Скачать текст лекции :
Консерватизм и цивилизационная ситуация в России
Каковы же эти три фундаментальные установки? Грубо говоря, первую из них можно сформулировать как либеральную, в духе, скажем, Адама Смита или Стюарта Миля. Либеральная установка гласит: мир сам собою устраивается к лучшему и в силу внутренней способности к совершенствованию способен развиваться ко все более совершенным и благополучным формам. Невидимая рука все устроит сама.
Точке зрения о саморазвитии мира противостоит другая, которая гласит: ничего хорошего из этого мира не будет, если мы сами его не сконструируем и не построим. Такой точки зрения придерживается огромное количество социалистов, а также часть либералов, либералов кейнсианского толка: мир будет прозябать, а то еще, чего доброго, впадет в невменяемый хаос, если мы сами не реконструируем его своей волей и разумом.
Ясно, что обеим этим точкам зрения противостоит консерватизм, он есть третье великое мировидение. Консерватизм гласит: мир, как он есть, возник в силу определенного случайного стечения обстоятельств. Нарушая баланс этого мира, вмешиваясь в его строй, мы рискуем ввергнуть его в хаос и привести к распаду. Как говорил когда-то государь Николай Павлович (Николай I), крепостное право – это позор, но лучше позор, чем гибель. Ортодоксальные консерваторы, скажем, Победоносцев или Константин Леонтьев, призывали подморозить Россию, чтобы не дать ей загнивать и разлагаться.
Самое интересное, что эти три, я бы сказал, великие установки вступают в очень своеобразные отношения между собой. Так, например, консерватизм блокируется с традиционным адамсмитовским либерализмом в глубоком недоверии к индивидуальной конструктивной инициативе. С другой стороны, консерватизм точно так же блокируется с конструктивизмом типа кейнсианского в недоверии к жизни и к ее свободному развитию, к тому, что она сама себе проложит путь. Интересно, что обе разновидности либерализма, классический либерализм и конструктивизм, блокируются против консерватизма в одном, в том, что возможно развитие к более высоким и более совершенным формам, тогда как консерватизм думает: не потерять бы и того, что есть, не рухнуть бы действительно в нечто, из чего и выхода не будет.
Очевидно, что если рассматривать Победоносцева или Константина Леонтьева как классических консерваторов, то таких людей, как, например, Бёрк, Витте или Столыпин, часто считающихся консерваторами, придется рассматривать как своеобразных полукровок, консервативных реформаторов, занимающих промежуточное положение между ортодоксальными консерваторами и политическими конструктивистами.
Думаю, что такой подход будет правильным. Ибо что есть консервативный реформатор? Консервативный реформатор – это человек, который готов перестроить, видоизменить мир, который понимает, что оставить мир, как он есть, с его опасными тенденциями нельзя, перестроить его нужно. Но в то же время консервативный реформатор отчаянно страшится таких действий, таких акций, которые могут подорвать ядро существующего миропорядка и ввергнуть мир в хаос.
