Музей-библиотека Н.Ф. Федорова проводит научно-практическую конференцию «Человек и мир в зеркале языка»

Конференция посвящена проблеме отражения в языке целостной картины мира,...

Новая книга об именах: "О смыслах имён: Булгаков, Лосев, Флоренский, Франк et dii minores"

М: Издательский дом "Регнум", 2012.

Метафизика творчества на кончике языка

Для автора меняется весь интеллектуальный пейзаж вокруг, лишь стоит только...

К вопросу о славянских именах

«Родильнице предоставили на выбор любое из трёх, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия, или назвать ребёнка во имя мученика Хоздазата. «Нет, — подумала покойница, - имена-то всё такие». Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифиллий, Дула и Варахасий. «Вот это наказание, - проговорила старуха, - какие все имена; я, право, никогда и не слыхивала таких. Пусть бы ещё Варадат или Варух, а то Трифиллий и Варахасий». Ещё переворотили страницу - вышли: Павсикахий и Вахтисий. «Ну, уж я вижу, - сказала старуха, - что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий» 

(Н.В.Гоголь, «Шинель»)

В настоящее время наблюдается массовый интерес, а с ним и всплеск научно-публицистической мысли к истокам формирования древнеславянского мировоззрения – ведической культуре славян. Как в советское время, так и сейчас тем более, публиковалось и продолжает появляться немало академических научно аргументированных трудов по этой теме.

Наблюдается рост общественного интереса к исследованию пра-языка, лингвистической семантике, раскрывающим глубинный скрытый смысл многотысячелетнего языка, носителями которого мы являемся.

На этом фоне обращает на себя внимание заметно возросший интерес общества к исконным славянским именам, которые долгие годы, к сожалению, предавались забвению. (В этом плане особого внимания заслуживают глубокие исторические, филологические, этнографические, этнолингвистические работы таких исследователей, как В.С.Казаков, А.И.Баженова, А.В.Суслова и А.В.Суперанская, Л.Р.Прозоров и другие). А между тем имянаречение имеет ряд исключительно важных аспектов как в сакрально-обрядовом смысле, так в общественном и даже политическом плане.

Во-первых, память о родных именах является показателем общей исторической памяти народа, этноса, государства. Это олицетворение взаимосвязи между поколениями, определяющее способность нации сохранять и передавать из поколения в поколение знания предков, их мировоззренческие установки, традиции, обычаи, верования как элементы культуры народа в целом.

Во-вторых, способность сохранять традиции имянаречения характеризуют общий уровень культуры в обществе.

В-третьих, присвоение имени человеку у славян всегда имело особое духовное значение. Наречение новорожденного именем предполагало наделение силой, наставление на путь жизни, на выполнение сакральной миссии. Другое дело, что имянаречение в конфессиональной привязке, например при крещении, носит несколько иной духовный и идейный характер.Веками в большинстве культур имя что-то значило, не просто обозначало человека, а говорило о каких-то его реальных или желательных качествах. Оно связывало человека с миром, а не отделяло от него. Как пишет А.И.Баженова, в Древней Руси существовала культура имени, учитывалась мистическая взаимосвязь поколений – духовно обязывающий смысл наречения¹.

В-четвертых, имянаречение как явление представляет собой инструмент социализации человека. И во многом от имени зависит характер человека, его темперамент, личные качества, харизма и т.д.

В-пятых, сохранение многотысячелетней памяти о родных именах является подтверждением духовной силы этноса и формирует особенности национального менталитета, способствует определению культурной идентичности.

Между тем на протяжении отнюдь не только советской эпохи атеизма, но и ей предшествовавших столетий происходило постепенное и планомерное выхолащивание той части народной культуры, которая проявляется в наречении детей родными именами – одном из ключевых компонентов формирования и укрепления социокультурной силы цивилизации.

В этой связи представляется целесообразным определить причины происходившего, упомянув об основных исторических вехах «стирания» исторической памяти.

Отправной точкой в этом процессе, несомненно, стало крещение наших предков князем Владимиром. После принятия христианства при политической поддержке «сверху» началось догматичное продвижение авраамической духовной традиции с соответствующими ей атрибутами, в т.ч. и именами, которыми нарекались люди при принятии крещения. Переписывались и уничтожались летописи, литературные памятники, агрессивно искоренялись родные имена, которые вдруг стали считаться и называться «нечистыми», «бесовскими» и т.д. Такая замена носила политико-идеологический характер с целью уничтожения части национального самосознания. «Идеологи христианства писали, что переводное имя в очарованиях теряет силу»»². Стоит предложить читателю поглубже вдуматься в смысл этой установки. Так, используя мощный «административный» ресурс проходило искоренение пассионарности, силы этноса и духовности, которая заменялась на чужеземную модель духовно-нравственного поиска и постижения Бога. При этом как автор статьи спешу отметить, что не имею ничего против православного христианства, католицизма и других мировых конфессий – отдельных путей постижения Всевышнего. Суть в том, что привнесенное извне было совершенно чуждо и противоестественно на уровне ментального, психологического, духовного, да и бытового восприятия, в связи с чем и вызывало активное отторжение.

В результате большинство современных имён было заимство­вано в IX-XIII вв. Эти инородные имена были объявлены «правильными», «настоящими» и занесены в «святцы». С тех пор на Руси разрешалось давать имена только через церковь при крещении. Привычные теперь имена Иван, Семён, Михаил – были крайне чужды слуху наших предков.

Но «с церковью спорить было опасно (до XIV века за испечённый блин могли сжечь на костре, а в XVI веке жгли за такой ещё пустяк, как чтение иностранных книг), поэтому наши далекие предки, старательно выговаривая диковинные имена, искажали их до неузнаваемости. Так Иоханаан превратился в Иоанна, а затем - в Ива­на. Шимон стал Семёном, а Иулиания - Ульяной. С XVII века славянские имена начинают терять своё значение, превращаясь в прозвища, пока, наконец, не исчезают из употребления»³.

В древности имянаречение, как правило, состояло из двух этапов: ребенку давалось имя при рождении, а затем настоящее имя давалось человеку волхвом по достиже­нии совершеннолетия согласно его заслугам перед родом: Огневед, Ратибор, Ярослава и т.д. Те же, кто ничем не проявил себя, оставались с теми именами, которые полу­чили в детстве: Неждан (нежданный ребёнок), Будилко, Плакса (отсюда фамилия Плаксин)⁴. Одним из сильных защитных средств против любого инородного вторжения, изменяющего генетический аппарат, разрушающего устои и цельность сознания, было национальное именование людей словами из родного языка.

При этом существовала еще одна древняя традиция – наречение светским именем, под которым человека знали все окружающие, а также вторым тайным, сакральным именем, которое было известно лишь ближайшим родственникам. В народе было принято скрывать истинное имя ребёнка до года, трёх или семи лет (в каждом регионе по-своему) от злых сил, т.к. имя – это код, завладев которым можно получить влияние на его носителя⁵. В этом были убеждены наши предки.

Вместе с тем постепенно смысловое значение имён забы­вается. Выбор имени для ребёнка стал определяться именем отца или деда, у которых имя действительно соответствовало какому-либо их качеству. Однако в итоге победу одержали имена из «святцев», которые навязывало духовенство.⁶

Таким образом, можно выделить три основных пласта заимствований имен:

- израильские (Авдей, Адам, Азарий, Аким, Варфоломей, Вениамин, Гавриил, Давид, Даниил, Елизар, Елисей, Еремей, Ефрем, Захар, Иван, Илья, Михаил, Семен, Серафим, Савелий, Самсон, Фома, Яков,Ада, Анна, Ева, Ели­завета, Мария и т.д.);

- греческие (византийские) (Александр, Алек­сей, Анатолий, Андрей, Аркадий, Артём, Архип, Афанасий, Василий, Геннадий, Георгий, Герасим, Григорий, Денис, Дмитрий, Евгений, Зиновий, Кузьма, Макар, Трофим, Тихон, Трифон, Фёдор, Федот, Филипп, Харитон, Христо­фор, Алла, Анастасия, Ангелина, Анисья, Анфиса, Варвара, Вероника, Галина, Евгения, Евдокия, Екатерина, Елена, Зинаида, Ксения, Лариса, Лидия, Пелагея, Прасковья, Раиса, Софья, Татьяна и т.д.);

- римские (Август, Антон, Валентин, Валерий, Венедикт, Виктор, Виталий, Дементий, Константин, Лев, Леонид, Максим, Роман, Сергей, Агнесса, Агния, Алевтина, Алина, Альбина, Беатриса, Белла (прекрасная), Виктория, Диана, Клавдия, Клара, Маргарита, Марина, Наталия, Регина и т.д.)⁷

Стоит отметить, что в качестве примеров каждого из заимствований приводится далеко не полный перечень имен, а лишь наиболее распространенных сегодня. К тому же особого внимания и отдельного рассмотрения заслуживает тема значения заимствованного из другого языка имени, т.к. к сожалению, большинство совре­менных родителей не уделяет должного внимания истинному значению имени и его пониманию в переводе с языка оригинала, принимая решение об имянаречении либо на основе собственных суждений о благозвучии, либо исходя из канонов православной христианской традиции принятия имени святого покровители при совершении обряда крещения.

Большинство (более 85%) употребляемых ныне имён не являются сла­вянскими. Это смесь греческих, латинских и израильских прозвищ, имён и целых предложений, которое зачастую образуют весьма курьезные сочетания. Например, Вениамин - сын правой руки, Варвара - балаболка, Мария - горемыка. По информации В.С.Казакова, Анаста­сия в буквальном переводе с греческого означает «оживший мертвец» или в более поэтичном переводе «возвращенная к жизни»⁸. В дословном, «грубом» переводе на русский язык фамилия, имя и отчество Яков Моисеевич Иванов звучит как «пятка вынутая-из-воды Яхве-подарил»⁹. Ряд таких примеров можно продолжать и далее, но предпочту отправить заинтересовавшегося читателя к указанным в сносках текстам исследователей этой тематики. Почему же не назвать свое чадо яркими, выразительными, энергетически и смыслово содержательными родными именами?

Вместе с тем, согласно развиваемой Л.Р.Прозоровым гипотезе существования у древних славян кастовой социальной системы, в дохристианской славянской цивилизации имело место деление имён на родовые и кастовые. «Очевидно, что были имена князей и воинов, и были имена простолюдинов… Кастовый характер древнерусского общества очевиден всякому непредвзятому глазу…в былинах…говорится о «роде княженецком, боярском, поповском, крестьянском», и о том, что люди, скажем, «рода княженецкого» и «рода крестьянского» в брак вступать не могут (былина «Добрыня и Змей»). Даже предания о происхождении слоев общества из разных частей тела Божества были одинаковы в Древней Руси («Голубиная книга») и кастовой Индии («Ригведа»)»¹⁰.

Основная причина заимствований – спускавшаяся сверху «резолюция» церкви, поддерживаемая княжеской властью. Основа эффективности воздействия этого инструментария – страх как универсальный способ подчинения и управления. В результате этого процесса, который явился составной частью искусственного «стирания» исторической памяти народа, произошла утрата Родной веры (в силу её запрета и уничтожения) и исказилось национальное самосознание, в т.ч. при помощи информационно-идеологической пропаганды, «обработки» собственного же населения «под прикрытием» христианскими постулатами о смирении, терпении и т.д. Отсюда возникали негативные мифы о самих себе, в которые народ заставляли поверить, самобичевание как национальная черта, культивирование «убогости», о чём так увлекательно пишет В.Р.Мединский.^{11 12}

Однако существует и другая сторона этого вопроса, связанная со следующим переломным историческим этапом в процессе «вживления» и распространения иноязычных имен. В частности, А.В. Суслова и А.В. Суперанская в своем исследовании уточняют: «большинство русских людей и после обряда крещения продолжало вплоть до XVII века именовать своих детей по-своему, по обычаю, т.е. по-русски…Сложившийся в XIV веке способ именования, при котором разговорный вариант крестного имени сочетался с мирским прозванием… просуществовал до XVIII века, до петровского времени, когда в деловых бумагах стали требовать написания полного имени, совпадающего по форме с церковным, а древнерусские имена перестали допускать в официальные записи»¹³. При возросшей при Петре I роли бюрократии и «официальных записей» поставленные вне закона славянские имена были таким образом вычеркнуты из жизни, и действительно вскоре исчезли. Итак, согласно этой версии, не Владимир, а Пётр отнял у русских русские имена, т.к. уцелели лишь попавшие в святцы Владимиры, Ольги, Борисы, Глебы и т.д.¹⁴

Одним из крайне показательных моментов в истории искусственной консервации национального самосознания при помощи церкви как политико-идеологического инструмента власти стал период Отечественной войны 1812 г. Как известно, с цивилизационно-исторической точки зрения война всегда выступала одним из основных катализаторов экономического и социального развития государств. В не меньшей степени война, особенно победы в кампаниях, являлись локомотивом роста национального самосознания.

Победа русской армии над войсками Наполеона и шествие народа-победителя по Европе до Парижа способствовало всплеску национального самосознания русского народа, что неизбежно вызвало крайнюю озабоченность государственной элиты в России. Следствием этого в очередной раз стало использование церкви с целью усмирения этой мощной коллективной энергии и подавления пассионарности масс. Для этого, прежде всего крестьянское население в обязательном порядке «загоняли» в приходские школы, вручали синодики и под контролем государева ока прививали христианские догмы смирения и самобичевания. Этот процесс напрямую коснулся и наречения именами. В тот период возможность выбора имени была очередной раз существенно заужена, в результате чего появилось множество однотипных повторяющихся имен из «святцев».

Следующим краеугольным камнем в печальной истории утраты своих имен стала советская эра, способствовавшая продолжению «клонирования» на новом уровне и при других исторических условиях и предпосылках в бесчисленном количестве однообразных заимствованных имён. В результате мы имеем то, что имеем – Саши, Сережи, Лёши, Кати, Маши, Тани и т.д. А почему не Пересвет, Ярослав, Святослав, Доброслав, Добрыня, Ратибор, Велеслав, Ладимир, Ладислав, Любояр, Велеслава, Даролюба, Добромила, Добронрава, Ждислава, Желана, Зарена, Красимира, Купава и многие-многие другие мужские и женские имена, возвеличивающие собственный народ, его древний язык, историю и культуру?^

Но обратим взгляд на Запад, в сторону принявших христианство западно-славянских этносов. Здесь мы видим, что у принявших католицизм чехов, поляков, словенцев, словаков, православных сербов остались в обиходе их древние (они же и наши) родные имена. Там наряду с заимствованными без труда можно встретить имена Яромир, Любомир, Боян, Бранко, Родослав, Далибор, Доброслав, Златко, Златан, Злата, Лада и т.д. Красиво, понятно и содержательно, неправда ли? Неизбежно возникает вопрос: почему и при содействии каких обстоятельств эти народы сумели сохранить имена предков как часть традиционной культуры? При всём известном догматическом давлении католичества историческая, генная память этих этносов сохранялась, что не может не вызывать уважения и восхищения. В этом плане нам есть с кого брать пример, возвращаясь к истокам.

Известно, что компромиссом, на который была вынуждена пойти церковь вкупе с княжеской властью, принявшей православие как инструмент госуправления, стало совмещение православного календаря с языческим кологодом (солнечный календарь). По аналогичному сценарию развивался этот процесс и на Западе, поскольку это был единственно возможный компромисс (помимо насильственных действий), способствовавший усмирению народного сопротивления подобным «инновациям». В результате каркасом как русского православия, так и католичества стала языческая культура. Однако у восточных славян и русских (имея в виду белорусов, украинцев и русских как представителей единого народа) есть заметное преимущество – наше фундаментальное отличие от западно-христианской цивилизации заключается в том, что календарные вехи христианской (авраамической) духовной традиции были наслоены на родные традиции обрядовых празднеств. Это во многом гарантировало сохранение культуры, ментальности, национального самосознания русских. На Западе же в большей степени опустошенный вакуум целиком заняла христианская модель, подчинившая своим канонам все сферы жизни государства и общества. Таким образом, если гипотетически предположить отделение западной культуры от христианства (особенно в свете всё более чётко проявляющегося постепенного отхода от канонов и попыток его модернизации) Запад потеряет культурно-цивилизационную и духовную опору в отличие от русских православных и даже принявших католичество восточнославянских народов.

Кстати, что касается католической церкви и других западно- христианских течений (впрочем, РПЦ не исключение), то можно смело констатировать крайнюю озабоченность церкви усиливающейся утратой политико-идеологического и духовного влияния и контроля над паствой. Вместе с тем в своей основе это не связано с атеизацией общества. Просто церковь как часть истеблишмента не дает полноценных и своевременных ответов на вопросы, резонно возникающие у прихожан. Начинается обоснованное постепенное обращение к природной сути, к корням, в сознании масс пробуждается естественная необходимость понимать истоки, смотреть глубже, отличать родное, естественное, природное, космическое от искусственно спроектированного и инструментально-догматического. Пытаясь адекватно отвечать вызовам времени, церковь как политический институт также приходит в движение в стремлении к модернизации.

Описываемые процессы находят свое отражение в самых разных сферах общественной жизни – от социально-бытовой до научной, культурной, политической. Одной из ярких иллюстрацией стали в т.ч. бестселлеры художественной литературы из США – книги Дэна Брауна. В его произведениях наиболее интересен не столько сюжет, сколько тщательно академически проработанная и компетентная научная подоплёка^{15 16} (семантика, этнография, культурология, история, религиоведение и т.д.). Кроме того, очередное подтверждение начавшегося процесса духовного и интеллектуального пробуждения пришло совсем недавно – 2 октября 2010 г. на лентах всех мировых информагентств появилось сообщение об официальном признании в Великобритании друидизма в качестве самостоятельной религии. Со ссылкой на слова корреспондента Би-би-си по вопросам религии Роберта Пиггота отмечалось, что сегодня религия друидов пользуется наибольшей популярностью в Великобритании со времен принятия христианства¹⁷.

На этом фоне, переводя суть вопроса из теории в политическую практику нашей действительности, неизбежно напрашивается главный вывод – чрезвычайно важно помнить, что знание истинного величия и древности своей истории, осознание глубинной, природной, космогонической взаимосвязи между поколениями – прошлыми, нынешними и грядущими – являет собой источник колоссальной силы, коллективной энергии, чего так боятся потенциальные и реальные противники государства российского. Это могло бы стать одним из ключевых инструментов консолидации русского общества – социокультурного стержня современной России – и укрепления государственности в целом.

_______________________________

Теги: Язык

Автор:  Добрыня ЮРЬЕВ

Комментарии (19) 02.12.2010