Ваганова И. В. Примечания: Письма П. С. Сухотина к К. Ф. Некрасову // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 518—519. — [Т.] IX.
1 Речь идет о работе Сухотина над книгой «Древнерусские повести».
2 Имеется в виду П. П. Муратов (1881—1950).
3 Сухотин просит Некрасова прислать четыре выпуска «Памятников старинной русской литературы», (СПб., 1860—1862), изданных графом Г. А. Кушелевым-Безбородко.
4 Автор упоминает «Новеллы Итальянского Возрождения», переведенные Муратовым и вышедшие в издательстве Некрасова в двух томах в 1912—1913 гг.
5 Город в 30 километрах от Ярославля (с 1918 г. — Тутаев.)
6 У идольский Вукол Михайлович (1815—1864), известный библиограф и собиратель памятников древнерусской литературы. После его смерти собрание перешло в библиотеку Румянцевского музея.
7 Муратов с 9 мая по 18 июня 1913 г. находился на военных сборах.
8 Рябушинский Сергей Павлович (1872—?), коллекционер древнерусской живописи, почетный член Московского археологического института. Собирал древнерусскую живопись для новых старообрядческих церквей.
9 Сперанский Михаил Нестерович (1863—1938), историк литературы; славист, фольклорист; с 1902 г.,
член-корреспондент Академии Наук; с 1921 г. академик.
10 Соболевский Алексей Иванович (1856—1929), филолого-лингвист, академик с 1900.
11 Имеется в виду журнал «Русская икона», который в 1914 г. издавал С. К. Маковский (1877—1962).
12 Анисимов Александр Иванович (1877—1939?), искусствовед, реставратор, знаток древнерусского искусства; в 1913 г. был хранителем новогородских икон. Сотрудник журнала «София».
13 Св. Нил Столбенский (?—1555), инок Крыпецкого монастыря.
14 Эдинг фон Борис Николаевич, специалист по древнерусской архитектуре. Его статья «Очерки древнерусской архитектуры» была опубликована во втором номере «Софии».
15 Уварова Прасковья Сергеевна (1840—1924), графиня, с 1884 г. была председателем Московского археологического общества.
16 Щекотов Николай Михайлович (1884—1945), искусствовед, сотрудник журнала «София», хороший знакомый и единомышленник Муратова.
17 Сборник стихотворений «Полынь». Вышел в издательстве Некрасова в 1914 г.
18 Речь идет о смерти отца Константина Федоровича — Федора Алексеевича Некрасова, который скончался 8(21) августа 1913 г.
19 Управляющий конторой книгоиздательства Некрасова в Москве.
20 Щерба Софья Леонидовна (1879—1924), жена К. Ф. Некрасова.
21 По-видимому, Сухотин пишет о Ю. Спасском, переводчике произведений Ж. К. Гюисманиса. Издательство Некрасова выпустило 3 тома в его переводе (1915—1916).
22 Вероятно, речь идет о Евгении Ивановиче Брягине, с которым были хорошо знакомы П. П. Муратов, И. С. Остроухов, К. Ф. Некрасов, Н. М. Щекотов, или его брате Николае Ивановиче Брягине (1885—1933), из знаменитой династии мастерских реставраторов древнерусской живописи.
23 Дата установлена по письму Муратова к Некрасову от 18 октября 1913 г.
24 Московский фотограф, сотрудничавший в журнале «София».
25 Сухотин упоминает статью Н. Щекотова «Древнерусское шитье» («София», 1914, № 1).
26 Таня — дочь С. Л. Щербы от первого брака.
27 Глава торгового дома по производству фото-цинкографий и фототипий «Генегар и Ко»
28 Имеется в виду журнал «Баян»: в 1913 г. вышел только один его номер.
29 Лазарев Иван Артемьевич (1865 — после 1929), фотограф, активно сотрудничавший с издательством Некрасова. Им были выполнены все фотографии для монографий по древнерусскому искусству, вышедших в издательстве.
30 Симаков Василий Иванович (1879—1955), фольклорист; заведовал книжным складом издательства Некрасова в Москве; выпустил в издательстве несколько сборников частушек.
31 Речь идет о московском докторе С. С. Голоушеве, известном журналисте, печатавшимся под псевдонимом Сергей Глаголь.
32 Лернер Николай Осипович (1877—1934), литературовед.
33 Вероятно, заведующий московской конторой издательства.
34 Черногубов Николай Николаевич (1873—1942), хранитель Третьяковской галереи в 1903—1917 гг.; искусствовед и библиофил.
35 Автор имеет в виду книгу иеромонаха Ионы «Житие Антония Сийского».
36 Остроухов Илья Семенович (1858—1929), художник, крупный коллекционер живописи. В издательстве Некрасова в 1914 г. была издана Муратовым книга «Древнерусская иконопись в собрании И. С. Остроухова».
37 Речь идет о статье Щекотова «Иконопись как искусство. По поводу собрания икон И. С. Остроухова и С. П. Рябушинского» («Русская икона», 1914, № 3) и статье для журнала «София».
38 Ашукин Николай Сергеевич (1890—1972). писатель, литературовед, библиограф; в 1915—1916 гг. был секретарем издательства Некрасова и жил в Ярославле.
39 Юкин Павел Иванович, реставратор древнерусской живописи, работал с Анисимовым.
40 В это время А. А. Блок начал работать над книгой «Стихотворения Аполлона Григорьева. Собрал и примечаниями снабдил Александр Блок». Книга вышла в издательстве Некрасова в начале 1916 г.
41 Жена Сухотина.
42 Имеется в виду издание документов Некрасовского архива в Карабихе, за подготовку которого К. Ф. Некрасов, несмотря на многочисленные предложения от литературоведов и историков, решил взяться сам. Подробно об этом см.: Карабиха. Историко-литературный сборник. Ярославль, 1991. С. 153—178.
43 В шестом номере «Софии» была напечатана статья Н. А. Бердяева «Леон Блуа». Конец письма утрачен.
44 Речь идет о закупках Некрасова во время путешествия по Салоникам.
45 Сухотин пишет о А. А. Балакине.
46 Книга не была издана.
47 И. А. Лазарев.
48 Жена Щекотова, который в это время был на фронте.
49 Имеются в виду Муратов и Щекотов.
50 Грифцов Борис Александрович (1885—1950), критик, литературовед, искусствовед; был активным сотрудником «Софии».
51 Диесперов Александр Федорович (1883 — не ранее 1931), поэт, критик, историк; сотрудничал с издательством Некрасова и в «Софии».
52 Дружинина (урожденная Познер) Фанни Владимировна, жена Николая Петровича Дружинина, редактора газеты «Голос», издаваемой Некрасовым.
53 Автор упоминает Ашукина.
34 Скворцов Александр Митрофанович, автор книги «Д. Г. Левицкий», вышедшей в издательстве Некрасова.
55 Монографии о В. И. Сурикове и М. В. Нестерове в издательстве Некрасова не выходили.
56 Возможно, Тепин Василий Павлович (1884—?)
57 Урениус Екатерина Сергеевна, жена Муратова, переводчица; сотрудничала с издательством Некрасова.
58 Малыгин Алексей Иванович (1890—1942), художник.
59 Сытин Иван Дмитриевич (1851—1934), книгоиздатель.
60 Речь идет о конфликте В. Е. Чешихина (Ветринского) с издательством Некрасова, поводом для которого послужило издание сочинений Аполлона Григорьева. Подробно об этом см.: Письма Александра Блока К. Ф. Некрасову. День поэзии 1972. М., 1972. С. 274—280.
61 Имеется в виду попытка В. Е. Евгеньева-Максимова получить Карабихский архив поэта.
62 Стражев Виктор Иванович (1879—1950), поэт, прозаик, критик.
63 Саводник Владимир Федорович (1874—1940), историк русской литературы, критик. Был редактором полного собрания сочинений А. А. Григорьева в 14-ти выпусках: (М., 1915—1916).
64 Издание осуществлено не было.
65 В начале марта 1915 г. у Урениус и Муратова родился сын Гавриил.
66 Альфонс де Ламартин (1790—1869), французский поэт, историк, политический деятель. Издание осуществлено не было.
Публикация И. В. ВАГАНОВОЙ
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 11 апреля 1915 г. Мишенское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 516—517. — [Т.] IX.
42
Мишенское, 11 апреля 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
получил я корректуру «Сийского», и что-то мне не приглянулся на этот раз формат книжки, если он зависит от размера имеющейся бумаги, то делать нечего, да, пожалуй, и переверстывать не стоит. Решайте сами. С приезда из Москвы я до сих пор нездоров, вероятно, застудил оспу, сдуру привитую в столице, да еще задняя болезнь не дает покоя. Сейчас работаю жития и готовлюсь к статье о них. Дух мой неважен. В деревне с последним набором ратников воцарилась полная печаль, сердце надрывается глядеть на пустые поля. Как-то Вы живы и здоровы? Что с Ап. Григорьевым? Чем кончился суд и скоро ли появится наша книга. Я почему то перестал получать оттиски следующих за 13-ым листом. От Павла Павловича ни слова не имею, а Вы? Как идет лубок и что сталось с наймом квартиры — пивной? Пришлите мне новых номеров лубка, мужикам моим они очень нравятся.
Еще Константин Федорович, большая просьба к Вам: пошлите, пожалуйста, Клавдии Григорьевне денег, Вы говорили, что как раз в этих числах у Вас они будут. Рублей 150—200, она совсем сидит без оных, ибо частные уроки понемногу сокращаются. Буду крайне обязан за последнюю цифру. Таким образом, я до июня кое-как буду устроен.
В следующую почту высылаю рукопись Сийского, и передайте Николаю, что и ему тогда напишу. Крепко жму Вашу руку. Поклон Ярославлю.
Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 12 марта 1915 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 516. — [Т.] IX.
41
12 марта 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
позавчера отправил статью об Аполлоне Григорьеве. Какова она — судить не мне. Я ее сократил до минимума, ибо, во-первых, писать исследование о нем не было в моей задаче, да и не по силам было бы сделать это в такое короткое время, а во-вторых, и не. умею писать многоглагольно. Ежели посланная статья Вам почему-либо не понравится, то я ни капли не обижусь, если Вы ее похерите, в последнем случае можно обратиться к тому же Блоку, и он не откажется проредактировать и «Воспоминания». Так же, может быть, Вы не согласны с характером моих примечаний. Я в них умышленно избежал учености, т. е. того, что сделал, например, Саводник63. Скука это непомерная для того, кто Григорьева будет читать, а для того, кто его хочет изучать — такие примечания известны еще от Страхова.
Между прочим, я Блоку послал «Попугая» и получил от него ответ о ней и вот он: «Спасибо Вам, дорогой Павел Сергеевич, за прекрасную книгу, которую я с удовольствием читаю». Это, конечно, касается и Вас, я-то собственно даже и не при чем. Что пишут о ней газеты?
За Антония Сийского я сел, не медля. И вот что я думаю: надобно будет и Ант(ония) Сийского и Варлаама Танежского64 издать вместе ибо по моему подсчету рукописи выходит в них обоих 5 или 6 сорокотысячных листов, причем большая часть приходится на Ант(ония) С(ийского). Не мал слишком для отдельной книги Танежский? Думается, мал. Да и некое единство будет: оба жития одного автора. Хотя может быть с издательской точки зрения это и неверно.
Касательно Григорьева: на одно издание или же в собственность — как Вам лучше, так и делайте. Что Чешихин? Между прочим, перед ответом мне как-то звонил по телефону и спрашивал меня «во скольких томах предполагается у г. Некрасова Ап. Григорьев?» Я сказал, что редактирую пока один, а об остальных мне ничего не известно, когда же спросил, из какого магазина и зачем, мне ответили: «Это приказчик говорит». Черт их разберет! Пишите, ради Бога, и не забывайте меня. Я по Вас соскучился. Побраните Ник(олая) Серг(еевича), чтобы не хандрил, а ждал бы грядущей осени в надеждах. Я чего-то жду.
Преданный Вам Павел Сухотин
Получил сейчас приглашение от Муратовых крестить сына65, надобно стало быть, ехать в Москву. Вот еще новая причина просить у Вас денег, но Вы их не высылайте, ибо я сам на страстной буду в Москве. Значит, до скорого свидания.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 10 марта 1915 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 515—516. — [Т.] IX.
40
10 марта 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
посылаю статью о Григорьеве. Сейчас принимаюсь за жития. О гонораре решите сами, так, чтобы и себе и мне было сходно. Половину того, что решите, было бы хорошо, если бы Вы выслали мне, крайне нужны деньги.
Я в тоске и горе по поводу Пыпина. Пишу сейчас на-скок, подробнее отпишу Вам в Москву. Крепко жму руку.
Ваш Павле Сухотин
P. S. Велите скорее набирать статью, я с корректурой не задержу. Для скорости пусть мне сразу вышлют в верстке. Рукопись ясна и ошибок зверских не будет.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 15 февраля 1915 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 515. — [Т.] IX.
39
15 февраля 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
стоит ли из-за мелкого злобствования Чешихина волноваться и даже думать об этом60. Поступок его столь же не чист, как и Евгеньевский61. Получивши Ваш ответ, Ч(ешихин) решит, что не удалось «сорвать» и замолчит, разыгравши оскорбленное самолюбие. За подобные «обиды» следовало бы просто-напросто жаловаться «мировому», что, дескать такой-то и такой-то занимается вымогательством. А в третейском суде будет одна интеллигентская болтовня, — говорю это из опыта, ибо когда-то сам призывал к нему «Рус(ские) вед(омости)» из-за Стражева62. Это была одна гнусность. А какая все-таки сволочь — литераторы! Недавно я обрил голову и, слава Богу, теперь и волосы мои не изобличают моей принадлежности к ним. Очень жду Вас в Москву, ибо во вторник пришла крайняя необходимость ехать в деревню, там все печально и пусто. Крепко жму Вашу руку и надеюсь, что Вы до вторника приедете.
Ваш Павел Сухотин
Сказку мою вышлите: Старая Басманная ул., д. 45, кв. 7.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 9 ноября 1914 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 512—513. — [Т.] IX.
36
Москва, 9 ноября 1914 г.
Дорогой Константин Федорович,
только нынче решил выйти на улицу, а завтра еду в Вязьму. Неделю проболел инфлюэнцой. Работы, однако, не бросил, и к 15-му доставлю Вам всю книгу. «Тутти-Намэ». Вслед за которой будет воля Ваша: слать ли мне Чегель-Тути или же Сийского и Повести, над которыми я и сейчас в промежутках занимался и имею материал на одну половину. Кроме всего, весьма увлечен сейчас статьей о Пушкине, которая должна выйти в издании Его стихов. Об идее этого издания я Вам уже говорил по телефону: должны быть даны стихи его в чистейшем виде, т. е. безо всяких примечаний и объяснений, в проверенной и точной редакции, иначе говоря сам Пушкин, а не редакторы. Книга должна быть такова, что ее можно положить в карман, нутро ее до того должно быть чисто от всего постороннего, что свою статью я думаю пристегнуть сзади с тем расчетом, что всякий может ее оторвать (так она и типографски будет сделана) и брюсить в печку. Статья называется «Лик Пушкина», темы ее таковы 1) Каков Пушкин, 2) сколь искусно он был затравлен, 3) сколь исказили его чудесный лик (вспомните воспоминания о нем Тургенева) и 4) сколь недостаточное уготовили ему признание буковеды-Пушкинисты.
Печать эту книгу предполагаю у Вас, если Вы согласитесь на рассрочку и на склад.
Говорил я со Скворцовым54 и, вследствие выраженного им желания отказаться от Сурикова и Нестерова55, стал искать человека, который мог бы о них написать и нашел. Это некий Тепин56, о котором я будто Вам уже говорил, но о котором кое-что знает Ашукин, пусть вспомнит очень хорошую статью его в «Пути» о «Церкви» Иоанна Предтечи. Он согласен взяться за эту работу и только станет ждать Вашего согласия. Он гораздо одареннее Скворцова, а потому надобно ждать от него не менее удачной монографии, чем мог написать Александр Митрофанович. Задача работы ему выяснена мною согласно тому, что мне передал Скворец, размеры также. Стало быть, ждем от Вас решения.
В Вязьме пробуду не долго и к концу будущей недели явлюсь, если позволите, в Ярославль, т. е. числа 14—15. Надеюсь проездом из Вязьмы через Москву застать от Вас письмо.
Как живете и чувствуете себя? Хочется побыть с Вами и поговорить, как прежде, но это уже мнится невозможным. По нутру чувствую себя плохо. Живу одиноко. Крепко жму Вашу руку. Привет Николаю и Ивану Артемьевичу.
Преданный Вам Павел Сухотин
Павел Павлович жив и отличен орденом Анны с мечом. Ник(олай) Мих(айлович) двигается к Августову. Не могу без горечи вспоминать о них, а приходится каждый день, говоря с Лид(ией) Ник(олаевной) и Екат(ериной) Серг(еевной)57, делать вид, что все обстоит как нельзя лучше. Екатерина Сергеевна беременна, и еще вследствие этого вид ее очень плох.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 16 октября 1914 г. Мишенское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 512. — [Т.] IX.
35
Мишенское, 16 октября 1914 г.
Дорогой Константин Федорович,
простите, родной мой, что не шлю Вам денег, но никак не удается получить самому, так дров я еще не доставил покупателю — нет лошадей, у нас был второй набор, и я сел на мели, покупать новых нет никакой возможности, ибо цены вздулись до невероятия, а за сходную цену предлагают одних (нрзб.). Двадцать шестого еду в Москву, и пробывши там с неделю, думаю заглянуть к Вам в Ярославль, ежели это удобно будет. На всякий случай черкните тогда по московскому адресу: как Вы располагаете временем. Касательно того, почему я не прислал Вам передовой статьи, не писал потому что надеялся на Вашу встречу с Николаем Михайловичем, который может Вам яснее и просторнее передать мои мысли о современной неурядице, происходящей во всей Европе. Кратко говоря, я не вижу ничего идейного в том, что мы воюем, а тем более не вижу ничего схожего нашей нынешней роли с тем, что происходило когда-то на полях новгородских. Современная бытия в высокой степени антирелигиозна и было бы кощунством с моей стороны приводить на память к нынешнему случаю то высокое воодушевление масс, которое изображено, хотя бы к примеру, на иконе «Битва суздальцев с новгородцами». При встрече в Ярославле я передам Вам свои думы поподробнее и пояснее, а пока почти уверен, что встречу в Вас единомышленника, зная сколь высоко Вы цените нашу прочную стародавнюю культуру. Было бы честнее с моей стороны написать так: вот, что было тогда и вот, что теперь, но эта честность будет не совсем искренна, ибо в конце концов и как бы то ни было, а воевать надо, воевать также мерзко и дико, как воюют немцы, бельгийцы, французы et caetera. Газет читать не могу, ибо все в них отвратительно. Дружба союзных народов ничто иное как «обмен тщеславия» иль «покровительства позор», патриотизм же, царствующий над каждой газетной буквой, заставляет ужаснуться, чему мы учили толпу и каких еще от этого надо ждать позорищ? Жалостью ко Всем жертвам войны я проникнуться не могу, но ежели я потеряю хоть одного из близких мне (и Вам) людей, я стану считать, что был в своей жизни свидетелем гнусного насилия, этим, конечно, я никого не испугаю, но пусть будет такова моя слабость. Умолкаю, ибо в письмах мало скажешь путного. Увидимся Бог даст, поговорим всласть. Крепко, крепко жму Вашу руку, дорогой Константин Федорович, не поминайте меня лихом. Я Вас по-прежнему люблю и помню и хочу видеть.
Весь Ваш Павел Сухотин
Николаю53 поклон. Пусть бросит писать патриотические стихи, а лучше открывает тайную продажу питей. Ивану Артемьевичу и всему его семейству поклон и привет.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 7 сентября 1914 г. Мишенское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 511—512. — [Т.] IX.
34
Мишенское, 7 сентября 1914 г.
Дорогой Константин Федорович,
обращаюсь к Вам с превеликой просьбой, вышлите мне на две недели 100—150 рублей. Я Вам их вышлю обратно приблизительно в этот срок, мне необходимо пока обернуться, ибо дрова, которые я рассчитывал продать теперь еще не заготовлены, суммы ж наличные пришлось уступить Николаю Михайловичу на его первейшие нужды. Буду весьма Вам обязан, если выручите бедного помещика, иначе меня поставят на правежи. Только что ввалился в деревню. Красота здесь неописанная — все червонно и ало. Такая ослепительная осень бывает ли у Вас под Ярославлем? Вряд ли, ибо хвоя лишена этих чудесных красок. Повидавшись с Ник(олаем) Мих(айловичем) и с Вами, почувствовал прилив огромных чувств и завтра же начну писать. Пока крепко жму Вам руку, сейчас спешу на ярмарку и отправить письмо. Адрес и для денег все тот же: г. Одоев, имение Мишенское, мне.
Ашукину привет, Ивану Артемьевичу со всем семейством привет. А как здоровье Фанни Вл(адимировны)52?
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 26 августа 1914 г. Мишенское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 511. — [Т.] IX.
33
Мишенское, 26 августа 1914 г.
Дорогой Константин Федорович,
из деревни я сейчас выехать не могу, потому что болел две недели и чувствую себя очень худо, не говоря уж о нутре, которое совсем пакостно. Неужели нас ожидает потеря двух лучших друзей?49 Это будет так ужасно и так несправедливо. О сестре своей и о ее семье никаких вестей, но не могу доселе примириться с мыслью о ее гибели, хотя все ужасы, идущие из Германии, не обещают ничего хорошего. При таких условиях работать спокойно нельзя, а потому и задерживаю статью для «Софии». Несколько раз принимался и рвал, кое-что наладил теперь, и думаю я, все-таки на днях ближайших кончу. Вы пишете мне об идеи «Софии» и о соображении по поводу ее. Я отказываюсь от всяких собраний, ибо кроме Вас ни с кем не могу и не хочу говорить о ней, Вы это отлично поймете и не станете меня бранить. То, чем питалась идея «Софии», не придумано и не разработано, как никакая платформа, «София» была залежью всех нас четверых и каждого в отдельности, и если нам было легко согласно думать и действовать, то для других, кого Вы предлагаете, это сделать нелегко, да они и не чувствуют, как Вы, в этом надобности. Храните, дорогой Константин Федорович, «Софию» до общей и желанной встречи, дай Бог ей свершиться поскорей! Неужели Вы думаете, что Грифцову50 или Диесперову51 нужна «София»? Никогда с этим не был согласен и не соглашусь. Касательно квартирных денег я уже писал Вам, куда они девались. Хлопочу сейчас о займе, и коль скоро он устроится, так сейчас же хоть часть денег верну. Я принужден был, с ведома Павла Павловича, взять себе аванс из тех сумм, которые (кроме квартирных) у меня были, ввиду того, что триста рублей были у меня украдены, и я остался совсем на бобах.
Спасибо Вам большое, дорогой мой, за очень хорошее письмо. После него я воспрянул духом, так как Ваше расположение потерять для меня в настоящее время значило бы остаться совсем в одиночестве. Я Вас очень люблю и крепко ценю Вашу дружбу. Будьте же живы и благополучны. При самой малейшей возможности приеду в Ярославль. Крепко жму Вашу руку.
Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф.: («Дорогой Константин Федорович, спешу поздравить Вас от всей души с «персидскими успехами»...») // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 509—510. — [Т.] IX.
31
Дорогой Константин Федорович,
спешу поздравить Вас от всей души с «персидскими успехами»44. Одно посоветовал бы Вам: по приезде Павла Павловича отобрать с ним то, что равно по красоте парижским образцам, а может быть, и не по красоте, а только лишь по ценности, и все это постепенно сбывать в музеи; конечно, сюда, должны войти все вазы. А делать подарки, продавая за дешево, всяким салонам, ни к чему, ну их к свиньям собачьим. Вы им и так не мало сделали тем, что издаете «Софию», всякая статья или издание об иконе идет и воскуряется фимиамом на алтарях толстопузого тщеславия, и в конце-то концов, все их вожделения сводятся к собственной часовенке, у кого к медали золотой, у кого к выгодной сделке с музеем. А тому, кто за них старается и приносит вечерние жертвы, что дано в благодарность, кроме имени «идеалист» или «высокого» покровительства? Единственный труд Муратова кем и чем отмечен? А между тем на издание собрания Лихачева жертвуется триста тысяч; петербуржцы получают субсидию. Пишем о небескорыстии, колосальные деньги идут на журнальные издания, а ибо что рядом и около Вас греют слоны свои хоботы, на что смотрим сквозь пальцы.
Да, ну их к черту! Надо бы их как следует отхлестать, а то ведь они и на шею сядут. Дерите с них за персидские вещи втридорого.
Касательно «Повестей» и «Сийского» не беспокойтесь, к осени эти книги должны выйти: «Тути-Намэ» мною направлено, т. е. то, что мне показал Андрей45, если он не задержит, то и я не задержу. А все прочее. За осень будет сделано. Работаю максимум, что могу, но иногда, по совести говоря, лежу по часам на диване и соображаю какой-нибудь пустяк через силу. Вот еще вопрос о книге «Шопен». Ради Бога, скажите откровенно, желательно Вам ее издать или нет46? А то до отъезда в Новгород надо с ней куда-нибудь толкнуться, ибо уже половина этой книги готова. Книга интересная. Не полагаясь на себя, просил прочесть ее Николая Михайловича, он и одобрил, но все это мнение наше, а Ваше издательское дело особая статья. Раз она Вам почему-либо не подходит, то и говорить нечего. Нынче переезжаем на квартиру. Распорядитесь в конторе о перемене адреса, дабы его сообщили повсюду. Может быть, нужно будет составить печатные извинения и разослать по журналам русским и иностранным и в другие надлежащие места. Пока, крепко жму Вашу руку. Генегар на той неделе пришлет все для 6-го. Нынче высылаю две заметки Брюсова для 6-го же. Рукописи на той неделе все пришлю. Н(иколай) Мих(айлович) едет на день в Новгород. Еще раз кланяюсь. Кл(авдия) Григорьевна благодарит за поздравления и шлет привет. Она чувствует себя ничего. Ив(ану) Артемьевичу47 нижайший. Николаю Сергеевичу буду писать.
Весьма Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., июнь 1914 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 509. — [Т.] IX.
30
Начало июня 1914 г.
Дорогой Константин Федорович,
вчера только направил Николаю Сергеевичу письмо с изъяснением всяческих дел. Адрес Блока: СПб., Офицерская ул(ица), 57, кв. 2140. Что же касается Некрасовского архива, то не сердитесь на меня, ежели я его целиком удержу до Вашего приезда, ибо большой страх берет за его пропажу на почте. Все будет упаковано и оставлено у Клавдии Григорьевны41, а не у Попкова, ввиду того, что на новой квартире совершается такое, что не только пачка бумаг, но и весь человек может пропасть бесследно. Касательно Цыганова я все, что могу, сделаю, но лишь после того, как совершенно кончу «Сийского» и «Повести». Радуюсь, что Вы, наконец-то, решились сами взяться за дядюшку42. На квартиру мы переехали, она оказалась настолько меньше, что часть мебели пришлось пока составить у себя. Скажите, что с ней делать. Редакция тесна, лишних два человека могут заполнить ее совершенно. А большую комнату взять было невозможно, ибо она выходит на улицу шумную и грязную. В дополнении всего оказались в квартире тараканы прусаки и черные, их, правда, морим, но сие бесполезно, так как они наползают из пекарни. Вообще соседство таково: трактир третьего разряда, двор для извозчиков и через дом пивная. Но менять квартиру и терять задаток я был не в праве, ведь и так нам квартира стоит вот что: 50 рублей + 75 рублей июнь, Знаменская да переезд и перенос телефона около 40 руб., таким образом, июнь обойдется 165 руб(лей). В июле месяце мы обязаны уплатить за октябрь за Знаменскую 225 руб(лей), ежели она не сдастся, что до августа весьма вероятно, а может быть и дольше простоит пустой, и так в июле наша квартира будет вновь стоить 125 руб(лей). Ежели этим месяцем кончатся наши лишние расходы, то следовательно мы потратим 200 и больше рублей зря, прибавивши каковые к 50 руб(лям) по десятке мы бы могли снять на Арбате в переулках, отдельную квартиру в 3 комнаты. Что же касается тараканов, то Павел Павлович не любит их до чрезвычайности, и вообще, неладно будет, коли в присутствии кого-либо постороннего по нашей материи или же иконе поползет этот зверь. Для «Софии» будто бы и не совсем пристойно. Однако по приезде судите сами. Вероятно, к 29-му мы побеседуем подробно и в полном составе. Бердяев сердится за то, что43
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., май 1914 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 507—508. — [Т.] IX.
29
(май 1914 г.)
Дорогой Константин Федорович,
относительно найма квартиры я узнал только нынче и то совершенно случайно, а между тем, не лишне было бы Николаю Георгиевичу сообщить об этом мне. Мне кажется, что для редакции не годны те комнаты, которые намечены, по той причине, что они окнами выходят в узкий и очень шумный переулок и по расположению своему создают прямой путь посетителю издательства к месту назначения. Две другие комнаты более или менее подходящи, хотя надо сказать, место для «Софии» неважное. Что же касается внутренней отделки редакции, то я не знаю, что делать. Ведь и Вы, помнится, настаивали на том, чтобы видимость ее не носила характера обще-канцелярского, а между тем именно так и будет, так как помещение уже оклеивается обоями (их ни я, ни Николай Михайлович не видели), материя же, по словам Попкова33, не пойдет на наши комнаты. Говоря откровенно, дорогой Константин Федорович, положение у меня, выслушивающего категорические условия касательно того, что в данном случае казалось бы непосредственно относится к редакции, было незавидно. Но главное-то дело и не в моих чувствах, на них может быть следует махнуть рукой, а весьма важным мне представляется для общего дела «Софии» настроение Павла Павловича, который, вернувшись, увидит редакцию в худшем помещении, в дурном переулке и даже не в том виде, в каком он ее покинул. Совсем естественно у него возникнет вопрос: почему? Ведь и речь-то идет не о какой либо новой роскоши, а хотя бы только о приблизительно былом ее виде. Зная Павла Павловича, Вы и сами уверитесь в том, что он непременно впадет в уныние и недовольство по поводу всего этого, а такое его состояние духа должно дурно повлиять на предстоящие ему хлопоты о журнале. Во всяком случае, без прямых указаний от Вас я затрудняюсь в данном случае предпринимать какие-либо самостоятельные шаги и жду Вашего письма. Все это я пишу еще и по настоятельному совету Николая Михайловича, который последним обстоятельством не менее обеспокоен. Наше беспокойство и неловкость моего положения Вы отлично поймете, и хуже было бы, если бы я (нрзб.) счел бы должным перед Вами умалчивать. Итак, пишите, ради Бога, и хорошо будет, если Вы напишете и мне и Николаю Георгиевичу, как нам вести дела в том же разделении, как это было прежде.
Подборник № 5 я послал на Ваше имя, рисунки все прибудут в Ярославль во вторник. Четвертым номером, как говорит Николай Михайлович, многие довольны, даже взыскательный Черногубов34. Напомните, пожалуйста, при печатании № 6, чтобы на страницах, где идут наклейки без текста, не ставили бы кулок цифры. Послал Вам также корректуру и часть для набора «Сийского»35. Мне не додали еще двух гранок, пусть все это со вновь набранными пришлют мне. Для первого листа набору достаточно и по исправлении можно его уже печатать. Рукопись буду досылать постепенно, ибо дается она мне с трудом, хотелось бы посовершеннее отделать текст. Труден для русского языка стиль древних житий. Наряду с этим перевожу и повести, так вперемешку работать приятнее, многому поучает стиль повествовательный. Вообще, за эту работу сел вплотную — так до осени. О корректоре справлялся: можно найти хорошего и с рекомендацией, цена же его такова: 2 рубля с листа в 40 тыс(яч) букв. Если это для Вас подходяще, то напишите, или дайте телеграмму, и я пошлю его в Ярославль. Николай Михайлович вчера обедал с Остроуховым36 в Эрмитаже и говорил о Евангелии, — конечно, он сказал, что это и ему приходило в голову и что не следует издавать так мало, он ручается, что 500 экз(емпляров) разойдется. Будут, говорит, затруднения с духовенством, но хлопоты по сему делу он берет на себя, ибо это «дело исключительной важности». Ругал Николая Михайловича за медлительность статьи для «Русской иконы», а она, кажется, еще долго не будет готова, так как рядом с ней уже пишется и «Федор Стратилат»37.
Как идет постройка и каково работает Николай Сергеевич38. В Москве жара, гадость и скука, хочется вздохнуть полями. Скоро ли будете в Москве? Крепко жму руку, Николай Михайлович шлет всяческие приветствия, он, кажется, будет жить на даче в Царицыно, а за границу осенью. К Вам в Ярославль скоро нагрянет Анисимов и Юкин39, который вчера был в редакции и пил чай.
Ваш Павел Сухотин
Поклон Ашукину.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 17 февраля 1914 г. Питер // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 507. — [Т.] IX.
28
Питер, 17 февраля 1914 г.
Дорогой Константин Федорович,
вчера приехал в Питер и остановился в «Астории» в Столярном пр(оезде). Номера чистые и тихие. Буду просить приберечь для Вас комнату к пятнице. Каково Ваше здоровье? Сходите Вы, пожалуйста, к доктору, пусть это окажется пустяками, а все-таки спокойнее. От последнего Вашего приезда в Москву у Павла Павловича, у меня и Щекотова осталось какое-то неудовлетворенное чувство, а нездоровье Ваше еще больше огорчило всех нас. Втроем как-то мы погоревали: неужели Константин Федорович, будучи чем-то недоволен, не считает возможным сказать нам об этом напрямки? Вообще, после вашего отъезда на редакцию налегла какая-то тучка. Начинаю определенно думать, что я здесь немало причинен, и всякое приходит в голову. Однако, идите же к доктору!
Нынче иду с Лернером32 в Публичную библиотеку. Он говорит, что мне, вероятно, будут чинить всякие препятствия, ибо моя цель посещения древних хранилищ будет неясна для тамошних присных. Но повоюем и просто так не сдадимся. Лернер выражал большую охоту с Вами познакомиться. Итак, жду Вас к пятнице в Столярном пр(оезде), здесь же остановится и Щекотов. В Питере второй номер «Софии» весьма хвалят, в «Речи» собираются о нем писать. Крепко жму Вашу руку. Ивану Артемьевичу привет. Захватите с собой несколько штук моей книжечки.
Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 8 января 1914 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 506—507. — [Т.] IX.
27
3 янв(аря 1914 г.)
Дорогой Константин Федорович,
все поджидал от Вас весточки, но увы и ах! Теперь для меня ясно: Сергей не опустил мое письмо, и Вы его не получили. Кстати — Сергея я прогнал и нанял по рекомендации Николая Георгиевича мужчину средних лет и доброй наружности. Малость он простоват, но, полагаю, со временем обмаслается и станет «человеком». Вчера послал Вам пачку писем, на многие я ответил, а на некоторые не решался и послал их на Ваше заключение. К сожалению, Симаков30 не сразу подписался на вырезки из газет и журналов, а посему мы много из отзывов о нас не читали, и пока я об этом только знаю, что Сухотин — марксист! Жду теперь, когда наконец меня обвинят «в женском поле», ввиду чего заранее справился о приемных днях у доктора Глаголя31.
Статью свою кончаю. Пишу ее с трудом и мукой. Вообще я не литератор, а черт знает что, и это наводит меня на весьма грустные думы. Первую часть я прочел Павлу Павловичу, и хотя он и очень одобрил ее, но я ему не поверил, — полагаю, что его похвала подсказана более симпатией ко мне лично, чем достоинствами статьи. Но я в конце концов журнал не задерживаю, ибо моя вещь пойдет последней и она будет кончена к сроку, что же касается передовицы Николая Михайловича, то она обещана к 10-му непременно. Прихожу к тому заключению, что нам необходим запас, т. е. одну — две статьи набрать сейчас же по рассыпке второго номера, ежели это только позволит Вам типографский распорядок. Получил и уже отправил в Ярославль части корректуры своей книжки. Не радует она меня. Это не стихи, а лапша. С нового года бросаю их писать, рассказов и статей — ни-ни, покупаю себе в долг десятину земли и с весны начинаю разводить свиней. Дело, говорят, доходное, а если не станет хватать на жизнь, то начну писать в «Новое время» доносы на земских членов и на женщин-врачей. На душе слякоть и тьма египетская. Крепко жму Вашу руку. С Новым годом
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 7 декабря 1913 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 506. — [Т.] IX.
26
7 дек(абря 1913 г.)
Дорогой Константин Федорович,
в Москве Павла Павловича я не застал — уехал в Новгород. Для Эдинга готовятся новые отпечатки и в понедельник я их Вам вышлю, по словам фотографа Орлова, они должны получиться четкими и годными для клише. Иллюстрации к повестям готовятся Генегаром. Разглядывая в патриаршей библиотеке рисунки, Павел Павлович пришел в восторг и решил один из номеров «Софии» посвятить новгородской миниатюре!! Видел нынче Николая Михайловича. Он доволен журналом и приносит нам благодарность за тщательность корректуры и пр(очее). Говорит, что Павла Павловича вид первых листов совершенно удовлетворил. Напомните, что авторам нужны оттиски из статей. «Вятская речь» прислала три оправдательных номера, ей нужно посылать журнал, адрес ее — Вятка уг(ол) Никольской и Пятницкой, почт(овый) ящик № 31. «Старые годы» соблаговолили изъявить согласие об обмене, а «Аполлон» ни гу-гу! Нынче за день поступило десять подписчиков, журнал необходим к среде. Сообщите не позже вторника утра, могу ли я в среду сообщить в газетах о том, что № 1 поступил в продажу.
Милле согласен у нас писать и еще кое-кто, кому посылали приглашение. «Баян»28 опять погиб. Завтра Вам вышлют дополнительные списки подписчиков. Пока крепко жму Вашу руку. Милому Ивану Артемьевичу29 поклон.
Весь Ваш Павел Сухотин
Жду Вас в среду.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 12 ноября 1913 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 506. — [Т.] IX.
25
(12 ноября 1913 г.)
Дорогой Константин Федорович,
только что пришел в редакцию и застал Ваше письмо, но не сейчас же его прочел, так как надо было спешить к Генегару27. Вы послали образец размера журнала на редакцию, и получилась проволочка: пришлось мне на повестке свидетельствовать руку и пр. Будьте добры, Константин Федорович, всякие вещи и «заказы» отсылать не на нас, а на контору или же на мое имя. Генегар нынче все спускает в машину. Как быть с обложкой? Высылать ли Вам клише или же Вы вышлете бумагу? Я полагал, что надобно Вам отправить клише, но Павел Павлович сомневается. Нынче досылает Вам весь остаток материала для набора. Стол Вам через неделю отсылают. Черкните, какой диван для приемной, а какой будет мой. Спасибо большое за хлопоты. О книжке не грущу. Что за история с разрешением? Пока крепко жму Вашу руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 20 ноября 1913 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 505. — [Т.] IX.
24
20 ноября 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
очень и очень рад, что с разрешением все устроилось. Обложка будет отправлена в пятницу, она могла бы и теперь, вместе с черными рисунками, быть отправлена, но ведь только в пятницу будет готов корешок (клише) обложки. В пятницу же пойдет багажом и цветная «София». Нынче послали Вам оттиски обложки. Не правда ли, очень хороша? В воскресенье с Павлом Павловичем пошлю Вам списки и адреса подписчиков, но лишь тех, которые вносили деньги у нас в конторе или же в магазинах, что же касается иногородних, то пока деньги их лежат на почте, ибо без копии разрешения на журнал от ярославского губернатора их не выдают, следовательно и адреса их остаются для нас пока неведомы. Будьте добры, как возможно быстро, снять с разрешения губернатора нотариальную копию и шлите ее к нам. Из провинции ежедневно идет одна либо две подписки. Наши проспекты продолжает рассылать, они безусловно действительны. «Северное Утро» прислало два оправдательных номера с нашим объявлением, стало быть, напомните послать ему номер журнала. Из тех листков, что я Вам прислал, все помещают наше объявление и все согласны на обмен, как только будут готовы наши новые и полные проспекты, я пошлю им и, в свою очередь, затребую от них, если же они не шлют своих, то сами повинны. Большое спасибо Вам за диван. Сию минуту пришли Софья Леонидовна, Таня26 и Эля ко мне в редакцию. Надобно занимать гостей, прошу прощения и крепко жму Вашу руку.
Любящий Вас Павле Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 7 ноября 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 505. — [Т.] IX.
23
7 ноября 1913 г., Москва
Дорогой Константин Федорович,
в вечер Вашего отъезда я заходил в редакцию и был там от 7 до 7.30, но там не было ни души. Простите меня за «Ради Христа», что не дождался Вас, надобно было бежать по своим делишкам. Павлову24 я деньги уплатил и взял с него расписку, она лежит у меня, думаю, не стоит ее слать в Ярославль. Стол Ваш прибыл на место, но уж очень он невзрачен. Не следует ли его малость пообделать? Можно бы было его до Вашего прибытия облагородить, позвавши столяра, только недорогого. Как Вы скажете? Кое-кто прислал согласие на обмен изданиями. Со времени, подобрав их воедино, пришлю Вам. Иностранным «гостям» письма разослали, поживем увидим. Вся Москва обеспокоена Вами и звонит мне ежечасно, скоро буду им отвечать, что Вы приглашены на персидский престол и издательство переводите в Тегеран, а посему пусть адресуются: Персия, до востребования. Статьи все, исключая Николая Михайловича25, в столе у редактора. В субботу принесет и Николай Михайлович. Работа, вобщем, идет непрерывно, и я полагаю, что пока у нас не было таких крупных ошибок, которые наводят на грустные размышления, наоборот, многое радует. Не забыли ли Вы относительно «почтовых переводных бланков»? Следовало бы их заготовить заранее.
Теперь о моей книжке: стихотворение «Богородица — Маков Цвет» нужно совсем похерить. Вместо него я вышлю Вам три, кои только что вышли из отделки. Для образца обложки посылаю Вам томик стихов В. Л. Пушкина и Веневитинова. Пока крепко жму Вашу руку и прошу меня простить за то, что был я такой свиньей и не дождался Вас проводить.
Уважающий и любящий Вас Павел Сухотин
P. S. Стихи и книжечку шлю отдельно. Стихи будут вложены за переплет.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 18 октября 1913 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 504. — [Т.] IX.
22
(18 октября 1913 г.)23
Дорогой Константин Федорович,
после Вашего отъезда произошло многое: Поиски квартиры вещь весьма гнусная, особенно в такую погоду, как сейчас. Найти помещение для издательства оказалось немыслимым, так как выбор очень мал, а условий масса. Таким образом пришлось выселяться нам, и вот первая попытка увенчалась полным неуспехом: квартира оказалась сама по себе не важная, а главное в доме не оказалось электрического кабеля. Я усиленно хлопотал и просил у соседей позволения отвести провода от их кабельных коробок, но увы, все наотрез отказали, а это был единственный исход. Вторая квартира, думается, хороша. Вот ее план:
комната, комната для всяких прохлад
ваша спальня, передняя редакция, улица
ванна в-к, кухня, парадное крыльцо
Простите за такой дурной рисунок, но все ж он дает некоторое представление о действительности. В убранном виде эта квартира будет производить приятное впечатление. Жду Вашего приезда также, как Бейлис ждет приговора. Павел Павлович пишет Вам сегодня о своих удачах, и перед ними, конечно, померкнет моя. Подписка у Суворина и Вольфа идет, есть и у нас. Разговоров о журнале много. Софья Леонидовна опустошила Рябушинского, повеселела и ждет случая еще раз с кем-нибудь совершить антикварный ритуал. Надеясь скоро с Вами повстречаться, остаюсь уважающий и любящий Вас Павел Сухотин.
Большое спасибо за деньги. Ждем Вас всех, и даже очень, а Вы нас не забыли?
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф.: XVI в. О черных всадниках на вороных конях // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 504. — [Т.] IX.
21
XVI в. О ЧЕРНЫХ ВСАДНИКАХ НА ВОРОНЫХ КОНЯХ
Тот же инок поведал нам о некотором старце: пошел он однажды в город, рассказывал инок, продавать свое рукоделие, и случилось ему присесть на пороге дома одного богатого человека, бывшего при смерти. Сидит себе старец и смотрит. Вдруг перед ним встают два вороных коня, а на них всадники черные и жуткие, с огненными жезлами в руках. Подъехали всадники к воротам, оставили коней своих наружи, а сами вошли в дом. Увидав их, болящий громко воскликнул: «Господи, помилуй!» И сказали ему вошедшие: «Сейчас зайдет солнце, а ты только спохватился помянуть Бога, почему ж ты не взывал к нему на брезжущем свете дня, и вот, ныне для тебя нет надежды, ни утешения». Тогда вонзили они оружие в сердце болящего и так насильно исторгнули его душу.
Не могу удержаться, дорогой Константин Федорович, не послать Вам поскорее эту дивную вещь. Она будет украшением нашей книги. Если бы Брягин22 торговал такими повестями, то он ценил бы эту тысячами, а не рублями. Я помногу раз перечитываю ее и, мало сказать, поражаюсь. Пишите, ради Христа.
Весь Ваш Павел Сухотин
Но помните, что в Новиковской церкви есть икона с изображением историй о Николе и Половчине. Надобно снять?
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 7 сентября 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 502—503. — [Т.] IX.
19
Москва, 7 сентября 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
узнал, наконец, Ваш адрес и пишу об очень важных своих беспокойствах. Дело вот в чем: после того, как в московских газетах (в 4-х) появилось извещение о журн(але) «София», мне через день стали звонить о подписке, но не раз и два, а десять раз. Хотят подписаться тотчас. Я смущен и не знаю, как мне говорить. Поразмыслив я решил так: писать Вам и Павлу Павловичу с просьбой дать мне санкцию на открытие подписки путем объявления. Ведь если Вы вернетесь к 10-му окт(ября) и только после этого появится объявление, то для выхода 1-го номера остается лишь месяц с малым. Срок совсем, совсем малый. Если бы те 10 человек, которые теперь мне звонили уже подписались бы, то они уже не одному бы десятку знакомых заявили бы об этом и, конечно, в духе, желанном для нас. Обдумайте все сие и ежели Вы будете со мной согласны, то шлите мне известие (телеграммой!), а я уж все начну с помощью и советами Николая Георгиевича19. Послезавтра иду к Софье Леонидовне20 и буду помогать ей расставлять вещи. Спасский21 мне не нравится. Не подумайте, что в этом я несвободен от влияния (Соф(ьи) Леонидовны) — нет! Однако об этом при свидании. Жду Вас всех с нетерпением. Вообще я тоскую и настроение у меня до нельзя плохое.
Весь Ваш любезный Павел Сухотин
P. S. Я у Ник(олая) Георгиевича взял 100 руб. — Вы обещали ему об этом сказать, но забыли. Казните нас или милуйте.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 10 августа 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 502. — [Т.] IX.
18
Москва, 10 августа 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
смерть близкого человека, как бы она не была ожиданна, всегда тяжка18, а потому вряд ли мое письмо будет кстати. Но все же, боясь нарушить и сбить Ваши предположения, посылаю Вам еще пару стихов для книжки.
Ваш приезд в Москву Павел Павлович, Николай Михайлович и я ждем с небывалым нетерпением. Вчера вечером много раз, да, пожалуй, почти все время, вспоминали и Вас, ибо так светло и чудесно мечталось о журнале. Ура, Павел Павлович остается в Москве! Ради Христа, как только будет можно, приезжайте в Москву.
Вчера читал Павлу Павловичу и Николаю Михайловичу новый перевод — О Муромском князе Петре и жене его Февронии. Им не только сама повесть очень понравилась, но и перевод мой они совсем одобрили. Остаетесь теперь Вы, — как она Вам покажется. Величина этой повести ? печатного листа, так может быть дело совсем пошло на лад, и для меня стали доступны и такие порядочные по величине вещи? Добро бы!
Не посылаю Вам повести, ибо хочу ее окончательно отшлифовать. Ждем, ждем и ждем. Пока крепко жму Вашу руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 3 августа 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 501—502. — [Т.] IX.
17
3 августа 1913 г., Москва
Дорогой Константин Федорович,
«О, как. гнетет судьба!» В Рыбинск, где был мой отправной пункт, я по случаю разбитой башки не заехал, а посему писал туда своему родичу, чтобы выслать мне вещи, — в Красный Холм и Тверскую губернию я ездил налегке. И вот вчера приходит мой чемодан, по вскрытии коего там оказались камни по 9 фун(тов) весу и еще кусок обшивного теса, а костюма, белья, сапог и пр. добра тю-тю. Николай Михайлович меня утешает тем, что всеми этими мол событиями разряжается постепенно тот грозный и роковой удар судьбы, который готов был пасть на мою главу и сделать из нее мозги-фри. Пусть так и слава Богу! Но все же, если Вы по приезде в Москву увидите на Ярославском вокзале человека, сладострастно глядящего на чужие чемоданы и спрашивающего у всех: не заразился ли кто по дороге лишаем, не разбил себе глаз или голову — то этим человеком буду я, и Вы меня тотчас берите и везите на «загородную дачу», где Павел Павлович, основал бесплатную койку для лиц православного исповедания, вернувшихся из путешествия по родным градам и весям. Вот все мои новости. Если за то время, пока жена будет относить это письмо на почту, со мной что-нибудь случится, то обещаюсь Вам точно и добросовестно обо всем отписать, а пока и себе будет.
Очень рад, что уже недолго то время, когда появятся все-таки мои посмертные стихотворения (это я нарочно, может быть этим и разжалоблю судьбу). Однако шутить достаточно.
Дорогой Константин Федорович, большое Вам спасибо за Вашу весточку, смысл ее меня подкрепил и согнал с меня уныние, в котором я находился по сей день. Вот уже два дня, как все-таки я пытаюсь работать: перевожу легенду о Петре и жене его Февронии, читаю наших «ученых» о древней литературе и повторяю забытые слова греческого языка.
Левый свой глаз я отныне презираю, ибо он подлец. Узнать о Вашем новом деле горю нетерпеньем: ей Богу, Вы удивительный человек! Через 75 лет в Ярославле Вам соорудят памятник и напишут: «Редкому человеку и ценителю родного искусства еще в начале 20-го века». Сообщите, пожалуйста, когда приедете, по телеграфу, я сижу пока безвыходно дома. Как бы там ни было, а надобно собраться где-нибудь своим кружком. Стихи мои пусть набирают по такому порядку как они лежат у Вас, только уничтожьте, как я просил, отделы. Между прочим, то что было названо «Взыскующий» — все пойдет в книгу вперед, затем без перерыва отдел «Далекое», т. е. самое нутро, а название то похерить, и в самом конце — поэмы, а их порядок таков: «Далекое», «День», «Углич» и «Звезда». При свидании я Вам расскажу получше, а то бы в письме вышло очень глупо и непонятно. Получили ли Вы мои новые стихи? Пока крепко-крепко жму Вашу руку и хочу очень свидеться.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 1 августа 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 501. — [Т.] IX.
16
Москва, 1 августа 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,посылаю Вам кое-что сотворенное мною в пути, включите сии вирши в мой сборничек17 да напишите, как оно Вам показалось, а то ведь и побоку их недолго. Я решил так: уничтожить в книжке своей отделы, пусть все печатается подряд, не надобно никаких претензий. Посвящение над всей книгой будет так: «Посвящаю эту книгу моим друзьям», и больше ничего, а прежде было очень глупо сказано. Затем, дорогой Константин Федорович, хочется, чтобы хоть на одном стихотворении из теперь присланных стояло бы посвящение Вам. Пусть не смутит Вас такая моя маленькая забота, ведь как ни как, а стихи мои мне дороги, и нет у меня ничего дороже, чем бы мог выразить Вам свою сердечную привязанность и благодарение. Ради Бога, пишите. Глаз мой заживает, но еще беда: привязалась на щеку экзема, черт ее дери! Все обойдется. Крепко жму Вашу руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
НЕНАСТЬЕ
Мучительно и тяжко гаснет день.
Из облачных небес
То свет больной падет, то ляжет тень,
И вдруг застонет лес,
И кое-где мелькнет червонный лист березы,
И брызнет дождь, и на стекле заблещут слезы.
Под крышею рыдают сизари,
В саду галчиный гам.
А пышное сияние зари
Умрет незримо там,
Где в тучах слышатся стенания глухие...
О, как гнетет мой ум, ненастная стихия.
Ягорба, Новгор(одская) губ(ерния) (19)13 г.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 27 июля 1913 г. ст. Бологое // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 499—500. — [Т.] IX.
14
ст. Бологое, 27 июля 1913 г.
Дорогой Константин Федорович, еду из Красного Холма в Осташково к Нилу Столбенскому13, затем в Селижаров мон(астырь), в Торжок, Старицы и тут путь мой кончен. В результате одна грусть, но мне думается, совесть наша будет чиста, мы сделали все, что было в нашей возможности: мы искали, и в этом смысле моя поездка все же была необходима и законна. В Красном Холме встретился я с Борисом Николаевичем фон-Эдинг14. Рад был встрече, но она омрачилась некоторым несчастием. По дороге на станцию из Красного Холма у нашего ямщика соскочил шкворень и мы по инерции вылетели вон, все кроме меня, отделались благополучно, а я сильно ударился головой о камни и разбил левый глаз. Пришлось, в Бологом обратиться в приемный покой, и теперь я с одним глазом, ибо другой забинтован. От ушиба, вероятно, временами сильно вертит в голове боль изрядная. Все это нехорошо, но как бы то ни было я решил поездку докончить. Как я люблю ямщиков и как они со мной жестоки. Положим, могло бы быть и хуже, камень прошелся недалеко от глаза.
Кончаю письмо, — писать тяжело, ибо перед зарей потушили на станции фонари, и управляться с одним глазом трудненько.
Циклоп Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 21 июля 1913 г. Кириллов // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 499. — [Т.] IX.
13
Кириллов, 21 июля 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
сижу в Кириллове и грущу, — мало здесь осталось рукописей. Неужели все мои ожидания так и полетят прахом, и я вернусь домой с пустыми руками? Если и Краснохолмский монастырь меня обманет, то просто в отчаянье можно придти. Тогда надо скорее ехать в Москву и в Питер. Сидя здесь, я решил так: если я ни единой повести с собой не привезу, то и разговора не может быть о Ваших затратах на поездку, все это моя вина и я должен за нее отвечать. Я слал Вам из Рыбинска депешу, но от Вас ничего не было — думаю, что Вы уехали в Македонию. Добрый Вам путь!
Владыко здешний производит очень хорошее впечатление, — он безо всяких разрешил мне проникнуть в ризницу. Обо всем буду Вам писать на обратном пути из Рыбинска, оттуда я направляюсь в Красный Холм. Пока крепко жму Вашу руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 5 июля 1913 г. Казань // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 499. — [Т.] IX.
12
Казань, 5 июля 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
сейчас прибыл в Казань, что-то здесь будет? По дороге решил при возврате в Ярославль, вернее в Рыбинск, заехать в Макарьевский мон(астырь), быть может что-нибудь клюнет. Коли будете дома, опять в Ярославле увидимся. Крепко жму Вашу руку. Мечтаю о нашем альянсе.
Павел Сухотин
Простите за эту грязь — пишу походя.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 26 июня 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 498—499. — [Т.] IX.
11
26 июня 1913 г., Москва
Дорогой Константин Федорович,
пожалуйста, вышлите мне до 1-го деньги, ибо уже на 2-ое я взял билет на пароход, а еще надобно в Москве заткнуть некоторые дыры и тогда уже трогаться с места. Если это письмо Вы застанете у себя тогда, когда уже не будет возможности переправить деньги к 1-му, то либо переведите их Павлу Павловичу, либо перешлите телеграфом.
Иначе ухнут мои билеты, и нужно будет ждать, пока опять все наладится. Я уже совсем на отлете, т. е. испытываю некоторый зуд, что малость мешает работать. Необходимо мне обветриться, ведь я без реки и поля глупею и чахну душой. Вчера послал Вам копии переводов. Простите за погрешности при переписке, — торопился на почту, оставалось всего 12 минут до закрытия. Напомните еще раз Павлу Павловичу об Анисимове и о письме к архиерею в Кирило-Печерский монастырь. Кончаю сейчас перевод повести о Колочской иконе Божьей Матери. Коли успею, то привезу с собой. А как относительно шрифта? 2-го в Ярославль и прочту Вам. Помните, Вы хотели набрать и посмотреть, как получится. Черт возьми, скорее бы приходила осень 14-го года! Но видит Бог, раньше ничего нельзя сделать, ведь еще целую гибель надо перечитывать и пересматривать.
Ну, пока всего Вам доброго. Привечайте Павла Павловича. Крепко жму Вашу руку. Жду Ваших благ.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 22 июня 1913 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 498. — [Т.] IX.
10
22 июня 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
относительно икон Павел Павлович сказал так: «Михаил», быть может, и не «Москва», а постарше, а «Рождество» не особенно интересно. В главках был и кое-что начал. Пока сделаю паузу, а там увидим. Павел Павлович — обещал отписать в Новгород Анисимову12, при свидании напомните ему еще раз об этом. Я решил выехать из дому 1-го, так что буду в Ярославле 2-го и весь день там пробуду. Пока до скорого свидания, спешу бросить в ящик письмо.
Крепко жму руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 19 июня 1913 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 498. — [Т.] IX.
9
19 июня 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
при последнем свидании я малость неточно обмолвился, сказавши, что 100 руб. беру у Вас на поездку и не прибавивши к этому, что эта сумма должна входить в мой гонорар. Пусть пока что будет так, а когда расходы по поездкам станут мне тяжелы, тогда я Вам об этом скажу, может быть, что-нибудь придумаем.
Крепко жму Вашу руку, до скорого свидания. Об иконах черкну как только что узнаю.
Весь Ваш Павел Сухотин
P. S. Копии готовлю и пришлю вскоре.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 6 июня 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 497—498. — [Т.] IX.
8
Москва, 6 июня 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
неожиданно работа моя продлилась в Румянцевском Музее. Я напал на два чудесных «Патерика». По всем данным — они старообрядческие. В одном из них есть чудесная и совсем необычная «Повесть о некоем муже именем Сергий, иже старейшина блудницам бысть и потом иноческий вземен тако спасся». Представьте себе в вещи XVI в. рюмантизм! Конечно, это надобно принимать не целиком, но все же нечто исключительное затаилось на страницах этой повести. Есть и еще одна очень небольшая вещь, но до того живописная и до того напоминающая икону, что волей — неволей я остановился на нашем последнем разговоре и мысленно во многом с Вами согласился, но по-прежнему и поспорил с Вами. Но рассудите хорошенько и укрепитесь на чем-нибудь, а я уже подчинюсь, ибо свои доводы против введения в книгу снимков с икон я скорее чувствую, чем мыслю, а тут ведь до ошибки недалеко.
Работать сейчас мне мешают, а причины тому таковы: некий Сперанский9, приват-доц(ент) (весьма бездарный) разбирает русские повести Киреевского, нагнал он целый полк говорливых девиц для переписки, но это бы все ничего, коли бы не такой случай — пришел однажды в рукописное отделение академик Соболевский10, и вот тут-то Сперанский и стал распинаться, кричит, орет, чуть ли лекции не читает, а все почему? Товар лицом кажет перед академиком, ибо и сам скоро им будет, да, кажется, это дело уже решенное. Будь ему неладно, отравил мне последние часы! Скорей бы уж он писал свою «работу» и уезжал бы в Питер ловить сигов.
Журнал мне не дает покоя. Почему Питер? Почему Маковский11? Ну да Бог с ними. Крепко жму Вашу руку, надеюсь скоро свидаться. Серьезны ли Ваши намерения о поездке на Светлояр? И не буду ли я лишним в этой поездке?
Отпишите мне об этом.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 31 мая 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 497. — [Т.] IX.
7
Москва, 31 мая 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
очень неспокоен я по причине Вашего молчания, прежде я думал, что скоро Вас самих увижу в Москве, но вот уже идет другая неделя, и ни Вас, ни письма. А главное Вы молчите о «Половчине». Начинаю думать, уж не жалеете ли Вы, что остановились в выборе сотрудника на мне? Ежели Половчин Вам не приглянется, то ведь есть еще время исправить его и подумать над ним, я даже наверное могу сказать, что конечная его редакция будет иная, ибо за это время, переводя другие вещи, я утвердился совсем в новых приемах изложения и передачи этих повестей. По получении от Вас денег, я Вам ответил. Ежели Вы этого письма не получили, то понятно, что у Вас остался неприятный осадок на душе — получил, мол, деньги и замолчал! Уверяю Вас, все же это не так. Я просто напросто ждал Вас вскоре в Москве, а то, что хотелось сказать Вам, прикапливал до личной беседы. Не томите меня молчанием и черкните пару слов и там, когда Вы думаете попасть в Москву. Работа моя идет без остановок, и многое уж приведено в надлежащий вид. Есть и новинки. О житиях надобно говорить подробно и уже теперь на чем-нибудь остановиться. Ради бога, пишите. Крепко жму руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 16 мая 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 496—497. — [Т.] IX.
6
Москва, 16 мая 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
деньги получил, очень благодарен. Работа моя подвигается, быстро или медленно — трудно сказать. Иногда прочитанное за весь день ничем не порадует, а случается воздаст за многое. Нашел в собрании Ундольского6, пока неопубликованном, весьма любопытную «повесть о Темире — аксаке и о явлении Владимирской Божьей Матери в городе Москве» по списку XV в., а еще совсем исключительную, по моему мнению, по совершенству повествовательной формы «Повесть о Колочской Божией Матери». В начале июня, вероятно, перекочую в Никольский монастырь, о нем грезится что-то очень хорошее. Я стал крепче останавливаться на этой думе, что первая наша книга будет содержать материалы исключительно XV и XVI вв., но не знаю, как поступить с «житиями»? Стоит ли их выделять в отдельный том? Я склонен полагать, что не стоит, и вот почему: «житие» не говоря уже о форме, а и по содержанию мало разнится с «повестью» или «сказанием» XV и XVI в. Вот в XVII в. было иное. Есть основания, а потому есть и сладкая надежда еще ими подкрепиться, в том, что именно XV и XVI в. были временем роста пышного и пленительного русской древней повести, и «житие» немало поспособствует нам в том. Короче сказать, я склонен совсем не соглашаться с точкой зрения Пыпина на древнерусскую повесть, ибо в его мыслях больше похвального и излюбленного в его время западничества, чем правды. Удивительно: как много эти люди знали и как крепко любили в себе это знание, но вместе с тем оставались холодны к тому, что послужило поводом к написанию многостраничных томов. Конечно, есть имена, не подлежащие такому упреку, но все же ко многим «сладким глаголом» о родине относишься подозрительно, порой даже и более того. Побочно вспомнил сейчас Ваше предостережение касательно лиризма стихотворных статей. Вы, конечно, сто раз правы. Жду с нетерпением приезда из лагеря Павла Павловича7, ибо хочу его поспрашивать о том, как бы мне проникнуть к Рябушинским8, дабы использовать их или ихнее влияние в старообрядческой общине, — там бездна вещей нам нужных, и вообще, не может быть, чтобы их не было.
Вышлите мне мой перевод с Вашими пометками и подробным отзывом о нем. Не скупитесь в красном карандаше, буду всякому указанию рад, ведь не правда ли: Ваши поправки не лишают меня самостоятельности, но зато полезны мне до крайности. Пока крепко жму Вашу руку. Жду скорого свидания.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 13 мая 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 496. — [Т.] IX.
5
Москва 13 мая 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
нынче выслал Вам перевод «Сказания о пленном половчине», — в нем могут быть шероховатости, но то не беда, лишь бы общий тон удовлетворил Вас. Мне почудилось, что я нашел, если не совсем, то в большей части, надлежащий ритм. Кое-какие слова старые, но и досель употребляемые в просторечии, я сохранил в переводе и стану их защищать всеми силами. Пока крепко жму руку.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 11 мая 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 495—496. — [Т.] IX.
4
Москва, 11 мая 1913
Дорогой Константин Федорович,
мы с Вами думаем в один голос, только что я Вам отписал о своих делах о «житиях», как получаю Ваше письмо, где читаю о том же. Меня это крепко радует, — сравнительно мало сговорившись, мы все же вполне друг друга поняли и, думая о наших книгах в одиночку, идем одним путем. Все это создает вокруг нашей работы такой легкий и любезный простор, что я заранее начинаю верить в ее успех. И это не самоуслаждение, а настоящая вера, ибо идет она от одного источника праведного: от любви. Теперь спрюшу Вас: желателен ли в моих предисловиях элемент лиризма, который так неудержимо волнует душу, когда касаешься старых желтых страниц и читаешь их глаголы? И вот: проникновение в старину не тогда ли становится настоящим, когда душой и только душой, начинаешь угадывать ту страницу неписанную, куда занесены «сердца горестные» и вечные заметы людей, живших два, три и четыре века назад? Мне думается, что вся значительность и обаятельность гения Ключевского зиждется на этом. Только он один из наших историков так бережно и любовно обнажил «старое слово» до сокровенного его смысла и сумел как трудолюбивая пчела, собрать с неуклюжих носов запах скромных северных цветов, радовавших некогда очи Сергия Радонежского. Так я думаю и таковы мои пристрастия — судите о них. Если Вы ими не удовлетворитесь, ожидая от меня чего-нибудь иного, то еще есть время, дорогой Константин Федорович, легко и полюбовно расторгнуть наши условия, если же к моему счастью Вы разделяете их со мной, хоть только большею частью, то утвердите мне это ответом Вашим. Буду рад чаще от Вас получать весточки, а есть и у меня и такая дума: поднакопивши материала, месяца через два уехать разобраться в нем на Волгу и поселиться близь Вас в Романове-Борисоглебске5, — тогда уж мы частенько, думается, станем беседовать воочию. Спасибо за память о деньгах. Коли все у нас остается по старому, то вышлите мне 200 руб., как я просил на первый месяц, деньги, правду сказать, очень нужны. Крепко, крепко жму Вашу руку. То что Вы пишите об украшениях книги, верно и, говорить нечего, как желательно. Конечно, найдем много хорошего. Зубы мои унялись, зато кашель привязался, но это пустяк.
Весь Ваш Павел Сухотин
Павел Павлович просил Вам кланяться.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 9 мая 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 495. — [Т.] IX.
3
Москва, 9 мая 1913 г.
Многоуважаемый Константин Федорович,
с Румянцевским Музеем дело покончено, — я уже не только ознакомился с наличностью рукописей по каталогам, но уже и принялся за работу, и кажется, погрузился в нее совсем с маковкой. В первую очередь ознакомлюсь и, что есть любопытного, запишу из того, что относится к XV-му в. именно — «жития святых». Я полагаю, что и этот материал не должен быть обойден, все-таки в них есть чудесные места, и они немало украсят книгу. Видите, пока что все-таки приходится держаться хронологии, но это лишь путь к обретенью, а не к оценке вещей, о той, о ней т. е., поговорим в свое время и более крупно. Касательно языка я с Вами совершенно согласен, я даже хотел в свое время отписать Вам об этом с просьбой изменить несколько Ваш первоначальный план о сохранении некоторых мест в подлинном виде. Наша книга всячески должна стараться избежать «умности», и Боже упаси, коли она где-нибудь состроит ученую гримасу! Этим только отудобишь от себя читателя и похоронишь работу. Но мы, очевидно, друг друга пока отлично понимаем, судя по тому, что Вы пишите о языке книги. Иных ведь соображений, пожалуй, и быть не могло?
Из Румянцевки я перехожу в библиотеку Никольского единоверческого монастыря. Угол совсем неразобранный и какой чудесный! Пути проникнуть туда есть и весьма надежные, а посему можно считать, что и этот клад в наших руках, и от него я жду так много, что сладкая жуть берет за сердце. Ваше желание поглядеть предварительный язык многих переводов исполнил, завтра перепечатаю на машинке «Сказание о пленном половчине» и перешлю Вам, дабы Вы разобрались в тишине и на свободе в моем переводе и поподробнее его бы разругали. Очень рад за свою книгу и во многом, что говоренное о ней, вижу правду и еще раз прогляжу ее, а что смогу — то исправлю. Было бы очень желательно заранее и постепенно получать ее корректуру. Жду непременно Вас в конце мая. Не браните меня, коли скажу Вам откровенно: и деньги попрошу у Вас, ибо сильно оскудел, но это отдаю на Ваше расположение. Павел Павлович шлет Вам привет, он с грустью служит. Приехал Бальмонт, честь ему воздали, хлопали и беседовали с полицией — все как водится. Крепко жму Вашу руку и жду либо письма, либо Вас.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 30 апрля 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 493—494. — [Т.] IX.
2
Москва, 30 апреля(19)13 г.
Многоуважаемый Константин Федорович,
пришлось очень рано вернуться из похода, достигнув Оптиной Пустыни и пробывши там самую малость. Злейший враг мой — fortuna устроила мне воспаление надкостницы под пломбированным зубом, и я не доверившись Козельской хирургии, сейчас же выехал в Москву. В дороге провел прямо-таки подвижническую ночь, так болел зуб, так было душно и тесно и так трясло, что избави Вас Бог испытать хотя бы половину. Сижу теперь и вид у меня, словно у обезьяны, которая уворовала грецкий орех и спрятала его за щеку.
Но неделю пути все-таки благословляю. Погода радовала меня только два последних дня, а то все время шел снег, перемежаясь с холодным дождем.
В Боровске ничего не пришлось достать, но в Калуге удалось кой-куда сбегать и купить икону. Не знаю пока, что она такое, ибо с собой я ее не брал, а выслал на Павла Павловича2 почтой, и вчера еще ее в Москве не было. Особого ожидать не приходится, в лучшем случае это XVIII в. Благо, если будет хорошее письмо, я тогда обменяю ее на какой-нибудь малый кусочек, но постарше и полюбопытнее.
Теперь, Константин Федорович, о нашем любезном деле станем говорить. Часто и много размышляя о нем, я решительно утвердился в том, что взять его на себя мне следует, ибо оно мне весьма дорого и мило. Что же касается недостачи некоторой технической сноровки, то я думаю быстро это устроить, присевши усердно на месяц за книги, входящие в предмет нашего дела. В этом Вы, конечно, мне не откажите помочь, как например, присылкой в ближайшее время четырех томов Кушелева-Безбородки3, стало быть, Костомарова и Пыпина. Остается самое трудное: учесть и оценить свою работу. Каково количества материала? — неизвестно. Можно одно сказать: не меньше двух томов, подобных по размеру итальянских новелл4. Это, пожалуй, пока единственно возможное, на чем можно остановиться, касаясь объема работы.
Подходим к самому трудному: сколько я сумею добыть материала в месяц или какой-либо другой срок? Вот тут ничего определенного не скажешь. В одну поездку в Питер добудешь, примерно, два печатных листа, в другую — пять, а в третью — всего один лист, а главное, я не могу приниматься за составление первого тома до той поры, пока не наберется у меня достаточного материала для определения — что будет руководить мною в размещении оного по томам: стиль, форма, тема или что другое? Нельзя же заранее определить для себя какой-то чисто хронологический угол зрения, да это было бы просто обидно, я лично ожидаю от материала более интересных и сложных комбинаций. Вся эта «неведомость» заставляет меня говорить наобум, и Вы не браните меня, коли Вам мои условия покажутся жестокими. Я с радостью уступлю Вашим доводам против. Я бы хотел так: печатный лист материала — 50 руб., лист своего текста — 100 руб., получать же плату помесячно — 100 руб., кроме первого, в котором я попросил бы Вас дать мне 200 руб., ибо полагаю прикупить себе книжек. Ради всего, не заподозрите меня в корысти, если я и прошу лишнее, то только по незнанию, такую крупную работу брать на себя приходится лишь вновь. Отписать Вам о точных сроках сдачи первого тома боюсь, Вы понимаете почему. Упреждаю Вас в одном: буду усердно стараться не задерживать по своей вине выхода первой книги, вторая-то я, думаю, должна в сравнении с первой выйти гораздо скорее, там дело будет только за написанием своего текста, да и привычка к материалу в рукописи торопит пору окончания.
Прилагаю к этому письму несколько листочков к своей книжке. Как же она Вам приглянулась? Скажу правду: судьба ее меня очень волнует.
Крепко буду ждать Вашего ответа и все буду бояться, что Вы на меня рассердились. Крепко жму Вашу руку и прошу извинить спутанность моего писанья — виной этому проклятый зуб.
Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 7 апреля 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 493. — [Т.] IX.
1
Москва, 7 апр(еля) 1913 г.
Многоуважаемый Константин Федорович,
крепко благодарю Вас за книги. Начал работать в Румянц(евском) музее. План работы уже наметил1, о чем скоро сообщу длинным письмом, а пока ограничиваюсь открыткой, дабы Вы скорее знали о целости книги.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 28 апреля 1915 г. Мишенское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 517. — [Т.] IX.
43
Мишенское, 28 апреля 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
Ваше письмо получил в разгар самой жестокой хандры. Все это время я не мог себя заставить сесть за письмо и вообще за писание, ибо голова была занята всяческими житейскими соображениями. Дело, кажется, решится в том смысле, что я на этот год совершенно покину Москву и буду с семьей жить здесь. Это, конечно, не помешает нам видеться в Ярославле, куда я по нужде буду заглядывать, или в Москве. Но жить в столице эту зиму по многим соображениям не приходится. Обо всех начинаниях, о которых Вы мне пишете, кроме хорошего сказать ничего не могу, но сам в них пока участия принять не сумею. Жития для лубка пишу и, вероятно, к 15-му вышлю. Напишу как смогу, не взыщите. Ап. Григорьева получаю туго. Вы пишите, что дело с Чешихиным кончилось ерундой, и я получил два гнусных анонима. Не понимаю, почему я и Ваше издательство возбуждает такую ненависть и недоброжелательство? И почему именно я? А может быть и другие? Пересылать Вам эту дрянь нет охоты, да и куда я их сунул, сейчас не помню.
Напишите, пожалуйста, Остроухову письмо, о том, что Лидия Николаевна очень неаккуратно получает от отца Николая Михайловича деньги, а потому нельзя ли как-нибудь получение их упорядочить. Пусть Остроухов напишет официально! Щекотову — отцу о том, что Николай Михайлович нуждается в деньгах и просит его о их высылке (что и есть на самом деле), а потому — де пусть не задерживает их, а передает по назначению. Это можно сделать корректно и внушительно.
От Павла Павловича я — ни гу-гу.
Ламартин66 перевожу. Нужна ли она Вам? А то ведь и бросить не беда. Пишите, ради Христа. Вышлите мне Ваши лубочные новости да и прочие сюда. Летом, конечно, увидимся. Как здравствует Вам сын и как его наименовали? Поклон Софье Леонидовне.
Крепко жму Вашу руку.
Ваш Павел Сухотин
Как живет и работает поэт Ашукин? Большой привет ему и папаше Артемьевичу. Привет Вере и всем газетным борзописцам.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 15 января 1915 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 514—515. — [Т.] IX.
38
15 января 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
был очень тронут Вашим последним письмом. В унынии и тоске обращаются только к близким, а быть Вашим другом в унынии почитаю за радость, не потому, конечно, что это настроение любезно мне в Вас, а потому, что в такие минуты плотнее сообщаются люди. Последнее мне особо дорого теперь, ибо с грустью я стал замечать, что между нами будто бы пронеслась нежданно полоса отчуждения, столь чуждая всему тому доброму, что я чувствую к Вам. Спасибо. А на уныние плюньте и будьте добры. Неужели 12 праздников? Ах, как бы хотелось, чтобы они остались у Вас! Давно собираюсь с Вами поговорить — нельзя ли выключить из лавки древностей иконную часть и все то, что более или менее ценно, водворить на Ваши Ярославские стены. Ведь иконы попадаются все реже и реже, и если уж говорить о материальных выгодах, то Вы всегда или успеете воспользоваться на крайний случай, продавши иконы от себя, а в случае удачи, они так и останутся мирно пребывать на стенах. Что может быть лучше их и чище для русского сердца, и как сладка мысль — перенести в свой дом новгородских пенатов. Немедленно же отправляйтесь за Вологду и ищите пророков, это ведь Ваше давнишняя мечта — создать себе чин, а если есть праздники все, то и ненадолго до создания полного иконостаса. Я, конечно, никак не хочу этим пожелать Вам построения домашней капеллы, но знаете, я прихожу к тому заключению, что наши иконы без архитектурного размещения в иконостасном ряде утрачивают многое, поставлять их под стекла и рамы — это, значит, насиловать их природу, ведь часто «пророк», вынутый из чина, кажется нам неудачно вписанным в доску, а между тем это не так, а потому, если серьезно собирать иконы и если есть возможность, то в конечной цели надобно ставить себе задачей подобрать иконостас. А пока поздравляю Вас со всеми праздниками и желаю Вам пророков. В Вашем будущем иконостасе местной иконой будет, конечно, «Сретенье».
А теперь о делах. Я нынче посылаю предисловие к «Тути-намэ» и размещение первого пол-листа. Вы пишете, что Григорьев печатается. Как? А корректура мною еще ни разу не получена! Вероятно, Вы обмолвились. Достал я фотографию дома Григорьева и его редкий портрет, помещенный в «России» за 1899 год. Кроме того надобно снять портрет молодого Григорьева — Бруни в Третьяковской гал(ерее), дома Полякова на Полянке, церковь Григория Неокессаоийского, и нельзя ли что-нибудь найти старинной фотографии или гравюры вида Замоскворечья. Эти снимки необходимо дать, чтобы книга была любовна и хороша, а материально это не так уж обременит издание. Кое-что я уже сделал из примечаний, выяснил фамилию тех лиц, о которых Григорьев упоминает в автобиографии, не называя их. Как сбуду с плеч «Сказки Попугая» и «Аполлона», так тотчас же принимаюсь за жития и повести.
Скворцов кончил о Левицком, задержал я его, ибо советовал кое-какие места переделать. Тепин о Сурикове тоже кончил и читал мне, теперь исправляет, стало быть тоже скоро пришлет рукопись. И для Сурикова и для Левицкого снимки готовятся. У меня как-то невольно сосредоточилась вся махинация этих изданий, а потому я и сообщаю Вам обо всем, я в этом неповинен, и если Вы хотели всю инициативу в этом деле предоставить Скворцову, то напишите мне об этом, и я постараюсь уклониться, а то как бы не вышло неловкости. Кажется, пока все. Я кисну, и хотелось бы на несколько деньков проветриться. Павел Павлович приедет в конце января, а Ник(олай) Мих(айлович) пока жив, здоров и более или менее в безопасности, т. е. в тылу. Крепко жму Вашу руку, дорогой Константин Федорович, и жду Вас самих или писем.
Любящий Вас Павел Сухотин
P. S. А вот нижайшая просьба: нельзя ли мне через кого-нибудь Вашего антиквария достать плохонькую конторку, ибо она необходима мне по случаю геморроя, от боли иногда приходится стоя читать, а писать никак без конторки не устроишься. Хотелось бы старенькую, но совсем дешевую, иначе придется покупать самого канцелярского вида.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 12 января 1915 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 513—514. — [Т.] IX.
37
12 января 1915 г.
Дорогой Константин Федорович,
посылаю нынче окончательную корректуру в верстке «Тути-намэ». Предисловие сочиняю и дня через два вышлю, оно, конечно, будет маленькое. Нынче же у меня читает Тепин о Сурикове; я пригласил и Скворцова, дабы вдвоем внимательнее прослушать и приметить места, нуждающиеся в поправке. Сам Скворцов кончил о «Левицком» и переписывает, а с будущей недели займется снимками и Кипренским. Но и сам хотел Вам писать. Тепина буду торюпить с окончанием. Выборку из «Тути-Намэ» для юношества я сделал и посылаю с корректурой. Эту книгу избранных сказок издать необходимо, ибо все равно кто-нибудь воспользуется ею в переделке или еще под каким-нибудь соусом. Затем, памятуя о том, что Вы хотели кое-что давать и для детей, предлагаю Вам свою стихотворную сказку о гороховом царстве и сборничек детских стихов Ашукина. Хорошо было бы на пробу вьпустить их к Пасхе с черными рисунками Малыгина58, а сказку мою можно было бы повторить и в лубке. Беру на себя смелость думать, что сказка моя и стихи Николая Сергеевича не хуже всего того, что дают для детей другие издательства и в убыток они Вам не будут, тем более, что рынок детский, судя по Рождеству, сильно оскудел, и спрос на детское чтение есть. На сей предмет высылаю Ашукину эти две вещи, а там решайте сами, может быть, все это уже и не входит теперь в Ваши планы. Жду корректуру Ал. Григорьева, чтобы составить примечания. Обязательно нужна корректура в двух оттисках. Как живете и здравствуете? Я кисну. Павла Павловича пока нет, и точно неизвестно, когда он будет. От Ник(олая) Мих(айловича) письмо было от 1 января, он все там же. Крепко жму руку. Поклон всем.
Ваш Павел Сухотин
P. S. О гонораре за сказку судите сами, я не знаю. Сытин59 мне платил 150 руб. в полную собственность. Может быть, это действительно справедливая оценка для издательства. Во всяком случае я и на это согласен, ибо деньги весьма нужны; в случае Вашего, согласия, вышлите некую толику.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 7 августа 1914 г. Мишенское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 510—511. — [Т.] IX.
32
Мишенское, 7 августа 1914
Дорогой Константин Федорович,
нынче получил письмо от жены, в котором она спрашивает меня от Вашего имени, где и кто получил деньги за квартиру на Знаменке. Получил их я, но из них 100 руб. были взяты Попковым, а часть пошла на расходы на взносы в университетскую библиотеку для получения оттудова книг, квитанция у меня. Я Вам выслал уже часть «Сийского», часть высылаю нынче: итак через день буду сдавать рукописи для набора. Здесь я задерживаюсь по той простой причине, что без меня ничего не двигалось: все худо, поломано, неустроено и т. д., при скудности моего нынешнего кошелька приходится вывертываться, и порой чувствуешь себя как на горячей сковородке. Дело доходит до того, что самому пришлось два дня посева ходить и управлять скоропашкой. Приятно и весело, давно я так не жил. Надобно же как-нибудь вывертываться. Сюда едет Лидия Николаевна48. Пока не вернется с войны Николай Михайлович, она будет жить здесь, надобно, стало быть, и ее обставить здесь так, чтобы все было к удобству. Покончивши тут с самыми необходимыми делами, приеду в Москву, но, чувствую, что скоро меня опять сюда потянут какие-нибудь хозяйственные недуги. Состояние нутра моего временами бывает так плохо, что говорить о нем не следует, совсем не интересно и подло. Как-то Вы живете? Скучаю по Вас и по нашей прежней житии. Бог даст, оно вернется, но что-то мало верится. Чувствую себя на закате, и надобно поспешить приготовить себя хотя бы мало-мальски достойно встретить судьбу. «Кипим сильней, последней жажды полны, но в сердце тайный холод и тоска» — сказал Ваш дядька про таких как я ныне. Читаю его в деревенской глуши, некоторые слова его запоминаю, как пророчества и дивлюсь минутам чистейших наитий его порочного и темного сердца. Был ли еще у нас такой ярко-русский писатель. Да, пожалуй, только один Толстой (Пушкин особо как глава всему), а прочия братия — все французские люди с русскими чудачествами. Думаю продолжать свою повесть; может быть, хоть одна путная вещь выйдет из-под моего пера? Пишите мне, ради Бога, если не забыли и если станет охота. Шлите письма заказным: г. Одоев Тульской губ(ернии), имение Мишенское, мне.
Поклон Николаю Сергеевичу и Ивану Артемьевичу. Крепко жму Вашу руку. Корректуры задерживать не буду, долги Вам безумно тяготят меня, коли можно, не очень сердитесь на меня.
Весь Ваш Павел Сухотин
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 10 сентября 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 503. — [Т.] IX.
20
Москва, 10 сент(ября) 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
прошлое письмо свое я писал в таких торопях, что не выяснил Вам всего положения дела. Ведь ежели Вы приедете 10-го октября и только тогда начнется работа по журналу, то надо считать, что до предположительного выхода первого номера остается не более трех недель, ибо ведь еще не подано прошение о разрешении журнала. Все это меня сильно волнует и не без основания, — до журнала по времени рукой подать, в Москве идут разговоры, звонят и по телефону почти каждый день, а я сижу и ничего не делаю, а должен был бы на самом деле кипеть в работе. Ради Бога, шлите прошение к градоначальнику или доверенность мне на сей предмет. Необходимо как можно скорее объявляться в агентах и открывать подписку. Вчера с Софьей Леонидовной установили две горки с фарфором, вид у них получился весьма внушительный. Двери, у коих стоят эти горки, задрапировали турецкими платками. Надо думать, что комната со стариной будет очень хороша. Радуюсь Вашим покупкам. На днях навел справки о двух имениях: одно в моей. Тульской губ(ернии), Офросимово, другое, в Орловской — Бибиково — дома полны всякой всячины, и по первой пороше следовало бы оттуда вывезти кое-что, только надо еще покрепче увериться. В единоверческом работаю каждый день. Находки, которой похвалился бы, пока нет. Но зато во многом прочно убедился, а именно в том необычайном вкусе наших «списателей», с каким они выбирали из «патериков» греческого происхождения «слова» и «тексты» в свои сборники, и какой новой неожиданной красотой дышут они — эти изрядно-таки грубоватые в первоисточнике «слова». Заявление г. Пыпина о том, что преднамеренное желание переделывать (повести) — было выше того времени, кажется мне совершенно неосновательным. Весьма вероятно, что в своей книге я остановлюсь на этом подробнее, чем думал раньше, так как это сильно должно подкрепить мнение о самостоятельности русского писателя XV и XVI веков.
Пока крепко жму Вашу руку и желаю покупок, благополучия и даров Востока.
Весь Ваш Павел Сухотин
P. S. От Муратова и Щекотова ни строчки. Я очень грущу.
Сухотин П. С. Письмо Некрасову К. Ф., 30 июля 1913 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 500. — [Т.] IX.
15
Москва, 30 июля 1913 г.
Дорогой Константин Федорович,
вернулся в Москву, ибо с одним глазом и с разбитой головой дело не ладилось, да и в монастырях без гербовых листов или какого-нибудь кумовства смотрят на заезжего человека подозрительно, даже враждебно. Всюду для осмотра скудных остаточков ризниц требуют «открытого листа» и говорят, что они даже из археологического общества не всех пускают, а потом, смеривши вас глазами, про себя добавляют: а таких хлыстов мы боимся, ибо про них ученые люди поговаривают нехорошо. Нет, в монастыри ездить незачем, — пустыня там, а за случаем гнаться и дорого и времени уходит уйма. Как подлечу глаз и голову, так начну работать в единоверческом, а затем во что бы то ни стало надобно проникнуть к Уваровой15 и скорее в Питер. И вот опять сомнение: не случилось бы со мной в Петербургской Духовной Академии того же, что и в Казанской? Тогда беда. Вчера видел Павла Павловича, а он рассказывал мне о Георгиевском, смотрителе рукописного отд(ела) Румянцевки, который поехал в Соловки и не мог проникнуть там в библиотеку, несмотря на дружеские отношения с тамошним архиереем, что архиерей для них ничего не значит, они, мол, знаются с одним Святейшим. Николай Михайлович16 тут же поразил меня тем, что и в Архангельское Древлехранилище тоже не пускают. Стало быть, остается одно: заряжать пушки и брать библиотеки приступом. Веселого мало, но будем все-таки работать. Отчего от Вас не имел писем в Рыбинск? По письму моему к Вам из Казани и Рыбинска Вы же знали мой адрес, или Вы боялись, что Ваши вести не попадут мне на руки? До приезда в Москву я полагал, что Вы куда-то уехали, а тут узнаю, что нет, надеюсь в скором времени повидаться и побеседовать с Вами о своих горестях, хотя это должно быть скучно, но что же поделаешь, коли я радости никакой не привез. Из шитья кое-что заметил. Надеюсь вскоре стать работоспособным в полной мере и начать двигать книжку. Простите меня за каракули, — плохо вижу. Крепко жму Вашу руку. Напишите мне хоть пару, а то я буду думать, что Вы на меня махнули рукой. Уверяю Вас, что все уладится, а злоба, накопившаяся во мне, за это время даст мне новые силы и приготовит меня к бою с научной и духовной сволочью.
Ваш Павел Сухотин
Ваганова И. В. Письма П. С. Сухотина к К. Ф. Некрасову // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 493. — [Т.] IX.
Павел Сергеевич Сухотин (1884—1935) — поэт, переводчик, историк литературы. Сотрудничать с издательством К. Ф. Некрасова он начал в 1913 г. по рекомендации писателя Б. К. Зайцева и искусствоведа П. П. Муратова*.
Вместе с Некрасовым, Муратовым и искусствоведом Н. М. Щекотовым Сухотин готовил издание нового журнала древнерусской литературы и искусства «София»**. Когда издательство Некрасова приступило к его выпуску в 1914 г., редактором «Софии» стал Муратов, а Сухотин добровольно взял на себя обязанности секретаря журнала и исполнял их до декабря, когда издание было прекращено на шестом номере из-за начавшейся войны и ухода на фронт многих сотрудников во главе с Муратовым.
царстве» (1915), «Мои литературные и нравственные скитальчества» Аполлона Григорьева (1915) и «Сказки попугая (Тути-Намэ)» (1915).
Не были изданы подготовленные Сухотиным «Житие Антония Сийского» иеромонаха Ионы и двухтомник «Древнерусские повести» (вступительная статья к двухтомнику и шесть повестей напечатаны по втором номере журнала «София»).
Письма П. С. Сухотина к К. Ф. Некрасову хранятся в ГАЯО (Ф. 952. Оп. 1. Д. 256—258).