Могила Василия Николаевича Карпова находится на Никольском кладбище Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры (г. Санкт-Петербург) (станция метро «Площадь Александра Невского»). Вход на кладбище расположен за алтарем Свято-Троицкого сбора Лавры.

Автор фото: Артем Соловьев

Ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии прот. Иоанн Янышев говорил о В.Н. Карпове в надгробной речи следующее:

«Уже слегши в постель, на которой скоро суждено было умереть покойному, как сожалел он, что его слушатели остаются без его уроков, как сожалел особенно, что не успел прочитать им еще одну, почему-то казавшуюся ему особенно нужною, лекцию: “хотя одну, только одну лекцию”, говорил он, “хотел бы я сказать своим студентам, и тогда спокойнее оставался бы дома”... Это вам, гг. студенты, так желал покойный профессор сказать свою лекцию. Вот он, — этот последний урок, теперь слышится сам собою из этого гроба, урок труда честного, неустанного до гроба, урок служения истин не словом, или языком, но делом, любовью; ваши силы свежи и гибки, сердце восприимчиво; главная задача жизни еще пред вами впереди; воспитывайте себя теперь же к деятельной истине, к великому служению благу общественному, к бодрому перенесению трудов в деле просвещения и утешения меньшей братии во Христе; будущие провозвестники и служители небесной истины, не медлите теперь же, в пределах вашей студенческой жизни и занятий усвоять ее не умом только, но прежде всего вашим сердцем и вашею волею, чтобы быть прежде исполнителями, и потом уже вместе и учителями слова истины!

Всегда мы знали, что покойный профессор благоговел пред всеми внушениями и обычаями церкви, и потому естественно было слышать, что пред смертью своею он неоднократно удостоился приобщения святых Христовых Таин. Но многим ли известно, как он, сам прошедший путем бедности, так обычной в нашем звании, сочувствовал всякому нуждающемуся, любил помочь советом и делом и бедному семинаристу и оставшемуся почему либо ни причем студенту академии, особенно же сиротам и вдовам, нередко издалека обращавшимся к нему за помощью и покровительством? В последние дни его жизни, когда он мог уже предвидеть окончательную невозможность продолжать службу, его естественно тяготила мысль о возможной бедности и сиротств собственных своих многочисленных детей и о вдовстве собственной супруги, с нежною любовью, как кроткий ангел, оберегавшей его старость; поверив ей свои заботы на этот счет, он, как сам еще рассказал мне уже на смертном одре, мог утешить ее и себя только этими истинно-утешительными словами писания: возверзи на Господа печаль твою и Той тя препитает (Пс. 54, 23)»