«Как же ты держишь таких дурных казаков в Моем полку?»

«Граф рассказал, что накануне Государь Император, ехавши с ним в открытой коляске по Аллейной улице, встретил у Вольской заставы двух старых казаков с тремя нашивками. Казаки, хотя и взглянули на сидящих в коляске — Государя и его, графа Орлова, — но шапок не сняли и фронта не сделали. Не сделали фронта и тогда даже, когда Государь приказал кучеру сдержать лошадей и остановился перед ними. Тут только, по зову Государя, они подошли к коляске и, узнавши Государя, схватили с голов шапки, растерялись, окаменели...

Государь разгневался и приказал им сесть в коляску впереди себя. Экипаж понесся к Иерусалимской рогатке. — Виновные смекнули, что их везут сдать там на гауптвахту и что им, во всяком случае, не миновать беды. Переговорить между собой, хотя бы шепотом, они не могли, а потому, перетолкнувшись локтями, казаки прыгнули с коляски в разные стороны и , перескочив канавку, идущую вдоль Аллейной улицы, скрылись в ближайших строениях. По счастью, в это самое время, вблизи показались несколько человек инвалидных солдат, и им велено было разыскать казаков: виновные, разумеется, были найдены, взяты и сданы подоспевшему в то время на дежурной тройке флигель-адъютанту, с которым и отправлены на гауптвахту.

Вскоре затем я вился к Его Величеству встревоженный происшествием и едва выздоровевший сам полковой командир, генерал-лейтенант Янов. Государь встретил его вопросом: «Ты знаешь о вчерашнем случае?» — Знаю, Ваше императорское Величество. Эти люди и прежде замечались в дурном поведении. — Государь с неудовольствием сказал: «Как же ты держишь таких дурных казаков в Моем полку? Почему их не выгнал? Почему не снял нашивок?» Янов решился спросить дозволения о предании виновных суду. — «Нет! — ответил Государь, — Предоставить их суду самих казаков, как у них там это делается на станичных сборах, и чем они порешат, так тому и быть, а потом доложить Мне; полковому же начальству отнюдь не вмешиваться в этот суд»...