Выскакали засадные полки из-за лесу, их схоронявшего, и полетели на татар, как соколы на стаю журавлей

Дмитрий Донской и Куликовская битва. — Иркутск, 1863. С. 17.

Была сеча великая и брань неслыханная. Лилась кровь христианская и татарская, как дождевая туча; пало без числа народу; валились трупы на трупы, тела татарские на тела христианские, как скошенная трава; инде гнался русин за татарином, инде татарин одолевал русина. Все перемешалось в свалки. — Стрелы темнили небо тучею. В воздухе гул стоял от воплей и стонов человеческих, и было в нем до того душно, что люди задыхались от тесноты. Коням негде было ступать от груды мертвых тел, и они по колено бродили в крови. — Не хотели уступить татары, не хотели уступить и Русские. Одни сражались за отчизну и свободу от вражьей неволи, полтораста лет над ними тяготевшей, за своих жен и дочерей, многие за последний пожиток и кусок хлеба, За алтари Господни и могилы отцов, другие — за обладание Московским улусом (как татары называли Русь), за свои ордынские выходы и черные боры (т. е. поборы в орду с черного народа и дани), за свою гордыню басурманскую, за пожог и разграбление сел и городов; за полон мужей христиан и жен их, — своих полонянок. — Уже много пало русских храбрых князей и бояр. Сам Великий князь Димитрий весь был в ранах и, сойдя с коня, уклонился от бою, истекая кровью, — едва жив. Около полудня татары начали одолевать. Многие из Русских с отчаяния стали бросаться под ноги лошадей, не хотя пережить такого ужасного несчастия. Несколько русских стягов подсекли уже татары и с трех сторон начали обступать христиан. Везде больше было видно полков татарских, меньше оставалось полков русских. Татары добирались до самого великокняжеского черного знамени, и верная дружина Димитриева с трудом его отстаивала. Вдруг татары сделали страшный натиск. Еще бы с час времени — и тогда конец. Но видели все это из за лесу засевшие там со свежею дружиною Владимир Андреевич и воевода Волынский Димитрий. — Еще в начале битвы Владимир Андреевич говорил нетерпеливо своему товарищу: «Что же мы стоим здесь без дела, брат Димитрий? — Велика беда», отвечал тот, «Но не пришло еще наше время. Начнем безвременно, — только все испортим. — Потерпи несколько да молись Богу». А воины в полку его плакали, видя, как побивали их братьев, и порывались на бой, как на пир брачный. Волынец все сдерживал их и говорил: «Пождите немного, ретивая Русь. Будет вам с кем потешиться, пир пировать и веселиться! », а сами глаз не спускал с поля сечи и выжидал удобного времени для нападения. Когда же увидел, что Русские начали изнемогать от напоpa татарского и уже готовы обратиться в бегство, то, поспешно обнажив меч и садясь на коня, возопил громко: «Теперь наше время! Вперед, други и братья. С нами, силы небесные!» — Выскакали засадные полки из-за лесу, их схоронявшего, и полетели на Татар как соколы на стаю журавлей.