Лев Данилович
Лев (по некоторым данным, в крещении — Онуфрий) Данилович, второй сын Д. Романовича и Анны Мстиславны. Из Галицко-Волынских Рюриковичей.
Дата и место его рождения неизвестны. Источники говорят лишь, что он, так же, как и его братья, родился от брака князя Даниила с Анной Мстиславной. Впервые упоминается в конце 1231 г., когда он едва не догнал князя Александра Всеволодовича, бежавшего в Венгрию.
В 1240 г. отец хочет женить его на одной из дочерей венгерского короля Белы IV (из Арпадов; умер 3 мая 1270 г.), чтобы заручиться содействием Венгрии в борьбе с татаро-монголами, но Бела отвергает брачное предложение. Лев был в это время, по-видимому, еще ребенком. Осенью того же года Даниил оставляет его в Венгрии, зная о возможном предательстве галицких боярин. В это же время его мать и сестры уходят в Польшу.
В начале 1241 г. Лев с боярами возвращается из Венгрии на Русь к г. Водаве, где в то время находится отец.
Летом 1245 г., когда отец и дядя Василько посылают его с дружиной против черниговского князя Ростислава Михайловича, пришедшего к Перемышлю. Лев в то время был еще столь юн (летопись говорит «млада суща»), что в бой вступают за него бояре. Даниил поручает опеку над ним храброму и сильному боярину Васильку.
В 1247 г., после возвращения Даниила из орды, венгерский король соглашается выдать за Льва свою дочь Констанцию. Едет с отцом и митрополитом Кириллом III (умер 6 (по другим данным, 7 декабря 1280 г.) декабря 1281 г.) в венгерский г. Изволин за невестой.
Осенью того же года буллой папы Иннокентия IV (умер 7 декабря 1254 г.) от 12 сентября получает заверения в том, что он, его семья и все имущество берутся «под покровительство святых Петра и наше» (папы. — Д.В. Донской).
Зимой 1252–53 гг. Лев вместе с отцом и литовскими князьями помогает тестю в войне против чешского короля Пржемысла II Оттокара (из Пржемысловичей; убит 26 августа 1278 г.), причем выказывает мужество и находчивость.
Весной 1254 г. Лев принимает участие в войне отца с ятвягами; убивает их князя Стекинта и его брата. В том же году послан отцом в г. Бакоту. Отбивает город у татар и приводит к отцу воеводу Мелея, сдавшего город. По совещанию с отцом, Лев поручается за предателя и совершенно напрасно. Освободившись, Мелей снова бежит к татарам и вновь сдает им Бакоту.
Осенью того же года отец посылает его к венгерскому королю Беле IV. Находясь при дворе, узнает, что князь Изяслав Мстиславич, захвативший внезапно Галич и осажденный братом Романом, послал своего боярина Федора в г. Зальцбург за подмогой. Гонится за людьми Изяслава и захватывает их.
Зимой 1254–55 гг. Лев участвует в войне своего отца с ятвягами, которая кончается их поражением. Они выплачивают дань — «черныя куны и бѣль сребро». Тогда же в войне отца его с татарами люди его воюют у Побожье (территория по р. Буг).
Летом 1255 г., вместе с отцом, Лев идет к г. Возвяглу и берет его; получив свою часть пленных, возвращается домой. В конце того же года на владения его отца неожиданно нападает татарский воевода Куремса (умер после 1260 г.). Сам Даниил находится в это время в г. Холме-Волынском и посылает за ним.
В 1258 г. Лев участвует в войне отца с Глебом Ростиславичем, владетелем г. Волковыйска (из Туровских Рюриковичей; умер в конце ХIII в.). Осенью 1259 г. Лев с отцом и братом Шварном пирует во Владимире-Волынском на свадьбе своей двоюродной сестры Ольги Васильковны.
Осенью 1259 г. Лев вместе с дядей Васильком и с холмским епископом Иоанном (умер после 1261 г.) встречает татарского воеводу Бурундая (умер после 1262 г.) в Шумске, которому подносит дары. Бурундай приказывает ему разрушить города и замки в его земле.
В конце 1262 г. вместе с родственниками Лев участвует в съезде русских и польских князей в г. Тернаве; «и положиша рядъ межи собою о землю Рускую и Лядьску, утвердивъшеся крестомъ честнымъ».
В 1264 г. Лев теряет отца; оплакивает его и хоронит в г. Холме, в церкви Пресвятой Богородицы. Получает в наследство княжество Перемышльское и г. Львов. Брат Мстислав (умер после 1300 г.) получает города Луцк и Дубну, а брат Шварн, вероятно, как младший и любимый, становится владетелем Восточной Галичины, Черной Руси и Забужья (городов Белз, Холм, Червень, Дрогичин). В этом же году умирает его тетка, княгиня Елена.
В 1267 г. (?) «на святой недели» (в данном случае с 18 по 23 апреля. — Д.В. Донской). Лев изъявляет желание свидеться с дядей Васильком во Владимире-Волынском для совещания якобы по княжеским делам. Прибавляет, что рад бы встретить у него и монаха Войшелка (старший сын литовского короля Миндовга), брата жены Шварна. Последний решается прибыть во Владимир не иначе как за порукою Василька Романовича. Князья сначала обедают у немецкого купца Маркольта; после обеда Лев едет в монастырь Святого Михаила, где остановился Войшелк, которому предлагает с ним пить. Вслед за этим Лев убивает Войшелка. Объяснение этому преступлению кроется в том, что Львом руководит как месть за брата Романа, похищенного и убитого, по всей вероятности, от руки или самого Войшелка или по его приказанию, так и то, что тот отдал Литовскую землю не ему, как старшему в роду, а его брату Шварну.
После этих событий Шварн немногим пережил своего шурина; брат Льва умирает около 1269 г. После его смерти в Литве стал княжить князь Тройден (умер после 1278 г.), а Галич, Холм и Дрогичин (Дрохичин) перешли по наследству к Льву. Начиная с этого времени, Лев постепенно консолидирует в своих руках земли Галицко-Волынской земли; в 1272 г. переносит свою столицу из Галича во Львов; строит католический костел для своей супруги.
В 1273 г. Лев вместе с братом Мстиславом выступает в союзе с малопольским князем Болеславом V Стыдливым (из Пястов; умер 10 ноября 1279 г.) против силезского и вроцлавского князя Генриха IV Честного (умер 23 июня 1290 г.), союзника чешского короля Пржемысла II Оттокара (из Пржемысловичей; убит 26 августа 1278 г.). С этого времени постоянно участвует в польско-чешских политических делах.
В 1274 г. происходит охлаждение отношений Льва с великим князем литовским Тройденом. Весной 1275 г. тот посылает литовское войско к г. Дрогичину, крупному торговому центру по пути в Прибалтику. Ночью, «на самы великъ день» (в данном случае 14 апреля. — Д.В. Донской) город захвачен литовцами, а жители почти все перебиты.
Летом того же года Лев, используя свои отношения с ордой, которая признавала его великим князем Юго-Западной Руси, посылает просить у хана Менгу-Тимура (умер в воскресенье 16 мухаррама 681 г. х. = 26 апреля 1282 г.) помощи против Литвы. Получает войско под началом воеводы Ягурчина (Ягураина), обязывает всех «Заднѣпрескыи» князей, бывших «в воли в Тотарьскои» выступить вместе с ним.
Зимой в конце того же года Лев с князьями выступает к Новогрудку, чтобы взять его, и идти дальше в Литовскую землю. Однако, вопреки уговору, Лев тайком берет с татарами город. На другой день по взятии Новогрудка подошли Роман Брянский, Глеб Ростиславич Смоленский с большими силами. Они оба, а также и другие участники похода, рассердились на Льва за то, что он «не потвори ихь людьми противу себе» (не почел их равными себе. — Д.В. Донской) и один взял город. Вследствие этой размолвки они не идут воевать в Литовскую землю, а разъезжаются по домам.
В конце 1277 г., зимой, Лев посылает своего сына Юрия вместе с татарским войском, присланным ханом восточной, Синей орды, Ногаем (убит летом 699 г. х. = летом 1300 г.) против Литвы.
В конце 1279 г. по смерти бездетного Болеслава V Стыдливого Лев выступает претендентом на малопольский княжеский престол. Его войско, поддержанное татарской конницей Ногая и волынскими князьями, идет в начале 1280 г. через города Завихост и Сандомир до г. Крапивницы. Лев уже собирается идти «с гордостью великою» на Краков, но встречает в этом препятствие со стороны краковских бояр. Под Краковом, 23 февраля, «in vigilia Mathie apostolic» (по католическим святцам день памяти евангелиста и апостола Матфея, умер около 63 г. — Д.В. Донской), он терпит поражение и принужден возвратиться «с великымь бещестьемь».
В ответ на этот поход в марте того же года краковский князь Лешек Черный (из Пястов; умер 30 сентября 1288 г.) берет у него г. Переворск и устраивает там резню. Подпалив город, Лешек затем удалился в свою землю.
В марте (?) 1285 г. Лев и другие русские князья участвуют в татарском походе на Венгрию. Вскоре хан Ногай отпускает его обратно во Львов и, вернувшись, он обнаруживает последствия разорения от похода мазовецкого князя Болеслава II (из куявских Пястов; сын мазовецкого князя Земовита I; умер 20 апреля 1313 г.) на окрестности г. Щикарева. С помощью двоюродного брата Владимира (умер 10 декабря 1288 г.) выступает против Болеслава и в окрестностях г. Вышгорода-Польского захватывает множество пленных, скот и лошадей.
Впоследствии Лев мирится с Болеславом и продолжает его поддерживать в борьбе с силезским и вроцлавским князем Генрихом IV Честным. В конце 80-х — начале 90-х гг. деятельность Льва связана в основном с чешско-польским политическим процессом.
В конце 90-х гг., судя по некоторым косвенным данным, Лев Данилович отходит от дел и принимает монашеский постриг (?). Последний раз он упоминается в источниках в 1299 г. По разным нелетописным сведениям, он умирает в 1301 г. около 16-18 апреля. Похоронен в часовне Спасского монастыря в с. Лаврово (ныне в Самборском районе Львовской области, Украина). По словам летописца, князь был умен, храбр и силен на войне; он был крупной политической фигурой своего времени и был известен не только на Руси, но и в Европе, как князь огромной страны «Рутении» (название Руси в европейских латиноязычных источниках).
Лев Данилович с 1247 г. был женат на Констанции (умерла после 1273 г.), дочери венгерского короля Белы IV. Она была настолько набожной женщиной, что при живом муже ушла в монастырь. Их дети: Юрий (умер 24 апреля 1308 г.), Святослава (монахиня; умерла в 1302 г.) и Анастасия (умерла 12 марта 1335 г.; супруга добжинского князя Земовита, который умер в 1306 г.).
Цитаты
С литовским князем Тройденом Владимир Василькович воевал целый 1274 год мелкою войною; потом Тройден взял город Дрогичин у Льва Даниловича; Лев послал к хану Менгу-Тимуру за помощью, татары пришли, а это значило, что все русские князья должны идти с ними вместе, и пошли на Литву Лев, Мстислав, Владимир, Роман брянский с сыном Олегом, Глеб смоленский, князья пинские и туровские. Лев с татарами пришел прежде всех к Новогрудку и, не дожидаясь других князей, взял окольный город; на другой день пришли остальные князья и стали сердиться на Льва, что без них начал дело; в этих сердцах они не пошли дальше и возвратились от Новогрудка; волынский князь звал тестя своего, Романа брянского, заехать к нему во Владимир: «Господин батюшка! приезжай, побудешь в своем доме и дочери своей здоровье увидишь». Роман отвечал: «Сын Владимир! не могу от своего войска уехать, хожу в земле ратной, кто проводит войско мое домой? Пусть вместо меня едет сын мой Олег». В 1276 году толпы пруссов, спасаясь от притеснений Ордена, явились к литовскому князю с просьбою о помещении: Тройден одну часть их посадил в Гродне, а другую в Слониме. Владимиру и Льву это соседство показалось опасным; они послали рать свою к Слониму и взяли пруссов. За это Тройден послал воевать около Каменца (Литовского); Владимир отомстил ему взятием Турийска Неманского. Борьба на этот раз кончилась, и летописец говорит, что оба князя — Тройден и Владимир — начали жить в большой любви. Но последний, как видно, не полагался на долговременность этого мира и стал думать, где бы поставить город за Брестом. В этом раздумье он взял книги пророческие и разогнул их на следующем месте: «Дух господень на мне, его же ради помаза мя... и созижют пустыня вечная, запустевшая прежде, воздвигнути городы пусты, запустевшая от рода». Владимир, говорит летописец, уразумел к себе милость божию и начал искать места, где бы поставить город, для чего послал мужа искусного именем Алексу с туземцами на челнах вверх по реке Лосне; Алекса нашел удобное место и объявил об этом князю, который сам отправился на берега Лосны и заложил город, названный Каменцом, потому что почва была каменистая.
Когда грамоты были написаны, Владимир послал сказать Мстиславу: «Целуй крест на том, что не отнимешь ничего у княгини моей и у ребенка Изяславы, не отдашь ее неволею ни за кого, но за кого захочет княгиня моя, за того отдашь». Мстислав поцеловал крест, после чего поехал во Владимир, в Богородичную церковь, куда созваны были бояре и граждане русские и немцы; перед ними прочли Владимирову духовную, в которой отказана была вся земля Мстиславу, и епископ благословил последнего крестом воздвизальным на княжение; Мстислав уже хотел начать после этого княжить, но опять был остановлен больным Владимиром, который велел ему подождать до своей кончины. Мстислав отправился в свою Луцкую волость, а Владимир из Рая переехал в Любомль, где лежал больной всю зиму, рассылая слуг своих на охоту, потому что был страстный охотник и храбрый: завидит вепря или медведя — не станет дожидаться слуг, сам убьет всякого зверя. Но больному князю не дали успокоиться; как наступило лето, прислал к нему Конрад Семовитович мазовецкий. «Брат и господин! — велел сказать ему Конрад, — ты был мне вместо отца, держал под своею рукою, своею милостью; тобою я княжил и города свои держал, от братьи отступился и был грозен; а теперь, господин! слышал я, что ты отказал свои земли брату своему Мстиславу — так послал бы ты к нему своего посла вместе с моим, чтоб и он принял меня под свою руку и стоял бы за меня, как ты». Владимир исполнил желание Конрада, послал к Мстиславу, и тот обещался не давать в обиду мазовецкого князя и, если случится, голову свою за него сложить. Мстиславу хотелось также видеться лично с Конрадом; тот согласился с радостию, заехал сперва к Владимиру, в Любомль, где горько плакал, увидевши, как болезнь истощила красивое тело князя волынского; оттуда поехал к Мстиславу, который встретил его с боярами и слугами своими и принял с честию и любовию под свою руку, сказавши: «Как тебя брат мой Владимир честил и дарил, так дай бог и мне честить тебя, и дарить, и стоять за тебя, когда кто-нибудь тебя обидит». Потом князья начали веселиться: Мстислав одарил Конрада конями красивыми в седлах дивных, платьем дорогим и другими дарами многими и так с честью отпустил его.
За Конрадом явился к больному Владимиру другой гость: прислал князь Юрий Львович посла своего сказать дяде: «Господин дядюшка! Бог знает, и ты знаешь, как я служил тебе со всею правдою, почитал я тебя, как отца; чтоб тебе сжалиться за мою службу? теперь отец прислал ко мне, отнимает у меня города, что прежде дал, — Бельз, Червень и Холм, а велит мне быть в Дрогичине и Мельнике; бью челом богу и тебе: дай мне, господин дядюшка, Брест». Владимир велел отвечать ему: «Племянник! не дам: сам знаешь, что я не двуречив и не лгун, не могу нарушить договора, что заключил с братом Мстиславом: дал ему всю землю и все города и грамоты написал». Отправивши с этим ответом Юрьева посла, Владимир отрядил к брату Мстиславу верного слугу своего Ратьшу с таким наказом: «Присылал ко мне племянник Юрий просить Бреста, но я не дал ему ни города, ни села» — и, взявши из-под постели клок соломы, прибавил: «Не давай и такого клока соломы никому после моей смерти». Мстислав велел отвечать ему: «Ты мне и брат, ты мне и отец, Данило король, когда принял меня под свои руки; что ни велишь мне, все с радостию исполню». Но этим дело не кончилось: чрез несколько времени вошли слуги и объявили больному: «Владыка, господин, приехал». «Какой владыка?» — спросил Владимир. «Перемышльский Мемнон, от брата твоего Льва приехал». Догадался Владимир, зачем приехал владыка, но делать нечего, велел позвать; владыка вошел, поклонился князю до земли, промолвив: «Брат тебе кланяется», сел и начал править посольство: «Брат твой велел тебе сказать, господин: дядя твой Данило король, а мой отец лежит в Холме у св. Богородицы, и сыновья его, братья мои и твои, Роман и Шварн, и всех кости тут лежат; а теперь, брат, слышал я про твою болезнь тяжкую: чтоб тебе, братец, не погасить свечи над гробом дяди своего и братьи своей, дать бы тебе свой город Брест? То бы твоя свеча была». Владимир, говорит летописец, разумел всякие притчи и темные слова и начал с епископом длинный разговор от книг, потому что был книжник большой и философ, какого не было во всей земле, да и по нем не будет; наконец отпустил епископа к брату с такими словами: «Брат Лев! что ты думаешь, что я уже из ума выжил и не пойму твоей хитрости? мало тебе твоей земли, что еще Бреста захотел, когда сам три княженья держишь: Галицкое, Перемышльское и Бельзское, и того все мало? мой отец, а твой дядя лежит у св. Богородицы во Владимире, а много ль ты над ним свеч поставил? какой город дал, чтоб свеча была? сперва просил ты живым, а теперь уже мертвым просишь; не дам не только города, села у меня не выпросишь, разумею я твою хитрость, не дам».
Волость свою Владимир отдал брату; что же касается движимого имения, то, еще будучи на ногах, роздал его бедным: золото, серебро, камни драгоценные, пояса отцовские и свои, золотые и серебряные, все роздал; блюда большие серебряные, кубки золотые и серебряные сам пред глазами своими побил и полил в гривны, полил и монисты, большие золотые бабки и матери своей, и разослал милостыню по всей земле; и стада роздал убогим людям, у кого лошадей нет и кто потерял их во время Телебугина нашествия. Владимир умер в 1288 году, после двадцатилетнего княжения. Княгиня и слуги придворные обмыли тело, обвили бархатом с кружевами, как следует хоронить царей, и, положивши на сани (10 декабря), повезли во Владимир; граждане от мала до велика с громким плачем проводили своего господина. Привезши во Владимир вечером того же дня, на другой день похоронили в соборной Богородичной церкви, причем княгиня причитала: «Царь мой добрый, кроткий, смиренный, правдивый! вправду назвали тебя в крещеньи Иваном, всякими добродетелями похож ты был на него: много досад принял ты от сродников своих, но не видала я, чтоб ты отомстил им злом за зло»; а бояре причитали: «Хорошо б нам было с тобою умереть: как дед твой Роман, ты освободил нас от всяких обид, поревновал ты деду своему и наследовал путь его; а уж теперь нельзя нам больше тебя видеть: солнце наше зашло и остались мы в обиде». Так плакали над ним множество владимирцев, мужчины, женщины и дети, немцы, сурожцы, новгородцы; жиды плакали точно так, как отцы их, ведомые в плен вавилонский.
Мстислав, приехавши после похорон и поплакавши над братним гробом, спешил разослать засады (гарнизоны) по всем городам, боясь Льва и Юрия. Страх его не был напрасен: на юге не все так охотно исполняли завещания князей своих, как на севере, и Мстиславу дали знать, что Юрьева дружина уже сидит в трех городах: Бресте, Каменце (Литовском) и Бельске. Еще во время болезни Владимировой жители Бреста поклялись признать своим князем Юрия, и тот сейчас же после дядиной смерти приехал в Брест и стал здесь княжить. Но бояре Мстиславовы, старые луцкие и новые владимирские, начали говорить своему князю: «Господин! племянник осрамил тебя, отнял то, что дал тебе бог, брат, молитва отцовская и дедовская; можем и с детьми положить за тебя свои головы, ступай, возьми сначала Юрьевы города — Бельз и Червень, а потом пойдешь к Бресту». Мстислав отвечал: «Не дай мне бог пролить кровь неповинную; я исправлю дело богом и благословением брата своего Владимира», — и послал сказать племяннику: «Племянник! добро бы ты не был сам на том пути и ничего не слыхал, а то сам слышал и отец твой и вся рать слышала, что брат Владимир отдал мне землю свою и города все, при хане и при его вельможах, и мы оба, я и Владимир, вам об этом объявляли: если ты чего хотел, то почему тогда ничего не сказал мне при хане? теперь объяви мне: сам ли ты сел в Бресте своею волею или по приказанию отца своего? не на мне будет кровь, а на виноватом; я пошлю за татарами, а ты сиди, пожалуй, не поедешь добром, так злом поедешь». Потом отправил епископа владимирского к брату Льву сказать ему: «Жалуюсь богу и тебе, потому что ты мне больше всех по боге, брат ты мне старший; скажи мне правду: своею ли волею сын твой сел в Бресте или по твоему приказанию? если по твоему приказанию, то объявляю тебе прямо: я послал за татарами и сам собираю войско; как меня бог с вами рассудит». Лев испугался, потому что еще у него не сошла оскомина после Телебугина нашествия, говорит летописец, и велел отвечать брату: «Сын мой это сделал без моего ведома, своим молодым умом, и об этом, братец, не беспокойся, я пошлю к нему, чтоб он выехал из Бреста». И действительно, послал сказать Юрию: «Ступай вон из города, не погуби земли: брат послал за татарами; если же не поедешь, то я сам буду помогать брату на тебя и отрешу тебя от наследства, все отдам брату Мстиславу, если меня, отца своего, не послушаешься». Юрий поехал из Бреста с большим позором, взявши с собою главных крамольников, которых поклялся не выдавать дяде, пограбивши все дома дядины, и не осталось камня на камне ни в Бресте, ни в Каменце, ни в Бельске. Мстислав приехал в Брест и наказал его жителей тем, что заставил их содержать ловчих княжеских, и тем, что известие о крамоле их велел внести в летопись.
Покончив так удачно с родственниками, Мстислав был одинаково счастлив и в отношениях литовских: двое тамошних князей отдали ему свой город Волковыйск, чтоб только был с ними в мире. Со стороны Польши не могло быть также никакой опасности: в то время, когда Конрад Семовитович мазовецкий был в Луцке у Мстислава, в Любомль к больному Владимиру приехал лях из Люблина и объявил, что ищет Конрада, потому что Лешко Черный краковский умер, и люблинцы послали за Конрадом, хотят, чтоб он княжил в Кракове. Владимир велел дать гонцу свежую лошадь, и он нагнал Конрада во Владимире; тот сильно обрадовался краковскому княжению и, взявши у Владимира воеводу волынского Дуная, чтоб было почетнее приехать в Люблин, немедленно отправился туда, но нашел ворота городские запертыми. Остановившись в монастыре, он послал сказать гражданам: «Зачем же вы привели меня, когда теперь город передо мною затворили?» Те отвечали: «Мы тебя не приводили и не посылали за тобою, голова нам Краков: там воеводы наши и бояре большие; если ты станешь княжить в Кракове, то и мы будем твои». После этого вдруг разнеслась весть, что рать идет литовская к городу: Конрад переполошился и вбежал в башню к монахам; но оказалось, что рать была не литовская, а русская; привел ее князь Юрий Львович, хотевший овладеть Люблином, но граждане не приняли его, стояли вооруженные на стенах и кричали ему: «Князь! плохо ездишь, рать с тобою малая, придет ляхов много, позор тебе будет большой». Юрий должен был удовольствоваться опустошением окрестностей краковских и отправился назад с добычею; поехал назад и Конрад мазовецкий, взявши себе позор великий, так что лучше было бы ему умереть, говорит летописец.
Шляхта краковская позвала себе на престол старшего брата его, Болеслава Семовитовича; но княжение Болеслава не могло быть продолжительно и спокойно, ибо если прежде в Польше на княжеские отношения обнаруживали сильное влияние вельможи я прелаты, то теперь сюда присоединилось третье сословие, не туземное, как в Европе Западной, так называемое среднее сословие, выступившее тогда на сцену вследствие известных обстоятельств, но иностранное, немецкое. Немцы краковские, сендомирские и из других городов, которым не понравился новый князь Болеслав, обратили свои взоры на Генриха IV, князя силезского-вратиславского (бреславского), Пяста, но совершенно онемеченного, который сочинял немецкие любовные песни (Minnelieder) и был вассалом немецкого императора. Генрих принял предложение краковских граждан, часть шляхты приняла также его сторону, и он успел выгнать Болеслава. Но тот не думал еще уступать ему: он собрал войско и призвал на помощь родного брата Конрада и двоюродного Владислава Локетка, собственно законного наследника Кракову по родном брате своем, Лешке Черном. Мазовецкие князья пошли на Генриха, и тот выехал в Бреславль, поручивши охранять краковскую крепость немцам, лучшим мужам своим, задобрив их обещаниями даров и волостей и оставя им много съестных припасов. Немцы объявили, что сложат за него свои головы, а крепости не сдадут, и сдержали слово: Болеслав вошел в город (посад), но крепости взять не мог; при этом граждане отказались биться с крепостным гарнизоном, говоря: «Кто будет княжить в Кракове, тот наш и князь». Целое лето стояли мазовецкие князья под крепостью; наконец на помощь к ним явился Лев Данилович галицкий, стал ездить около крепости, стращая гарнизон, но приступить ниоткуда нельзя было: вся она была каменная, утверждена пороками и самострелами, большими и малыми, которые поворачивались во все стороны. Видя невозможность взять крепость, Лев послал войско в Силезию, к Бреславлю, пустошить наследственную волость Генрихову, и галицкая рать взяла множество добычи, потому что никакое другое войско до нее не входило так глубоко в эту область. Удовольствовавшись этим, Лев окончил поход и поехал на свидание к чешскому королю Вячеславу; очень вероятно, что при этом свидании была речь и уговор насчет Краковского княжества, ибо, когда по смерти Генриха силезского (1290 г.) за Краков подняли вражду Пршемыслав великопольский, внук Владислава Одонича, с Владиславом Локетком мазовецким, краковцы послали к Вячеславу с предложением ему короны, и Вячеслав согласился принять ее. Ни Пршемыслав великопольский, ни Владислав Локетек мазовецкий не хотели сначала отказаться от прав своих в пользу чужеземца, следствием чего была усобица: кому из них помогали русские князья Лев и Мстислав Данииловичи — неизвестно, известно только то, что они во время этой усобицы входили в Сендомирскую землю и опустошили ее.
Княжения
Годы княжения | Место княжения |
---|---|
1264 – 1301 | Галицко-Волынская земля |