1923 год. 1 декабря

Недавно я посетил Гуссерля, который просил передать Вам свои самые дружеские приветы

«Многоуважаемый Густав Густавович,<...> Недавно я посетил Гуссерля, который просил передать Вам свои самые дружеские приветы, расспрашивал о Ваших работах, Вашей философской деятельности, и выразил надежду, что oн будет иметь удовольствие видеть Вас у себя во Фрейбурге. Он необычайно очарователен: перманентно волнуется феноменологическими проблемами, жалуется на то, что последние тридцать лет живет в постоянном философическом беспокойстве, боится, что не успеет высказать самого главного и решительного; и высказывает это с такой неподдельной простотой, что обезоруживает самых решительных противников своих. Годы войны, события последних десятилетий произвели на него глубочайшее впечатление. Войну, поражение, революцию он принял как симптомы и символы кризиса культуры. Феноменология получила для него новый смысл: пересмотр и прояснение фундаментальных начал всех наук и подведение под них “рационального” основания стало для него актом разрушения вавилонской башни современного раздробленного знания, преодоления демониче- ских сил научной культуры, завлекших Западную Европу — “современное человечество” — в тупики духовных, политических и экономических кризисов. Это программное значение феноменологии он сообщает только в частных беседах. На лекциях он лишь проговаривается об этом, стараясь постоянно держаться строгих рамок “научной философии”. В этом семестре он обещает дать итоги своего учения. Истекший месяц он посвятил историческому введению, установлению традиций своей философии. Со следующей недели начинает систематическое изложение Феноменологии. Если Вас интересуют последние формулировки его идей, я постараюсь передать их нюансировку. Между Гуссерлем и его учениками часто возникает спор: они обвиняют его в решительной измене своим старым взглядам, Гуссерль же утверждает, что это лишь продолжение все того же пути. В его семинаре, который я начал теперь посещать, я надеюсь <,> представится возможность вызвать его на полную философскую откровенность. <...> Я был бы очень рад получить от Вас сообщения о Вашей московской жизни. Если Вы захотите снестись с Гуссерлем, то я с удовольствием буду передаватьему Ваши письма. Года два тому назад он составлял по Вашей просьбе список книг по философии, и интересовался, пригодился ли он Вам».