1931 год. 12 декабря

Заключенной Валентине Михайловне Лосевой от заключенного Лосева Алексея Федоровича

Cm. Соколинская Омской жел. дор. Бийской ветки. Сиблаг, роровлянская гр. Закл, Валентине Михайловне Лосевой от закл. Лосева Алексея Федоровича Свирлаг 2 отд.

Важины, 12 дек(абря) 1931

Родная, вечная, незабываемая сестра и мать, жена и невеста! Благословляю день и час, когда я увидел впервые твой ясный и светлый лик, и среди всех испытаний и страданий ты единственная поддержка и опора, постоянная надежда и упование. Даже если предстоит умереть в разлуке, то все-таки можно сказать, что недаром мы жили с тобою на свете, что мы узнали таинство любви и мира, которое неведомо людям и не имеет названия на человеческом языке. Воспоминаниями о тебе и надеждой на свидание живу и здравствую, странствую с одного места на другое и пока выношу все невзгоды трудного пути. Приговор состоялся 3 сентября), в Бутырки перевели 11 сентября), предъявили приговор в Бутырках 20 сент(ября); 28-го повезли на этап в Кемь, но уже в поезде выяснилось, что дальше Свири не повезут. В поезд сел с Ник. Вас. и Воробьевым, Буем (нрзб), Жураковским и целой группой профессоров Военной Академии. 29-го были в Питере, от 30 сент. до 3 окт. ехали до ст. Свирь, хотя она всего в 250 верстах от Питера (и в верстах 600 от Кеми). Врачи назначили мне т. н. «вторую общую» категорию, несмотря на мои указания относительно моей инвалидности. В результате этого я был направлен вместе с Ник(олаем) Васильевичем) и Изм. Алекс, в новый — пешеходный — этап, верст на 40, в командировку на «общие» работы. Везде невылазная грязь и осенняя дождливая погода. Около двух недель работал в лесу, на реке, по сплаву дров. Однако, заработанный Ревматизм прекратил это занятие, да кроме того появилась новая комиссия, которая 15 октября, перевела меня во «вторую отдельную» категорию, и я был отозван обратно к ст. Свирь, в село Важины, нахожусь и до настоящего дня. Здесь состоялась еще одна комиссия, которая, наконец, приняла во внимание мою инвалидность в отношении зрения, хотя настоящего обследования моих глаз нельзя провести по скудости технических средств у врачей. Эта миссия произвела надо мной «актирование», т. е. перевод в настоящие инвалиды. Это сразу облегчило мое положение, хотя в числе работы сделало мое пребывание в отдельных командировках весьма шатким и неопределенным. Сидеть в канцеляриях по 12 часов в сутки я, конечно, не могу по состоянию зрения. Общие же работы для меня также мало подходят, как для слабосильного. Я выбрал себе должность, как мне кажется, наиболее подходящую для человека, привыкшего размышлять в уединении. Это — работа сторожа. Я сторожу дрова на бирже по 8 часов в сутки, разгуливая по реке то днем, то ночью, почти в полном уединении. Дали валенки и кое-что теплое. Кое-что теплое дали арестанты, так что в общем существую я довольно сносно в должности сторожа до настоящего дня. Если будут большие морозы, то сторожевая работа, боюсь кончится, но еще раньше этого, думаю, может в корне измениться мое положение. Идут упорные слухи о вывозе актированных на свободную высылку, о чем свидетельствуют и многие факты, но никакого официального распоряжения на этот счет не имеется. Думаю также, что независимо от актирования, положение мое и твое должно измениться, так как Казанский в последнем разговоре сказал, что мне будет предоставлена возможность работать литературно в провинции и что будет назначена субсидия от государства. Говорилось и о твоей научной работе. После всего этого наш суровый приговор был для меня полной неожиданностью, хотя такое же точно положение дела оказалось и у всех военных профессоров (о которых я упомянул выше), из каковых кое-кто уже вызван в Москву. По поводу всего этого я, вопреки мнению большинства знакомых арестантов, придерживаюсь довольно сильного оптимизма, — не скрою этого, — хотя многие надо мною смеются. Покамест чувствую большую бодрость и не могу не высказывать настойчивой надежды на возврат к письменному столу. От Соколовых 2 месяца ничего не имел, но в начале декабря получил письмо (с сообщением твоего адреса) и небольшую посылку с съестным. Другую посылку они еще в октябре заслали в Кемь, так как Кемь была назначена первоначально. Теперь я принял меры относительно пересылки ее сюда. Почти ни в чем я не нуждаюсь, кроме жиров; но посылка, полученная недавно, весьма компенсирует этот недостаток. Морозы были дня два (около 20°), но все прочее время погода довольно мягкая. О твоем здоровье думаю, что ты тоже актирована; а если не актирована, то хлопочи, подавай заявления к начальнику санчасти и в лазареты. У нас тут многие добиваются и имеют успех. Если до 3 марта наше положение не изменится, то около этого времени (не позже 15 февр(аля) подавай мотивированное заявление и в Коллегию ОГПУ с просьбой о высылке нас в одно место, и в Комиссию по частным амнистиям при ЦИК СССР о помиловании. Эти заявления можно подавать только по истечении 6 месяцев со дня приговора. Если же можно будет что-нибудь сделать раньше, то делай незамедлительно. И вообще мой совет и благословение: иди, пиши, говори, проси и воздействуй, как только возможно; не уподобляйся многим, которые охвачены мрачным отчаянием и неверием в благожелательные намерения правительства. Помни, что твой муж — видный писатель, и что он не может быть в течение 10 лет дровяным сторожем. Кроме того, я отбываю наказание в течение уже почти двух лет. Многие в моем положении уже освобождены. Только смотри: когда явишься (перед моими глазами), — чтобы была здорова, весела и полна сил. Нам предстоит еще большой путь. Я только что подошел к большим философским работам, по отношению к которым все, что я написал, было только предисловием. Деборин, сваливший меня, сам теперь провалился и отовсюду уволен; и, будучи не в состоянии выдержать травлю, сошел с ума и находится в клинике. Поэтому, еще посмотрим, у кого настоящая социология. Среди прочих исследований укажу хотя бы на диалектическую разработку математики (а это еще далеко не самое важное, — ты ведь знаешь!). В тюрьме я прошел подробный курс дифф. и интегр. исчисления, под хорошим руководством, и умею теперь интегрировать весьма трудные функции. Вместе с тем я обдумал целую диалектическую систему анализа, куда в строгом порядке и системе входят такие вещи, как ряды Тейлора, Маклорена и Коши, формулы Эйлера с величиной, уравнения Клеро, Бернулли и Риккатти, интегрирование по контуру и т. д. Жаль, что сейчас я лишен всяких книг.

Ну, прости меня, милый, ясный, родной человек. Пиши мне по адресу: Ст. Свирь Мурманск, жел. дор. Почт. отд. Важины. 2-е отделение Свирских лагерей. Мне.

Вечно твой А. Л.