/.../ Да! В этом весь вопрос. Мы, «Господа», позабыли, что мы только часовые на великой народной страже — и вот нет империи народной, нет народного величества, независимости внешней и свободы внутренней! Великое стеснение во всем, рабство. Император Александр II сделал роковую ошибку или целый ряд их:
1) Ему не следовало так скоро заключать мир, и нужно було вести войну до почетного конца. Еще немного стойкости, и можно бы обойтись без унижений Парижского договора30.
2) Отменить крепостное право следовало сразу с уничтожением общины и выделением на хутора.
3) Следовало дать больший, где возможно, двойной надел с удлинением срока выкупа.
4) Учредить Дворянский и Крестьянский банк для выкупа остальной помещичьей земли в пользу Государства с правом передачи ее только фактическим земледельцам всех сословий за определенный выкуп.
5) Обложить огромным налогом право проживания за границей и право перевода туда ценностей.
6) Сохранить звание потомственных дворян только за теми помещиками, которые сами хозяйничают на земле отцов своих и несут земскую службу.
7) Ввести во все школы, гимназии и университеты предметы: земледелие, гигиена и санитария.
8) Покрыть Россию тысячами ремесленных и инженерных школ.
9) Покрыть Россию тысячами учреждений мелкого кредита и потребительских обществ.
10) Покрыть Россию сетью железных дорог усиленной и спешной постройки.
11) Национализировать железо, уголь, нефть, леса.
12) Ввести монополию: винную, сахарную, страховую, нефтяную, угольную, аптечную, хлебную.
13) Ввести патриаршество и свободу веры.
14) Собрать Земский Собор и дать конституцию.
15) Ввести учреждение Боярской думы и звания бояр для лучших людей всех сословий.
16) Преобразовать суд, введя суд шеффенов31 или присяжных английского типа.
17) Разделить Россию на самоуправляемые области по образцу С. Штатов.
18) Усилить уголовную репрессию.
19) Преобразовать духовенство, поставивши в воспитание священства главным образом нравственный ценз и призвание к церкви.
20) Никаких войн и максимум развития обороны.
Боже, какое чудное царствование могло бы выйти, если бы благодушному Александру II побольше здравого, практического ума, поменьше самомнения, побольше личной энергии.
Израненный, истекший кровью народ до того сделался равнодушен к государству, что готов подчиниться любой власти, и внешней и внутренней. Двойная тирания надвигается на Россию, и только их союзничество может спасти нас. Поставлен лозунг: уничтожение буржуазии, вся власть трудящимся! Но докажите же, что так называемая буржуазия не трудится! «Она эксплуатирует трудовые классы». Но ведь все классы эксплуатируют друг друга, обмениваясь услугами. Кроме очень немногих лентяев и больных людей, все работают, и иные буржуи работают за четверых, за шестерых, как я, например, последнее десятилетие. Я ненавижу праздность и готов одобрить всякие законы для привлечения работоспособных к труду, но отнимать чужое добро в порядке разбоя — едва ли идеальный способ реформы. Правильно в Библии указан первородный источник зла: желание чужого. Первому человеку был отдан мир кроме одного запретного дерева. И все-таки Ева украла чужое яблоко, а Адам использовал эту кражу. Грех Каина в том же роде: позавидовал дому брата своего. Не могли разделить неба. Социалисты хотят сделать все общим по принуждению. Но уже то обстоятельство, что приходится принуждать к новой жизни, притом страхом смерти — едва ли говорит, что новый порядок жизнен и естествен. В природе нет нужного и необходимого, что вынуждалось бы у людей: дышим, двигаемся, едим, пьем, совокупляемся без принуждения, и напротив — с безотчетной и неодолимой потребностью. С такою же потребностью человек захватывает то, что ему нравится, и именно в свою, а не чужую пользу. Если человек (или животное) что-нибудь делает для общества, то лишь в ощущении того, что сам имеет общественный пай, т. е. пай какой-то собственности в общем благе. Социализация жизни чрезвычайно подвинулась еще до социализма и продолжает развиваться — казалось бы, следовало предоставить прогрессу идти своим путем, дабы естественно и незаметно пододвинуть нас к тем формам общества, какие свойственны природе данного момента. Если бы сейчас это был социализм, то мы не заметили бы его внедрения, он родился бы как доношенный плод и нашел бы мать свою подготовленной для кормления его. Что же мы видим теперь? Социализма нет, есть только грабеж одних собственников другими собственниками, переложение денег из чужих карманов в свои. Говорят: мы отнимаем когда-то отнятое у народа. Но ведь это фраза: капиталисты не отнимали, а зарабатывали своим трудом все, что они нажили, на условиях свободного соглашения. Все могли воспользоваться теми же обстоятельствами истории и географии. Если воспользовались некоторые, а остальные в то время бездельничали, пьянствовали, мотали, то почему же справедливо премию счастья давать бездельникам?
Я лично против больших богатств, считая их фиктивными и бессмысленными. Но я не знаю иного способа в природе общества заставить человека работать в меру сил и потребностей, кроме свободной конкуренции. Кто хочет мечтать, довольствоваться малым, наслаждаться тем огромным и прекрасным сокровищем, которое Отец Светов предоставляет даром для всех, то зачем мешать этому? Зачем навязывать другие, сложные, ненужные человеку потребности и страсти? Оставьте народ в покое! Может быть, подавляющее большинство людей, подобно животным, растениям, минералам, не хотят и даже не способны выйти из природы, т. е. из состояния дикого, бедного, полуголодного, грязного, возбуждающего в вас — олимпийцах — такой ужас. Простонародье вовсе не считает ужасом вошь в голове или таракана на стене. Не считает ужасом рубище, черный хлеб с квасом и т. д. Это вы, фанатики социализма, до такой степени усвоили психологию самой дурной части буржуазии, что приписываете народу несуществующие страдания. «Раз нет коврика у кровати и белой булки к кофе, стало быть жить нельзя». Человечество несчетные века опровергает этот ваш идеал: без ковриков и кисейных занавесок, без ликера к кофе и т. п. жить еще очень можно! Подумайте, что весь античный мир — египтяне, Вавилон, Греция, Рим тысячи лет жили 1) без водки, 2) без табаку, 3) без чая, 4) без сахара, 5) без кофе, 6) без карточной игры, 7) без газет и книг. Попробуйте отнять все это у современного фабричного рабочего — он сочтет себя несчастным, но, может быть, еще до сих пор половина населения земли обходятся без этих возбудителей. Я лично обхожусь без них — кроме чая и сахара, от которых мне отказаться, как я чувствую, вполне доступно. Уже два месяца я обхожусь без газет! Трудно было бы отказаться от возможности записывать свои мысли, но, вероятно, помирился бы и с этим. Может быть, невыраженная мысль накапливалась бы до состояния напряженной страсти, преображалась бы в песнь, в стихотворение, в героическое действие. Я хочу сказать этим, что социалисты, будучи сами глубокими буржуа (как буржуа 100 лет назад, свергая аристократию, сами были глубокими аристократами) — напрасно навязывают простонародью социальную зависть, жадность до чужого, представление о счастье, будто бы неразрывном с богатством. Вовсе не все люди по натуре своей богачи, как и не все — бедняки. Подобно блондинам и брюнетам, верующим или неверующим, умным или глупым, типы бедных и богатых — рождаются. Кто по натуре своей богат, то даже родившись в подвале, он в большинстве случаев выберется из нищеты и добьется богатства. (Разве не все капиталисты вышли из народа?) Капелька масла в молоке непременно поднимется к слою сметаны. Наоборот, кто по натуре бедняк, то родившись в семье миллионера, он всю жизнь будет безотчетно стремиться к бедности: в лучшем случае он будет жить как Сенека, не замечая богатства, в худшем — разматывая его. Разве мало добровольно разорившихся? Разве оскудевшее дворянство не доказало, что по натуре ему свойственно не богатство, а бедность? В старом, свободном строе каждому предоставлялось искать того состояния, которое ему особенно по душе. Я лично — помесь обоих типов. Я люблю приобретать деньги, как право на свободу, но не люблю приобретать вещей, и к самим деньгам до того равнодушен, что не озаботился сохранить их. Теперь я снова нищий, но если вернется старый строй, то, по всей вероятности, я буду много работать, безотчетно стремясь к богатству, и буду совершенно равнодушен к нему, что будет разорять меня. Равнодушие к богатству позволило мне обзавестись большой семьей, я одним этим раздробил возможный миллион на семь или на десять обломков. Равнодушие к богатству оставило меня без запасов вещей и хлеба.
Вот чего не хотят понять социалисты: помимо их способов насильственного уравнения имуществ всегда действовал натуральный способ этого уравнения, а именно: богатство и бедность сползали с тех, для кого были тяжелы. Напрасно мы думаем, что законы равновесия, законы физики и динамики деиствуют только в материальном мире. Они столь же непререкаемы и в нравственном, и в социальном мире. Социалисты, не пересоздав природу, не уравняв типы людей, хотят уравнять их положения. Но это будет насилие и над богачами, и над бедняками. Само собою, отняв насильственно достаток богача, вы сделаете его несчастным и никакое утопическое равенство не вернет ему тех радостей, какие давало первенство.
По натуре богатый (т. е. более деятельный и алчный) будет страдать, будучи вынужден к бездеятельности и умеренности, жизнь для него потеряет всякий смысл. Но и бедняки не будут счастливы, если их заставят добиваться известного достатка... Они будут отвратительно работать, они понизят общий достаток до свойственного им уровня, т. е. до нищеты и принужденье жить лучше явится для них только обузой. Социалисты ищут совершеннейшего типа жизни, не догадываясь, что это — старый порядок (если говорить вообще), причем, если чего не доставало ему, то не отмены, а осуществления. Не отменять нужно свободу соревнования, а обеспечить ее, и только при этом условии дарвиновский отбор жизнеспособных пройдет как следует. Величайший грех — не уважать неравенство и устанавливать какой-то общий тип жизни. Нужно раз навсегда признать свободу самоопределения каждого. Из этой свободы непременно сложится расслоение вариаций жизни, но такое расслоение и есть организованность, способность наилучшего сотрудничества неравных и даже неподобных форм. /.../

Меньшиков М. О. Дневник 1918 года // М. О. Меньшиков: Материалы к биографии: [Сб. материалов]. — М.: Студия «ТРИТЭ»; Рос. Архив, 1993. — С. 11—222. — (Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.; [Т.] IV).

Добавлено: 01.11.2013

Связанные личности: Меньшиков Михаил Осипович