Пить иль не пить? Вот в чем вопрос. Ученые мужи пусть мерят «за» и «против». А вы, британцы, пейте! Вас призываю, да! Пусть доктора клянут, в чем убеждаю я...

В 1744 в Клойне Беркли пишет и публикует трактат «Сейрис», главной целью которого была реклама чудодейственных медицинских свойств «дегтярной настойки», о которой Беркли узнал во время пребывания в Америке, а потом опробовал на себе. Помимо рассуждений о настойке (продолженных Беркли в 1752 в «Дальнейших мыслях о дегтярной настойке») в этой работе содержится немало философских идей, обнаруживающих значительные изменения в общей атмосфере философствования Беркли.

Интерес к этому сочинению был связан не столько с вплетенными в него философскими соображениями, сколько с медицинскими сведениями насчет якобы целебного действия дегтярной настойки , о котором Беркли слышал на Род-Айленде от местных индейцев, а затем испробовал на себе. Медики XVIII в. весьма критически отнеслись к рекомендациям Беркли , и он ответил шутливыми стихотворениями. Вот один из этих ответов «веселого прелата» (jolly prelate), как он сам себя назвал:

Пить иль не пить? Вот в чем вопрос.
Ученые мужи пусть мерят «за» и «против».
А вы, британцы, пейте! Вас призываю, да!
Пусть доктора клянут, в чем убеждаю я,
Но разве есть нужда в борьбе ученых партий,
И разве есть резон у рьяного Джурина?
Коль чувства нам гласят: настойка хороша!
Желудку — как бальзам, свежа и голова,
Коль пьешь настойку сам, понятно без письма.
Авторитеты — дым: ведь люди — доктора,
А кто разок хлебнет, запросит вновь питья.

См. также: Нарский И. С. Западноевропейская философия XVIII века. — М.: Высшая школа, 1973. Глава II Джордж Беркли

Из «Сейриса»:

...Хотя можно предположить, что главной заботой натурфилософа должно быть прослеживание причин по их следствиям, нужно все же понимать, что это относится не к действующим силам (§ 155), а к началам, т. е. к составным частям, в одном смысле и к закону или правилам — в другом. Строго говоря, все действующие силы бесплотны и, как таковые, не подлежат собственно физическому исследованию. Поэтому астроном, механик или химик имеют дело с истинными причинами, действующими силами или факторами не как с таковыми, а только случайно. В противоположность тому, что предполагают самые великие из философов-механистов, не представляется также, чтобы самый правильный путь развития их науки состоял в исследовании двигательных сил на основе известных в природе движений, поскольку сила не материальна и не принадлежит к какой-либо материальной вещи (§ 220); она не может быть открыта при помощи опытов или математических рассуждений, которые не идут дальше видимых последствий или движений в вещах пассивных или двигаемых.

Св[ятой] Августин в своем трактате «О количестве души» (11) сказал, что vis, или сила, для души то же, что протяженность для тела, и без наличия силы ничто не может быть совершено или сделано, и, следовательно, не может быть ничего действующего. В данном случае авторитет не может влиять на решение вопроса. Пусть каждый обратится к своим собственным понятиям и разуму, а также к опыту в отношении происхождения движения, а также природы, свойств и различий соответственно души и тела, и, если не ошибаюсь, он совершенно отчетливо поймет, что в последнем нет ничего активного. И не физические действующие силы, и не материальные силы заставляют частицы тел взаимосцепляться. И не дело философов-экспериментаторов искать их.

Как уже было отмечено, философ-механист проводит исследования собственно в отношении только правил или способов действия, а не в отношении причины; ибо ничто математическое не является и в действительности не может быть причиной (§ 236, 247). И хотя философ-механист или философ-математик может говорить об абсолютном пространстве, абсолютном движении и о силе, якобы существующей в телах, вызывающей такое движение и пропорциональной ему, однако люди мыслящие обнаружили, что им трудно, чтобы не сказать невозможно, постигнуть и объяснить, что же из себя представляют эти силы, которые, как полагают, находятся в телах, запечатлеваются на телах, размножаются, делятся и передаются от одного тела к другому и которые, кажется, оживляют тела, подобно абстрактным духам или душам; в справедливости этого можно убедиться, обратившись к различным авторам, включая Борелли («De Vi Percussionis») (12) и Торричелли («Lezioni Academiche»).

Если мы примем во внимание склонность людей осуществлять на практике свои понятия, то не покажется странным и то, что философы-механисты и геометры, как и другие люди, из-за своих предрассудков впадают в ошибку и принимают математические гипотезы за реальные существа, обитающие в телах, и даже ставят самой целью и венцом своей науки высчитывать или измерять эти призраки; в то время как совершенно ясно, что в действительности ничто не может быть измерено или высчитано, кроме самих следствий или движений. Сэр Исаак Ньютон задает вопрос (14): разве крохотные частицы тел не обладают определенными силами или потенциальными способностями, при помощи которых они воздействуют друг на друга, а также на частицы света, и тем самым производят большую часть явлений в мире? Но в действительности эти крохотные частицы лишь в соответствии с определенными законами природы возбуждаются некой иной действующей силой; именно в ней, а не в этих частицах, которые обладают только движением, заключены эти силы