Средневековая Русь > Князья > Юрий Владимирович
Средневековая Русь

Юрий Владимирович

Имя князя: Юрий Владимирович
Прозвище: Долгорукий
Годы жизни: 1090-е годы – 1157
Ветвь: Всеволодичи. Родоначальник Владимиро-Суздальских великих князей
Колено: 8

Князь всея Руси
Князь суздальский 

1-я жена – дочь половецкого князя Аепы 
2-я жена – византийская принцесса 

Дети: 
1. Ростислав (ум. 1151) 
2. Иван (ум. 1147) 
3. Андрей («Боголюбский») (ум. 1174), князь владимирский 
4. Глеб (ум. 1171), князь переяславский, затем киевский 
5. Борис (ум. 1159) 
6. Мстислав 
7. Ярослав (ум. 1166) 
8. Святослав (ум. 1174) 
10. Василько 
11. Михаил (Михалко) (ум. 1176), князь владимирский 
12. Всеволод («Великое Гнездо») (ум. 1212), великий князь владимирский 
13. Ольга, жена галицкого князя Ярослава Владимировича 
Развернуть
Старший сын Владимира Мономаха от второго брака. В начале XII в. получил волость с центром в Ростове; перенес ее стол в Суздаль и серьезно укрепил свое княжество – при Юрии его волость стала самостоятельной Суздальской землей. В 1147 г. вступил в борьбу за Киев со своим племянником Изяславом Мстиславичем. Несколько раз занимал киевский стол и вновь терял его. Закрепиться в Киеве Юрий сумел только после смерти Изяслава, в 1155 г. Ко времени суздальского княжения Юрия относится первое упоминание о Москве: в Ипатьевской летописи под 1147 г. говорится, что Юрий устроил в этом поселении близ границы Суздальской земли с Черниговской пир для своего союзника черниговского князя Святослава Ольговича. 
Развернуть
А.А. Горский
По В. Н. Татищеву, Юрий родился в 1090 г. Ребенком Юрий вместе с боярином Владимира Мономаха Георгием Шимоновичем (Симоновичем) был отправлен на княжение в Ростово-Суздальскую землю. По-видимому, это событие произошло в 1095 г., когда старший сын Мономаха Мстислав ушел княжить из Ростова в Новгород. В письме к Олегу Святославичу, написанном после гибели Изяслава и записанном под 1096 г. в «Повести временных лет», Владимир Мономах говорит о «малом брате» Изяслава, сидящем где-то недалеко от Олега, «хлеб едучи дедень». По всей видимости, этим «малым братом» можно считать Юрия Владимировича, которому в то время было не более 5 лет. 
Конечно, в то время Юрий был держателем более символическим, нежели реальным. Юрий Долгорукий оставался на ростовском княжении около 37 лет. После смерти Мстислава Великого (1132 г.) он захватил Переяславль-Русский и сидел в нем 8 дней. Однако новый великий князь Ярополк Владимирович вывел Юрия из Переяславля и отправил его назад в Ростово-Суздальскую землю. Переяславль был нужен Юрию как ступенька для восхождения на великокняжеский стол. Около 1135 г. он «испроси у брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку дасть Суждаль и Ростов и прочюю волость свою, но не всю». По-видимому, расчеты Юрия оказались неверными. В том Же году он покинул Переяславль и вернулся в Ростово-Суздальскую землю. 
После этого он еще в течение 14 лет владел данным княжеством. В 1147 г. Юрий совершил поход на Новгород и «взя Новый Торг и Мьсту всю взя». В 1149 г. он начал серьезную борьбу за великокняжеский стол. В этом году он впервые захватил Киев. В течение 5 лет он вел почти непрерывную борьбу с племянником Изяславом Мстиславичем за право называться великим князем. Киев несколько раз переходил из рук в руки. 
Наконец, после, смерти Изяслава и неудачных военных действий сменившего его Ростислава Мстиславича в 1151 г. Юрий Долгорукий прочно обосновался в древней русской столице. Кроме собственно Киевской земли он захватил Ростово-Суздальскую и Переяславскую земли, в которых посадил наместниками своих сыновей. Юрий Долгорукий стремился присоединить к своим владениям и Владимиро-Волынское княжество, по безуспешно. Он умер в Киеве 15 мая 1157 г. 
Развернуть
О.М. Рапов «Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в»

Юрий Владимирович Долгорукий, шестой сын великого князя В. Всеволодовича Мономаха от его второй жены, известной как «Гюргева мати» (умерла 7 мая 1106 г.). По порядку престолонаследия — двадцатый великий князь.

По мнению ряда исследователей, родился Юрий около 1098 г.; по косвенным летописным данным, князь праздновал свои именины в апреле. Первое упоминание о княжиче содержится в первом Слове Киево-Печерского патерика. Его отец послал воеводу Георгия «в Суждальскую землю... дасть же ему на руцѣ и сына своего Георгиа». Эти события происходят до 1108 г., когда, согласно упоминанию в летописях, князь Владимир Мономах по заключении мира с половцами женит его на дочери половецкого хана Аепы Осенева.

В 1120 г. Юрий идет по Волге на волжских булгар, «а воевода у него былъ и бояринъ большей Георгий Симоновичь, внукъ Африкановь» (по Тверскому сборнику, составленному в 1534 г. — Д.В. Донской). Побеждает их и приводит с собой большой полон. Примерно в это же время, в начале 20-х гг., отец сажает его на княжение в Ростовскую землю.

19 мая 1125 г. в Киеве умирает отец Юрия, великий князь киевский Владимир Всеволодович Мономах. Юрий вместе с братьями оплакивает его смерть и присутствует при его погребении в киевском Софийском соборе.

В 1132 г. по смерти своего старшего брата, великого князя Мстислава Владимировича (15 апреля), принимает активное участие в борьбе за г. Переяславль-Русский. Так, явное неудовольствие Юрия вызывает решение его брата Ярополка, нового великого князя киевского, посадить на княжение в Переяславле — согласно прежней договоренности с Мстиславом — племянника Всеволода Мстиславича. Юрий расценивает это решение как намерение Ярополка по своей смерти передать Всеволоду и стольный Киев, а потому сам решает немедленно занять Переяславль. Всеволод сидел в Переяславле «съ заутрья», «а до обѣда выгна и (его. — Д.В. ДонскойГюрги, приѣхавъ с полком». Впрочем, Юрию удается просидеть в Переяславле лишь восемь дней, после чего Ярополк выводит его из города «хрестьнаго ради цѣлованья» и посылает за другим своим племянником, Изяславом Мстиславичем, который и садится на княжение в Переяславль «на Госпожинъ день» (непереходящее празднование 15 августа. — Д.В. Донской). Зимой 1132–33 гг. Ярополк «уладися с братьею», прежде всего с Юрием, и сажает на княжение в Переяславль-Русский своего брата Вячеслава Владимировича.

В 1134 г., после ухода Вячеслава в Туров, Юрий выпрашивает у Ярополка Переяславль, выражая готовность отдать взамен Суздаль, Ростов и «прочюю волость свою, но не всю». Это приводит к новому обострению отношений между князьями («раздьрася вся земля Русьская», по выражению новгородского летописца) и в частности к войне князей-Мономашичей с князьями-Ольговичами. Ярополк вместе с братьями Юрием и Андреем выступает к Чернигову против князя Всеволода Ольговича, однако, до сражения дело не доходит. В свою очередь, Всеволод «с братьею», дождавшись помощи от половцев, подступает к Киеву, сжигает Городец (30 ноября) и лишь затем возвращается в Чернигов. Зимой 1134–35 гг. князья заключают мир на том, что Юрий отказывается от Переяславля в пользу своего брата Андрея и возвращается в Ростов.

Зимой 1134–35 гг. в поход к Суздалю против Юрия выступает его племянник, новгородский князь Всеволод Мстиславич, с новгородским и псковским войском. 26 января 1135 г. в битве на Ждановой горе (Жданя гора; на р. Кубре, левом притоке Нерли) Юрий одерживает решительную победу и заключает мир с Всеволодом и вновь уходит в Ростов.

Летом того же года князь Всеволод Ольгович вновь подступает к Переяславлю. Юрий вместе с Ярополком и другими братьями принимает участие в битве на р. Супое (левый приток Днепра), где 8 августа князья Владимировичи терпят поражение, после чего отступают к Киеву. Лишь в начале 1136 г. (12 января) при посредничестве митрополита Михаила (умер после 1146 г.) князья заключают мир. Ярополк отдает Всеволоду Курск и часть Переяславской земли (Посемье?). Юрий возвращается в Ростов.

В 1138 г. Юрий принимает новгородских послов и соглашается отправить на княжение в Великий Новгород своего сына Ростислава. Однако, в начале следующего года Юрий ссорится с новгородцами: узнав о вокняжении в Киеве Всеволода Ольговича (прогнавшего брата Юрия, Вячеслава, занявшего киевский престол после смерти Ярополка), он намеревается выступить в поход на Киев и приглашает с собой новгородцев, но те отвечают отказом. Сын Юрия, Ростислав, вынужден 1 сентября покинуть новгородский стол, а сам Юрий разоряет Новый Торг; в Великом Новгороде же садится (25 декабря 1139 г.) на княжение брат Всеволода Ольговича, князь Святослав Ольгович.

Осенью 1141 г. новгородцы вновь приглашают на княжение Ростислава Юрьевича; согласие Юрия на переход Ростислава в Великий Новгород вызывает военные действия против него Всеволода Ольговича: «поима городы Гюргевы... и конѣ и скоты и овцѣ и товар, кдѣ что чюя». Впрочем, и на этот раз новгородское княжение сына Юрия продлилось недолго: уже в марте следующего года он был схвачен новгородцами и выслан к отцу.

Зимой 1143–44 гг. Юрий принимает в Суздале своего племянника Изяслава Мстиславича, который безуспешно пытается заключить с ним договор и помирить его с великим князем Всеволодом Ольговичем.

Смерть великого князя киевского Всеволода Ольговича (1 августа 1146 г.) и скорый захват киевского престола племянником Юрия, Изяславом Мстиславичем (13 августа), приводят к новой войне, в которой князь Юрий Владимирович претендует уже на обладание Киевом. Союзником Юрия в ней становится новгород-северский князь Святослав Ольгович.

Весной 1147 г. Юрий разоряет Новгородские волости, захватывает Новый Торг и земли по р. Мете (впадает в озеро Ильмень). Тогда же приглашает к себе в Москву князя Святослава Ольговича с сыном Олегом и двоюродным племянником Владимиром Святославичем и устраивает «обѣд силен» (4-5 апреля; это первое упоминание Москвы в летописи). В том же году великий князь киевский Изяслав Мстиславич замышляет поход на Суздаль против Юрия, хотя киевляне и отговаривают его: «не можем на Володимире племя рукы въздаяти». Тем не менее, Изяслав собирает войско и выступает на соединение со своими союзниками, черниговскими князьями Изяславом и Владимиром Давыдовичами, однако неожиданное известие о том, что черниговские князья вступили в союз с его врагом Святославом Ольговичем, вынуждает его поменять свои планы и начать военные действия в Черниговской земле.

В 1148 г. черниговские князья направляют послов к Юрию, чтобы напомнить о его обещании идти с ними на великого князя Изяслава Мстиславича. Юрий медлит, и черниговские князья, в свою очередь, начинают искать мира с Изяславом Мстиславичем. Той же осенью Изяслав собирает князей (в том числе и Давыдовичей) в Городце (на правом берегу Остра, левый приток Десны); на этом съезде принимается решение начать зимой войну с Юрием Долгоруким. Тогда же старший сын Юрия, Ростислав, недовольный лишением отцом его волости в Суздальской земле, уходит к великому князю Изяславу и получает от него Бужск, Межибожье, Котельницу и еще два города.

В начале 1149 г., зимой, Изяслав Мстиславич вместе с братом Ростиславом, смоленским князем, выступает против Юрия; вместе с ними идет новгородское и псковское войска. Князья разоряют города Кснятин, Углич, Ярославль, однако из-за начавшейся распутицы («роспутия дѣля») уходят восвояси: Ростислав к Смоленску, а Изяслав к Великому Новгороду.

В том же году Изяслав изгоняет сына Юрия Долгорукого, Ростислава, из переданных ему городов. Это вызывает гнев Юрия; летописи сообщают, что, встретив сына, Юрий с горечью восклицает: «Тако ли мнѣ части нѣту в Рускои земли и моим дѣтем?». Собрав войско и наняв половцев, он выступает в поход против Изяслава и его брата Ростислава (24 июня; по другим данным, 24 июля). Юрия поддерживают князья Святослав Ольгович и Святослав Всеволодович (сын Всеволода Ольговича). Пройдя города Москву, Лобынск, Серенек, Карачев, Севск и Путивль, подступив к Переяславлю, Юрий отправляет послов к Изяславу, предлагая тому отдать Переяславль, а самому княжить в Киеве; Изяслав ничего не отвечает на это предложение. 23 августа 1149 г., «яке солнцю заходящю (19 часов 44 минуты местного времени. — Д.В. Донской) войска Юрия одерживают победу у Переяславля, после чего «наутрия» (24 августа. — Д.В. Донской) Юрий занимает Переяславль, а спустя три дня — и Киев (по В.Н. Татищеву — 2 сентября, на следующий день после отъезда Изяслава). Киевляне «с радостью великою» встречают его, однако об их истинном отношении к Юрию свидетельствуют слова, с которыми они перед тем обратились к Изяславу и Ростиславу Мстиславичам, покидавшим город: «вѣдаета, оже нам с Гюргем не ужити, аже по сих днех кде узрим стягы ваю (ваши. — Д.В. Донскойту мы готовы ваю есмы».

Заняв великокняжеский престол, Юрий наделяет городами своих сыновей: Ростиславу дает Переяславль, Андрею — Вышгород, Борису — Белгород, Глебу — Канев и Васильку — Суздаль.

В феврале-марте 1150 г. Юрий и Изяслав ведут переговоры и заключают между собой мирное соглашение, по которому Юрий сохраняет Киев, а Изяславу возвращаются «всѣ дани новгороцкыи», притом вся добыча, захваченная во время Переяславского сражения, возвращается по принадлежности. Юрий, однако, не спешит в точности соблюсти последнее условие мира, и это, в конце концов, приводит к разрыву с Изяславом.

В том же году Юрий выдает замуж своих дочерей: одну за князя Олега Святославича, другую за галицкого князя Ярослава Владимирковича Осмомысла. В том же году приглашает в Киев на великое княжение своего старшего брата Вячеслава, однако, по совету бояр отказывается от этого намерения и дает Вячеславу Вышгород, из которого выводит своего сына Андрея.

Нарушение договоренностей с Изяславом Мстиславичем приводит князей к новой войне. В июле (?) того же года Изяслав подступает к Киеву, Юрий вынужден бежать в Городец-Остерский, и Изяслав, вероятно, в августе, вновь садится на киевский престол. Однако, на помощь Юрию выступает из Галича его сват, князь Владимирко Володарьевич, со значительными силами. Они подходят к Киеву, когда ничего не подозревающий Изяслав Мстиславич вместе с Вячеславом спокойно сели «обѣдати». Племянник оставляет Киев и бежит во Владимир-Волынский, а союзники, встретившись у «Олговѣ могылѣ» (на горе Щековице в Киеве на правом берегу Днепра; не сохранилась. — Д.В. Донской), входят в Киев. Так Юрий вторично занимает киевский стол (по В.Н. Татищеву, 28 августа).

К этому времени к Переяславлю подошли половцы, направлявшиеся на помощь Юрию в его борьбе с Мстиславом. Юрий посылает князя Святослава Всеволодовича, чтобы тот «укротил» их. Половцы, однако, разоряют окрестности Переяславля, и Юрий вынужден послать к ним своего сына Андрея, который и заключит с ними мир. В том же году Юрий дает Андрею пограничные с Волынью города: Туров, Пинск, Дорогобуж и Пересопницу. Изяслав обращается к Андрею с просьбой выступить посредником в мирных переговорах между ним и Юрием Долгоруким. Юрий, однако, отказывается от предложений о мире.

В конце февраля — начале марта 1151 г. Изяслав Мстиславич, получив помощь от венгров, выступает из Владимира-Волынского и стремительно двигается к Киеву. Юрий оказывается не готов к этому и вынужден в конце марта бежать из города; Изяслав в третий раз занимает киевский престол.

Начинаются приготовления Юрия к новой войне за Киев. На его стороне выступают половцы, а также сыновья и князья Святослав Ольгович и Владимир Давыдович, с которыми он соединяется в Городце-Остерском, и 23 апреля празднует свои именины. Летопись подробно рассказывает о переправе Юрия с союзниками через Днепр (начало мая), о его столкновениях с войсками Изяслава и его брата Ростислава у Киева и о его отступлении от Киева для соединения с князем Владимирком Володарьевичем. Дождаться Владимирка Юрию, однако, не удалось. Решающее сражение на р. Руте (левом притоке Роси) заканчивается его полным разгромом (в конце мая или начале июня). Юрий переправляется через Днепр у Триполья и укрывается в Переяславле. Там он терпит новое поражение от Изяслава и выступившего вместе с ним Вячеслава Владимировича. После трехдневной осады 17 июля он вынужден заключить с Изяславом мир, по которому обязуется не искать более Киева под Изяславом и Вячеславом и уйти в Суздаль; при этом он выговаривает согласие противной стороны на то, что в течение месяца пробудет в Городце, а в Переяславле оставит своего сына Глеба. В Городце, однако, Юрий задерживается дольше условленного срока, и это вызывает новое столкновение с Изяславом. После неудачного сражения у Городца (конец августа — начало сентября) Юрий, оставив там сына Глеба, направляется в Суздаль; останавливается ненадолго в Новгороде-Северском у Святослава Ольговича, который дает ему подводы для переезда.

В 1152 г. Изяслав Мстиславич по инициативе Изяслава Давыдовича решает сжечь Городец, а рвы «раскопа и засыпа». Это вызывает ярость Юрия, который приводит в Южную Русь половцев и осаждает Чернигов. Осада продолжается 12 дней, однако известие о приближении войск Изяслава заставляет половцев, а за ними и Юрия, уйти от Чернигова. В том же году Юрий ведет строительство церквей в Суздале, Владимире-на-Клязьме, Переяславле-Залесском и Юрьеве-Польском.

В 1154 г. Юрий вместе с сыновьями, а также ростовцами и суздальцами выступает в поход в Южную Русь, но начавшийся мор среди лошадей вынуждает его вернуться в Суздаль. В том же году во время пребывания Юрия на р. Яхроме (правый приток р. Сестры) у него рождается младший сын Всеволод (будущий Всеволод Большое Гнездо); в честь этого события Юрий закладывает г. Дмитров (Дмитрий — христианское имя Всеволода Юрьевича).

В том же году Юрий получает известие о смерти в Киеве великого князя Изяслава Мстиславича (14 ноября 1154 г.); князья Изяслав Давыдович и Святослав Ольгович посылают к Юрию в Суздаль и заключают с ним договор. Между тем на княжение в Киев (в качестве соправителя князя Вячеслава Владимировича) садится брат покойного, Ростислав; княжение его оказывается очень недолгим: вскоре Вячеслав умирает, а Ростислав терпит поражение от черниговского князя Изяслава Давыдовича и уходит в свой Смоленск. В самом начале января 1155 г. Юрий вместе с союзными половцами выступает в поход к Киеву по Волге и Днепру; недалеко от Смоленска узнает о произошедших событиях: о смерти своего брата Вячеслава и вокняжении в Киеве Изяслава Давыдовича. В середине января новгородское посольство во главе с архиепископом Нифонтом (умер 21 апреля 1156 г.) просит у него на княжение его сына, и Юрий отпускает Мстислава в Великий Новгород.

Тогда же, в феврале, заключив мир с Ростиславом Смоленским у г. Зароя, Юрий направляется к Киеву. Подойдя к Моровийску, он посылает к Изяславу Давыдовичу в Киев, предлагая ему покинуть город. Изяслав вынужденно подчиняется, и «на вьрьбницю» (в данном случае 20 марта. — Д.В. Донской) 1155 г. Юрий в третий и последний раз садится на великое киевское княжение. Тогда же он раздает волости своим сыновьям: Андрею — Вышгород, Борису — Туров, Глебу — Переяславль и Васильку — Поросье (области в Киевской земле в междуречье Роси и Стугны; главный город — Канев).

Той же весной Юрий направляет своего сына Василька с берендеями против половцев, разоряющих Поросье; берендеи разбивают половцев и многих захватывают в плен. В том же году половцы присылают послов к Юрию, прося мира и освобождения своих пленных. Юрий, не желая вступать в конфликт с берендеями, отказывает им. Тогда же к Юрию приезжает из Суздаля через Смоленск в Киев его жена с младшими детьми.

В том же году Юрий начинает военные действия против князя Мстислава Изяславича, сына Изяслава Мстиславича: направляет против него сначала туровского князя Юрия Ярославича, а затем своего зятя, Ярослава Владимирковича Осмомысла. Мстислав оставляет в Луцке своего брата Ярослава, а сам бежит в Польшу.

В том же году мирится со своими племянниками и наделяет их волостями: Ростислава Мстиславича — Смоленском, Владимира Мстиславича — Владимиром-Волынским, Ярослава Изяславича — Луцком. Принимает участие в съезде князей в Лутаве, где заключает мир с Изяславом Давыдовичем и Святославом Ольговичем и дает Изяславу — Корческ, а Святославу — Мозырь.

В том же году сын Юрия, Андрей, без отцовского позволения покидает Вышгород и уходит в Суздальскую землю, забрав с собой икону Пресвятой Богородицы, привезенную из Константинополя и писанную, по преданию, святым евангелистом Лукой (будущая Владимирская икона Божией Матери). В том же году Юрий дозволяет своему сыну Мстиславу жениться в Великом Новгороде на дочери знатного новгородца Петра Михалковича, а другого своего сына, Глеба, женит зимой 1155–56 гг. на дочери князя Изяслава Давыдовича.

В конце лета 1156 г. Юрий принимает новопоставленного киевского митрополита Константина I (рукоположен осенью 1155 г. в Константинополе; умер 5 июня 1159 г.): «срѣте его самъ и з дѣтми своими и з бояры честнѣ» и берет у него благословение.

В том же году Юрий, вместе с князьями Изяславом Давыдовичем и Святославом Ольговичем принимает участие в съезде князей в г. Зарубе, где заключает мир с половцами.

В начале зимы 1157 г. вместе со своими сыновьями, а также со своим зятем Ярославом Владимирковичем Осмомыслом, племянником Владимиром Андреевичем и берендеями (однако, отказавшись от помощи Изяслава Давыдовича и Святослава Ольговича) идет к Владимиру-Волынскому на князя Мстислава Изяславича, желая добыть Владимир для князя Владимира Андреевича. Простояв 10 дней у Владимира и пролив много крови, возвращается без успеха в Киев, причем Мстислав преследует их до Дорогобужа. Вместо Владимира-Волынского Юрий дает Владимиру Андреевичу Дорогобуж, Пересопницу и все Погоринские города (то есть по р. Горынь, правому притоку р. Припяти).

К весне 1157 г. положение Юрия в Киеве сильно осложнилось. В марте этого же года новгородцы изгоняют из своего города его сына Мстислава. К этому же времени складывается сильная коалиция князей, направленная против Юрия; в нее входят князья Изяслав Давыдович Черниговский, Ростислав Мстиславич Смоленский и Мстислав Изяславич. Во время подготовки к новой большой войне Юрий внезапно заболевает и скоропостижно умирает 15 мая, «на ночь». Полагают, что он был отравлен, ибо накануне болезни пировал у киевлянина Петрилы «осменика» (сборщика торговых пошлин и налогов. — Д.В. Донской) и, по словам летописца, «въ тъ день на ночь разболѣся, и бысть болести его 5 днии, и преставися».

Князь Юрий Владимирович был погребен на следующий день, 16 мая, в монастыре Святого Спаса Преображения в с. Берестове (близ крепостного вала Киева), причем его похороны сопровождались беспорядками в Киеве: киевляне разграбили его княжеский двор и другой его двор за Днепром, который сам князь называл «Раем», а также двор его сына Василька; суздальцев же, находившихся в Киеве, «избивахуть... по городом и по селом, а товар их грабяче».

Прозвище князя — Долгорукий, возникшее уже по смерти князя, первоначально имело форму «Долгая Рука». Значение прозвища обычно объяснялось стремлением князя «дотянуться» из далекого Суздаля до «златого» киевского престола, хотя есть и более упрощенные объяснения. В «Истории Российской» В.Н. Татищева (умер 15 июля 1750 г.) приведена развернутая характеристика князя Юрия Владимировича (источник ее неизвестен): «Сей великий князь был роста немалого, толстый, лицем белый, глаза не вельми великии, нос долгий и накривленный, брада малая, великий любитель жен, сладких писч и пития; более о веселиах, нежели о разправе и воинстве прилежал, но все оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев. И хотя, несмотря на договоры и справедливость, многие войны начинал, обаче сам мало что делал, но большее дети и князи союзные, для того весьма худое счастье имел и три раза от оплошности своей Киева изгнан был».

Князь Юрий Владимирович был женат два раза:

1) с 1108 г. на дочери (имя неизвестно) половецкого хана Аепы, внучке хана Осеня; скончалась около 1137 г. От этого брака были дети: Ростислав, Иван, Ольга, Андрей Боголюбский, дочь; Ярослав, Святослав (умер 11 января 1174 г.), дочь (супруга боярина суздальского), Глеб и Борис;

2) примерно с конца 30-х гг. на неизвестной, византийке по происхождению. По некоторым поздним летописным данным, она могла быть дочерью византийского императора Мануила I (из Комнинов; умер 24 сентября 1180 г.). От нее князь имел: Мстислава, Василько, Михаила и Всеволода Большое Гнездо.

Развернуть
Д.В. Донской «Рюриковичи. Исторический словарь»
Участие в военных конфликтах:

Развернуть

Цитаты

Как бы то ни было, Юрий был уже в земле вятичей, когда Владимир Давыдович черниговский прислал сказать Изяславу: «Дядя идет на тебя, приготовляйся к войне». Изяслав стал собирать войско и вместе с Давыдовичами отправил послов в Новгород-Северский к Святославу Ольговичу напомнить ему о договоре. Святослав не дал послам сначала никакого ответа и задержал на целую неделю, приставив сторожей к их шатрам, чтобы никто не приходил к ним; а сам между тем послал спросить Юрия: «Вправду ли ты идешь? Скажи наверное, чтоб мне не погубить понапрасну своей волости». Юрий велел отвечать ему: «Как мне не идти вправду? Племянник приходил на меня, волость мою повоевал и пожег, да еще сына моего выгнал из Русской земли, волости ему не дал, осрамил меня; либо стыд этот с себя сложу, за землю свою отомщу и честь свою добуду, либо голову сложу». Получив от Юрия такой ответ, Святослав не хотел прямо нарушить клятвы, данной прежде Изяславу, и, чтобы найти предлог, велел сказать ему чрез его же послов: «возврати мне братнино имение, тогда буду с тобою». Изяслав немедленно отвечал ему: «Брат! Крест честный ты целовал ко мне, что вражду всякую за Игоря и именье его отложишь; а теперь, брат, ты опять вспомнил об этом, когда дядя идет на меня? Либо соблюди клятву вполне, будь со мною, а не хочешь, так ты уже нарушил крестное целование. Я без тебя и на Волгу ходил, да разве мне худо было? Так и теперь — был бы со мною бог, да крестная сила». Святослав соединился с Юрием; они послали и к Давыдовичам звать их на Изяслава; но те отвечали Юрию: «Ты клялся быть с нами, а между тем Изяслав пришел, землю нашу повоевал и города наши пожег; теперь мы целовали крест к Изяславу: не можем душою играть».

Юрий, видя, что Давыдовичи не хотят быть с ним, пошел на старую Белувежу и стоял там месяц, дожидаясь половцев и покорения от Изяслава; но, не получив от последнего никакой вести, пошел к реке Супою, Сюда приехал к нему Святослав Всеволодич, поневоле, как говорит летописец, не желая отступить от родного дяди, Святослава Ольговича; сюда же пришло к Юрию и множество половцев диких. Тогда Изяслав послал в Смоленск сказать брату Ростиславу: «Мы с тобой уговорились, что когда Юрий минует Чернигов, то тебе идти ко мне; теперь Юрий Чернигов уже миновал: приходи, посмотрим оба вместе, что нам бог даст». Ростислав двинулся с полками к брату; а Юрий подступил к Переяславлю, все дожидаясь, что тут по крайней мере Изяслав пришлет к нему с поклоном. Но тот не хотел кланяться дяде: «Если б он пришел только с детьми, — говорил он, — то взял бы любую волость; но когда привел на меня половцев и врагов моих Ольговичей, то хочу с ним биться». Из этих слов ясно видно, что Изяслав придумывал только предлоги; предлоги были нужны, потому что киевляне не хотели сражаться с сыном Мономаховым и теперь, как прежде: если б даже и не было на юге того неудовольствия на Изяслава, о котором объявлял отцу Ростислав Юрьевич, то и тогда трудно было киевлянам поднять руки на Юрия, во-первых, как на сына Мономахова, во-вторых, как на дядю, старшего, который по общему современному сознанию имел более права, чем Изяслав; притом же киевляне до сих пор не имели сильных причин враждовать против Юрия и потому говорили Изяславу: «Мирись, князь, мы нейдем». Изяслав все уговаривал их: «Пойдемте со мною; ну хорошо ли мне с ним мириться, когда я не побежден, когда у меня есть сила?» Киевляне пошли, наконец, но, разумеется, неохотно, что не могло предвещать добра Изяславу, хотя силы его и были значительны: к нему пришел Изяслав Давыдович на помощь, пришел и брат Ростислав с большим войском. Изяслав решился перейти Днепр и приблизиться к Переяславлю, под которым и встретился с дядиными полками; передовые отряды — черные клобуки и молодая дружина Изяславова — имели дело с половцами Юрия и отогнали их от города; когда же сошлись главные полки, то целый день стояли друг против друга; только стрельцы с обеих сторон бились между ними; а в ночь Юрий прислал сказать племяннику: «Брат! ты на меня приходил, землю мою повоевал и старшинство снял с меня; а теперь, брат и сын, ради Русской земли и христиан не станем проливать христианской крови, но дай мне посадить в Переяславле сына своего, а ты сиди себе, царствуя в Киеве; если же не хочешь так сделать, то бог нас рассудит». Изяславу не понравилось это предложение, он задержал посла и вывел все войско свое из города в поле.

На другой день, когда он отслушал обедню в Михайловской церкви и уже хотел выйти из нее, епископ Евфимий со слезами стал упрашивать его: «Князь! помирись с дядею: много спасения примешь от бога и землю свою избавишь от великой беды». Но Изяслав не послушался; он надеялся на множество войска и отвечал епископу: «Своею головою добыл я и Киев и Переяславль», и выехал из города. Опять до самых вечерен стояли противные полки друг против друга, разделенные рекою Трубежом; Изяслав с братьями, Ростиславом и Владимиром, и с сыновьями, Мстиславом и Ярополком, созвал бояр и всю дружину и начали думать, переправиться ли первым за Трубеж и ударить на Юрия. Мнения разделились: одни говорили Изяславу: «Князь! не переправляйся за реку; Юрий пришел отнимать твои земли, трудился, трудился и до сих пор ни в чем не успел и теперь уже оборотился назад, в ночь непременно уйдет; а ты, князь, не езди за ним». Другие говорили противное: «Ступай, князь! Бог тебе отдает врага в руки, нельзя же упускать его». К несчастию, Изяслав прельстился последним мнением, выстроил войско и перешел реку. В полдень на другой день переметчик поскакал из войска Юрьева, оттуда погнались за ними; сторожа Изяславовы переполошились, закричали: «Рать!», и Мстиславичи повели полки свои вперед; Юрий с Ольговичами, увидав это движение, также пошли к ним навстречу и, пройдя вал, остановились; остановились и Мстиславичи, и опять дело кончилось одною перестрелкою, потому что когда наступил вечер, то Юрий оборотил полки и пошел назад в свой стан. Изяслав опять начал думать с братьями и дружиною, и опять мнения разделились: одни говорили: «Не ходи, князь! пусти их в стан; теперь верно, что битвы не будет»; но другие говорили: «Уже они бегут перед тобою; ступай скорее за ними!» И на этот раз Изяслав принял последнее мнение и двинулся вперед; тогда Юрий с Ольговичами возвратились и устроили войска: сыновей своих Юрий поставил по правую, Ольговичей — по левую сторону. На рассвете 23-го августа полки сошлись, и началась злая сеча: первые побежали поршане (жители городов поросских, к которым должно относить и черных клобуков), за ними Изяслав Давыдович, а за Давыдовичем и киевляне; переяславцы изменили: мы видели, что они и прежде сносились с сыном Юрьевым, теперь снеслись с отцом и во время битвы не вступили в дело, крича: «Юрий нам князь свой, его было нам искать издалека». Видя измену и бегство, дружины Мстиславичей смеялись: в начале дела Изяслав с дружиною схватился с Святославом Ольговичем и с половиною полка Юриева, проехал сквозь них и, будучи уже за ними, увидал, что собственные полки его бегут; тут он побежал и сам, переехал Днепр у Канева и сам-третей явился в Киев. Измена переяславцев и бегство поршан всего лучше показывают справедливость известия, принесенного отцу Ростиславом Юрьичем; да и, кроме того. несчастный исход битвы для Изяслава можно было предвидеть: этот князь вступил в борьбу за свои личные права против всеобщего нравственного убеждения; киевляне, уступая этим личным правам, пошли за сыном Мстиславовым против Юрия, но пошли неохотно, с видимым колебанием, с видимою внутреннею борьбою, а такое расположение не могло дать твердости и победы. На другое утро Юрий вошел в Переяславль и, пробыв здесь три дня, отправился к Киеву и стал против Михайловского монастыря, по лугу. Мстиславичи объявили киевлянам: «Дядя пришел; можете ли за нас биться?» Те отвечали: «Господа наши князья! Не погубите нас до конца: отцы наши, и братья и сыновья одни взяты в плен, другие избиты и оружие с них снято, возьмут и нас в полон; поезжайте лучше в свою волость; вы знаете, что нам с Юрием не ужиться; где потом увидим ваши стяги, будем готовы с вами». Услыхав такой ответ, Мстиславичи разъехались: Изяслав — во Владимир, Ростислав — в Смоленск; а дядя их Юрий въехал в Киев; множество народа вышло к нему навстречу с радостью великою, и сел он на столе отца своего, хваля и славя бога, как говорит летописец. Прежде всего Юрий наградил своего союзника — Святослава Ольговича: он послал в Чернигов за Владимиром Давыдовичем и велел ему отдать Святославу Курск с Посемьем, а у Изяслава Давыдовича Ольгович взял землю южных дреговичей. Потом Юрий нача раздавать волости сыновьям своим: старшего сына Ростислава посадил в Переяславле, Андрея — в Вышгороде, Бориса — в Белгороде, Глеба — в Каневе, Василька — в Суздале.

Развернуть

Между тем Изяслав Мстиславич, приехав во Владимир, послал за помощью к родне своей — королю венгерскому, князьям польским и чешским, прося их, чтоб сели на коней сами и пошли к Киеву, а если самим нельзя, то чтоб отпустили полки свои с меньшею братиею или с воеводами.

Развернуть

Вячеслав и Юрий велели отвечать им: «Бог помоги нашему зятю королю. и нашему брату Болеславу, и нашему сыну Генриху за то, что между нами добра хотите; но если вы велите нам мириться, то не стойте на нашей земле, животов наших и сел не губите; но пусть Изяслав идет в свой Владимир, и вы все ступайте также в свои земли; тогда мы будем ведаться с своим братом и сыном Изяславом», Союзники поспешили исполнить это требование, разъехались в свои земли, а Мономаховичи начали улаживаться с племянником; дело остановилось за тем, что Изяслав непременно хотел возвращения всех даней новгородцам, на что Юрий никак не соглашался: особенно уговаривал его не мириться Юрий Ярославич, правнук Изяслава I, которого имя мы уже раз прежде встретили: неизвестно, был ли этот Юрий обижен как-нибудь Изяславом или просто думал найти свою выгоду в изгнании Мстислави чей из Волыни.

Как бы то ни было, дядя Юрий слушался его советов, тем более что теперь союзники Изяславовы ушли, и ему казалось, что нетрудно будет управиться с племянником: «Прогоню Изяслава, возьму всю его волость», говорил он и двинулся с братом Вячеславом и со всеми своими детьми к Луцку. Двое старших сыновей его, Ростислав и Андрей, шли вперед с половцами и остановились ночевать у Муравицы; вдруг ночью половцы от чего-то переполошились и побежали назад; но Андрей Юрьич, который находился напереди, не испугался и устоял на своем месте, не послушался дружины, которая говорила ему: «Что это ты делаешь, князь! Поезжай прочь, осрамимся мы». Дождавшись рассвета и видя, что все половцы разбежались, Андрей отступил к Дубну к братьям и половцам, ожидавшим подмоги от Юрия; потом, услыхав, что Юрий идет, подступили все к Луцку, где затворился брат Изяславов, Владимир. Когда они приближались к городу, то из ворот его вышел отряд пехоты и начал с ними П1ер1естреливаться; остальные Юрьичи никак не думали, что Андрей захочет ударить на эту пехоту, потому что и стяг его не был поднят: не величав был Андрей на ратный чин, говорит летописец, искал он похвалы от одного бога; и вот вдруг он въехал прежде всех в неприятельскую толпу, дружина его за ним, и началась жаркая схватка. Андрей переломил копье свое и подвергся величайшей опасности; неприятельские ратники окружили его со всех сторон; лошадь под ним была ранена двумя копьями, третье попало в седло, а со стен городских сыпались на него камни, как дождь; уже один немец хотел просунуть его рогатиною, но бог спас его.

Сам Андрей видел беду и думал: «Будет мне такая же смерть, как Ярославу Святополчичу»; помолился богу, призвал на помощь св. Феодора, которого память праздновалась в тот день, вынул меч и отбился. Отец, дядя и все братья обрадовались, увидя его в живых, а бояре отцовские осыпали его похвалами, потому что он дрался храбрее всех в том бою. Конь его, сильно раненый, только успел вынести своего господина и пал; Андрей велел погребсти его над рекою Стырем. Шесть недель потом стоял Юрий у Луцка; осажденные изнемогли от недостатка воды; Изяслав хотел идти к ним на помощь из Владимира, но галицкий князь загородил ему дорогу. Однако последнему, как видно, хотелось продолжения борьбы между Мономаховичами, а не окончательного торжества одного соперника над другим; ему выгоднее было, чтоб соседняя Владимирская волость принадлежала особому князю; вот почему когда Изяслав прислал сказать ему: «Помири меня с дядею Юрием, я во всем виноват перед богом и перед ним», то Владимирко стал просить Юрия за Изяслава. Юрий Ярославич и старший сын Юрия Долгорукого, Ростислав, питавший ненависть к Изяславу за изгнание из Руси, не давали мириться; но второй Юрьич, Андрей, взял сторону мира и начал говорить отцу: «Не слушай Юрия Ярославича, помирись с племянником, не губи отчины своей». Вячеслав также хлопотал о мире; у этого были свои причины: «Брат, — говорил он Юрию, — ми рись; ты, не помирившись, прочь пойдешь, а Изяслав мою волость пожжет!» Юрий, наконец, согласился на мир: племянник уступил ему Киев, а он возвратил ему все дани новгородские. Изяслав приехал к дядьям в Пересопницу, и здесь уговорились возвратить друг другу все захваченное после переяславской битвы как у князей, так и у бояр их. После этого Юрий возвратился в Киев и хотел было уступить этот стол по старшинству Вячеславу, но бояре отсоветовали ему: «Брату твоему не удержать Киева, — говорили они, — не достанется он ни тебе, ни ему». Тогда Юрий вывел из Вышгорода сына своего Андрея и посадил там Вячеслава.

Между тем (1150 г.) Изяслав отправил бояр своих и тиунов искать в Киеве у Юрия именья и стад, пограбленных на войне; бояре также поехали отыскивать свое: одни — сами, другие послали тиунов своих; но когда посланные опознали свое и начали требовать его назад, то Юрий не отдал, и возвратились они ни с чем к Изяславу. Тот послал к дядьям с жалобою: «Исполните крестное целование, а не хотите, так я не могу оставаться в обиде». Дядья не отвечали, и Мстиславич снова вооружился, призываемый, как говорят, киевлянами.

Развернуть

Уладивши дело с дядею, Изяслав поехал опять в Киев, ударил в трубы, созвал киевлян и пошел против Владимирка: «Кто ко мне ближе, на того и пойду прежде», — говорил он. Сначала Изяслав стал у Звенигорода; потом, слыша о приближении галичан, перешел к Тумащу, куда пришли к нему черные клобуки, затворивши жен и детей своих в городах на Поросьи. На другой день на рассвете Изяслав выстроил войско и повел его против Владимирка, который стоял у верховьев реки Ольшаницы; стрельцы начали уже перестреливаться через реку, как вдруг черные клобуки, увидав, что галичан очень много, испугались и стали говорить Изяславу: «Князь! Сила у Владимирка велика, а у тебя дружины мало; как вздумает он перейти через реку, то нам плохо придется; не погуби нас, да и сам не погибни; ты наш князь, когда силен будешь, и мы тогда с тобою, а теперь не твое время, поезжай прочь». Изяслав отвечал им: «Лучше нам, братья, помереть здесь, чем такой стыд взять на себя»; но киевляне начали то же говорить и побежали; черные клобуки бросились за ними к своим вежам; оставшись с одною дружиною, Изяслав также пошел назад в Киев. К счастию его, Владимирко никак не мог подумать, что противное войско побежало без битвы, счел это хитростию и не велел своим гнаться за Изяславом, который поэтому благополучно доехал до Киева; пострадал только задний отряд дружины, часть которого была захвачена, а другая перебита галичанами, Изяслав застал в Киеве дядю Вячеслава; потолковавши друг с другом, они сели вместе обедать, как вдруг пришла весть, что Юрий со всеми Черниговскими — у Киева, и уже множество киевлян поехали в лодках к Юрию, а другие стали перевозить его дружину на эту сторону. Видя это, Вячеслав и Изяслав сказали: «Теперь не наше время», и поехали из Киева: Вячеслав — в Вышгород, а Изяслав — во Владимир, занявши места по реке Горыне и посадивши сына Мстислава в Дорогобуже.

Развернуть

у Владимирка были приятели в Венгрии; они дали ему знать, что король идет на него, и галицкий князь, бросив обоз свой у Бельза, где стоял тогда, поскакал с дружиною к Перемышлю, где уже король начал воевать. Владимирко видел, что ему нельзя бороться с венграми, и начал посылать к архиепископу да еще к двум епископам венгерским и к боярам с просьбою, чтоб уговорили короля возвратиться, не жалел золота и достиг своей цели. Король послушался подкупленных епископов и бояр и стал говорить: «Теперь уже не время воевать, реки замерзают; вот, когда реки установятся, тогда пойдем опять». Отпуская Владимира Мстиславича в Киев, король наказал ему: «Отцу моему и своему брату Изяславу поклонись и скажи ему: царь на меня греческий встает ратью, и потому этою зимою и весною нельзя мне сесть на коня для тебя; но твой щит и мой не будут розно; если мне самому нельзя, то помощь пошлю, 10000, больше ли, сколько хочешь, а летом, бог даст, в твоей воле буду, отомстим за свои обиды».

Изяслав, выслушав эти речи от Владимира, отправил его назад в Венгрию. «Брат! — говорил он ему, — бог тебе помоги, что потрудился для моей и своей чести; ты был в Венгрии у зятя своего короля, ведаешь там всю мысль их и думу; так потрудиться бы тебе, брат, и теперь, поехать туда опять для моей чести и своей». Владимир отвечал: «Я, брат, этим не тягочусь; для твоей чести и для чести брата Ростислава с радостию поеду». Владимиру было наказано говорить королю: «Если царь встал ратью и тебе самому нельзя приехать ко мне, то отпусти помощь, как обещался, а мне бог поможет на Юрия, на Ольговичей и на галицкого князя; твоя обида — моя, а моя — твоя». Король отпустил с Владимиром десятитысячный отряд, с которым Изяслав и отправился опять к Киеву, потому что звали его бояре Вячеславовы, берендеи и киевляне. На дороге у Пересопницы получив весть, что Владимирко галицкий идет за ним с войском, Изяслав собрал на совет дружину. «Князь! — говорили бояре, — сам видишь, что нам пришлось плохо: ты идешь на Юрия, а сзади за тобою идет Владимир; очень трудно будет нам справиться!» Изяслав отвечал им: «Вы за мною из Русской земли вышли, сел своих и животов лишились, да и я своей дедины и отчины не могу покинуть: либо голову свою сложу, либо отчину свою добуду и ваши все животы; если нагонит меня Владимир, то, значит, бог дает мне с ним суд; встретит ли меня Юрий, и с тем суд божий вижу; как бог рассудит, так и будет».

Развернуть

Между тем Владимирко и Андрей Юрьич, ничего не зная, стояли у Мичьска, как вдруг пришла им весть, что Юрий в Городке, а Изяслав в Киеве; сильно раздосадовало это Владимирка, он сказал князьям Андрею и Владимиру Андреевичу: «Не понимаю, как это княжит сват мой: рать идет на него с Волыни, как об этом не узнать? И вы, сыновья его, сидели один в Пересопнице, а другой в Белгороде, — как же это вы не устерегли? Если так княжите с отцом своим, то управляйтесь сами, как хотите, а я не могу один идти на Изяслава; он хотел вчера со мною биться, идучи на вашего отца, а на меня оборачиваясь; теперь же у него вся Русская земля, я не могу один на него ехать!» Причина изумительного в самом деле успеха Изяславова заключалась не столько в оплошности Юрия и сыновей его, сколько во всеобщем нерасположении к ним народа и в старании многих людей вводить их в эту оплошность.

Владимирко выполнил свою угрозу, оставил дело Юрия и пошел назад в Галич; он хотел, однако, чем-нибудь вознаградить себя за поход и потому объявил жителям города Мичьска: «Дайте мне серебра, сколько хочу, а не то возьму вас на щит»; у них не было столько серебра, сколько он запрашивал, и потому они принуждены были вынимать серьги из ушей жен и дочерей своих, снимать ожерелья с шеи, слили все это и отдали Владимирку, который пошел от них дальше и по всем городам на дороге брал также серебро до самой своей границы; а сын Юрьев Андрей и племянник Владимир Андреевич поехали на устье Припяти и оттуда к отцу в Городец-Остерский. Между тем Изяслав на другой же день, как въехал в Киев, послал сказать дяде Вячеславу: «Батюшка! Кланяюсь тебе; если бог отца моего Мстислава взял, то ты у меня отец, кланяюсь тебе; согрешил я пред тобою сначала тогда, а теперь каюсь; и снова, когда мне бог дал победить Игоря у Киева, то я на тебе чести не положил же, и потом опять у Тумаща; но теперь, батюшка, во всем том каюсь перед богом и перед тобою: если ты меня, батюшка, простишь, то и бог простит; отдаю тебе, батюшка, Киев, поезжай, сядь на столе деда и отца своего!» Этими словами Изяслав признал полное господство права по родовому старшинству, право дядей пред сыновьями старшею брата, право, против которого ничего не могли сделать ни личные достоинства, ни уважение и любовь народа. Вячеслав велел отвечать племяннику; «Сын! Бог тебе помоги, что на меня честь положил, давно бы тебе так сделать; если ты мне честь воздал, то и богу честь воздал; ты говоришь, что я твой отец, а я тебе скажу, что ты мой сын; у тебя отца нет, а у меня сына нет; ты мой сын, ты мой и брат». Здесь старый дядя ясно также выразил господствующее представление, что сыновья от старшего брата считаются братьями дядьям своим, хотя и младшими. Дядя и племянник целовали крест — не разлучаться ни в добре, ни в зле (1150 г.).

После ряду с племянником Вячеслав въехал в Киев (1151 г.) и, поклонившись св. Софии, позвал к себе на обед сына своего Изяслава, всех киевлян и венгров: и дядя и племянник оказали большую честь последним, богато одарили их сосудами, платьем, лошадьми, паволоками и всякими дарами. На другой день после пира Вячеслав послал сказать Изяславу: «Сын! Бог тебе помоги, что воздал мне честь, как отцу; а я вот что тебе скажу: я уже стар и всех рядов не могу рядить; останемся оба в Киеве; а какой нам придется ряд рядить, между христианами или погаными, то пойдем оба по месту; дружина и полки будут у нас общие, ты ими ряди; где нам можно будет обоим ехать, оба поедем, а где нельзя, там ты один поедешь с моим полком и с своим». Изяслав с великою радостию и с великою честию поклонился отцу своему и сказал: «Батюшка, кланяюсь тебе; как мы уговорились, так нам дай бог и быть до конца жизни». На третий день оба князя отпустили венгров домой и вслед за ними отправили сына Изяславова Мстислава, который должен был сказать королю: «Ты нам то сделал, что может сделать только брат родному брату или сын отцу; дай нам бог быть с тобою неразлучно во всем; где будет твоя обида, там дай нам бог быть самим и мстить за твою обиду, или, если не самим, так братьям нашим и сыновьям, а нам тебе нечем больше заплатить за твое добро, как только своею головою; теперь же докончи доброе дело: самого тебя не зовем, потому что у тебя война с греками; но отпусти к нам войско на помощь, или такое же, какое теперь было, а хорошо, если и побольше, потому что Юрий силен: Давыдовичи и Ольговичи с ним, и половцы дикие, которых приманивают золотом; теперь, брат, этою весною помоги нам; если этою же весною мы управимся с своим делом, то пойдем с войском к тебе на помощь, а если ты управишься с греческим царем, то будь нам помощник; остальное все расскажут тебе твои мужи и брат твой Мстислав, как нам бог помог, как встала за нас вся Русская земля и черные клобуки». Отрядив Мстислава в Венгрию, Вячеслав послал в то же время бояр своих в Смоленск сказать Ростиславу Мстиславичу: «Брат! Бог соединил нас с твоим братом, а с моим сыном Изяславом; добыв Русскую землю, он на мне честь положил, посадил меня в Киеве; а я, сын, тебе скажу: как мне сын брат твой Изяслав, так и ты; потрудись приехать сюда к нам, чтоб всем вместе подумать о том, что вперед делать». Изяслав с своей стороны послал сказать Ростиславу: «Ты меня, брат, много понуждал положить честь на дяде и на отце; и вот когда бог привел меня опять в Русскую землю, то я посадил дядю нашего в Киеве для тебя и для всей Русской земли; а теперь я скажу тебе: там у тебя в Новгороде сын мой и твой сын же крестный Ярослав, там же у тебя и Смоленск; так, урядивши все в верхних землях у себя, приезжай к нам сюда, посмотрим вместе, что нам бог даст».

Изяслав с дядею не ошибались, призывая к себе отовсюду союзников: Юрий не думал оставлять их в покое

Развернуть

Юрий не думал оставлять их в покое и послал сказать Давыдовичам и Ольговичам: «Изяслав уже в Киеве, ступайте ко мне на помощь». Святослав Ольгович выступил немедленно, соединился в Чернигове с Владимиром Давыдовичем и на лодках приплыли вместе в Городок к Юрию. Но другой Давыдович, Изяслав, перешел на сторону Вячеслава и Изяслава: как видно, этот Давыдович поневоле был до сих пор с Юрием, на которого сердился за отнятие дреговичских земель в пользу Святослава Ольговича. Скоро приехал в Киев и Ростислав Мстиславич с полками смоленскими; а между тем Юрий выступил с союзниками из Городка и стал у Днепра, при устье речки Радуни, куда пришло к нему на помощь много диких половцев. На этот раз Изяслав был осторожен, не дал неприятельскому войску переправиться чрез Днепр, и потому с обеих сторон начали биться в лодках, от Киева до устья Десны.

В этой речной битве Юрий не мог получить успеха, потому что Изяслав, по выражению летописца, дивно исхитрил свои лодки: гребцов на них не было видно, видны были только одни весла, потому что лодки были покрыты досками, и на этой крышке стояли ратники в бронях и стреляли, а кормчих было по двое на каждой лодке — один на носу, а другой на корме, — куда хотят, туда и пойдут, не оборачивая лодок. Видя, что нельзя переправиться через Днепр против Киева, Юрий с союзниками решили идти вниз к Витичевскому броду; но, не смея пустить лодок мимо Киева, пустили их в Долобское озеро, оттуда волокли берегом в реку Золотчу и по Золотче уже впустили их в Днепр, а половцы шли по лугу. Но Мотиславичи с дядею Вячеславом, с Изяславом Давыдовичем, с городенским князем Борисом, киевлянами и черными клобуками шли рядом с ними по западной стороне Днепра, по нагорному берегу, а лодки плыли по реке, так что когда войско Юрия достигло Витичевского брода, то уже там стояла киевская рать, и опять началась речная битва за переправу. Тогда Юрий позвал к себе союзников и сказал: «Стоим мы здесь, и чего достоимся? Лучше постараемся перехватить у них Зарубский брод и перейти на ту сторону». Все согласились и отпустили к броду сыновей Юрьевых с половцами, да Святослава Всеволодовича; а сами, выстроивши полки, пошли подле лодок берегом.

Между тем передовой отряд их приехал к Зарубскому броду, который стерег боярин Изяславов Шварн с небольшою дружиною: половцы, видя, что сторожей мало, бросились на лошадях и в полном вооружении в реку, под их прикрытием переехали и русские в лодьях; а Шварн испугался и побежал к своему князю; по замечанию летописца, вся беда произошла оттого, что при броде был не князь, а боярин, тогда как боярина не все слушались. Переправившись чрез Днепр, Юрьевичи послали сказать отцу: «Ступай скорее, мы уже перешли Днепр; чтоб не ударил на нас одних Изяслав!» Юрий пошел немедленно к Зарубу и также переправился. Получив весть об этой переправе, Мстиславичи возвратились в Киев и начали думать, что теперь делать? Оба Мстиславича хотели идти навстречу к дяде и биться, но дружина всех князей не соглашалась, особенно отговаривали от этого черные клобуки, они говорили Изяславу: «Князь! Нельзя нам ехать к ним, потому что наши ратники не все на конях; ты к ним поедешь, а они перед тобою поедут к Роси; тогда тебе надобно будет оставить свою пехоту и ехать за ними с одною конницею. По-нашему, надобно вот что сделать: ступайте вы все в Киев, а к нам приставьте брата своего Владимира; мы поедем с ним к своим вежам, заберем их жен, детей, стада и пойдем тогда к Киеву; побудьте там только до вечера, мы к вам придем непременно, хотим за отца вашего Вячеслава, за тебя, за брата твоего Ростислава и за всю вашу братью головы свои сложить; либо честь вашу отыщем, либо изомрем с вами, а Юрия не хотим».

Мстиславичи с дядею послушались дружины, киевлян и черных клобуков, отрядили брата Владимира за вежами с торками, коуями, берендеями и печенегами (имена варварских народцев, слывших под общим именем черных клобуков), а сами пошли к Треполю и, переночевавши здесь, на солнечном восходе отправились к Киеву; в город не вошли, а стали около него: Изяслав Мстиславич — перед Золотыми воротами, Изяслав Давыдович — между Золотыми и Жидовскими воротами; Ростислав с сыном Романом — перед Жидовскими воротами, Борис городенский — у Лядских ворот; киевляне, конные и пешие, стали между князьями. Скоро пришел и Владимир с черными клобуками, с вежами и стадами их; эти союзники наделали вреда не меньше врагов, вламывались в монастыри, жгли села, огороды все посекли; Мстиславичи велели Владимиру пойти с берендеями, вежами и стадами их к Ольговой могиле и стать от нее до Ивановского огорода и потом до Щековицы; а коуи, торки и печенеги стали от Золотых ворот до Лядских и потом до Клова, Берестова, Угорских ворот и Днепра, Таким образом, князья, дружина, киевляне и черные клобуки решили не ходить к неприятелю навстречу, но подпустить его к себе и биться под Киевом; Изяслав говорил: «Если бог нам поможет, отобьем их, то ведь они не птицы: перелетевши Днепр, должны сесть где-нибудь; а когда поворотят от нас, тогда уже как бог нас с ними управит».

Но старик Вячеслав прежде битвы хотел попытаться кончить дело миром; он сказал племянникам: «Теперь, братья, мы готовы биться; но ведь Юрий мне брат, хотя и младший; хотелось бы мне послать к нему и свое старшинство оправить; когда нам будет с ним божий суд, то бог на правду призрит».

Племянники согласились, и Вячеслав, подозвавши к себе своего боярина, сказал ему: «Ступай к брату Юрию, кланяйся ему от меня; а вы, братья и сыновья, Изяслав и Ростислав. слушайте, перед вами отряжаю; так ты вот что скажи от меня Юрию: я вам обоим, Изяславу и тебе, много раз говорил: не проливайте крови христианской, не губите Русской земли; вас удерживал от войны, о себе не заботился, что меня оба вы обидели, и не один раз; а ведь у меня полки есть и сила есть, бог мне дал; но я для Русской земли и для христиан не поминал того, как Изяслав, едучи биться с Игорем, говорил: я Киева не себе ищу, но отцу моему Вячеславу, он старший брат; а как бог ему помог, то он Киев себе, да еще Туров и Пинск у меня отнял, — это меня Изяслав обидел; а ты, брат, едучи к Переяславлю биться с племянником, тоже говорил: я Киева не себе ищу, есть у меня старший брат Вячеслав, все равно мне, что и отец, ему ищу Киева; а как бог тебе помог, то и ты Киев себе, да еще Пересопницу и Дорогобуж у меня отнял, обидел меня, один Вышгород мне дал; а я во всем том не искал управы для Русской земли и для христиан, не передо мною в вас правды не было, а перед богом; я еще и вас удерживал от войны, но вы меня не слушали; ты мне тогда говорил: младшему не могу поклониться; но вот Изяслав, хотя два раза слова своего не сдерживал, зато теперь, добывши Киев, поклонился мне, честь мне воздал, в Киеве меня посадил, и отцом себе назвал, а я его сыном; ты говорил: младшему не поклонюсь; а я тебя старше не мало, а много; я уже был бородат, когда ты родился; если же хочешь на мое старшинство поехать, то как нас бог рассудит». Юрий отвечал на это: «Я тебе, брат, кланяюсь, речи твои правые: ты мне вместо отца; но если хочешь со мною рядиться, то пусть Изяслав поедет во Владимир, а Ростислав — в Смоленск, тогда мы с тобою урядимся». Вячеслав послал опять сказать ему: «У тебя семеро сыновей, и я их от тебя не отгоняю, а у меня только два — Изяслав и Ростислав, да еще другие младшие; я, брат, тебе вот что скажу: для Русской земли и для христиан ступай в свой Переяславль и в Курск с сыновьями, а там у тебя еще Ростов Великий, Ольговичей отпусти домой, тогда и станем рядиться, а крови христианской не будем проливать; если же хочешь пойти по своему замыслу, то этой пречистой госпоже с сыном своим и богом нашим судить нас в этот век и в будущий». Говоря эти слова, Вячеслав показывал на образ богородицы, висевший на Золотых воротах. Юрий, не давши на это никакого ответа, на другой день явился с войском у Киева и стал по ту сторону Лыбеди. Начали перестреливаться об реку и перестреливались до вечера, а некоторые из войска Юрьева переехали Лыбедь; Андрей Юрьевич и здесь, как прежде у Луцка, занесся вперед и проскакал почти до самых неприятельских полков; один половец схватил под ним коня и воротил назад, браня своих, зачем все отстали от князя, Изяслав, видя, что неприятельские отряды переезжают Лыбедь, велел ударить на них выборной из всех полков дружине, которая и вмяла неприятеля в реку, где он потерял много убитыми и взятыми в плен; между прочими убили и Савенча Боняковича, дикого половчина, который хвастался: «Хочу ударить мечом в Золотые ворота, как отец мой в них ударил»; после этого ни один человек уже не переезжал больше чрез Лыбедь, и Юрий, оборотя полки, пошел прочь: дали ему весть, что сват его Владимирко идет к нему на помощь из Галича; так он и пошел к нему навстречу. Мстиславичи подъехали к дяде Вячеславу и сказали: «Они прочь поехали, пойдем за ними»; но Вячеслав удержал их: «Это уже начало нам божией помощи, — говорил он — они сюда приехали и ничего не успели сделать, только стыда добыли; а вам нечего спешить; бог даст — выступим вечером, а пожалуй, даже и завтра, подумавши». Тогда Изяслав обратился к Борису городенскому и сказал ему: «Они верно пойдут к Белгороду, ступай-ка, брат, туда же бором»; и Борис отправился. Юрий в самом деле подошел к Белгороду и послал сказать гражданам: «Вы мои люди: отворите мне город». Белгородцы отвечали: «А Киев тебе разве отворил ворота? Наши князья Вячеслав, Изяслав и Ростислав».

Услыхав такой ответ, Юрий пошел дальше; а между тем Мстиславичи с дядею Вячеславом выступили за ним из Киева, чтоб предупредить соединение его с Владимирком; равнодушие киевлян или нежелание их поднимать руки на Мономаховичей прошли; они сказали Мстиславичам: «Пусть идут все, кто может хоть что-нибудь взять в руки; а кто не пойдет, выдай нам того, мы его сами побьем», — такая ревность служит знаком сильного нерасположения к Юрию. Все пошли с радостию по своим князьям, говорит летописец, на конях и пеши, многое множество. На дороге Изяслав получил весть от сына Мстислава, который прислал сказать ему: «Король, твой зять, отпустил к тебе помощь, какой прежде не бывало, многое множество; я уже с ними прошел горы; если мы будем тебе скоро надобны, то дай знать, мы скорее пойдем». Изяслав велел отвечать ему: «Мы уже идем на суд божий, а вы нам всегда нужны; ступайте как можно скорее». У реки Рута настигли Мстиславича Юрия; мирные переговоры, начатые было снова, остались тщетными, потому что Ольговичи и половцы не дали мириться: понятно, что те и другие много теряли с примирением всех Мономаховичей. Юрию не хотелось вступить в битву до прихода Владимиркова; та же самая причина заставляла Изяслава как можно скорее начать сражение. Когда все уже были готовы, вдруг мгла покрыла все поле, так что можно было видеть только до конца копья, потом пошел дождь, к полдню туман рассеялся, и враги увидали, что озеро разделяет их; Юрий отступил, перешел речку Малый Рутец и остановился на ночь; Мстиславичи с дядею не отставали от него и остановились ночевать на перелет стрелы от неприятельских шатров. На другой день на заре в стане у Юрия ударили в бубны, затрубили в трубы, полки стали готовиться к бою; скоро те же звуки раздались и в стане Мстиславичей. Выстроивши полки, Юрий с сыновьями и союзниками пошел на верх Рутца, Мстиславичи также двинулись против него; но Юрий, дошедши до верховьев Рутца, поворотил полки и пошел к Большому Руту: он не хотел биться, но хотел зайти за Рут и там дожидаться Владимирка. Мстиславичи, увидав его отступление, послали вслед за ним стрельцов своих, черных клобуков и русь, которые начали наезжать на задние отряды, стреляться с ними и отнимать возы. Тогда Юрий, видя, что неприятель не дает ему перейти за Рут, принужден был остановиться и вступить в битву.

Сын его Андрей, как старший между братьями (Ростислав умер в 1150 году в Переяславле), начал рядить отцовские полки; на другой стороне Мстиславичи подъехали к дяде Вячеславу и сказали ему: «Ты много хотел добра, но брат твой не согласился; теперь, батюшка, хотим головы сложить за тебя или честь твою найти». Вячеслав отвечал им: «Братья и сыновья! От роду не охотник был я до кровопролития; брат мой довел до того, что вот стоим на этом месте, бог нас рассудят». Племянники поклонились ему и поехали в свои полки; Изяслав разослал повестить по всем войскам: «Смотрите на мой полк! Как он пойдет, так и вы вое ступайте», Лишь только с обеих сторон начали сходиться на битву, Андрей Юрьевич, схватив копье, поехал напереди и прежде всех столкнулся с неприятелями; копье его было изломано, щит оторван, шлем спал с головы, конь, раненный в ноздри, начал соваться под ним в разные стороны; с противной стороны то же самое сделал Изяслав Мстиславич и подвергся той же опасности: он въехал прежде всех в неприятельские полки, изломал копье, получил рану в руку и в стегно и слетел с павшего коня.

После общей схватки и злой сечи войска Мстиславичей победили; степные союзники Юрьевы, половцы, любили пускать тучи стрел издали и мало приносили пользы в схватках; не вынувши ни одной стрелы из колчанов, они пустились бежать первые, за ними — Ольговичи, а за Ольговичами побежал и Юрий с детьми; много дружины их было побито, взято в плен, потонуло в топком Руте; в числе убитых был Владимир Давыдович, князь Черниговский, в числе пленных много князей половецких. Когда победители возвратились с погони на поле битвы, то из кучи раненых один начал привставать; толпа пеших киевлян подбежала к нему и хотела убить, как вдруг он сказал: «Я князь!» «Ну так тебя-то нам и надобно», — отвечал один из киевлян, думая, что это Юрьевич или Ольгович, и начал сечь его мечом по шлему; тогда раненый сказал: «Я Изяслав, князь ваш», и снял шлем; киевляне узнали его, схватили с радостию на руки, как царя и князя своего, по выражению летописца, и воскликнули: «Кириеелейсон!» И во всех полках была большая радость, когда при победе узнали еще, что и князь жив. Мстиславич был очень слаб, изошел кровию; но, услыша, что Изяслав Давыдович плачется над братом своим Владимиром, собрал силы, сел на коня и поехал туда поплакать вместе; долго плакавши, он сказал Давыдовичу: «Уже нам его не воскресить; так, взявши тело, поезжай-ка лучше в Чернигов, я тебе помощь дам».

Мстиславичи отпустили с ним Романа, сына Ростиславова, с дружиною; до вечера Давыдович с Романом были уже в Вышгороде, в ночь перевезлись чрез Днепр, а утром на другой день приехали в Чернигов, где Изяслав, похоронивши брата, сел на столе. Между тем Юрий с сыновьями переехал Днепр у Треполя и остановился в Переяславле; половцы ушли в степи, а Ольговичи переправились за Днепр выше Заруба и бежали в Городец. Святослав Ольгович был очень толст, сильно устал; потому, приехавши в Городец, не мог уже ехать дальше и отправил к Чернигову одного племянника, Святослава Всеволодича; тот, приехавши к перевозу на Десну, узнал, что Изяслав Давыдович уже в Чернигове, и поскакал тотчас же назад, послав сказать дяде, чтоб ехал в Новгород-Северский, а Чернигов уже занят. С другой стороны Владимирко галицкий шел к свату своему Юрию на помощь, но, узнавши на дороге, что Юрий разбит, поспешно пошел назад. Так, Мстиславичам нечего было бояться с запада, и они с торжеством вступили с дядею в Киев, где начали жить очень весело и очень дружно.

Но дядя Юрий все сидел в Переяславле; Изяславу нельзя было позволить ему оставаться в таком близком соседстве, и он с дядею Вячеславом стал сбираться на него, а брата Ростислава отпустил в Смоленск. В это время пришла к нему неприятная новость с запада: Владимирко галицкий, возвращаясь домой, узнал, что Мстислав Изяславич ведет отряд венгров на помощь отцу своему, и решился напасть на него. Мстислав, ничего не зная, стал у Сапогиня, близ Дорогобужа, откуда Владимир Андреевич (посаженный здесь, как видно, Владимирком) прислал к нему много вина и велел сказать, что Владимирко идет на него, Мстислав стал пить с венграми и во время пира объявил им о приближении галицкого князя; пьяные венгры отвечали: «Пусть его приходит! Мы с ним побьемся». В полночь, когда все улеглось в стане, сторожа прибежали к Мстиславу с вестию, что идет Владимирко. Мстислав с дружиною сели на коней и начали будить венгров, но те после попойки лежали, как мертвые, нельзя было никак их добудиться; на рассвете Владимирко напал на стан и перебил почти всех венгров, немного только взял в плен, а Мстислав с дружиною убежал в Луцк. Когда Изяслав в Киеве получил весть, что сын его побежден и венгры перебиты, то сказал поговорку, которую летописец и прежде слыхал от него: «Не идет место к голове, а голова к месту; но дал бы только бог здоровье мне и королю; а Владимирку будет месть». Но прежде надобно было разделаться с Юрием, и Вячеслав с племянниками — Изяславом и Святополком — и с берендеями пошли к Переяславлю, бились здесь два дня, на третий пехота ворвалась в город и зажгла предместья. Тогда Вячеслав с Изяславом послали сказать Юрию: «Кланяемся тебе; иди в Суздаль, а сына посади здесь в Переяславле; с тобою не можем быть здесь, приведешь на нас опять половцев». Юрий в это время не мог ждать скоро ниоткуда помощи, хотя пересылался и с Владимирком и с половцами: из дружины его одни были убиты, другие взяты в плен, и потому он послал сказать брату и племяннику: «Пойду в Городок и, побыв там, пойду в Суздаль»; те велели отвечать ему, что может оставаться в Городке месяц, а потом чтоб шел в Суздаль; если же не пойдет, то они осадят его в Городке точно так же. как теперь в Переяславле.

Юрию было нечего делать, неволею целовал крест с сыновьями, что пойдет через месяц в Суздаль и не будет искать Киева под Вячеславом и Изяславом; должен был также отказаться от союза с Святославом Ольговичем и не мог включить его в договор. Оставив в Переяславле сына Глеба, он пошел в Городок, а старший сын его Андрей отпросился идти наперед в Суздаль: «Нам здесь, батюшка, — говорил он, — нечего больше делать, уйдем затепло». Святослав Ольгович, слыша, что Юрий уладился с братом и племянником, послал в Чернигов к Изяславу Давыдовичу сказать ему от своего имени и от имени племянника Святослава Всеволодовича: «Брат! Мир стоит до рати, и рать до мира; ведь мы тебе братья, прими нас к себе; отчины у нас две — одна моего отца Олега, а другая твоего отца Давыда, ты — Давыдович, а я — Ольгович; так ты, брат, возьми отцовское давыдовское, а что ольгово, то отдай нам, мы тем и поделимся». Изяслав поступил по-христиански, говорил летописец, принял братьев и отчину им отдал, но, как видно, с условием отстать от Юрия и быть вместе с Мстиславичами. Юрий не мог расстаться с Русской землею, нарушил клятву, пробыл в Городке более месяца; но Изяслав хотел сдержать свое слово и явился осаждать его в Городке с берендеями, Изяславом Давыдовичем черниговским, Святославом Всеволодовичем и вспомогательным отрядом Святослава Ольговича; последний не пошел, однако, сам против своего старого союзника. Юрий затворился в Городке и долго отбивался; наконец, стало ему тяжко, помощи не было ниоткуда; он должен был целовать крест, что пойдет в Суздаль и на этот раз действительно пошел, оставив в Городке сына Глеба: Переяславль, как видно, был у него отнят за прежнее нарушение клятвы; Изяслав посадил в нем после сына своего Мстислава. Юрий пошел в Суздаль на Новгород-Северский, заехал к старому приятелю Святославу Ольговичу, принят был от него с честию и получил все нужное для дороги.

Быть может, это приятельское свидание Юрия с Ольговичем было одною из причин, заставивших Изяслава Мстиславича съехаться в 1152 году с Изяславом Давыдовичем черниговским и Святославом Всеволодовичем. На этом съезде решено было избавиться от опасного притона, который был у Юрия на Руси между Черниговскою и Переяславскою волостию, вследствие чего князья разрушили Городок и сожгли его вместе с Михайловскою церковию. Услыхав об этом, Юрий вздохнул от сердца, по выражению летописца, и начал собирать войско; пришел к нему рязанский князь Ростислав Ярославич с братьею, с полками рязанскими и муромскими; соединился с ним и Святослав Ольгович северский; наконец, пришло множество половцев, все орды, что между Волгою и Доном; Юрий сказал: «Они мой Городец пожгли и церковь, так я им отожгу за это», и пошел прямо к Чернигову. Между тем, услыхав о дядином походе, Изяслав Мстиславич послал сказать брату Ростиславу в Смоленск: «Там у тебя Новгород сильный и Смоленск; собравшись, постереги свою землю; если Юрий пойдет на тебя, то я к тебе пойду, а если минует твою волость, то приходи ты сюда, ко мне». Когда Ростислав узнал, что дядя миновал Смоленскую область и пошел прямо на Чернигов, то отправился немедленно и сам туда же, опередил Юрия и вместе с Святославом Всеволодичем затворился в Чернигове, к которому скоро явились Юрьевы половцы и стали жечь окрестности. Осажденные князья, видя множество половцев, велели жителям всем перебраться в ночь из острога в кремль (детинец); а на другое утро подошли к городу Юрий и Святослав Ольгович со всеми своими полками; половцы бросились к городу, разломали острог, зажгли все предместия и начали биться с черниговцами, которые держались крепко. Видя это, осаждающие князья стали думать: «Не крепко станут биться дружины и половцы, если не поедем с ними сами»; Андрей Юрьич, по обычаю своему, вызвался первый идти вперед: «Я начну день свой», сказал он, взял дружину, поехал под город, ударил на осажденных, которые вздумали сделать вылазку, и втоптал их в город; другие князья, ободренные примером Андрея, также стали ездить подле города, и напуганные черниговцы уже не смели более делать вылазок.

Уже 12 дней стоял Юрий под Черниговом, как пришла к нему весть о приближении Изяслава Мстиславича с дядею Вячеславом; половцы, храбрые, когда надобно было жечь черниговские предместия и стреляться издали с осажденными, теперь первые струсили и начали отъезжать прочь. Юрий и Ольгович, видя бегство половцев, принуждены были также отступить от Чернигова; Юрий пошел на Новгород-Северский, оттуда — к Рыльску, из Рыльска хотел идти уже в Суздаль, как был остановлен Святославом Ольговичем: «Ты хочешь идти прочь, — говорил ему Святослав, — а меня оставить, погубивши мою волость, потравивши половцами весь хлеб; половцы теперь ушли, а за ними вслед явится Изяслав и погубит остальную мою волость за союз с тобою». Юрий обещался оставить ему помощь и оставил сына Василька с 50 человек дружины! Ольгович не обманулся в своих опасениях: Изяслав Мстиславич стоял уже на реке Альте со всеми своими силами; отпустивши старика Вячеслава в Киев, а сына Мстислава с черными клобуками на половцев, вероятно, для того, чтоб отвлечь их от подания помощи северскому князю, Изяслав сам отправился к Новгороду-Северскому, где соединились с ним Изяслав Давыдович, Святослав Всеволодович и Роман, сын Ростислава смоленского. Когда острог был взят и осажденные вбиты в крепость, то на третий день после осады Святослав Ольгович прислал к Изяславу с поклоном и с просьбою о мире; Изяслав сначала не хотел слушать его просьбы, но потом, раздумав, что время уже подходит к весне, помирился и пошел назад к Чернигову, где получил весть от сына Мстислава, что тот разбил половцев на реках Угле и Самаре, самих прогнал, вежи их, лошадей, скот побрал и множество душ христианских избавил из неволи и отпустил по домам. После этого, в 1154 году, Юрий еще раз собрался на Русскую землю и опять неудачно: на дороге открылся в его войске сильный конский падеж; пришедши в землю вятичей, он остановился, не доходя Козельска; здесь пришли к нему половцы; он подумал и, отпустив сына Глеба к половцам в степь, сам возвратился в Суздаль. По некоторым известиям, Юрий принужден был к возвращению тем, что половцев пришло гораздо меньше, чем сколько он ожидал, и вот он отправил сына Глеба в степи для найма еще других варваров.

Так кончилась борьба Юрия с Изяславом.

Развернуть

Изяслав Давыдович с женою выручили его из плена и других русских много выручили, много добра сделали, говорит летописец: если кто из пленников убегал в город, тех не выдавали назад. Быть может, Давыдович с намерением поступал так, желая приобресть расположение жителей Русской земли, которых нелюбовь ко всему его племени он должен был знать хорошо. Он послал сказать киевлянам: «Хочу к вам поехать». Киевляне были в самом затруднительном положении: покинутые Ростиславом, они видели приближение половцев, от которых могло спасти их только немедленное принятие Давыдовича, и они послали сказать ему: «Ступай в Киев, чтоб нас не взяли половцы, ты наш князь, приезжай». Изяслав приехал в Киев и сел на столе, а Глеба Юрьевича послал княжить в Переяславль, окрестности которого были сильно опустошены союзниками их — половцами. Но Юрия ростовского нельзя было удовлетворить одним Переяславлем: только что услыхал он о смерти Изяславовой и о приезде другого Мстиславича в Киев, как уже выступил в поход и приблизился к Смоленску, имея теперь дело преимущественно с тамошним князем; тут пришла к нему весть, что Вячеслав умер, Ростислав побежден, Давыдович сидит в Киеве, а Глеб — в Переяславле.

Ростислав между тем, прибежавши в Смоленск, успел собрать войско и вышел против дяди; но мы видели, что Ростислав не был похож на брата отвагою, видели также, что он не был охотником и до споров с дядьми, и потому послал к Юрию просить мира: «Батюшка! — велел он сказать ему, — кланяюсь тебе: ты и прежде до меня был добр и я до тебя; и теперь кланяюсь тебе, дядя мне вместо отца». Юрий отвечал: «Правду говоришь, сын; с Изяславом я не мог быть; но ты мне свой брат и сын». После этой пересылки дядя с племянником поцеловали крест на всей любви, по выражению летописца, и Юрий отправился к Киеву, а Ростислав — в Смоленск; вероятно, что необходимость спешить в Киев и большое войско Ростислава также имели влияние на миролюбие дяди. Недалеко от Стародуба встретил Юрия сват его и старый союзник Святослав Ольгович, приехал к нему и Святослав Всеволодич с повинною. «Совсем обезумел я, — говорил он Юрию, — прости». По просьбе дяди Ольговича Юрий помирился с Всеволодичем, заставив его поклясться не отступать от себя и от дяди, после чего все трое пошли к Чернигову. Не доходя еще до города, Святослав Ольгович послал в Киев сказать Давыдовичу: «Ступай, брат, из Киева, идет на тебя Юрий; ведь мы оба с тобою позвали его». Но Давыдович не слушался; тогда Святослав в другой раз послал к нему из Чернигова: «Ступай из Киева, идет туда Юрий; а я тебе Чернигов уступаю ради христианских душ». Изяслав все не хотел выйти из Киева, потому что этот город сильно понравился ему, говорит летописец. Наконец, сам Юрий послал сказать ему: «Мне отчина Киев, а не тебе». Без права и без особенного народного расположения Давыдович не мог более оставаться в Киеве и потому послал сказать Юрию: «Разве я сам поехал в Киев? Посадили меня киевляне; Киев твой, только не делай мне зла».

Юрий помирился с ним (1156 г.) и вошел в Киев с четырьмя старшими сыновьями, которых посажал около себя: Андрея — в Вышгороде, Бориса — в Турове, Глеба — в Переяславле, Василька — на Поросье. На Волыни сидели Мстиславичи: Владимир с племянниками — Мстиславом и Ярославом; первый, как видно, успел помириться с Юрием, обещаясь действовать заодно с ним против племянников, на которых Юрий послал старого союзника своего и врага Мстиславичей — Юрия Ярославича с внуками брата его Вячеслава; они прогнали Мстислава из Пересопницы в Луцк; но и здесь он не мог долго оставаться спокойным; Юрий велел идти на Луцк зятю своему Ярославу галицкому; тогда Мстислав, оставив брата Ярослава в Луцке, сам ушел в Польшу за помощью; галицкий князь вместе с Владимиром Мстиславичем подошел к Луцку, но, постоявши несколько времени под городом, ушел, ничего не сделав ему. Юрий не мог продолжать войны с Изяславичами, потому что черниговский Давыдович в надежде на вражду Юрия с остальными Мономаховичами и на нерасположение к нему народа в Руси, не оставлял своих притязаний: немедленно по приезде в Чернигов он уже начал уговаривать Святослава Ольговича к войне с Юрием; но тот удовольствовался тем, что отобрал у племянника Святослава Всеволодовича три города (Сновск, Корачев, Воротынск), давши ему взамен какие-то три похуже, и не захотел вооружиться против старого союзника; Юрий, вероятно, знал о замыслах Давыдовича; с другой стороны, беспокоили его половцы; и потому он послал в Смоленск сказать Ростиславу Мстиславичу: «Сын! Приезжай сюда, а то мне не с кем удержать Русской земли». Ростислав приехал к нему и устроил мир между дядею и племянниками своими, причем Владимир Мстиславич и Ярослав Изяславич имели личное свидание с Юрием; но Мстислав Изяславич не поехал из страха, что киевский князь схватит его. Уладившись теперь с своими, Юрий послал сказать Давыдовичу решительно: «Приходи к нам на мир, а не придешь, так мы к тебе придем». Давыдович, видя, что все Мономаховичи в соединении, испугался и приехал вместе с Святославом Ольговичем на съезд, где уладились: Юрий дал им по городу на западной стороне Днепра: Давыдовичу — Корецк на Волыни, Ольговичу — Мозырь в Туровской область; кроме того, Юрий женил сына своего Глеба на дочери Изяслава черниговского.

Казалось, что после этого мир должен был водвориться во всех волостях русских; но вышло иначе: в разных концах обнаружилась борьба с тем же характером, с каким велась она незадолго прежде, обнаружились усобицы между племянниками и дядьми: так, в Черниговской волости племянник Изяславов Святослав, сын старшего брата его Владимира, вероятно, будучи недоволен волостию, полученною от дяди, выбежал из Березого (в окрестностях Чернигова) во Вщиж, захватил все города по Десне и, отступив от родного дяди, отдался в покровительство Ростислава Мстиславича смоленского; Святослав Всеволодич также встал против дядей; последние пошли было против племянников, но заключили с ними мир, неизвестно на каких условиях. В то же время подобное явление обнаружилось на Волыни; мы видели, что здесь сидел Владимир Мстиславич с двумя племянниками — Мстиславом и Ярославом Изяславичами; Мстислав по примеру отца думал, что голова Владимира нейдет к старшему месту, ибо Владимир хотя был ему и дядя, но, вероятно, даже моложе его летами и притом был сыном мачехи Изяславовой, второй жены Мстислава Великого, почему и называется в летописи относительно Изяславичей не дядею (стрыем), но мачешичем. Как бы то ни было, впрочем, Мстислав напал нечаянно на дядю во Владимире, захватил его жену, мать, все имение, а самого прогнал в Венгрию. Юрий, сам будучи младшим дядею, должен был вступиться за Владимира и действительно пошел на Мстислава (1157 г.) с зятем своим Ярославом галицким, сыновьями, племянником Владимиром Андреевичем, княжившим, как мы видели, в Бресте, и с берендеями; черниговские также хотели с ним идти, но по совету Ярослава галицкого Юрий не взял их с, собою. Скоро оказалось, что Юрий начал эту войну не за Владимира Мстиславича, но за другого племянника своего, Владимира Андреевича, потому что дал клятву покойному брату своему Андрею и потом сыну его — добыть для последнего Владимир-Волынский. Взять нечаянно этот город Юрию не удалось; он начал осаду, во время которой Владимир Андреевич отпросился у Юрия воевать другие города, и когда подъехал к Червеню, то начал говорить жителям: «Я пришел к вам не ратью, потому что вы были люди, милые отцу моему, и я вам свой княжич, отворитесь».

В ответ один из жителей пустил стрелу и угодил в горло Владимиру; рана была, впрочем, не опасна, и Владимир успел отомстить червенцам страшным опустошением их волости. Десять дней стоял Юрий у Владимира, не видя ни малейшего успеха; есть даже известие, что Мстислав сделал вылазку и нанес сильное поражение галицким полкам; тогда Юрий, посоветовавшись с сыновьями и дружиною, пошел назад в Киев, а Ярослав — в Галич; Мстислав шел вслед за Юрием до самого Дорогобужа, пожигая села, и много зла наделал, говорит летописец. Пришедши в Дорогобуж, Юрий сказал в утешение Владимиру Андреевичу: «Сын! Мы целовали крест с твоим отцом, что, кто из нас останется жив, тот будет отцом для детей умершего и волости за ним удержит, а потом я и тебе поклялся иметь тебя сыном и Владимира искать тебе; теперь, если Владимира не добыл, то вот тебе волость — Дорогобуж, Пересопница и все погоринские города».

Нападение Юрия на племянников и не в пользу брата, отнятие у них волости в пользу Владимира Андреевича должно было рассердить Ростислава смоленского, обязанного заботиться о выгодах племени Мстиславова. Это помогло Изяславу Давыдовичу черниговскому уговорить его начать войну против Юрия; разумеется, что Мстислава волынского не нужно было уговаривать к союзу против деда. Давыдович попытался было уговорить к тому же и Святослава Ольговича, но понапрасну, тот отвечал: «Я крест целовал Юрию, не могу без причины встать на него». Отказ Ольговича не помешал, однако, союзникам порешить походом против Юрия: Изяслав должен был выступить с полками черниговскими и смоленскими, которыми начальствовал Роман, сын Ростиславов; в то же время Мстислав Изяславич должен был ударить на Юрия с запада; но в тот самый день, когда Давыдович хотел двинуться к Киеву, оттуда прискакал к нему гонец с вестию: «Ступай, князь, в Киев, Юрий умер». Это посольство от киевлян служит доказательством, что они знали о намерении союзников и были готовы к принятию Давидовича, иначе не послали бы прямо к нему с вестию о смерти Юрия и с приглашением приехать княжить у них. Изяслав, получив эту весть, заплакал и сказал: «Благословен еси, господи, что рассудил меня с ним смертию, а не кровопролитием». 10-го мая (1157 г.) Юрий пировал у осменика Петрилы, в ночь занемог и через пять дней умер. В день похорон (16-го мая) наделалось много зла, говорит летописец: разграбили двор Юрьев Красный и другой двор его за Днепром, который он сам звал раем, также двор Василька — сына его — в городе; перебили суздальцев по городам и селам, имение их разграбили: эти действия киевлян служат ясным знаком нерасположения их к Юрию и его суздальской дружине, которую он привел с севера.

Смертию Юрия кончилось третье поколение Ярославичей.

Развернуть
Тогда Ярополк должен был решиться на новый ряд: он склонился на просьбу Юрия ростовского и дал ему Переяславль, с тем, однако, чтобы тот уступил ему свою прежнюю волость; Юрий согласился уступить Ростовскую область, но не всю; вероятно, он оставлял себе на всякий случай убежище на севере; вероятно также, что Ярополк для того брал Ростовскую землю у Юрия, чтоб отдать ее Изяславу. Этою сделкою он мог надеяться успокоить братьев, поместя их всех около себя на Руси и отдав племянникам как младшим отдаленную северную область. Но он уже не был более в состоянии исполнить свое намерение: вражда между дядьми и племянниками разгорелась; Изяслав, дважды изгнанный, решился не дожидаться более никаких новых сделок между дядьми, а отдать дело, по тогдашним понятиям, на суд божий, т. е. покончить его оружием. Он ушел в Новгород к брату Всеволоду и уговорил его идти с новгородцами на область Юрия. Тогда-то Святославичи увидели, что пришла их пора: они заключили союз с недовольными Мстиславичами (сами предложили им его или приняли от них предложение — из дошедших до нас летописей неизвестно), послали за половцами и начали вооружаться против Мономаховичей: «Вы первые начали нас губить», говорили они им. Тогда народ увидал, что прошло счастливое время Мономаха и Мстислава; встала опять усобица; черниговские по отцовскому обычаю привели половцев на Русскую землю, и, что всего хуже, с ними пришли сыновья Мстислава Великого — Изяслав с братом Святополком. Ярополк с братьями — Юрием и Андреем выступил против Всеволода Ольговича, переправился через Днепр, взял села около Чернигова. Всеволод не вышел против них биться, потому что половцы еще не пришли к нему; Ярополк, постояв несколько дней у Чернигова, возвратился в Киев и распустил войско, не уладившись с Всеволодом; вероятно, он думал, что довольно напугать его. Но вышло иначе: когда ко Всеволоду пришли с юга половцы, а с севера Мстиславичи, то он вошел с ними в Переяславскую волость, начал воевать села и города, бить людей, дошел до Киева, зажег Городец. Половцы опустошили все на восточном берегу Днепра, перебив и перехватав народ, который не мог перевезтись на другой, киевский берег, потому что Днепр покрыт был пловучими льдами; взяли и скота бесчисленное множество; Ярополку по причине тех же льдов нельзя было перевезтись на ту сторону и прогнать их. Три дня стоял Всеволод за Городцом в бору, потом пошел в Чернигов, откуда начал пересылаться с Мономаховичами, и заключил мир; гораздо вероятнее, впрочем, то известие, по которому заключено было только перемирие до общего съезда, потому что немедленно за этим летописец начинает говорить о требованиях Ольговичей, чтоб Ярополк возвратил им то, что их отец держал при его отце: «Что наш отец держал при вашем отце, того и мы хотим; если же не дадите, то не жалейте после; если что случится, вы будете виноваты, на вас будет кровь». Без сомнения, Ольговичи просили города Курска и всего Посемья, взятых у них Мономаховичами тотчас после изгнания Ярослава Всеволодом. В ответ на это требование Ярополк собрал войско киевское, а Юрий — переяславское, и 50 дней стояли у Киева; потом помирились со Всеволодом и отдали Переяславль младшему брату своему Андрею Владимировичу, а прежнюю его волость, Владимир-Волынский, — племяннику Изяславу Мстиславичу. По всему видно, впрочем, что это распоряжение было не следствием, но причиною мира с Ольговичами: дядья, чтоб отвлечь племянников от Святославичей, отнять у последних предлог к войне и правду в глазах народа, удовлетворили Изяслава, отдавши ему Волынь; Юрий ростовский, видя, вероятно, как спорны русские столы и как незавидна Переяславская волость, беспрестанно подвергавшаяся нападениям Ольговичей и половцев, не хотел более менять на нее своей северной, верной волости; занятие же Переяславля младшим братом не могло быть для него опасно: никогда младший брат не восставал против прав старшего, тогда как был пример, что племянник от старшего брата восставал против младшего дяди (1134 год).
Что Ольговичи принуждены были мириться поневоле, будучи оставлены Мстиславичами, доказательством служит их нападение на Переяславскую область в следующем, 1135 году. Всеволод со всею братьею пришел к Переяславлю, стоял под городом три дня, бился у ворот; но, узнавши, что Ярополк идет на помощь к брату, отступил к верховью реки Супоя и там дождался киевского князя. Мы заметили уже, что Ярополк был в отца отвагою: завидя врага, не мог удержаться и ждать, пока подойдут другие полки на помощь, но бросался на него с одною своею дружиною; мы видели, что такая удаль сошла для него благополучно, принесла даже большую славу в битве с половцами при начале Мстиславова княжения. Точно так же вздумал он поступить и теперь: не дождавшись киевских полков, с одною своею дружиною и с братьею, даже не выстроившись хорошенько, ударил на Ольговичей, думая: «Где им устоять против нашей силы!» Сначала бились крепко с обеих сторон, но скоро побежали Всеволодовы половцы, и лучшая дружина Мономаховичей с тысяцким киевским погналась за ними, оставя князей своих биться с Ольговичами на месте. После злой сечи Мономаховичи должны были уступить черниговским поле битвы, и когда тысяцкий с боярами, поразивши половцев, приехали назад, то уже не застали князей своих и попались в руки победителям Ольговичам, обманутые Ярополковым стягом, который держали последние. Кроме лучших мужей своих, взятых в плен, Ярополк потерял в числе убитых племянника Василька Леоновича, греческого царевича, внука Мономахова по дочери. Возвратясь за Днепр, киевский князь начал набирать новое войско, а Всеволод перешел Десну и стал против Вышгорода; но, постоявши 7 дней у Днепра, не решился переправиться, пошел в Чернигов, откуда стал пересылаться с киевским князем о мире, без всякого, однако, успеха. Это было в конце лета; зимою Ольговичи с половцами перешли Днепр и начали опустошать всю Киевскую область, доходили до самого Киева, стрелялись через Лыбедь; из городов, впрочем, удалось им взять только два, да и те пустые: мы видели уже обычай украинских жителей покидать свои города при нашествии неприятелей, Ярополк, по словам летописца, собрал множество войска изо всех земель, но не вышел против врагов, не начал кровопролития; он побоялся суда божия, смирился пред Ольговичами, хулу и укор принял на себя от братьи своей и от всех, исполняя заповедь: любите враги ваша; он заключил с Ольговичами мир, отдал им то, чего прежде просили, т. е. отчину их, города по Сейму. Трудно решить, что собственно заставило Ярополка склониться на уступку: был ли он из числа тех людей, на которых неудача после продолжительных успехов сильно действует, или в самом деле духовенство и преимущественно митрополит Михаил постарались прекратить войну, столь гибельную для края, и Ярополк действительно заслужил похвалы летописца за христианский подвиг смирения для блага народа, быть может, то и другое вместе; не забудем также, что успех битвы не мог быть верен: мы знаем, что Всеволод Ольгович вовсе не отличался безрасчетною отвагою, уступал, когда видел превосходство сил на стороне противника, и если теперь не уступил, то это значило, что силы Ярополка вовсе не были так велики, как выставляет их летописец, по крайней мере сравнительно с силами Ольговичей (1135 г.).
Развернуть

Княжения

Годы княжения Место княжения
Ок. 1108 – 1157 Суздальская земля
зима 1134/1135 – 1135 Переславская земля
август 1149 – 1150 Киевская земля
1150 – 1151 Киевская земля
20 марта 1155 – 15 мая 1157 Киевская земля

Иллюстрации

Бегство войск Юрия Владимировича Долгорукого и союзных ему князей от полков Изяслава Мстиславича Киевского и потопление дружин Юрия в грязном Руте. Вокняжение Юрия Владимировича Долгорукого на Киевском престоле. Заключение союза Юрием Владимировичем Долгоруким с Владимиром Давыдовичем Черниговским и его родственниками северскими князьями против Изяслава Мстиславича Киевского; поход Юрия Владимировича на Киев (?). Новгородское посольство у Юрия Владимировича Долгорукого (Ростовского); отъезд Ростислава Юрьевича на Новгородское княжение. Осада во Владимире Мстислава Изяславича Волынского войсками Юрия Владимировича Долгорукого - (Киевского) и Ярослава Владимировича Галицкого. Основание Кремля. Постройка новых стен Кремля Юрием Долгоруким в 1156 году Отправление посольства Ростиславом Мстиславичем Смоленским к Юрию Владимировичу Долгорукому с просьбой о мире; поход Юрия на Киев. Отправление Юрием Владимировичем Долгоруким (Ростовским) своего сына Глеба к половцам; возвращение Юрия в Суздаль после безуспешного похода в южнорусские земли. Отъезд Юрия Владимировича Долгорукого в Городок с детьми после изгнания из Киева Изяславом Мстиславичсм; отослание Изяславом Мстиславичсм Киевским сына Мстислава в Канев. Переговоры в Киево-Печерском монастыре и заключение союза между Юрием Владимировичем Долгоруким (Киевским) и Владимиром Володарсвичсм Галицким; отъезд Владимира Володаревича в свои земли. Подступ войск Юрия Владимировича Долгорукого (Ростовского) и Святослава Ольговича Новгород-Северского с половцами к Чернигову; сожжение подгородного острога половцами; оборона городских стен черниговцами. Пожалование Юрием Владимировичем Долгоруким (Киевским) сына Андрея Туровом и другими городами; отъезд Андрея Юрьевича на Пересопницкое княжение. Поход Юрия Владимировича Долгорукого (Ростовского) в союзе со Святославом Ольговичем Новгород-Северским и половцами к Чернигову; переход черниговцев из острога в детинец. Поход Юрия Владимировича Долгорукого (Ростовского) в южнорусские земли; выход Изяслава Мстиславича Киевского навстречу войскам Владимира Володарсвича Галицкого, двинувшего полки на Киевпо получении известия о походеЮрия. Приготовление союзного Юрию Владимировичу Долгорукому половецкого отряда к захвату Зарубинского брода через Днепр; бегство сторожевого киевского отряда от Зарубинского брода при виде множества половцев Совет Юрия Владимировича Долгорукого (Киевского) с боярами о Киевском княжении; передача Юрием князю Вячеславу Владимировичу Пересопницкому Вышгорода. Совет Юрия Владимировича Долгорукого (Киевского) с Вячеславом Владимировичем Пересопницким о мире с Изяславом Мстиславичем; поход Юрия Владимировича к Луцку. Совет Юрия Владимировича Долгорукого (Киевского) с детьми и боярами иод стенами Владимира Волынского; возвращение войск Юрия после неудачной осады города. Сражение главных сил Юрия Владимировича Долгорукого и Изяслава Мстиславича Киевского при Руте; ранение князя Изяслава. Стояние войск Юрия Владимировича Долгорукого с союзниками в шатрах напротив Киева; стычки войск Юрия с киевскими судовыми дружинами, не подпускающими противника к Днепру. Утверждение Юрия Владимировича Долгорукого на Киевском княжении и пожалование сыну Ростиславу Юрьевичу Переяславля; отъезд Ростислава на Переяславское княжение. (?)
Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"