Постой, ваше благородие! Дай еще поломать маленько...

В числе охотников, посланных для порчи железной дороги находился рядовой № 2 эскадрона Борисов. Он был эскадронный кузнец. Были в эскадроне еще и другие кузнецы но на долю Борисова всегда выпадало больше всех работы, так как он был хороший мастер своего дела.

Борисов ковал почти всех лошадей. Остальные кузнецы ему помогали только в подготовки гвоздей и подков и в держании ног лошади. Когда случалось копать строгих лошадей. Борисов являлся усмирителем. Он обладал богатырской силой, а, главным образом, помогали ему его серьезность и спокойствие при обращении с лошадью. Наковавшись за день, Борисов не шел в веселые кружки товарищей, a сидел где-нибудь в сторонке, в ожидании ужина.

— Что, Борисов, наковался?—спрашивал его иногда взводный офицер, обходивший по вечерам конюшни.

— Браковался, ваше благородие. отвечал, улыбаясь, Борисов.

Борисов был с виду неуклюжий, но по сложение он был настоящий силач, с широкими плечами, красивым румяным лицом, с большими усами, вьющимися в стороны.

В эскадроне его все любили. Его знали в полку все офицеры,

Назначенный на ученье, он на другой день раньше всех выводил на площадь своего коня, хорошо вычищенного, правильно поседланного, с примоченною гривкою. Он лихо сидел на коне и внимательно относился к езде. Какую бы ни дали ему лошадь, она ходила у него хорошо. Он был неграмотный и не мог быть произведенным в унтер-офицеры.

— Отчего ты неграмотный, Борисов? Разве трудно? Научился бы...

— Неграмотный, ваше благородие. Я сам об этом думаю... Да вот все некогда заняться, как следует.

Борисову было действительно некогда. Он занят был больше других и едва имел время для отдыха. В свободное время от учений он ходил по конюшням и перековывал лошадей.

В руках Борисова и строгая лошадь делалась бессильной, когда он брал ее за ногу. Он обладал богатырскою силою. Вот и здесь при разрушении полотна железной дороги он выказал свою силу.

Когда охотники столпились и приступили к работе, турки скоро заметили это и открыли огонь. Пули завизжали около ушей ломавших дорогу солдат. Борисов работал за десятерых, Он с силою отбрасывал тяжелые рельсы, скидывал кучи камней, бросал шпалы, как легкое полено дров. Турецкие выстрелы усилились. Прапорщик Веревкин отозвал солдат, из которых несколько были уже ранены. Борисов продолжал усиленно работать. Он не слышал отзывающего приказания.

— Борисов, брось, довольно! кричал офицер из-за прикрытия.

Но кузнец-молодец продолжал выворачивать шпалы, не обращая внимания на свистящие возле него пули. Офицер любил его. Он подбежал к нему, схватил его за руку и начал тащить от дороги.

— Довольно. Борисов. брось

— Постой, ваше благородие! Дай еще поломать маленько... Я, вишь, сейчас.... Только вот.... Его насилу с руганью оттащили и только этим спасли от града сыпавшихся пуль.

Выло еще много случаев, в которых рядовой Борисов выказывал свою стойкость и отчаянную храбрость, не щадя живота своего!

Конечно, такие солдаты отличаются начальством, и Борисов был отличен и получил в награду георгиевский крест и унтер-офицерское звание.

Когда его поздравляли офицеры с получением креста, он отвечал:

— Да это что... я с тем и шел на войну, либо этот крест. либо деревянный в поле. Нет, вот что удивительно! и в учебной команде не был, а галуны заслужил. Никогда и во сне этого не видал.

— Доковался? говорили офицеры.

— Доковался, ваше благородие. Чугунку турецкую изломал, всю в щепки. Ну и произвели.

Борисов вернулся домой совершенно счастливым и здоровым, украсив свою богатырскую грудь георгиевским крестом и мундир — унтер-офицерскими галунами, сверх всех своих ожиданий