Такой полной и величественной теории исторического призвания русского государства из писателей XV и XVI века никто не создавал

Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания.—Киев, 1901. С. 392

Цель посланий Филофея к великим князьям московским состоит с одной стороны в стремлении вызвать участие их к опальным псковичам (послание к Василию III), с другой побудить их принять соответствующие меры к устранению некоторых беспорядков церковно-религиозной жизни русских людей того времени. Но сущность и значение посланий Филофея к князьям состоит не в этом, а в выражении и формулировке того исключительного мирового призвания, которое указано Промыслом Божиим русской церкви, русскому государству и их главе. Впервые эта идея величия русского царства выражена нашим автором, в послании к великому князю Василию Ивановичу III, повторена в сжатом виде в послании к дьяку Мунехину против звездочетцев и латинян и нашла свое особенное отражение в послании к царю и великому князю Ивану Васильевичу. В настоящий раз мы воспользуемся формулою послания к Мунехину, как более краткой. «Мала нѣкаа словеса изречем,— пишет он Мунехину, — о нынѣшнем православном царствии пресвѣтлѣйшаго и высокостолнейшаго государя нашего, иже въ всей поднебесной единаго христианом царя и броздодръжателя святых Божиихъ престолъ, святыа вселенскиа апостолскиа церкве, иже вмѣсто римской и костянтинополской, иже есть в богоспасном граде Москвѣ святого и славнаго Успения пречистыя Богородица, иже едина въ вселеннѣи паче солнца свѣтится. Да вѣси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя, по пророческим книгам, то есть Ромеиское царство: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Такой полной и величественной теории исторического призвания русского государства из писателей XV и XVI века никто не создавал. Но, являясь совершенно исключительной, она так верно воспроизводила общий смысл эпохи, так тонко угадывала настроение современников Филофея, что скоро была усвоена даже правительственными сферами, вошла в государственные акты. Уже в этой оценке своей ближайшими современниками приведенная формула доказывает в Филофее тонкого мыслителя, способного к широким обобщениям, к пониманию существенных стремлений своего времени. Была она дорога и лично для самого Филофея. Она вводила его в понимание не только настоящего, но и будущего великой его родины, давала ему возможность разобраться в сложных явлениях государственно-церковной жизни своей эпохи, выясняла ему долг главы государства и его подданных, вносила, наконец, в его мышление единство и систему. С точки зрения его государственно-церковной теории нам становится понятной каждая частность его посланий к князьям, начиная с величия царского титула, еще чуждого государственной практике того времени, и кончая частнейшими требованиями вмешательства государства и его главы в такие области жизни, которые ближайшему ведению великого князя не подлежали, как, напр., установление надлежащего крестного знамения.

Несмотря однако на свою существенную важность для понимания посланий Филофея к князьям, теория мирового призвания России, как теория частного государства, должна являться следствием и применением более общей теории, обнимающей собою жизнь целого человечества, насколько эта жизнь была доступна миросозерцанию нашего автора. Что эта общая теория не была чужда сознанию нашего старца, лучшим доказательством служит то обстоятельство, что судьбы России он обычно рассматривает в соотношении с судьбами других народов. Так мы еще раз возвращаемся к выяснению общих оснований миросозерцания Филофея, из которых теория величия русской земли вытекала бы, как неизбежный вывод.

Не подлежит сомнению, что такие теории, как величественная теория исторического призвания Руси, не могут быть созданием отдельного лица, как бы ни было велико его личное дарование. Необходимо, чтобы сама жизнь давала для них нужный материал, чтобы сами обстоятельства времени наталкивали мыслителя на тот или иной вывод, недоступный для обыкновенных дарований. Только при таких условиях идея или вывод быстро становятся общим достоянием, поражают своею простотой, очевидностью и необходимостью. Но и этого мало: кроме благоприятных условий жизни данного народа, необходима еще школа мысли, преемственность идей, под влиянием которых самые события времени подвергаются известному толкованию…