Где Михаил Федорович Романов с матерью инокинею Марфою нашел безопасное для себя убежище от преследований поляков в начале 1613 года?

Баженов И. В. Где Михаил Федорович Романов с матерью инокинею Марфою нашел безопасное для себя убежище от преследований поляков в начале 1613 года? — Кострома, 1911. С. 14.

В царствование Бориса покровительствуемый вообще боярами Годуновыми Ипатиев монастырь, конечно, не мог бы считаться надежным убежищем или безопасным приютом для Михаила Федоровича и матери его инокини Марфы, так как несомненно монастырь этот был близок и самому царю Борису Годунову. Но если у последнего из династических расчетов существовали враждебные отношения к боярам Романовыми то со смертью Бориса 13 апреля 1605 года у других бояр Годуновых притом в начале 1613 года могли быть совершенно иные отношения к Романовым, не враждебного характера, и, в это то время избирая убежищем для себя Ипатиев монастырь, Михаил Федорович и инокиня Марфа не могли представлять или ожидать для себя никаких опасностей от Годуновых.

Сверх того, следует принять во внимание то, что со смертию Федора Борисовича Годунова (1 июня 1605 г.) и Марии, жены царя Бориса, считавшихся попечителями Ипатиева монастыря, последний поступил на попечение уже Федора Никитича Романова — в иночестве Филарета, так как ему этот монастырь подарен Лжедмитрием (Д. Иловайский, 43 стр.; С. Платонов, 253 стр.), которой в день своего коронования 30 июля 1605 г. назначил Филарета ростовским митрополитом, почему бывшая его супруга инокиня Марфа с сыном Михаилом тогда и поселилась в Ипатиевом монастыре, к тому же принадлежавшем к епархии Филарета. От Филарета Никитича, который и вторым самозванцем (возведшим его в тушинском лагере в патриаршее достоинство, «чтобы иметь собственного патриарха и противопоставить его Гермогену», — Д. Иловайский, 108 стр.) утвержден во владении Ипатиевым монастырем, последний естественно поступил на ближайшее попечение сына его Михаила Федоровича. К этому же юному Романову родственные Борису Годуновы, явно уже утратившие государственное свое значение, не могли питать вражды, нерасположения теперь, спустя слишком семь лет по смерти главного врага Романовых, тем более, что Годуновым не были неизвестны почти всеобщие симпатии и выборные в Москве голоса в пользу Михаила Федоровича. Отсюда же и монахи Ипатиевой обители, при всем традиционном уважении к фамилии Годуновых, как благотворителей ее, теперь никак не решились отказать в благосклонном приеме попечителю монастыря Михаилу Романову. Подтверждение того, что он фактически состоял попечителем или был как бы хозяином Ипатиева монастыря, представляет самое назначение инокини Марфы и Михаила Федоровича московскому посольству совершить прием его в этом монастыре как своем. Таким образом, по самому праву и притом без всяких опасений за злобные к себе отношения со стороны Годуновых и самых монахов юный Михаил и инокиня Марфа в начале 1613 года избрали в критическое для них время убежище в том монастыре, который покровительствуем и украшаем был и Борисом Годуновым. К тому же, с 21 февраля того года наступил Великий пост, на какое время цари и бояре, по благочестивому древнему обычаю, нередко помещались в монастырях для душеспасения, для сохранения или поддержания доброго христианского покаянного настроения. Что касается того, что в наказе земского собора московскому посольству не назначено ему прибыть именно в Ипатиев монастырь в г. Костроме, то, конечно, потому, что в Москве не было точно известно, где в костромских пределах тогда находился новоизбранный государь Михаил Федорович; об определенном местопребывании его посольство узнало только по прибытии 13 марта в Новоселки (ныне Селища), где жил князь Иван М. Глинский, родной дяди царя Иоанна IV.