, и мы все поехали в замок. По дороге тетя говорила со мною об Амама и детях. Дома были только Хари48 и маленькие49. Видал Ратхауз*, где ты слушала концерт. В замке тетя указала мне на старинные ворота. На крыльце был Хари и гофмаршал. Затем отправились в те комнаты, где ты жила весной. После этого пошли с дядей и Хари смотреть конюшню, что, конечно, меня чрезвычайно интересовало. В 3 часа в честь нас был устроен Dejeuner-Djnatoire**. Был батальонный командир и свита. После обеда пришли маленькие. Это одна прелесть. Диди дает всем руку нисколько не стесняясь. У беби чудные большие глаза. Нана, по-видимому, прелестная. Она мне очень и очень понравилась.



Осматривали затем замок и сидели у тети. Да, после завтрака я говорил с заведующим конюшней и он мне показывал снимки прыжков ихних лошадей. Уехать пришлось раньше, т. к. поезда больше не было. На прощание нам подарили фотографии дяди и тети и пожаловали, как kleine Ernennung* ордена, а также и Н Н. Говоря между нами, в Хуммельсхайне мне было гораздо уютнее, чем в Buckeburg’е. Приезжаем мы, что даст Бог, во вторник, 26 нашего августа в 8 ч. 45 м. утра. Думаю, сразу проехать в Мраморный, чтобы принять после дороги ванну и одеться чистенько. Затем повидать Анмама и Павку, и между 10 и 11 ехать в Стрельну. Хотя это тебе будет, может быть, и неудобно. Было бы хорошо. Утром мы повидались бы с Тобою, и, может быть, в Стрельну поехали бы позже, чтобы с Тобою позавтракать, вдоволь поболтать (ты долго говорить не можешь, т. к. не любишь оставаться без работы), а к двум часам поехали бы в Стрельну поцеловать Дяденьку и я много надеюсь поездить с ним верхом. Таким образом, 26 я буду дома, а 27 явлюсь уже на службу. Все это я говорю, конечно, предварительно, и повторяю, даст Бог, т. к. в нашем путешествии, если сказать «непременно», то, конечно, выйдет наоборот. А теперь, моя милая Мусь, до скорого свидания.



Христос с Тобою.



Твой Илио.



Иоанн Константинович, кн. Письмо Константину Константиновичу и Елизавете Маврикиевне, 27 августа 1914 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 421.

27 августа 1914 г.*



Дорогие мои.



Вам везет, Вам письмо. Господь удивительно хранит меня. Я глубоко верю в Него и еще больше, чем раньше. Спасибо Вам от души за заботу о Пуси и Мими. Я ее видал в Петербурге. Бой под Креупишкиным никогда не изгладится из памяти. Бедный Дитрих. Все они погибли героями. Чаще телеграфируйте мне о Дуси61. Храни Вас Господь. Я здоров и глубоко верю, что Господь благословит нас, братьев. О Косте известий нет. Все мы страшно дружны.



Обнимаю.



Ваш Иоанчик.



На обороте:



Пишу дальше.



Трудно описать чувство, когда находишься в бою. Страх, который стараешься побороть и, вместе с тем, хочется маску сделать. Я все время был ординарцем у начальника дивизии. Мог быть убит как угодно. Шрапнели летели над головой, но Бог меня спасал. Скверное чувство теперь сидеть здесь, когда братишки в опасности. Подчас ужасно бывает тяжело. Я не мог Вам писать всего. Даст Бог, после расскажу. Я бы мог приехать к вам, но тяжело опять расставаться. Часто думаю о тебе, дорогая Мама, как тебе, должно быть, тяжело, что мы, дети, идем против твоих же. Часто молюсь о тебе. Если мы все живы, то я считаю, что это благодаря тому, что я завещал, чтобы ежедневно шла в Мраморном (в нашей комнате), литургия о здравии всех нас, братьев. Мне все равно, сколько это стоит. Вера помогает во всем. Во время войны особенно чувствуешь.



Итак, до свидания, Отец.