Читал любопытную вещь: подлинное дело главного правления училищ о Магницком в 1826 году. Был по высочайшему повелению отправлен генерал-майор Желтухин в Казань для исследования действий Магницкого и вообще состояния тамошнего университета. Когда он возвратился, донесение его велено было рассмотреть главному правлению училищ. Это и повело к раскрытию многих поступков Магницкого. Так, например, он ввел в университет следующую дисциплину: во время обеда (кстати, очень плохого) читались молитвы; студент, в чем-нибудь провинившийся, назывался грешником; его отводили в комнату уединения, где не было ничего, кроме распятия и картины Страшного суда. К нему посылали священника, перед которым он должен был принести покаяние; затем его приобщали. Студенты во время общих молитв молились за грешника.

Двух молодых людей Магницкий отдал в солдаты, несмотря на отличный о них отзыв университета: одного за то, что от него пахло вином, другого за то, что он действительно раз напился. — Директора университета произвел в IV класс. Назначенные для учебных пособий пять тысяч рублей украл. — Отчетов никаких не мог представить. — Вообще действовал совсем произвольно, ни на что не испрашивая даже разрешения министра, а когда тот однажды дал ему предписание по делу Жобара, он не послушался его и отвечал дерзко. — Профессоров сменял и определял помимо совета, по своему личному усмотрению. — Определенный им профессор из учителей семинарии, преподаватель латинского языка Кораблинов, так понравился Магницкому, что он поручил ему кафедры: политической экономии, дипломатики, истории философии, логики, а латинского языка само по себе. — Дал инструкцию ректору университета, которою во многом противоречил уставу. Там, между прочим, говорилось следующее: «Власть монархов нисходит от Бога в законном наследии и в тех пределах, кои возрасту и духу каждого народа свойственны»; «цель гражданства есть жертвовать счастием всех одному». 
 
В своем отношении о профессоре Куницыне Магницкий, между прочим, писал, что видит в нем «орудие врага Божия, потрясающее Неаполь, Мадрид, Турин, Лиссабон, внушающее Каннингу политическую исповедь его и вооружающее до 200 000 штыков и 200 линейных кораблей».

В проекте об уничтожении в наших учебных заведениях философии Магницкий говорит, что преподавание этой науки невозможно без пагубы религии и престола. Год спустя, однако, он уже считал преподавание ее возможным, только с некоторыми ограничениями. Это мнение Магницкого было передано на обсуждение главного правления училищ. Все члены подали голос за философию и против Магницкого. Наиболее умные письменные отзывы по этому делу дали: Муравьев-Апостол, Крузенштерн и Мартынов; самые нелепые: Карнеев, бывший харьковский попечитель, и Ширинский-Шихматов, брат нынешнего товарища министра. Карнеев, например, осуждает философию за то, что она ни во что ставит черта и волшебников, как бы отрицая их существование, тогда как, по мнению его, Карнеева, черт и колдуны много бед производят на свете. Однако-же и он допускает логику и психологию, только не жалует метафизики. Князь Ливен, бывший после министром народного просвещения, объявил себя также на стороне философии. Все защитники ее, между прочим, опирались на то, что злоупотребления философии не должно смешивать с самой философией: ибо чего нельзя употребить во зло? Самая религия разве не подвергалась ужаснейшим злоупотреблениям. Еще в высшей степени ни с чем не сообразно мнение Штера.

Магницкий напал также на логику И.И.Давыдова, которою тот руководился при преподавании ее в Московском благородном пансионе. Некоторые члены главного правления училищ видели в ней даже безбожные мысли, другие нашли ее только темною и неудобною для преподавания, и потому решено было исключить ее из числа учебных книг и не печатать вновь, а цензуре сделать выговор за пропуск ее.

Никитенко А.В. Записки и дневник: В 3 т. Т. 1. — М.: Захаров, 2005.


Добавлено: 29.07.2011

Связанные документы: Враг философии

Связанные личности: Никитенко Александр Васильевич