В линии Ярослава Сзятославича муромского умер сын его Святослав в 1144 году; его место заступил брат его Ростислав, пославши сына своего Глеба княжить в Рязань.

Владимир едва мог спастися бегством. Гнушаясь сам собою, отверженный двоюродным братом, Князем Дорогобужским, и боясь справедливой мести племянника, сей несчастный обратился к Андрею Суздальскому, который принял его, но не хотел видеть; обещал ему Удел и велел жить в области Глеба Рязанского. Мать Владимирова оставалась в Киеве: Мстислав сказал ей: "Ты свободна: иди куда хочешь! но могу ли быть с тобою в одном месте, когда сын твой ищет головы моей и смеется над святостию крестных обетов?"

Глеб между тем умер, а сын его Роман был отпущен в Рязань под условием полной покорности владимирскому князю.

Всеволод сошелся с неприятелями; но те и другие стояли праздно целый месяц в ожидании мороза: река Колокша находилась между ими и не перепускала их; лед ее был слишком тонок. Раздраженный злодействами Глеба, Великий Князь отказался от мирных его предложений и, наконец - видя, что река замерзла - отправил на другую сторону обоз свой с частию войска. Мстислав первый напал на сей отряд и первый обратился в бегство: Глеб также, смятый полком Всеволода. Дружина Великого Князя гналась за малодушными и, пленив самого Глеба, сына его Романа, Мстислава, множество Бояр, истребила Половцев. В числе пленников находился старый воевода Андрея Боголюбского, Борис Жидиславич, который держал сторону Мстислава. Все они были предметом народной ненависти, и граждане Владимирские, посвятив два дня на общую радость, хотели ознаменовать третий злобною местию: обступили дворец Княжеский и говорили Всеволоду: "Государь! Мы рады положить за тебя свои головы; но казни злодеев, или ослепи, или выдай нам в руки". Изъявляя человеколюбие, Всеволод желал спасти несчастных и велел заключить их в темницу, чтобы успокоить народ. Глеб имел заступников. Будучи ему зятем, храбрый Мстислав, брат Романа Смоленского, вместе с горестною своею тещею убеждал Святослава Черниговского, как Всеволодова союзника, освободить пленников усердным ходатайством. Порфирий, Черниговский Епископ, ездил для того в Владимир. Глебу предложили свободу, с условием отказаться навсегда от Княжения и ехать в южную Россию. Он гордо ответствовал: "Лучше умру в неволе" - и действительно умер чрез несколько дней. Когда же Рязанцы, устрашенные бедствием их Князя, в угодность Всеволоду взяли под стражу Ярополка Ростиславича в Воронеже и привезли в город Владимир, тогда мятеж возобновился. Бояре, купцы пришли с оружием на двор Княжеский, разметали темницу и, к горести Великого Князя, ослепили его племянников, Ростиславичей. Он только уступил народному остервенению, по словам Летописца Владимирского, не имев никакого участия в сем злодействе (которое древние Россияне заимствовали от просвещенных Греков); другие же Летописцы обвиняют в том Всеволода, может быть несправедливо; но Великий Князь, не наказав злодеев, заслужил подозрение, бесславное для его памяти. Чтобы оправдать себя Великодушием в глазах всей России, он выпустил из темницы Глебова сына, Романа.